– Пытаетесь украсть мою технологию?!
– Что? – не сразу поняла Анаис.
– Этот номер у вас не пройдет! – молодой человек вышел из-за стола и навис над девушкой. – Отдайте пробирку! – потребовал он.
– Ёфф! – выдохнула Анаис. – Не краду я ваших технологий.
– Пробирку! – молодой человек требовательно протянул руку.
На запашок зарождающегося скандала потянулись зрители.
– Я всего лишь хотела проверить одну догадку, – заявила Анаис и, недолго думая, стряхнула на белоснежный воротник рубашки молодого человека чернила с пера.
– Какого хинаха2?! – возмутился он.
– Если эти чернила самозарождающиеся, – громко произнесла Анаис, – то, как мне кажется, от них будет крайне сложно избавиться. Вы можете предложить какой-нибудь пятновыводитель? – обратилась она к изобретателю.
Молодой человек растерялся.
– Попробуем этот, – перехватила инициативу Анаис. Она достала из кармана клочок ветоши, смочила его флюоресцирующей жидкостью из пробирки и принялась размазывать пятна по некогда белоснежному воротничку. Попутно девушка сосредоточилась на изменении структуры вещества, чтобы получить отбеливатель. Возможно, в зале и присутствовали специалисты, которые отслеживали магические эманации, но из ближайшего окружения никто не заметил подвоха. Теперь ветошь содержала в себе совсем не ту жидкость, что хранилась в пробирке.
– Замечательно! – улыбнулась Анаис. – Пятно исчезло. А теперь воспроизведите заклинание для самозарождения чернил.
Молодой человек, недовольно поджав губы, отошел к стене и повернулся к присутствующим спиной. Анаис покачала головой и возвела глаза к потолку.
– Параноик, – пробормотала она, но так, чтобы ее расслышали.
Когда изобретатель повернулся, все увидели, что на его лице застыла маска растерянности, а на воротничке снова красовались пятна чернил.
– Так я и думала, – заявила Анаис. – Недостатки порой таятся в самих достоинствах. Потребуется не одна стирка, чтобы пятна перестали появляться всякий раз, как вы произнесете заклинание поблизости от испорченной вещи. Я бы такое перо не купила ни себе, ни тем более ребенку, – злорадно заключила она и с торжеством оглядела окружающих.
Наверняка этот умник планировал получить заказы от родителей многочисленных лоботрясов, которые просиживают штаны в школах. Возможно, он хотел открыть лавку канцелярских товаров. «В ближайшее время может на это не рассчитывать», – подумала девушка. Уж писаки новостей, которых на съезде пруд пруди, не обойдут это происшествие вниманием.
Вокруг зашушукались, Анаис же под шумок скрылась. Девушка вернулась к своей экспозиции, плюхнулась на стул и с трудом разжала одеревеневшие пальцы – пробирка осталась при ней.
«Сейчас, – подумала она. – Пока еще чего-нибудь не случилось. И вперед, навстречу судьбе. Не слишком ли много сарказма? Пожалуй, в самый раз».
Анаис поколдовала над пробиркой и убрала ее с глаз долой.
«Интересно, что я ему скажу? – всплыла в очередной раз дурацкая мысль. – Вы сразили меня наповал своим шахтным червем. Очень смешно».
Импровизируй.
«Только этим и занимаюсь», – огрызнулась Анаис и поспешила в зал для докладов.
Как и следовало ожидать, свободных мест не оказалось, и, как подозревала девушка, отнюдь не из-за повышенного интереса к материалу. Окна закрывали плотные шторы, и с приглушенным светом было особенно удобно дремать, чем многие и занимались. Анаис пристроилась у стены, пробравшись ближе к кафедре.
Ведущий объявил следующий доклад, и Тарик энергичным шагом поднялся на возвышение. Он поприветствовал собравшихся и сотворил объемную картинку, на взгляд Анаис, довольно гадкого существа.
