— Вот у вас купим. Куда править?
Радостный горожанин бежал по берегу и указывал. Другие, менее счастливые, не спешили разбредаться. Часть жителей Пальдаса справедливо полагала, что лодка покупателям может и не понравиться. В любом случае, чтобы дотащить лодку из сарая до лимана в это время года, через грязь и ил, надо будет нанимать помощников — какой-никакой, но — заработок.
К лодочному сараю почти прибыли. Причаливать и сходить было некуда, если только не пытаться повторить попытку Жры утонуть в жиже. Продавец распахнул ворота своего далекого от воды дока. Аль Арвиль мог видеть лишь нос своего будущего корабля, который белел в темноте сарая. Пришлось соглашаться не глядя.
— Шторм выдержит?
— А? — Владелец посудины бежал от сарая к берегу, чтобы услышать окончательное решение. — А-а, шторм выдержит. Море нынче спокойное.
Кому спокойное, а кому и не очень. Ларгис смотрел вдаль на бескрайний простор и чувствовал, что его сейчас раскачает. Народ всей толпой тащил лодку к большой воде. Хитрый продавец пообещал выпивку всем помощникам, поэтому желающих помочь оказалось даже слишком много. Стелили доски, переставляли катки. «Корабль» медленно, но верно плыл по суше к морю, предвещая Ларгису скорую пытку. Нэрнис приказал налечь на шесты и направил плоты в лиман следом за большой, не менее пятидесяти шагов в длину, ладьей. Купил, называется… Светлый прикидывал, как придать этому широконосому кораблю требуемую скорость и поминал недобрым словом свои «мерные» способности. Придется купить еще две пустые бочки. Главное, чтобы заботливый Жры в них больше ничего не подложил.
К огромному огорчению продавца, ладья увязла уже в лимане. Но странные покупатели не огорчились. Они, наоборот, занялись перегрузкой вещей, один за другим поднялись по веревочному трапу и потребовали парус для осмотра. Несколько горожан, узнав, что эти горе-путешественники, собираются грузить еще и провизию, помчались к ближайшим кабакам, чтобы перепродать снедь с выгодой.
Последними на лодку были переправлены две пустые винные бочки. Наконец, бывший владелец ладьи получил плату, плоты и пожелание всего самого наилучшего. Люди на берегу ждали, чем дело кончится, и когда покупатели озадачатся тем, что выйти в море при встречном ветре из местной лужи невозможно? Прилив уже начал отступать, и ладья должна была вскоре завалиться на бок. Подъем паруса был встречен дружным хохотом.
Нэрнис решил, что мачта выдержит. Она, действительно выдержала. Не выдержал старый канат, за который держался Жры. Первый пострадавший уехал на корму, встречаться с задним бортом. Орку положительно не везло на деревянные изделия. На втором рывке не удержалась Таильмэ. То ли не вовремя ослабила хватку, то ли сил не хватило, но Темную снесло прямиком к орку. Вцепившийся в рулевое весло Ларгис, не мог обращать внимание на то, что творится рядом. Он не моргая смотрел вперед, сжав побелевшие губы.
Таильмэ и Жры отскочили друг от друга с таким визгом, что Светлый даже не понял, чем вопль орка отличался от вопля Темной Девы. С третьего рывка дело пошло на лад. Ладья заскользила к морю. Хохот на берегу сменился охами. Жители Пальдаса нисколько не расстроились оттого, что осенние путешественники оказались вовсе не такими дурнями, как ожидалось. Увиденное стоило того, чтобы его обсуждать зимними вечерами. Народ дружно провожал мореходов — воплями восторга и громкими пожеланиями доброго пути. Ребятня на берегу радостно подпрыгивала. Нэрнис еще раз подивился противоречивости человеческой натуры. Самым загадочным в этой натуре была искренняя радость, с которой люди провожали все, что движется. Даже косяки летящих в теплые края птиц. Мамаши непременно учили своих детишек «помаши птичкам». Одинокие пролетающие птицы, так же как и одинокие проезжающие эльфы, люди или гномы, их почему-то не интересовали. Про встречу и говорить нечего. Ни одного приветственного вопля — только любопытство.
