Рид двинулся через усыпанную гравием парковочную площадку к тропе. Бек последовала за ним, один раз оглянувшись на ходу с целью удостовериться, что она ничего не оставила позади, помимо своего здравого смысла. Джип одиноко стоял там, точно преданный пёс на дороге, провожающий взглядом уходящего хозяина.
— Ты запаришься в этой куртке, — заметил Рид.
Бек посмотрела на свою куртку из оленьей кожи, отделанную бахромой. Это был подарок отца, который тоже жить не мог без туристических походов. Она никогда не носила её раньше, но сочла подходящей для этой прогулки.
— Я хочу быть Д-даниелом Б-буном, ясно?
— Тебе придётся тащить её в руках.
— Беспокойтесь о себе, мистер Всезнайка.
Рид шёл лёгкой, пружинистой походкой, несмотря на тяжёлую ношу за плечами. Он казался таким довольным, что Бек почти не сомневалась, что у него поехала крыша.
— Да, это именно то, что нам нужно.
Ты хочешь сказать «то, что мне нужно»! Несомненно, в лучшее время она частично признала бы правоту мужа, но в данный момент решительно не желала этого делать.
Итак, момент настал. Чувствуя себя Нейлом Армстронгом, Бек устремилась за своим безрассудным мужем и сделала Один Маленький Шаг с парковочной площадки на тропу.
Затем последовали другие шаги. Она дважды оглянулась назад, прежде чем знакомый мир окончательно скрылся из виду за густыми зарослями леса.
Потом, уже больше не оглядываясь, она быстро зашагала вперёд, оставив один мир ради другого.
Дорога 228 летом «содержалась в хорошем состоянии», что на языке жителей штата Айдахо означало, что размытые дождями участки засыпают щебёнкой и вы можете ездить по ней, если не имеете ничего против выбоин, по которым с грохотом прыгает ваш автомобиль, пыльной завесы перед глазами, непрерывного оглушительного хруста гравия под колёсами и частого стука камешков о днище.
Доктор Майкл Капелла, приземистый темноволосый профессор колледжа тридцати с лишним лет, ехал по 228-й в «тойоте», напряжённо высматривая все неровности дороги, все кочки, все ухабы, поднимаясь всё выше в горы на скорости, близкой к опасной. Его жена Синг, очаровательная коренная американка, сидела рядом с выражением тревоги на лице, обеспокоенная лихой ездой мужа.
— Невероятные горы, — промолвила она, восхищаясь красотой пейзажа.
Кэп кивнул, крепко сжимая руль.
— Кэп, смотри, какой там живописный вид.
— Ты к чему клонишь?
— Сейчас ещё только начало пятого. Мы доберёмся до места задолго до условленного времени, так что расслабься. Сбрось скорость немного. Разве цель нашей поездки не отдых?
Он слегка отпустил педаль газа. Синг ничего не сказала, но едва заметная улыбка тронула её губы.
Кэп позволил себе бросить быстрый взгляд вправо, где сразу за краем дороги круто уходил вниз к реке Сент-Мари длинный откос, а над бездонной, лесистой долиной кружила одинокая скопа. Он глубоко вздохнул и немного расслабил руки, державшие руль.
— Нелегко отвлечься от проблем. Синг улыбнулась.
— Но вполне возможно. Они остались в прошлом.
Он на несколько мгновений задумался, всё ещё не в силах уразуметь смысл прозвучавших слов.
— Нет, они по-прежнему существуют, просто меня там нет. И я всё думаю, что мне следовало бы остаться, поскольку они остались.
Синг хихикнула.
— Ты и этот договор о неразглашении! Из-за него ты говоришь загадками — ты замечал когда-нибудь?
— Извини. Я знаю, это невежливо. Она дотронулась до его руки.
— Тебе не нужно ничего говорить и не нужно ничего доказывать — особенно мне. Я хорошо знаю человека, за которого вышла замуж.
Кэп медленно кивнул, чтобы избежать спора. Такого рода разговор повторялся не в первый раз, и жена была права, но ему всегда было трудно согласиться с ней. И сейчас тоже.
— Ну, в таком случае называй это отпуском. Отдыхом.
— Это отпуск. Это отдых. И Риду пришла в голову хорошая идея. — После паузы она добавила: — Мне так кажется.
Кэп переключил мысли на предстоящую неделю.
— Рид говорит, Рэнди Томпсон самый лучший. Кстати, он индеец.
