– Так... интересно. А как по-вашему, кто звонил в «службу 911»?
Эл на мгновение задумался.
– М-м-м... я всегда считал, что звонил губернатор. Нам не говорили, кто делал вызов.
– А диспетчер? Вероятно, он знает об этом больше? Эл покачал головой.
– Исключено. Звонки в «911» не подлежат оглашению, и, конечно же, диспетчер не станет сообщать вам никаких подробностей, если дорожит своей работой.
– А магнитофонная запись самого вызова? Каким образом можно достать ее копию?
– Честно говоря, едва ли у вас это получится. Во-первых, вы должны быть членом семьи или близким родственником, но даже в этом случае вам придется подать официальный запрос на информацию и получить разрешение начальника отдела, и только тогда вы сможете получить копию записи, но... ни один репортер, не имеющий связей, не может получить запись разговора с диспетчером. Это просто невозможно без постановления суда, которое вы не получите без действительно серьезных на то оснований.
Джон и Карл переглянулись.
Далее Эл высказал предположение, с его точки зрения, скорее фантастическое, нежели реальное:
– Было бы здорово, если бы вы смогли добраться до патологоанатома – того парня, который производил вскрытие, – и узнать у него, что случилось на самом деле. Это бы все решило, правда ведь?
– Доктор Мэтьюс? Харлан Мэтьюс?
Доктор Харлан Мэтьюс, патологоанатом больницы «Бэйвью», поднял глаза от бумаг на столе и увидел привлекательную блондинку, просунувшую голову в приоткрытую дверь.
– Да?
Лесли вошла и приблизилась к столу, протягивая руку.
– Я Лесли Олбрайт. Вы можете уделить мне минутку? Доктор Мэтьюс выглядел моложаво, хотя усталое выражение лица выдавало его истинный возраст – сорок пять лет.
– Только придется поторопиться. Буквально через несколько минут у меня начинается вскрытие.
– О, я буду краткой. Речь пойдет о вскрытии, которое вы производили в апреле, – о вскрытии тела Хиллари Слэйтер, дочери губернатора.
Он вежливо улыбнулся.
– Я не смогу сообщить вам многого. Это конфиденциальная информация.
– О, я не буду задавать лишних вопросов. Я просто хотела узнать...
– Подождите минутку... Какое дело вообще привело вас сюда? С кем я, собственно, разговариваю? Лесли улыбнулась, чувствуя себя неловко.
– Ну... наверное, это прозвучит по-дурацки, но... я Лесли Олбрайт, и хотя я работаю на Шестом канале, но сейчас нахожусь здесь не в качестве репортера. Я пришла по личному Делу.
Лицо Мэтьюса просветлело.
– Ну конечно! Я видел вас в новостях. То-то мне ваше лицо показалось знакомым. – Он усмехнулся. – Ну теперь-то я точно ничего вам не скажу.
Лесли хихикнула исключительно из желания сохранить непринужденную и дружелюбную атмосферу – если это вообще было возможно.
– Доктор, уверзю вас, у меня нет скрытой камеры... – Она распахнула жакет. – И никаких скрытых микрофонов. Я явилась сюда не за сенсацией.
Доктор Мэтьюс демонстративно посмотрел на часы – так, чтобы посетительница увидела, что он смотрит на часы.
– У вас одна минута для того, чтобы ясно изложить дело. Лесли заметила стул возле двери.
– М-м-м... можно мне сесть?
Доктор указал ей на стул. Лесли села и начала:
– Конечно, все слышали, что Хиллари Слэйтер умерла от передозировки ворфарина, вызвавшего у нее маточное кровотечение. – Она заметила, что лицо доктора мгновенно напряглось. Похоже, разговор с этим человеком закончится очень быстро. – М-м-м... эта причина указана в свидетельстве о смерти.
– Верно, – ответил Мэтьюс, своей интонацией давая понять, что он надеется, что на этом разговор и закончится.
– В общем... я наводила справки в архиве – я пыталась выяснить, кто производил вскрытие, и таким образом вышла на вас – и случайно встретилась там со служащей, которая переписывала ваше заключение. Она очень хорошо все помнит. Это было громкое дело, дочь губернатора и все такое прочее. Легко запомнить.
Доктор снова посмотрел на часы и начал собирать бумаги:
– Мне пора идти.
Лесли заговорила быстрее.