Расти тоже чуть не подпрыгнул от радости. На берегу среди жителей Пальдаса показались почти всей толпой те самые «сыновья-мужья». Теперь они могли бессильно наблюдать за ускользающей добычей. Проныра громко сообщил приятную новость и даже хотел помахать им на прощание рукой, отчего чуть не отправился к остальным на корму. Пришлось потесниться. Нэрнис и Пелли стояли на палубе, удобно откинувшись в поясной петле. Канат был другим концом надежно обмотан вокруг мачты, и им двоим не грозило ни улететь, ни упасть. На похожий способ стоять на ногах, согласился только Ларгис, крепко привязанный двумя канатами к бортам — как жеребец на развязках, Вайолы на него нет. Расти в петле был третьим лишним, но останавливаться на полпути к морю и разбираться с упавшими было нельзя. Судно как раз перестало скрести днищем по вязкому дну.
Светлый направил воздушный поток в парус, и лодка вырвалась на морской простор. Рывок за рывком они удалялись прочь от берега. Нэрнис скомандовал «поворачивай вправо», но ладья упрямо уходила строго вперед. Пришлось прекратить разгон и выяснить, нет ли проблем с кормовым веслом. Оказалось, что есть. Проблема была бледной до синевы и окаменевшей не хуже пещерного сталагмита. Темный застыл у кормы, как памятник всем погибшим мореходам. По крайней мере, с таким выражением лица не живут, с таким умирают в неравном бою. Разговаривать статуя Ларгиса отказывалась, на вопросы не реагировала. С этим надо было срочно что-то делать. Уходить дальше в море было опасно. Аль Арвиль не переоценивал своих возможностей и знал, что сможет пройти в виду берегов, но не более того. В прошлый раз он вообще отвечал только за ветер, а судном правил человек. Останавливаться и долго разбираться, что случилось с Ларгисом, было еще опаснее. Встречный ветер гнал лодку обратно к берегу. Но не в лиман, а куда придется.
— Таильмэ, сделай с ним что-нибудь. Пусть выпустит кормило! — Нэрнис очень рассчитывал, что Разведчик хотя бы перед девой вспомнит о собственном достоинстве и репутации. Но окрики и шипение Девы Ар Тамгиль не подействовали. — Жры! Попробуй подергать уважаемого Ларгиса за рукав! — Ничего больше Светлый не отважился требовать от орка. А вдруг, Темный очнется и отреагирует? Вылавливать Жры из моря будет потруднее, чем из Пенрита.
Жры подергал сначала за штанину. Потом поднялся и подергал за рукав. Ничего не случилось. Ткнув в эльфа для проверки пальцем — не обидится ли, орк принялся отцеплять его пальцы от весла. Нэрнис подправил лодку ветром, Жры качнулся, вцепился в Разведчика и повис на нем. Но даже это не привело Ларгиса в чувство. Орк шустро сполз вниз, уселся на палубе и продолжил мучить пальцы Темного. Пальцы не сдавались. Волны развернули лодку и били в борт, раскачивая. Берег приближался.
— Таильмэ! Одну пощечину, одну! Жры…. Ну, не знаю, придумайте что-нибудь! — Нэрнис понял, что еще немного и ликующие жители Пальдаса переместятся на побережье встречать их обратно.
— Таильмэ! — У Пелли тоже появилась идея. — Поцелуй его!
Темная, которая с пощечиной не задержалась и все-таки успела добавить вторую, с удивлением и восхищением уставилась на Пелли. Какая замечательная идея! Потом посмотрела на Разведчика, притворно вздохнула и припала к его губам в долгом поцелуе. Ларгис забился в её объятьях. Жры, который тоже получил приказ что-нибудь сделать, как раз в этот момент укусил Темного за руку.
Нэрнис выскользнул из петли и помчался отвязывать ожившего рулевого. Таильмэ, которая не поняла, почему Разведчик так вырывался и бился, звонко шлепнула его по щеке в третий раз и собралась заплакать. Светлый спешил изо всех сил. Надо было еще орка оттащить в сторону. Если по всем приметам одна женщина на корабле — к несчастью, то две и кусающийся Жры — к трагедии. Он как раз успел предотвратить убийство — Дева Ар Тамгиль поняла, кто виноват в конвульсиях Ларгиса. Такой поцелуй испортить!
Аль Арвиль скинул с Темного второй канат и поволок его ближе к мачте.
— Таильмэ, не трогай Жры, а то сама рулевым будешь! У нас больше никого нет… Расти весло не удержит! Жры, хватайся за это дерево! — Нэрнис оценил сообразительность сестры. Пелли и Расти держали петлю наготове и накинули её на Разведчика, как заправские охотники на дичь. Нэрнис пролез снизу, прихватил Темного за пояс, и дал команду:
— Лево руля!