— Что ж, значит, ещё не все наши вымерли.
— Рэнди уже там, готовит хижину к нашему приезду и запасается провизией. Он постоянно проводит такие курсы выживания — зимой ли, летом ли, не важно. Рид говорит, этого парня можно забросить в любой самый дикий уголок мира и он сумеет остаться в живых.
Синг еле слышно вздохнула и устремила взгляд в окно.
— Но чем ты занимаешься, пока живёшь? Борьба за выживание — славное дело, но нельзя же заниматься этим вечно. Значение имеет, как ты живёшь, пока живёшь.
Кэп ухмыльнулся.
— Мне следует приклеить бумажку с этим афоризмом к холодильнику.
— Я запишу его для тебя. — Синг повернулась к мужу и положила ему ладонь на плечо. — Кэп, ты поступил правильно. Я горжусь тобой.
— По крайней мере, за дом заплачено. — Он выдавил улыбку. — Куда мы двинемся дальше, вот что меня беспокоит.
Синг улыбнулась. Он чувствовал, что она принимает его таким, какой он есть, не пытаясь ничего изменить в нём.
— Мы отправимся в горы, научимся преодолевать трудности, услышим голос Бога. Пока этого достаточно.
С минуту он вёл машину в молчании, впервые обращая внимание на горные пики и водопады, потом взял руку жены и легонько пожал.
Через тридцать миль немилосердной тряски по гравийной дороге они достигли Эбни, некогда процветавшего шахтёрского городка, давно пришедшего в упадок и ныне плохо понимающего, зачем и для чего он тут.
— Что ж, атмосфера здесь своеобразная, — заметил Кэп, когда они на малой скорости ехали по главной улице мимо ветхих магазинчиков, потрёпанных автомобилей и шелудивых бродячих псов.
— Деревенская, — тактично уточнила Синг, выбором даже такого определения сильно польстив городку.
Они проехали мимо обшитого вагонкой заброшенного здания бара, мимо гаража, вокруг которого беспорядочно теснились полуразобранные легковушки и грузовики, мимо скобяной лавки, музея горной промышленности (примечательного своим новым крыльцом) и здания почты размером чуть больше телефонной будки. Они ещё не встретили ни одного человека.
— Не терпится увидеть отель, — саркастически заметила Синг.
— Я слышал, место что надо, богатое историческое наследие Айдахо.
Они достигли конца главной улицы, находившегося недалеко от начала, и обнаружили там большую бревенчатую хижину, к которой кто-то пристроил ещё один этаж, потом ещё одно крыло и мансарду, потом ещё одну спальню, а потом ещё четыре спальни, как в мотеле, а под конец привёл весь архитектурный ансамбль к единству, пустив по периметру здания длинную веранду, которая прыгала вверх-вниз, чтобы оставаться на уровне дверей всех многочисленных пристроек. Вывеска, болтавшаяся на цепи над подъездной дорогой, гласила: «Отель "Высокие сосны"«. На видавшем виды фанерном щите, приколоченном к редкой изгороди из жердей, имелась надпись «сдаются номера», а чуть выше её торчал ржавый гвоздь, предназначенный для таблички «номеров нет» — на случай, если когда-нибудь такой случай представится. Судя по малому количеству автомобилей на парковочной площадке, отель «Высокие сосны» в настоящее время не процветал.
Кэп поставил машину за двумя пикапами с надстроенными бортами кузовов (для перевозки дров) и микроавтобусом, из заднего окошка которого на них таращился грустный старый пёс — вероятно, прародитель всех прочих городских собак.
— Хм-м, — задумчиво протянул Кэп. — Рид говорил, что в это время года здесь жизнь бьёт ключом.
Вестибюль представлял собой тесную комнатёнку, зажатую между кафе и сувенирной лавкой, с лосиной, оленьей и медвежьей головами на стенах и одним огромным канделябром из ветвистых рогов, висевшим над регистрационной стойкой.
Седовласый морщинистый хозяин отеля, стоявший за стойкой, расплылся в улыбке, показав серебряные зубы.
— Вы, надо полагать… э-э… Кампанелла.
— Капелла. Это моя жена Синг.
Синг обменялась с хозяином рукопожатием. У него были мозолистые руки с шишковатыми пальцами, разрубившие на своём веку немало брёвен и выдубившие множество оленьих шкур.
— Синг, — недоумённо повторил старик. — Видать, какое-то сокращение.