– Уважаемые коллеги, на прошлом съезде я имел честь представить вашему вниманию работу нашей лаборатории по созданию тварей, полезных в горнодобывающей промышленности. Сегодня я расскажу о дополнительных усовершенствованиях, которые мы успешно внедрили за последние пять лет. Итак, червь шахтный проходческий диаметром полтора метра, длиной – двадцать, органы зрения специфические. Это не глаза в привычном для нас понимании, тем не менее, они позволяют ориентироваться в пространстве. Головной конец представляет собой три челюсти с крепкими зубами. Таким был червь пять лет назад. Усовершенствования состоят в следующем: слюна модифицированного червя теперь содержит гораздо больший процент кислоты и способна растворять каменную породу, а желудочный сок восстанавливает оксиды до металлов. Обработка происходит прямо на месте. Черви испражняются металлами в виде гранул и мелких слитков.
Червь, показанный в продольном разрезе, вызвал у Анаис желание выйти из зала и отправиться, как ни странно, перекусить.
– Мозг и органы управления находятся в хвостовом конце, – продолжал вещать Тарик. – Это живая горно-обогатительная фабрика. Еще одним усовершенствованием стала слизь, которая выделяется на шкуре червя. Она твердеет через час после проходки, в результате в тоннеле образуются прочные своды. Таким образом, производство становится более эффективным, а шахты – безопасными.
Девушка смотрела на Тарика и ждала, что он заметит ее. Любовь с первого взгляда – не образное выражение. Да, на крови много чего может быть замешано. Он будет любить ее какое-то время, если в течение ближайших пяти минут их взгляды встретятся. Время неудержимо убегало. Анаис, отчаявшись поймать взгляд молодого магистра, уронила сумку, и в ней разбились несколько пузырьков со снадобьями. На шум оглянулся не только Тарик, но лишь его внимания она добивалась. Какое-то время он смотрел на Анаис и вдруг улыбнулся.
Окружающие начали шушукаться, и председатель, не сумевший деликатным покашливанием оторвать Тарика от созерцания нарушительницы тишины, попросил его продолжить доклад. Теперь Анаис могла не беспокоиться о дальнейшем ходе событий и покинула зал. Не боялась она и того, что обнаружат ее древнюю, запрещенную ворожбу. Сегодня в Академии сотворили столько всякой всячины, демонстрируя свои достижения изумленной публике, что ее малюсенькое колдовство – иголка в стоге сена.
Тарик разыскал ее. Наверное, впервые в жизни он ощущал нерешительность в отношении особы женского пола.
– Анаис Кхакай, – представилась она, облегчив задачу молодому магистру. – Мне понравился ваш доклад. Этот червь – замечательное изобретение.
Анаис упаковывала свои образцы, освобождая стол для следующего участника.
– Очень рад, что сумел произвести на вас благоприятное впечатление, – улыбнулся Тарик, – но вы не дослушали до конца.
– Я надеялась, что вы расскажете мне об этом червячке в более уютной обстановке.
Ну надо же, ей удалось смутить этого заносчивого Лебериуса. Но вовсе не двусмысленным предложением, он был растерян из-за непонятного, незнакомого ранее чувства, охватившего его. Оказывается, этот почитатель женской плоти никогда не любил.
– А что вы привезли? – поинтересовался Тарик, справившись с собой.
– Заговоренная косметика, знахарские новшества, – скромно потупилась она.
Тарик был уже болен ею, заклинание действовало. Учитель много раз наставлял Анаис, как нужно действовать, чтобы поддерживать пламя как можно дольше. Известно, что нельзя повторно использовать привораживающее заклинание, но в том случае, если душа избранника созвучна твоей, можно создать прочный союз.
– Вы не откажетесь перекусить со мной?
– Почту за честь, – улыбнулась Анаис.
Они вышли на лужайку перед зданием Академии, и на них обрушились гам и тарарам. Здесь бурлила ярмарочная жизнь: выступали циркачи, шла бойкая торговля амулетами, флаконами с жидкими заклинаниями, ожерельями из зубов дракона, аккуратно выточенных из рогов домашнего скота, пирожками, сидром, в общем, всякой всячиной.
– Полюбуйтесь на моих студентов, – покачал головой Тарик и указал на двух парней, что мерились силой. – Лоботрясы.
Ребята пытались вытолкнуть друг друга за пределы очерченного круга с помощью магического щита.
– Я считаю, таким прямая дорога во Внутренний Сыск, им нечего делать в науке, – нахмурился Тарик.
