Глава 3
День клонился к вечеру. Когда я, миновав все пробки, припарковался у идущего вдоль дороги решетчатого забора, на часах уже было около семи. За ограждением хорошо просматривалась разноцветная вывеска зоопарка «Гиппопо».
Если честно, то я в нем никогда не был. В университетские времена «Гиппопо» еще только строили, а потом мешала работа. Как всегда, то одно, то другое. Алена не была особой любительницей живности, а детей, коих положено водить к разным зверушкам, у нас еще не было. Поэтому я с интересом рассматривал и живописный забор покрытый изображениями различных экзотических животных и приятную мощеную цветным камнем дорожку, ведущую к кассам. Вдоль нее видимо для привлечения посетителей красовались древние, но очень ухоженные автомобили: «Победа», «Москвич-407» и «Волга» выпуска пятидесятых годов прошлого века. Ближе к контролеру высились две огромные клетки с некрупными обитателями местных лесов. Мелкая детвора в ожидании пока родители приобретут билет, с удовольствием таращилась на весело кричащих синиц и снегирей, на белку, которая видимо для разминки с бешеной скоростью крутила колесо.
Торопиться было некуда, и я для начала не спеша обошел вокруг зоопарка, изредка посматривая сквозь Сумрак — нет ли чего подозрительного. Территория имела форму неправильного треугольника. Одна его сторона, примыкала в мелкой грязноватой протоке, ведущей в Сормовское озеро. Две другие выходили на оживленную улицу и довольно широкий проход к аттракционам и мотодрому. Рассудив, что злоумышленник, если таковой вообще был, должен подбираться к животным со стороны протоки. Место это было наиболее глухим, тем более, что ее противоположный берег обильно зарос неухоженным парковым лесом. Я медленно пошел вдоль кромки воды, надеясь обогнуть зоопарк и выйти прямо на парковку машин. Однако мой расчет не оправдался. Кое-как продравшись сквозь кусты и молодую крапиву, растущие вплотную к забору я обнаружил, что обойти зоопарк кругом мне не удастся. В Сумрак я решил не уходить, а по-человечески вернуться назад, тем более, что ничего интересного здесь не было. До шоссе оставалось каких-то двадцать метров и, будь здесь следы оборотня, я бы их увидел. В результате только нахватал репьев на джинсы и, с трудом избавившись от них, пустился в обратный путь по берегу мутной протоки, неэстетично именуемой местным населением речкой Парашкой.
Народа у кассовых окошек не было совсем и, взяв билет, я прошел на территорию зоопарка. В принципе находясь на службе, я имел право, воспользовавшись Силой пройти без билета, но лишать живность лишнего кусочка пищи мне не хотелось. Клетки енотов, к которым я направился в начале, находились почти у самого входа в зоопарк. Там ничего интересного для меня не было. Слишком много времени прошло после нападения. Даже вампирья тропа за несколько часов рассасывается в Сумраке бесследно, не то, что следы оборотня. Я вспомнил, что на курсах именно со следами оборотня у меня были проблемы. Почему-то никак не удавалось их увидеть, хотя более сложную для восприятия вампирью тропу рассмотрел буквально с первого раза. Соколов потом на занятиях говорил, то ли в шутку то ли в серьез, что это играют во мне задатки боевого мага, мага — перевертыша. В общем того же оборотня. Только Светлого.
От я енотов повернул к вольеру, где содержались кенгуру. «С перевертышами все не совсем понятно, — размышлял я, не торопясь, продвигаясь среди редких посетителей и рассматривая их сквозь Сумрак. — Даже Высшим магам. Дело в том, что практически они ничем не отличались от оборотней и, следовательно, их хищные формы должны были нападать на людей. По крайней мере, в теории. Однако на практике этого почему-то не происходило. Правда, на занятиях учили, что перевертыши никогда не перекидываются в волков, а оборотни в медведей. Но и те и другие могли быть, к примеру, крупными кошачьими хищниками, крупными рептилиями, которые, по крайней мере, львы, тигры и крокодилы, всегда славились своим людоедством. Изредка встречались и странные формы, как оборотней, так и перевертышей. Например, телохранитель Газзара, главы Нижегородского Дневного Патруля, был оборотнем — гигантопитеком. Давно вымершей очень рослой обезьяной, а в Питере я познакомился с перевертышем — карликовым мамонтом. Там же мне рассказали, что где-то в Австралии был перевертыш — белая акула, но поскольку использовать его в операциях на суше было более чем проблематично, этот сотрудник Ночной Службы работал простым вахтером. Короче говоря, никакой ясности с ними не было. Однако хотя вопрос оставался открытым, и Светлые и Темные с большим удовольствием использовали оборотней — перевертышей для охраны офисов, делегаций и во время стычек между собой. Магией они большой не обладали, зато физической силы и живучести было, хоть отбавляй».