«Поющая утром», — пояснила она. — Мои родители верны старым традициям. — Не то, чтобы она сама не хранила верность традициям: дом Кэпа гордился восхитительнейшими работами прикладного искусства, выполненными в индейском стиле, и она часто заплетала свои длинные чёрные волосы в традиционные косички, как сделала сегодня.
Серебряные зубы снова сверкнули.
— Имя вам очень подходит. — Он протянул руку Кэпу. Кэп крепко пожал её.
— Я Майкл, но друзья зовут меня Кэп.
— Арлен Пик, рад с вами познакомиться. Теперь мы с вами друзья, и я могу называть вас Кэпом.
— Как насчёт номера для нас?
Пик протянул регистрационную карточку, чтобы Кэп заполнил.
— Сто четвёртый, для вас с миссис.
Кэп принялся писать, еле заметно улыбаясь, впервые с момента, когда они покинули Спокан.
— Итак… — промолвил Пик, наблюдая за Кэпом. — Рэнди говорит, вы собираетесь провести неделю в горах.
— Да. Наши друзья уже, наверное, добрались до места. Мы отправимся в горы и присоединимся к ним завтра утром. Мы припозднились на день, но наверстаем упущенное время.
— Пришлось ждать, когда отпустят с работы, надо полагать.
— Синг пришлось.
Синг бросила на него любящий, но укоризненный взгляд, а потом нарушила молчание, задав вопрос:
— И что собой представляет эта хижина? Пик сконфуженно хихикнул.
— Ну, скажу прямо, это не «Хилтон», но она в хорошем состоянии. Я и мои друзья-охотники провели там небольшой ремонт недавно. Настелили новый пол, залатали крышу, в общем, привели всё в порядок. Вы ж понимаете, это просто пристанище для охотников. Там несколько коек, несколько полок, несколько крючков на стенах, чтобы вешать одежду, — но больше, собственно, ничего. Рэнди считает, так лучше. Так людям легче забыть о цивилизации и почувствовать себя наедине с девственной природой.
— Мы к этому готовы, — сказал Кэп, протягивая через стойку заполненную карточку.
— Ага. Рэнди отправился туда сегодня утром, так что он уже ждёт вас. — Пик на мгновение задумался. — Но вам нужно соблюдать осторожность. Смотрите в оба, держите ухо востро и… э-э… не задерживайтесь там, если… ну, если вам покажется, что пора сматываться.
Кэп и Синг смотрели на него, ожидая дальнейших пояснений.
Пик встретился с ними взглядом.
— В общем-то, мистер Капелла… Кэп… у нас тут никогда не происходило никаких неприятностей. Рэнди это знает и всегда так и говорит своим клиентам, но я вроде как пытался сказать ему, что сейчас здесь творится что-то неладное. Жаль, его не было в городе несколько часов назад, когда по улицам прямо средь бела дня пронеслось стадо оленей, словно спешащих покинуть наши края. Странная история. В это время года олени обычно ещё не спускаются с гор.
— О чём вы говорите? — спросил Кэп. И он, и Синг стояли неподвижно, устремив глаза на старика.
Казалось, он замялся на мгновение, прежде чем ответить.
— Я давно живу здесь, Кэп, вот здесь, в этом самом доме. А когда ты долго живёшь на одном месте, то знаешь, какие события и в какой последовательности должны происходить. — Пик перегнулся через стойку, чтобы выглянуть в выходящее на улицу окно. Он указал в него рукой и продолжил: — Я знаю, когда лосям время спускаться с гор в низины, и знаю, в какой час они каждый день будут переходить через эту дорогу, ведущую к реке. Я знаю, когда медведи начнут выходить на поиски пищи и совершать набеги на наши яблоневые сады. Я знаю, когда события идут своим чередом, а когда нет. — Тут он снова посмотрел на них и добавил: — Но вам придётся прожить здесь не один год, чтобы понять толком, о чём я говорю.
Кэп коротко пробарабанил пальцами по стойке.
— Что, существует какая-то особенная угроза, которой нам следует опасаться?
Пик немного подумал и ответил:
— Возможно, вы заметили, что на улицах здесь не особо много людей. Не скажу, что меня не интересуют их дела, они меня очень даже интересуют, но я говорю им то, что знаю; говорю, поскольку точно знаю, что знаю, и никто не скажет мне, что я говорю, чего не знаю. — Потом он кивком головы указал на пожелтевший от времени постер, прикреплённый кнопками к стене.