«Лево руля» не вышло. Жры радостно скалился и стоял столбом. Заговоренное место какое-то! Таильмэ держалась за борт, но дотянулась-таки и пнула орка мыском сапога в колено. Жры ойкнул и обиженно засопел.
— Туда! — Темная показала рукой. — Поворачивай!
— Туды, ык! — Орк резко потянул кормило. Лодка качнулась и вильнула.
Нэрнис понял, что его будущий полководец знает только одно направление — туда. Ну, может быть еще — оттуда. От берега удалось увернуться. Пелли, Таильмэ и Расти засели на корме и переводили для орка дивные морские термины «направо» и «налево». Аль Арвиль создавал смерч за смерчем. Их судно, наконец, взяв приличную скорость, стало двигаться в нужном направлении безопасным курсом. Можно было почти расслабиться и заняться только ветром и Ларгисом. В ближайшее время даже Жры останется без команд.
Нэрнис держал Темного, не давая ему ни упасть, ни дернуться. Кто же знал, что для Ар Туэля это первое морское путешествие? Аль Арвиль раздумывал, с чего начать разговор — ткнуть Темного пальцем под ребро для бодрости или не надо? А то он, кажется, опять собрался окаменеть. Разведчик неожиданно подал голос. Ступор сменился словесным излиянием с дополнениями в виде виртуозного свиста. Как ни в чем не бывало, Ларгис вещал:
— А еще, к примеру, вот таким звуком дудки боцман подает сигнал «Исполнительный». — Темный издал длинный и короткий свист прямо в ухо Светлого. — Или есть еще вот такой: «Слушайте все» — Разведчик тянул противный пронзительный свит на одной ноте так долго, что Нэрнис пригнулся, чтобы ухо поберечь.
Когда сигналы закончились, в ход пошли воспоминания Барза. Пересказ про шторм оказался долгим и таким живописным, что всем кроме самого Ларгиса захотелось сразиться с бурей.
— Так это Вы, Ар Туэль, от восторга в весло так вцепились? — Раздался с кормы голос Таильмэ. — И сколько Вы с этим Барзом плавали… то есть, простите, забыла, «ходили» по морю?
У Разведчика как раз кончились морские рассказы, и он снова начал каменеть. Темная ответа так и не получила.
— Говори о чем-нибудь. — Шепнул ему Нэрнис. — Или смотри только на мачту. Или представь себе, что летишь, а не плывешь. Да, и скажи Деве что-нибудь приятное. Она же тебя поцеловала!
Ларгис не сомневался, что его поцеловали. Он этот поцелуй никогда не забудет. Только собрал все мужество в кулак и удержал желудок, практически зубами, как сразу кое-кто коварный решил его поцеловать, а кое-кто мерзкий — укусить. Так кто в своем уме ответит взаимностью, если при этом тошнит и орать хочется? Неужели нельзя было подождать, пока они до земли доберутся?
— Ваш поцелуй, Прекраснейшая, не сравнится ни с какими морями… Ммм… — Честно простонал Разведчик.
— А-а… Вы очень любезны. — Темная порозовела от удовольствия. — Пожалуй, Пеллиэ справится здесь без меня. А я пойду вниз, в эту, как Вы её назвали… палубу и принесу нам что-нибудь попить и поесть.
Ларгис вцепился в канат и сосредоточился на мачте. Злейшшшая!
Когда Разведчик все-таки сполз вниз, Нэрнис определил: шок. Потом подумал и подправил определение: шок от использования им, Аль Арвилем, Светлой Силы в непосредственной близости от Темного. Да, нехорошо получилось. Таильмэ и Пелли оттащили Ларгиса на корму — отливать забортной водой. Зато теперь Нэрнис знал, что именно может уберечь его Темных сородичей от Светлой опасности. Какой-нибудь другой шок. В лесу, во время нападения птицеедов, Разведчика даже не покачнуло. А он был достаточно близко. Значит, пока Ларгис живописал шторма, он все еще был не в себе. Похоже, что вскоре можно будет рассчитывать на нормального рулевого. Должен же он устать бояться.
