Замурованная комната принадлежала старому европейскому замку на одном из холмов в провинции. Дверь из башни вела на второй этаж — длинный узкий коридор с кучей спальных комнат. На первом этаже располагался бывший бальный зал и современная гостиная-кухня с кожаным белым диваном. Горящие лампочки-подсветки по бокам от пешей тропинки за окном уходили далеко к воротам, в метрах ста от крыльца. В охоте на бледнолицых Ханна не всегда навещала старинные дома, ошибочно предполагая, что монстры предпочитали отдаленную и менее очевидную местность, которая бы не представляла ценности для слоняющихся по стране туристов. Здесь же было до ужаса много мест для тактического отступления. Со временем из палаццо можно было сделать неприступную крепость.
— Помни, в твоей смерти нет смысла. Ты — paterfamilias, Префект или нет, он не имеет права ранить тебя.
Машина просигналила дважды и она снова погрузилась в темноту. Слуга вежливо приглашал гостью пройти по коридору. Глухой звук размеренных шагов эхом отлетал от высоких стен, устремляясь далеко вперёд, к тёплому свету живого огня. Белый карлик стоял на том же месте, что и всегда, в своей импровизированной вселенной, окутанной интересом и нервным напряжением. Рядом с ним, не так уж и далеко, зияла черная дыра, над которой одиноко парил серый спутник. Её тянуло туда как магнитом, но Ханна быстро закрыла карту, едва войдя в помещение.
В зале было светло. Череда богатых ковров смеялась картинами и замысловатыми канделябрами на антикварных предметах мебели. Всё было добротно выкрашено под золото и сверкало в свете камина и сотни свечей. Не совсем рабочая обстановка, скорее годная для съёмок крупнобюджетных исторических фильмов.
— Располагайтесь.
Ханна опустилась в глубокое кресло у камина и уставила на ковер под ногами.
— Хотите выпить? Виски? Вино? Чай?
Взгляд медленно пополз вверх, наткнулся на ножки журнального стола и заскользил дальше, пока не обхватил стройные ноги в вычищенных туфлях. В этот вечер на Префекте были обычные чёрные брюки, возможно слишком тщательно выглаженные и травяного цвета рубашка с двумя распахнутыми пуговицами. Линия шеи плавно перетекала в утонченный подбородок, без какого либо намека на упрямство, ровную линию губ, искаженную в полуулыбке и наконец, ровный нос. Ханна остановилась на этом, твердо решив не встречаться с этим существом взглядом. В их последнюю встречу, Префект стоял в одну линию с Императором. Второй был мертв, а первый не последовал за ним в черную дыру, как сделали многие другие зерна, такие же серые как то единственное, что осталось в их галактике.
— Вы не многословны, — будто пропел он и, в зону видимости Ханны вошла бледная рука с бокалом прозрачной жидкости. — Хорошо это или плохо? Склоняюсь думать, что не плохо. Немало времени прошло с момента нашей встречи или вернее, знакомства? Сначала я не думал, что видел вас при здоровом теле, но мне намекнули, что мы все же встречались раньше! Это вы убили Корна Вэя Раскеза на похоронах моего Максимильяна?
Ей даже не пришлось кивать.
— Не могу сказать, что помню вас, однако, — бледнолицый пожал плечами и отпил из бокала. — Но ничто не мешает нам представиться сейчас. Моё имя Джованни, сын рода Сервилиев линии Нониан, граф Франкофонте.
Префект опустил ноги на пол и протянул руку. Учитывая миниатюрность журнального стола и устрашающую длину конечности монстра, Ханне не представило бы труда пожать её. Но этого у неё и в мыслях не было. Голова была на удивление пуста.
— Вас оскопили при жизни? — спросила.
Лемур не убрал руки:
— Думаю, это очевидно.
— Как меня зовут, вы знаете.
— Ханна Дайрон — ваше настоящее имя?
— Надеюсь, что так.
— А Анна Верги?
— Поддельная личность.
Префект снова положил ноги на стол и откинулся на спинку кресла, приставив бокал к виску:
— Хорошо, — сказал. — Тот пожар имел неплохой резонанс и в мире людей, но его удалось замять. Нам следовало встретиться раньше, мы бы могли решить вопрос о вашей безопасности куда оперативное, но увы и ах, вы не берегли себя и, уйма времени была потеряна. Я, в свою очередь, должен взаимодействовать с реальным лидером и у вас не получится подсунуть мне мальчишку.