Кэп подумал, что он видел такое изображение раньше: размытая фигура огромного обезьянообразного существа, взятого общим планом. Оно шагало на двух ногах через реку, запруженную брёвнами. Внезапно всё напряжение с него как рукой сняло.
— Снежный человек? — спросила Синг.
Кэп понял, что она с трудом сдерживает улыбку.
— Не смейтесь.
— Нет, нет, я не смеюсь.
Взгляд Пика обрёл сосредоточенное выражение, когда он прислушался к звукам, слышным только ему одному, и погрузился в старые воспоминания.
— Однажды я слышал вой… восемь или девять лет назад. Он не походил на вой ни одного известного мне зверя. От него кровь стыла в жилах.
Синг подалась вперёд, явно заинтригованная серьёзным тоном старика.
— На что он был похож?
Он сморщил переносицу, продолжая напряжённо прислушиваться.
— Что-то среднее между волчьим воем и рычанием льва. Протяжный и раскатывающийся эхом. Жуткий.
Кэп не особенно старался подавить улыбку.
— Но это было девять лет назад?
Пик посмотрел прямо ему в глаза без тени улыбки на лице.
— Тогда я слышал вой в первый раз. Но я хотел сказать, что слышал его снова последние несколько ночей. Похоже, воет не одно существо, а несколько сразу, и они чем-то страшно расстроены.
Подобный вздор Кэп читал в бульварных газетёнках, вывешенных на фасадах бакалейных лавок. Он прислонился к стене и сложил руки на груди, лениво скользя взглядом по заставленным полкам за спиной старика.
— Девять лет ни звука, — настойчиво продолжал Пик, — а теперь они поднимают такой шум? Кэп, они же явно воют не на пустом месте. Здесь творится что-то неладное.
Кэп снова встретился с ним снисходительным взглядом.
— Возможно, это волк. Насколько я знаю, волков снова стали разводить на севере.
Хозяин отеля вскинул руки, уступая.
— Хорошо, думайте как вам угодно. Но только сделайте мне одну милость: соблюдайте осторожность.
Кэп кивнул.
— Мы постараемся.
Синг рассматривала витрину, находившуюся прямо под постером. Под стеклом лежали пожелтевшие газетные вырезки, фотографии с запечатлёнными на них загадочными следами, а прямо посередине размещался гипсовый слепок с отпечатка огромной ступни.
— Хм. Взгляни на это.
Кэп опёрся о витрину, беспристрастный и довольный своей способностью сохранять беспристрастность.
— Полагаю, вы свято верите в существование снежного человека?
— Не по собственному выбору, — ответил Пик.
— Когда-нибудь видели хоть одного?
— Нет. А вы когда-нибудь видели росомаху? Кэпу вопрос показался несколько странным.
— Нет.
— Очень и очень немногие видели росомаху, но она всё же существует, не так ли?
Пока Синг рассматривала по второму разу содержимое витрины, Пик указал на гипсовый слепок.
— Он достался мне от одного учёного, занимающегося поисками снежного человека, всего год назад. Он нашёл отпечаток ноги неподалёку, в горах.
— И вы заплатили за него хорошие деньги, полагаю, — сказал Кэп.
— Ну, это дело касается только нас с ним.
Синг подалась вперёд, чтобы получше рассмотреть слепок.
Кэпу пришлось продолжить допрос Пика.
— Но сколько людей всю жизнь прожили в этой местности и ни разу не видели ничего подобного?
— Эти существа умные и не хотят, чтобы их видели. Вам это никогда не приходило в голову?
— И всё же это не означает… — Кэпу не понравилось выражение лица Синг и мысли, которые оно выдавало. — Я бы сказал, кто-то мастерски вылепил эту штуковину. — Синг надела очки и принялась внимательно разглядывать какую-то линию на слепке, водя пальцем по стеклу. — Просто мастерски.
Путешествие проходило неплохо — в физическом плане. Перед завтраком Бек всегда совершала двухмильную пробежку и потому была готова к трудному переходу, а Рид, будучи помощником шерифа, гордился своей физической формой. Они шли скорым шагом; Рид чуть не бежал по тропе, демонстрируя силу и тренированность своих мышц и сердечно-сосудистой системы, а Бек не отставала от него, не желая ударить в грязь лицом. Становилось теплей, и Рид оказался прав насчёт кожаной куртки: уже через несколько минут Бек сняла её, и теперь она висела на раме рюкзака.