«Накрылась моя дружба с Користином», – подумала Анаис.
– Они же просто развлекаются, – вступилась она за студентов, – не судите строго. Неужели вы никогда не позволяете себе расслабиться?
– Выглядеть дураком на потеху толпе – никогда. У меня иные развлечения, – сказал Тарик и собирался добавить еще что-то, но Анаис схватила его за рукав и потащила к тиру.
– Ах, посмотрите, какой чудесный приз! – она указала на медный цилиндр, закрытый с торцов платиновыми шайбами. – Это ведь архив, не так ли? Сколько раз он может произвести концентрированное заклинание? Я слышала, что его хватает на сто циклов. Это верно? – девушка засыпала своего спутника вопросами, ответы на которые прекрасно знала.
– Так и есть. «Наряд на шесть часов», – прочел Тарик надпись на цилиндре. Хотите его заполучить? – поинтересовался он, и в его глазах, наконец-то, промелькнул мальчишеский задор, который так ему шел.
Он бросил монету хозяину аттракциона и встал на исходную позицию. В конце темной трубы виднелась мишень, в которую предстояло послать боевой пульсар. Тарик создал пульсар и швырнул его в трубу. Но все оказалось не так-то легко: от стенок трубы моментально отделились несколько огненных шариков. Они начали нападать на пульсар Тарика, пытаясь разрушить его, не позволить достигнуть цели. Анаис принялась усердно грызть ногти, наблюдая, как мечутся в трубе огненные шарики. У Тарика на лбу вздулись вены, а мгновение спустя, раздался громкий хлопок – его пульсар погиб в неравной схватке с противником.
– Проклятье! – разозлился он и виновато посмотрел на Анаис.
Она ободряюще улыбнулась.
– Хороший результат, – сообщил хозяин аттракциона, – вы продержались дольше других. Могу внести вас в таблицу рекордсменов сегодняшнего дня.
– Мне нужен другой результат – приз! – Тарик бросил хозяину еще одну монету. Но второй пульсар постигла та же участь. Магистр затравленно оглянулся по сторонам: не видел ли кто-нибудь из знакомых его поражения
– Я знаю одну хитрость, – прошептала ему на ухо Анаис.
Тарик внимательно ее выслушал, с недоброй ухмылкой бросил хозяину третью монету и стряхнул с пальцев очередной пульсар. Огненный шарик метался из стороны в сторону, спасаясь от преследования, наконец, заложив крутой вираж, он понесся в обратном направлении. Пульсар вылетел из трубы и взмыл в небо, а следом вырвались остальные.
– Да! – захлопала в ладоши Анаис.
Тарик мельком взглянул на нее и улыбнулся. Его пульсар сделал мертвую петлю и понесся назад к горловине трубы.
– Это не по правилам! – возмутился хозяин, поняв, что его огненные шарики не только не успевают догнать и уничтожить цель, но и вовсе перестали слушаться.
– А где написаны, – ехидно поинтересовалась Анаис, – ваши правила?
– Есть! – оскалился Тарик, когда его пульсар попал в мишень.
– Мы выиграли! – завопила девушка и повисла на шее у победителя.
Тарик вдохнул и забыл выдохнуть. Они смотрели друг другу в глаза, и было в этом свое, удивительное волшебство. Сердце Анаис колотилось, как у пойманной птички. Их вернули к реальности тревожные крики.
Вышедшие из-под контроля пульсары беспорядочно метались над головами людей.
– Не волнуйся, – прошептал Тарик, – тут дежурит спецкоманда, они все уладят. Анаис осторожно высвободилась из его объятий и огляделась. Действительно, не прошло и трех минут, как пульсары ликвидировали, а тир закрыли.
– Простите, – обратился Тарик к начальнику спецкоманды, – мы выиграли приз.
– Так забирайте, – буркнул тот.
Хозяин аттракциона в полном отчаянии вцепился в цилиндр.
– Это все, что у меня есть! – застенал он. – Мало вам, что тир закрыли, хотите последнее отобрать? Чем я буду привлекать публику?
– Я честно выиграл этот архив, – заявил Тарик и нахмурился.
Анаис взяла молодого магистра под руку и сказала:
– Оставим ему цилиндр, как пострадавшей стороне.