Ханна ощутила странное давление на веки.
— Среди таких фамилий, как наши, где сила кроется в крови, а мастерство взаимодействия с чужими разумами является коренным, когда-то было принято передавать частичку сознания вместе с властью, от доминуса к доминусу. Это было практично, так как с этим новому правителю доставались накопленные прошлыми поколениями знания, все они правили по одной модели, спокойно давая процветать своим линиям, находя и ставя на своё место новые копии самих себя, — цокнул языком. — Ритуал практиковался до тех пор, пока не нашлись сторонники начать всё с чистого листа, показать, что они сами способны управлять фамилией своим, единственным умом и разумом, — голос монстра неожиданно перешёл на шёпот. — Я мало знаю, не смотря на нашу близость. Возможно, он мог предугадывать будущее. Возможно, знал о восстании Императора и то, что вы, при определенных обстоятельствах сможете поспособствовать его скорой гибели. Однако при всем моем уважении к покойному, нельзя видеть будущее так ясно. Приход Императора — событие затмевающее всё, а его появление не обязательно влекло к гибели Эмилиев-Лепидов. Как вы знаете, Люций нашел с ним общий язык.
— Тогда в чем был смысл?
Префект театрально развел руками:
— Полагаю, это мы никогда не узнаем. Гней мог убить кого-то. Его детей, меня, его, сразу после пробуждения или веками позже. Мог стравить весь мир, раскрыть наш вид людям, подорвать страну, не важно, что, главное — причина была и являлась веской. Вы послужили решением, уж не знаю почему, но догадываюсь, что он ничего не терял вверяя себя вашему телу.
Ханна слегка поморщилась.
— Фамилии с таким редким и тонким даром, как у Эмилиев-Лепидов никогда не прославятся физической силой. Это очень уязвимые представители нашего вида. По одиночке их убивают и глазом не моргнув, но то, что я видел тогда в Венеции…
Она не успела предупредить движение. Рука иллюстрия тяжело легла ей на плечо:
— Чтобы фамилия процветала Римская Чума была выбранаМаксимильяном как paterfamilias.Нам придется принять это как данность, так же как и ваше происхождение о котором вы предпочитаете забыть, — показал зубы. — Вам уже должны были сказать, что выход только один. Смерть. Но теперь у вас есть высокий пост среди нас и маленькая армия телепатов. Вы можете убивать дальше. Более эффективно.
— И это мне говорит Префект Города, жителей которого я буду убивать?
— Вот дилемма, не правда ли? — резко отстранился. — Такое расточительство таланта! У меня есть враги, которых нужно устранить, а у вас — нужда и способность убивать. Мы будем сотрудничать, объединив наши интересы! — закрутился вокруг кресла. — Ночной Мир свято уверовал, что между Римской Чумой, мной и Люцием Эмилием-Лепидом существует некая договорённость. Новость о том, как мы похоронили Императора разлетелась по всему миру и теперь, любая весть, связанная с одним из нас, будет поднимать авторитет всего союза, рождать новые слухи.
Ханна все ждала резкого выпада бледнолицего, но тот, казалось, был настроен на совершенно иную игру:
— Пока вы спали, по Риму пронеслась волна убийств. Жертвами были довольно высокопоставленные личности. Квестор нашел холодное оружие, сплав меди, цинка и серебра. Это были боевые ножи типа «танто» и «боуи». Ручной работы. Римская Чума не использовала подобный материал, предпочитая углеродистую, посеребренную сталь, но это ведаем лишь мы. Люций сказал, что вы не покидали поместье, хотя кто знает? Остановить они вас бы все равно не смогли, — махнул рукой в сторону двери. — Водитель отвезёт вас к тому месту, где нашли оружие.
Почувствовав, что может уходить, Ханна приподнялась.
— Я не сказал, что вы пойдете сейчас.
Пришлось снова сесть.
— Я решил, что наши постоянные встречи по пятницам имеют определенный шанс смыть грехи Римской Чумы в глазах общественности. Пройдет не один год и вы забудете, что когда-то задумывались о бренности бытия.
— Почти забыла, что вы эмпат.