Так, размышляя над явно непосильной для меня задачей, я добрел до кенгуру. Эти примитивные млекопитающие резво гонялись друг за другом по обширной территории вольера. Видимо играли. На служителя, который тем временем раскладывал им корм по… яслям, решил я, они не обращали никакого внимания. Разглядывая все это сквозь Сумрак, я с удивлением заметил, что служитель-то Иной. Темный Иной пятого — шестого уровня Силы. Зарегистрированный, но по — видимому не работающий в Патруле. Это была новость. Соколов либо не счел нужным информировать меня о Темном служителе в зоопарке, либо сам этого не знал. Я посмотрел на часы. Наступало наше время. Время Ночного Патруля. Подойдя к служителю, я как можно небрежнее произнес:
— Ночной Патруль, представьтесь!
Служитель удивленно посмотрел на меня и сказал:
— Иной. Э… Темный Иной. Сергей Иванов.
«Вот тебе и раз! Тезка среди Темных объявился», — подумал я. — «Ну ладно, посмотрим чем ты дышишь».
Никакого волнения в его поведении я не заметил, но так же строго продолжил:
— Сергей Муромцев. Вы здесь работаете?
— Да. Но… к Патрулям я никакого отношения не имею. У меня своя работа, — он как-то совсем по-детски наивно улыбнулся и показал на вольер. — Вот, мои питомцы. Кенгуру, да еще медведи с волками. А вы, наверное, по поводу нападения на животных?
— Да. Может что-то знаете интересное?
Иванов пожал плечами:
— Меня уже спрашивали ваши, то есть наши — Темные. Я в Патруле не работаю, не практикую… Так что мне все равно. Что Светлые, что Темные. У меня со всеми мир. Я вообще жалею, что согласился на инициацию, — он помолчал, потом неохотно продолжил. — Они были с утра, часов в десять. Могу повторить, то, что сказал им. Согласен, случаи странные, но в мое дежурство ничего не замечал. Да я бы и Темного развеял по Сумраку если бы он тронул вот их, — Иной показал на кенгуру.
Как раз в это время из сумки ближайшей к нам мамаши выглянула симпатичная мордашка уже довольно крупного детеныша.
— Сколько ему? — спросил я. — Два, три месяца?
— Три с половиной, — улыбнулся служитель. — Самый шалун из всех, — и, заботливо подложил сена в кормушку.
— Ну а оборотни? — продолжал я гнуть свое.
— А что оборотни? Те же Темные, только хуже. Думаю, что если это был Темный, то из низших. Но, уверяю, вас дозорный, сам ничего не видел. А если бы видел, то сказал. Нельзя трогать живность. Они твари бессловесные…
— А люди?
— А что люди? — вопросом на вопрос ответил Иванов, лупоглазо уставившись на меня. — Люди тоже разные бывают. Иногда хуже оборотней. Да и сами о себе позаботиться могут. И ты, опер, меня Темного на словах не лови. Я сказал, что думаю.
Спорить мне не хотелось, и я примирительно произнес:
— Ладно, забудь.
Было ясно, что больше от него ничего не добиться:
— Где мне найти Ильина?
— Ильина? А возле птиц. Ты, когда шел ко мне, то направо повернул, а надо было брать левее. Сан Саныч сейчас должен быть уже там. Время кормежки. Седой такой. Старичок. Только он почти всегда под «газом». Даже с утра. Так что не очень верь ему.
— Хорошо, постараюсь. Спасибо за сотрудничество, Темный, — поблагодарил я Иванова и, повернувшись, двинулся в обратную сторону.