Элермэ сидела в Верхних чертогах под усиленной охраной и вышивала. Вышивка выходила какая-то странная — то криво, то косо, то изнанка с лицом менялись местами. Если бы Амалирос не метался по своим владениям, развивая бурную деятельность в поисках пропавших заговорщиков, а посмотрел на результат трудов Элермэ, он бы понял, что его Прекраснейшая очень и очень переживает. Или, по крайней мере, думает о чем угодно, кроме вышивки. Еще можно было истолковать вышитое, как попытку совместить несовместимое и побороть принципы, заложенные с детства.
Основной принцип, с которым сражалась Супруга Повелителя Темных заключался в преданности и почтительном отношении к Озерному Владыке. Почтительность с некоторых пор хромала на обе ноги. Но Элермэ оправдывала ребячество Правителей, как могла. Кто же не понимает: если изображать из себя что-нибудь замороженное или твердокаменное тысячу лет кряду, то, сойдясь с кем-то на равных и слегка расслабившись, можно случайно учудить потоп или камнепад. Но почтительность от подобных размышлений не желала восстанавливаться в прежнем виде. Другое дело — преданность, которая имела в своей основе уважение к умственным способностям Владыки. Даже распивая с Амалиросом багрянку, Тиалас не становился глупцом. А ожидать от него необдуманных действий на трезвую голову и вовсе не стоило.
Элермэ еще раз промахнулась иглой по пальцу и решила, что портить ткань и нитки пора заканчивать. Если уж она, прочитав по воде весь ход событий в кухне, знала кто и как похитил заговорщиков, то лучше спросить у самого Тиаласа зачем ему потребовалось «красть» подданных Амалироса. Причем, далеко не самых лучших. Да еще отправлять выполнять такое странное задание совсем даже не последних представителей Светлых Домов. Самым удивительным в этой истории являлось то, что трое Открывающих были сами совсем не против побега — даже готовились к нему.
Переполох вышел нешуточный. Разведчики не смогли найти и следа пропавших Темных. Правда, они искали в подгорных Чертогах. Куда же еще было отправиться Открывающим, как не в те места, где они смогут использовать свою Силу? Не в спальню же к Озерному Владыке в Верхних покоях. На самом деле, там их и следовало искать — всех троих, завернутых в покрывала, связанных гардинными шнурами. Представители Светлого посольства кормили их по очереди. Под кроватью… Странное место. Наверное, Амалирос со своими тайными комнатами и подкроватными ходами как-то повлиял на Владыку. И никому не пришло в голову задаться вопросом, отчего это послы Светлых, то один, то другой, предпочитают есть в своих комнатах. А Амалирос не собирался привлекать свою драгоценную Супругу к таким делам, как поиск заговорщиков. Предпочитал разбираться сам.
— Тиалас, ты же видишь, что творится! Ну, что ты ко мне пристаешь с какой-то ерундой? Зачем я дал два корабля в сопровождение Лаариэ? Да я бы и десять отправил — мне не жалко. — Амалирос собирался спокойно поесть, но Озерный Владыка, который впился как клещ в одну единственную тему, не желал отступать. Багрянку из списка способов уклонения от ответа пришлось вычеркнуть. Зато появился другой повод — чрезвычайная озабоченность побегом осужденных.
Сначала озабоченность и впрямь была, но не так чтобы очень сильная. Однако, беглецы никак не проявили себя за минувшие дни. Редкость удивительная. Похоже, что заговорщики просто и примитивно убежали. Несомненно, их следовало найти, поймать и как-нибудь дополнительно наказать. Амалирос уже решил, что еще три сотни лет к приговору будут вполне справедливой карой, если эти Открывающие Кастрюли чего-нибудь ещё не натворят кроме побега. Но они упорно ничего не творили. Такое положение дел Повелитель Темных расценивал как отвратительно-загадочное. За такой срок Открывающие могли подготовить нечто грандиозное в нехорошем смысле этого слова. Да и Аэрлис притих, даже лишний раз на глаза не попадался. А когда все-таки попадался, то вел себя так очаровательно-почтительно, что Повелитель уже не удивился бы, застав младшего брата за вышиванием. Вот, может, его допросить?
Как раз на такой умной и дельной мысли, Амалирос наконец обратил внимание на то, что он жует. Это «нечто» было твердым. Но не шершавым, а значит не куском кости, который по недосмотру попал в его любимую колбасу в ягодном соусе. Первый раз в жизни Повелитель Темных опознал тарл не на взгляд, не на вес, а «на вкус». Вкуса у тарла не было никакого. Поэтому пытаться определить цвет, перекатывая камень во рту, он не стал.