— В ваших же интересах помнить это, — подпер щеку рукой. — Смотря на вас, я ощущаю пустоту. Вы стоите на грани между болезненной потребностью к действию и сильным желанием забыться. Как скала, во время шторма, к которой прибивает морскую воду. Ощущаете удары, но не можете двинуться.
Они смотрели друг на друга достаточно долго.
— Во мне проснулось любопытство, так ли вы пусты, как кажетесь. Фактически, я понял, что испытываю к вам чрезмерный интерес. Вы знаете это, по тому, что видите.
Перед глазами на миг почернело и перед Ханной предстала огромная белая сфера, стремительно вращающаяся вокруг собственной оси.
— Мы оба знаем, чем это закончится, — преследовал голос. — Не вижу смысла для прелюдии.
В последующие секунды её взяли под руки и начали срывать одежду. Монстр спокойно наблюдал, как слуги занимают серые тряпки на белый мужской костюм из странной, мягкой ткани. Конечно, она знала к чему это вело. Вызвать интерес у старого лемура было равносильно самоубийству. За свой век эти поведали так много, что действенные развлечения для них, по сути, являлись общепринятыми извращениями.
— Как и предполагал, вы с Максимильяном одинакового роста. Брюки сидят отлично. Рубашки ужмут в плечах к следующей пятнице, но в целом, — махнул рукой. — Садитесь.
Она села.
— Не так.
Сменила позицию.
— Нет, же.
Префект привстал и опустился в кресло снова чересчур элегантно, положив ногу на ногу. Руки свободно легли на подлокотники. В целом, расслабленная поза. Ханна тут же последовала примеру, с облегчением заметив, что лицо бледнолицего слегка расслабилось.
— Ваши колени возвышаются над полом на нужной высоте, — сказал. — Вы знаете английский?
— Да.
— Жили когда-нибудь за границей?
— Нет.
Джованни задумчиво подпер рукой лицо:
— Вы можете говорить более нежно? Не так грубо, — нахмурился. — Ладно, это не важно. Пока. В шахматы играть умеете? Какие у вас хобби? Что вы находите приятным?
Вопросов было слишком много, ответы на них не существовали.
— Вам что-нибудь вообще приносит удовольствие?
Поняв, что девушка ничего не скажет, лемур передёрнул плечами и жестом подозвал одного слугу к себе. На красной подушке лежала тонкая, но длинная верёвка, монстр взял её в руки, проверил на прочность и отдал другому человеку, который тут же оказался рядом с Ханной и соединил её запястья с подлокотниками.
— Что вы испытываете сейчас? — вопрос вслух. — Ничего.
Конечно ничего. Она запоминала каждое движение рук, каждый узел. То что делали с ней сейчас нельзя было назвать полноценным связыванием. Ханнамогла не только порвать верёвки, но и вполне спокойно высвободить конечности, проявив немного гибкости.
— Знаете, Макс никогда не позволил бы мне этого. Для нас это невозможно физически, связать другого доминуса, это против крови. При виде веревки, наручников или оружия, просыпаются инстинкты. Мы не можем показать себя слабее равного по рангу, два доминуса равны друг другу во всех смыслах, — в один рывок оказался на ногах и закружил вокруг её кресла. — Этот миг идеален, потому что вы ничего не чувствуете, что нельзя сказать обо мне. Я испытываю триумф!..
В следующий раз, когда она посмотрела на лемура, тот снова сидел в кресле, покачивая бокал в руке.
— Вам приятно быть пустой оболочкой с набором узкопрофильных навыков? Идеальная кандидатура на место главы семейства детей-телепатов. Ведь никто из них не в состоянии физически защитить гнездо, никто из них не достиг уровня силы Отца и вряд ли это когда-нибудь случится. А вы, вы… прямо идеальный стержень и, что немало важно, совершенно не поддаетесь внушению за счёт своего эмоционального уродства, ведь вас совершенно не коробит то, что я сейчас говорю? — усмехнулся. — Вы не лишены определенной изюминки, но это не тот легкий шарм, который так любил применить мой Максимильян.
— Если вы решили поиграть в старых друзей, то давайте договоримся, что я при всем желании…
— Я знаю, что вы — женщина. По-моему, это очевидно.
— И?