– Но прежде чем вы уйдете, сэр, не поможете ли вы мне прояснить одно обстоятельство?
– Сомневаюсь, – отрезал он, не отрывая глаз от своих бумаг и канцелярских скрепок.
– Служащей архива заключение о вскрытии показалось весьма примечательным особенно потому, что оно противоречило свидетельству о смерти. По ее словам, вы установили, что Хиллари Слэйтер умерла от «обескровливания организма»...
– Верно, – коротко подтвердил доктор, поднимаясь с места и убирая бумаги в картотечный шкаф.
– ...наступившего в результате маточного кровотечения...Доктор продолжал возиться с бумагами, словно не слыша Лесли.
– ...которое явилось следствием... неполного удаления плаценты и продуктов зачатия из матки. Иными словами, не доведенного до конца аборта.
Внезапно он повернулся и в упор посмотрел на Лесли. Она не знала, собирается ли он признать это или вышвырнуть ее прочь, или и то и другое.
– Извините, – подчеркнуто твердо произнес он. – Заключение о вскрытии со всей сопутствующей информацией является конфиденциальным документом, который я не вправе обсуждать.
– Хорошо, если не обсуждать само заключение... – Лесли поднялась на ноги, намереваясь при необходимости стать в дверном проеме и стоять там до последнего, преграждая доктору путь. – Я заметила, что свидетельство о смерти заполнял врач губернатора, доктор Лиланд Грей. Очевидно, версия с ворфарином удовлетворила его, но... вы не могли бы объяснить расхождение между заключением о вскрытии – его обсуждать мы не будем – и свидетельством о смерти, в котором указана Другая причина смерти?
Доктор остановился на полпути к двери. По всей видимости, он был джентльменом и не стал отталкивать Лесли в сторону. Казалось, он обдумывал ее слова, прикидывая возможные варианты ответа.
– Я действительно не могу объяснить это.
– Хорошо... если не обсуждать само заключение... вы знали, сэр, что Хиллари Слэйтер сделала аборт в день своей смерти? Он отрицательно покачал головой и шагнул к двери.
– Я не могу обсуждать это.
Лесли подняла руку в последней попытке задержать Мэтьюса.
– Чисто неофициально, сэр... чисто неофициально... если бы... если бы я решила, что Хиллари Слэйтер сделала аборт вдень своей смерти... у вас возникли бы какие-нибудь возражения?
– Я не вправе обсуждать подобные вопросы! Будьте любезны, отойдите в сторону...
– Не надо говорить мне, делала она аборт или нет! Просто...ради моего душевного спокойствия... Если бы я решила, что Хиллари сделала аборт в тот день, у вас возникли бы какие-нибудь возражения? Вы посчитали бы, что я несу вздор?
Ее настойчивость вызвала у доктора улыбку. Лесли была благодарна ему за то, что он вообще улыбается.
– Мисс Олбрайт, вы можете думать все, что угодно. Мы живем в свободной стране. А теперь... – Жестом он попросил ее отступить в сторону.
Лесли умоляюще протянула к нему руки.
– Еще один вопрос... Всего один... Пожалуйста.
– Я не обещаю дать вам ответ.
– Чисто неофициально...
– Чисто неофициально.
– Если бы... если бы я сказала вам, что Хиллари Слэйтер умерла не от передозировки ворфарина, а в результате неудачного аборта, у вас... и вам не обязательно говорить, так это или нет... у вас возникли бы какие-нибудь возражения?
Мэтьюс наставил палец прямо в лицо Лесли – так что ей пришлось чуть ли не скосить глаза, чтобы увидеть его.
– Мисс Олбрайт, вы ведь не узнали ничего нового сегодня, верно?
Лесли быстро сообразила и ответила:
– Да, верно.
– Я не сказал вам ничего такого, чего бы вы уже не знали?
– Да.
Доктор посмотрел на Лесли в упор – ее едва не качнуло назад от этого взгляда.
– Ответ на ваш вопрос: нет. У меня не возникло бы никаких возражений. Вы удовлетворены?
Лесли сохраняла кроткий и вежливый вид, и она была по-настоящему благодарна.
– Спасибо, сэр. Спасибо, что уделили мне время. Доктор прошел мимо нее, сделал несколько шагов, а потом обернулся и устремил на нее все тот же пристальный взгляд.
– И больше никогда не поднимайте этот вопрос в моем присутствии, понятно?