В глазах хозяина тира затеплилась надежда.
– Пусть нацедит десять пузырьков заклинания, и мы не станем претендовать на архив, – закончила свою мысль Анаис.
– Вам мужские наряды или женские? – оживился хозяин тира.
– Женские, – улыбнулся Тарик.
Один флакон девушка израсходовала тут же: она вылила его содержимое в ладошку, смочила обе руки и провела ими вдоль тела, превратив свой более чем скромный наряд в шикарный, модный туалет.
– Кажется, мы собирались перекусить, – напомнила Анаис.
После посещения уютной харчевни молодые люди отправились гулять по городу. Анаис притворилась, что еще не видела столицы. Тарик оказался прекрасным экскурсоводом и таким видным кавалером, что прохожие, в основном девушки и женщины, долго смотрели им вслед. А может, они просто были когда-то подружками на одну ночь? Анаис не хотела этого знать.
Триплет четвертый
Время бежит очень быстро, боги специально придумали его для людей, чтобы не утомиться игрой одних и тех же актеров. Порой даже за те жалкие мгновения, что длится человеческое существование, некоторые умудряются породить в вышних мирах скуку. Тогда богам ничего не остается, как ввести в оборот нечто неожиданное.
Островитянка. Дань былой надежде
По мотивам рассказов Патрины Карагери
и дневниковых записей ее отца
Патрина приложила ухо к стене и прислушалась.
«Подо мной облака, надо мной облака и нет ничего, кроме голых камней и свиста ветра», – донеслось до нее.
«Неприятный сон», – раздался голос Салитэ.
Сколько Патрина себя помнила, прислужница всегда была старой и сморщенной, как плод купасы, завяленный на солнцепеке. Салитэ умела толковать сны. Отец считал это шарлатанством и посмеивался над ней. Его забавляли размышления и предсказания старухи. Иной раз все выходило в точности, как говорила Салитэ, но Карисмус оставался верен себе. Он ведь маг! Пусть и не самый известный, но на островах о нем слышали многие. А маг не должен опускаться до суеверий и мифотворчества.
Тем не менее, Карисмус продолжал делиться с прислужницей впечатлениями от «ночных путешествий». Салитэ говорила, что боги чаще всего просто морочат спящим голову, но иногда снисходят до того, чтобы дать человеку знак.
– Был ли там яркий свет? – спросила прислужница.
– В том-то и дело, что не было ни света, ни тьмы, – ответил Карисмус, – больше всего это походило на сумерки. Вот только непонятно, то ли это день зарождался, то ли ночь надвигалась.
– Горе нам, горе! – запричитала старуха, – Оставили нас боги. Плохой это сон, дурной знак.
– Замолчи, Салитэ! – рассердился Карисмус. – Что к чему разгадать не можешь, только неприятности накликиваешь!
– Отчего же не могу?! – обиделась прислужница. – Облака ниже и выше скалы, на которой ты, хозяин, во сне стоял, означают затруднительное положение. Не ясно тебе, как ты пришел в это место и куда следовать дальше. А сумерки, хозяин, наступают, когда Лит покидает небосвод, а Нэре еще не вступила в свои права. Вот и выходит, что на помощь богов рассчитывать не приходится, – растолковала старуха.
– Много ли тебе самой помогали боги? – усмехнулся Карисмус. – Ничего, жива до сих пор, скрипишь суставами.
– Ты богохульник, хозяин, – погрозила ему Салитэ скрюченным пальцем. – Я – отверженная, какой с меня спрос. Да и не мой это сон.
– Шла бы ты!.. – сказал Карисмус и сердито поскреб подбородок. – На кухню!
Салите хотела еще что-то сказать хозяину, но он не желал ее более слушать. Старуха, кряхтя, поднялась со скамьи и зашаркала к выходу, бубня под нос и качая головой.
Карисмус проводил ее недовольным взглядом и тяжело вздохнул, когда дверь затворилась. Он весь день возвращался мыслями к странному сну, но такого количества неприятностей в нем не усмотрел. И вот поздним вечером имел глупость обсудить его с этой полоумной. «Старый дурак, – подумал Карисмус и покачал головой, – всем известно, что плохие сны бывают либо от обжорства на ночь, либо от бесед и мыслей непотребных».