— В моем возрасте это не имеет никакого значения. Я ваш Префект. Господин. Правитель. Вы подчиняетесь мне. Должны. Потому что так работает система. Но прямо сейчас я иду на уступки, отдаю дань тому вкладу, что вы потенциально можете внести. Я уважаю вас.
— Секс из-за уважения? Звучит многообещающе.
— Если вы человек хотя бы на половину, то вам должно понравиться.
Пока он намеренно медленно подходил к ней, Ханна начала высвобождать правую руку. Если хотя бы одна десятая её организма была человечьей, она рисковала превратиться в наркоманку.
— Я дам вам повод существовать. Причины не будут волновать. Вы сможете делать, что хотите без задней мысли. Убивать много и с пользой…
Не отрывая насмешливого взгляда, он нагнулся и начал говорить прямо ей в лицо. Не громко, но очень быстро. Это был набор ничего не значащих слов и звуков. Странные вопросы про каких то собачек, про деревья, грибы, воду, кровь, радугу, ветер, птиц, боль… По отдельности они не имели смысла, но вместе создавали удивительную симфонию, сюжет для книги про человеческую жизнь.
— Расстегни мне рубашку, — выдохнул.
Ханна мотнула головой. Она не знала, сколько времени прошло, но поняла, что несколько свечей успели изжить себя. Префект уже сидел у неё на коленях, его грудь находилась на уровне её лица.
— Расстегни рубашку, не используя рук.
Что-то странное происходило в голове. Тело Ханны начало непроизвольно нагибаться вперед. Нащупав пуговицу, она вырвала её зубами. Бледнолицый тут же подставил другую.
— Молодец, раздень меня.
Когда пуговиц не осталось, лемур проделал то же самое с рубашкой Ханны, затем наклонился и начал целовать. В сознание прямым потоком полились картинки и запахи. Крутящийся белый шар, в объятьях темноты, свежесть чистой кожи и прохлада металла. Этот запах, накрывший черное озеро в котором купалась она и белый карлик, вызывал волнующие ассоциации. Хотелось прочувствовать его по-другому, надкусить, вскрыть оболочку. Она представила себя прыгающей по темной луже в попытке зацепить хотя бы кусок, но тяжелый воздух избегал её рта. Озеро провалилось в свете белой сферы, она увидела и себя, откинутую на кресле в безобразной позе с обнаженной грудью, которую беспардонно мяли бледные ладони. На ощупь она была мягкой, как у многих — он понимал это сознанием, но изнутри лились и другие ощущения, триумф, победа, превосходство. Они словно специи, делали из продукта деликатес. Нагнувшись сильнее, Префект прошёлся пальцами по её животу вниз, испытывая высшую степень удовольствия…
— Чёрт!
Ханна рывком высвободила руку и схватила эмпата за горло. Лемур зашипел, показывая, впрочем, ещё не окровавленные, клыки. Она снова увидела себя. Картинка в оттенках красного, запах тревоги и интриги.
— Прочь. Из моей. Головы, — процедила.
Префект захихикал подобно гиене:
— Тоже самое могу сказать о вас.
На попытку сдавить горло сильнее, монстр ответил мощным ударом по солнечному сплетению. Ханна замахнулась, чтобы оттолкнуть его, но была повалена на пол.
— Нет смысла сопротивляться, это всего лишь первая пятница, но будут другие.
— Ты… урод….
— Paterfamilias не причиняют вред друг другу. Я не буду кусать тебя, если станешь слушаться, этого никогда не произойдет.
Подождав с минуту, монстр резко убрал ногу с её спины и нагнулся, чтобы вылизать то место, куда только что ставил туфлю. Ханна уткнулась лбом в ковёр, пытаясь собрать мысли в кучу. Сердце бешено колотилось, она сильно вспотела.
— Расслабься.
Ноги подкашивались, ныла грудь. Каждый шаг в сторону автомобиля давался с трудом, даже руки уже оказались ей не подвластны. Остаток затуманенного сознания выдал случайные мысли: тот конверт, что ей вручили, прежде чем выпихнуть из дома, содержал координаты неизвестных убийц, тряпки на плечах остались от её собственной кофты, а неприятный запах исходил от кожи. Неловко застыв перед воротами, Ханна вытерла кровь со щеки и посмотрела на камеру. Раздался пик и лязг шин по гравию — водитель уехал обратно в город.