«Темному верить — себя не уважать» — эту формулировку вдалбливали нам с начала учебы. Но как быть в этом случае? Иванов явно не врет. Да и какой ему, магу, смысл калечить живность? А вот смог бы он выдать оборотня? Не уверен. Оборотень он хоть и монстр, даже с точки зрения Темных, но все же свой. С другой стороны невооруженным глазом видна теплота и нежностью отношения служителя к своим подопечным. Так поверишь ли ты ему, Муромцев? Не знаю, не знаю, посмотрим. Доложу Соколову, а там видно будет, но сначала — Ильин.
Маленького седенького, похожего на гнома старичка я и вправду нашел в птичнике, возле клетки в вороном. Птицу, как следовало из надписи на информационной табличке, звали Яшей. Яша, не в пример Ильину важно, видимо осознавая собственную значимость, не спеша прохаживался возле кормушки, всякий раз выхватывая из нее какие-то только ему одному ведомые вкусности. Служитель же напротив, суетился, не переставая что-то бормотать себе под нос. На меня он не обратил никакого внимания, видимо принимая за запоздалого посетителя. Остановившись, я посмотрел на него сквозь Сумрак. Нет, обычный человек. Действительно слегка нетрезв, об этом говорило не только его поведение, но и небольшое лиловое свечение в ауре старичка.
— Здравствуйте, — опасаясь, старческой глухоты, громче, чем обычно поздоровался я с Ильиным.
— Здравствуй, здравствуй, мил человек, — не оборачиваясь, ответил старичок. — Чем обязан?
«Однако, — подумал я, — у него, что глаза на затылке?»
— Вы Ильин?
— Ну, я, — служитель, наконец, отставив метлу, повернулся ко мне. — Милиция, ФСБ или нечто иное? — улыбнулся он.
Я вздрогнул и еще раз внимательно просмотрел его ауру. Нет, ничего необычного — просто человек. Но на всякий случай я решил отшутиться:
— Всего понемногу, дедушка.
— На счет жука? — снова поставил он меня в тупик.
— И на счет него тоже, Сан Саныч. А что действительно был жук?
Ильин взял меня за руку и потащил вглубь зоопарка, бормоча:
— Пойдем, пойдем, мил человек. Сейчас все сам узреешь. Тут уже приходили, спрашивали. Зоологи, говорят мы. А я то, вижу… Они такие же зоологи, как я балерина. Уж скорее спецагенты какие.
— Фильмов насмотрелись дедушка?
— Почему фильмов? — удивился он. — И так вижу. Я тех, которые приходили, сразу раскусил. Меня не проведешь!
Мне стало интересно и, я спросил:
— Как же вы их раскусили, дедушка?
— Как, как! Очень просто. Сначала удивился, конечно, будто мне в подсачек птеродактиль какой попался, а потом сразу понял — спецагенты они.
Сан Саныч, бодро увлекая меня за собой, свернул на боковую дорожку, ведущую, если верить указателям, к верблюжьему загону продолжая на ходу рассказывать:
— Вот, к примеру, те, шо приходили до тебя. Жуком тоже антересовались. С первого взгляду и не поймешь ничего, учат ведь вас. И тебя мил человек тоже учили, но ты в обиду не бери, ты какой-то другой. Не то, что оне. Ты… понимашь, душе возле тебя уютно. Как бальзам какой. Располагает…
— Ну а они, Сан Саныч?
— Оне? Оне старые какие-то. Будто не один век прожили на белом свете. Ничему не удивляются. Вот давеча участковый приходил. Тоже по поводу верблюжонка. Я как есть и выложил ему на счет жука-то. Он сначала на меня вытаращился, а потом вижу, посчитал, шо я по нетрезвому делу все увидел. Ну и не стал слушать. Записал мои слова в протокольчик, да и ушел. Еще и директору жалиться начал про меня. Дескать на рабочем месте и не тверёзый… Ну наш директор-то меня знает! Поругал, конечно, для порядку. А шо, я не против. Я и не скрываю, что приложился надысь маленько. Да шо из того? У меня самочувствие лучше. А мне лучше, то и живности тоже. Вон, Яшка-то, ворон. Он пьяного за версту чует…
— Дедушка, — прервал я словоохотливого старичка, так что на счет тех, которые передо мной приходили?
Ильин остановился перед загоном и сказал:
— Спецагенты энти? Не удивились оне, — мил человек, — вот шо. Я им все про жука-то и выложил, а оне хоть бы что. Стоять и ни в одном глазу, как я после стакана красненького. Другой человек смеяться бы стал. Ну, там, у виска повертел. Бывает. Не впервой. Я и не обижаюсь. А энти выслушали все, поблагодарили, как будто я им про простого бродячего кота рассказал. И все! А жуки, оне в наших краях не каждый день встречаются. Так то. Потому и спецагенты оне. Да и ты тоже. Может, уважишь старика, намекнешь откуда? Уж больно антересуюсь!