– Понятно, сэр.
Доктор повернулся к ней спиной и стремительно зашагал по коридору.
Лесли схватилась за косяк, чтобы сохранить равновесие, и, вытянув губы трубочкой, бесшумно присвистнула.
Сестра-регистратор, сидевшая за маленьким окошечком в приемной частного кабинета доктора Лиланда Грея, ответила на звонок, сделала соответствующую запись в регистрационном журнале и сообщила доктору, как только он закончил с очередным пациентом:
– Доктор Грей, вам звонил доктор Мэтьюс из больницы«Бэйвью». Он попросил перезвонить ему.
Доктор Грей был пожилым человеком с редеющими волосами, зачесанными назад, твердым подбородком и холодными голубыми глазами, пристальный взгляд которых мог привести в смущение целую армию. Услышав сообщение, он сохранил хладнокровие главнокомандующего, но незаметно глянул через окно в приемную, проверяя, кто там находится. Хм. Ничего срочного.
– Следующая миссис Деметри? – спросил он. Медсестра заглянула в свой список.
– Да. Она жалуется на боль в горле.
– М-м-м... Ладно... Я освобожусь через несколько минут.
– Хорошо.
Доктор Грей прошел – почти промаршировал – в свой офис и закрыл за собой дверь. Он быстро пробарабанил пальцами по клавишному телефону, набирая номер, и подождал, слушая длинные гудки в трубке.
– Доктор Мэтьюс, – ответил голос на другом конце провода.
– Харлан, это Ли.
– Ли... – наступила неловкая пауза.
– Давай поскорее, дружище. Меня пациенты ждут.
– Скверные новости, Ли. Ко мне в офис заглядывала репортер Шестого канала. Она знает про дело Хиллари Слэйтер и что-то тут вынюхивает.
Глаза доктора Грея сузились, но спина осталась совершенно прямой.
– Что за репортер?
– Лесли Олбрайт.
– Никогда о такой не слышал.
– Она не особо важная или известная персона, но она делает репортажи для новостей Шестого канала.
– Что она знает, что спрашивала и что ты сказал ей? Пулеметная очередь вопросов привела Мэтьюса в легкое замешательство.
– Ну... во-первых...
– Что ты сказал ей?
– Я ничего не сказал ей, Ли. Сказал, что не могу обсуждать это дело.
– А что она знает?
– Она знает – или по крайней мере пытается узнать – причину смерти Хиллари.
Грей начинал раздражаться.
– Она что, читать не умеет? В свидетельстве о смерти все написано совершенно ясно.
– Она знает, что свидетельство о смерти расходится с заключением патологоанатома.
– Откуда она это знает?
– Я ей ничего не говорил... я хочу, чтобы ты это понял.
– Тогда кто сказал?
Мэтьюс начинал волноваться.
– Ли...
– Кто ей сказал? – И Грей сопроводил свой вопрос несколькими ругательствами, свидетельствовавшими о его нетерпении.
– Я спешил на вскрытие, поэтому у меня не было времени задавать вопросы. По словам Олбрайт, она узнала это от служащей архива, которая перепечатывала заключение о вскрытии.
Теперь Грей просто выругался. Мэтьюс продолжал, пока имел возможность:
– Я не знаю, с чего вдруг Олбрайт заинтересовалась этим делом, особенно когда прошло столько времени, но... очевидно, где-то произошла утечка информации, и скажу прямо, я тут ни при чем. Она уже располагала информацией, когда явилась сюда.
– Что за служащая?
– Я собираюсь выяснить.
– Когда выяснишь, позвони мне.
– Обязательно. Посоветуешь еще что-нибудь?
– Пока нет, разве что держи свою пасть закрытой! – Грей швырнул трубку на рычаг, ненадолго задумался, а потом снова поднял ее.
Мисс Роудс, секретарь губернатора Слэйтера, ответила на телефонный звонок:
– Офис губернатора Слэйтера. – Услышав, кто звонит, она немедленно соединила его с губернатором.
Губернатор Слэйтер поднял трубку, а потом откатился на своем кресле к окну, скрывшись за высокой ширмой.
– Да, Ли. – Несколько минут он внимательно слушал; лицо его медленно мрачнело, а лежащая на подлокотнике кресла рука то сжималась в кулак, то снова разжималась. Глядя в окно на купол Капитолия, он вдруг почувствовал себя голым и беспомощным перед миром и откатился обратно к столу.