Я подумал, что надо бы действительно заинтересовать деда. В разумных пределах, конечно. Но так, что бы самому не раствориться в Сумраке за обман. Решившись я подмигнул Ильину и сказал:
— Скажу, Сан Саныч, может и не все, но что можно скажу, поскольку вижу, что человек вы положительный. Или намекну. Но сначала дело! Так, что давайте все как на духу про жука расскажите.
— Про жука, так про жука, — обрадовался дед. — Мне скрывать нечо. Вот загон для верблюдов. Вишь?
— Вижу, — подтвердил я.
— Так вот. В тот день, а это было вчера, я маленько задержался на работе…
— Почему дедушка?
— Почему, почему? Около восьми часов вечера, ну когда работа у меня закончилась, я немного принял для здоровья. Красненького. Да и прилег вот тут в дежурной будочке, — Ильин показал на стоящий между клетками служебный вагончик. — Ну и разморило меня, как полагается. Сам понимаешь. А когда проснулся, было уже темно. Время точно сказать не могу, но думаю, что около десяти было.
— То есть примерно в двадцать два часа? — уточнил я, прикидывая, что в это время действительно уже почти темно.
— Вот именно, — неопределенно подтвердил Сан Саныч и продолжил. — Я, может, спал бы побольше, но меня шум разбудил. И подозрительный какой-то шум.
Мне захотелось спросить деда, какой был шум, но потом решил, что надо дать ему высказаться самому, а уже потом задавать вопросы.
— … стрекотанье какое-то. А может и не стрекотанье. Не могу я энтот звук описать.
— Ну и не надо, дедушка, — сказал я. — Лучше расскажите, что потом увидели.
— Увидел. Да, увидел! Когда вышел на шум из будки, то вот вишь, — Ильин показал в сторону густых крон деревьев над загоном, — там фонарь висит? Он скоро загорится. И будет светить всю ночь. Что бы значить сторожу легче было.
— Ну?
— Баранки гну! Приноси, еще согну, — ответил дед. — Вот в свете энтого фонаря я его и увидел.
— В загоне? — спросил я.
— Ха в загоне! — хмыкнул Сан Саныч. — Как бы, не так. На дереве. Он, понимаешь, сволочь, спускался с него по веткам и прямо к нему, значит. К верблюжонку.
Теперь понятно, почему ни Темные, ни я не увидели следов оборотня. Жук, если он вообще был, приходил и уходил по деревьям. Хитро, ничего не скажешь. А собственно говоря, почему хитро? Жуки в основном на деревьях и живут.
— А какой был жук-то? — спросил я.
— Какой был? А пес его знает, какой он был. Жук как жук. Метра два с половиной длиной. Зеленоватый такой, пучеглазый…
— Рога у него были? — спросил я деда, начиная подозревать нехорошее.
— Не-а. Рогов не было, — уверенно заявил Ильин. — Рога-то я бы сразу заметил. Он ведь башкой вниз полз. Усы были. Ноги или лапы, уж не знаю, мил человек, как их называть-то тоже были. Это точно. Он верблюжонка ими-то и схватил. Прямо по середке загона.
— Длинные ноги были? — я уже был почти уверен, что это богомол.
— Длинные, суставчатые. Передние так почти что в половину самого жука. Когда он схватил верблюжонка, я хотел было метлой его огреть, но тут жук как взглянул на меня своими бельмами. Прямо как-то по-человечьи. Как посмотрел! Как разинул свою хлеборезку, так меня и сдуло к сторожам. К охране значить. Как добёг, сам не помню.
— Ну а дальше что произошло? — мне уже было все ясно.
С вероятностью девяносто пять процентов это был оборотень-богомол. Чрезвычайно редкая и опасная форма. Почти трехметровый богомол, учитывая его агрессивность и силу, мог обезглавить за ночь весь зоопарк. Да и не только зоопарк.
— Дальше, как прибежали на мои крики сторожа — жука то и нет. Верблюжонок весь в крови… Вызвали милицию, начальство… Ну вот и все.