– Спасибо, Ли.
Меньше чем через три минуты в офис губернатора стремительно прошел Дэвин, всколыхнув воздух у стола мисс Роудс, и закрыл за собой дверь.
По лицу губернатора Дэвин понял: что-то стряслось. Несколько мгновений губернатор даже не мог заговорить; он напряженно о чем-то размышлял, кипя от злости, а потом треснул по столу кулаком и громко выругался.
– Что случилось, сэр?
Слэйтер откинулся на спинку кресла и, потирая подбородок, уставился на крышку стола, словно по ней ползали какие-то крохотные насекомые, которых он хотел раздавить.
– Мартин... боюсь, наша линия фронта прорвана. Дэвин почувствовал острую боль под ложечкой. Он догадался, о чем пойдет речь.
– В чем дело, сэр?
– Мне только что позвонил наш семейный врач, доктор Грей. Как ты знаешь, Хиллари умерла у него на руках. Он установил причину смерти и заполнил свидетельство о смерти. Он сделал все возможное, чтобы защитить частную жизнь моей семьи.
Дэвин кивнул. Он принимал участие в том деле. Губернатор кипел и изо всех сил старался говорить ровным голосом:
– И надо же такому случиться в год выборов! – Он снова выругался, и довольно громко. – Надо же было ей умереть – да еще умереть таким образом – не когда-нибудь, а именно в год выборов! – Потом он поморщился, осознав, что он только что сказал, и немного сник. – О, прости меня, Хиллари. – Он поднял глаза к потолку и некоторое время, казалось, молился, обращаясь к своей дочери. – Я знаю, ты не виновата. – Он перевел взгляд на Дэвина. – Но иногда я просто не верю в свою счастливую звезду. – Он навалился грудью на стол и сообщил новость: – Доктору Грею только что звонил патологоанатом, производивший вскрытие... как там его?
– Э-э... Мэтьюс, кажется. У меня где-то записано имя.
– Точно, Мэтьюс. Мэтьюс сказал, что к нему приходила женщина-репортер с Шестого канала. Она задавала вопросы о смерти Хиллари, и, похоже, ей известна истинная причина смерти!
Теперь Дэвина просто-таки скрутило от боли под ложечкой.
– О нет...
Губернатор продолжал сидеть в той же позе, яростно сверкая глазами, так что Дэвину пришлось задать вопрос:
– Вы сказали, Шестой канал?
– Шестой канал.
– Что за репортер?
– Олбрайт. Мы знаем кого-нибудь по имени Олбрайт? Дэвин кивнул:
– Ну как же, конечно. Это она делала репортаж с митинга. Именно ее репортаж мы... приправили пикантными подробностями.
Слэйтер взвился от ярости и широко взмахнул руками.
– Мартин, откуда она все узнала, черт побери?! Никто не должен был знать! Даже жена не знает!
– Я... Мне это неизвестно, сэр.
– Ладно, я хочу, чтобы ты это выяснил и положил конец всем изысканиям, которые они там проводят у себя на Шестом канале. Это мое дело, личное дело моей семьи, не предназначенное для широкого обсуждения! Ты дашь им это понять!
– Но, сэр, я же не могу просто...
– У тебя есть там друзья, Мартин! И не говори мне, что не можешь!
– Тина Льюис имеет некоторое влияние, но она не высшая инстанция. А как насчет Лорена Харриса, главного менеджера телекомпании? Я думал, вы с ним друзья.
Слэйтер потряс головой:
– Нет-нет, это только в самом крайнем случае. Лорен слишком крупная фигура, слишком заметная, слишком... Господи, ну неужели ты не понимаешь? Если я обращусь к нему, это будет выглядеть так, словно я пытаюсь замять историю, пытаюсь использовать свое влияние с целью скрыть что-то, а если это станет известно?.. – Он закатил глаза в ужасе от одной этой мысли и после небольшой паузы твердо объявил свою волю: – Я не хочу, чтобы со стороны казалось, будто я предпринимаю какие-то действия в связи с этим. Я хочу, чтобы все было улажено тихо, втайне от всех, незаметно – ты понял?
– Да, сэр.
Губернатор еще немного поразмышлял, еще немного свирепым взглядом повыслеживал насекомых на своем столе, а потом как будто выделил одно из множества: