— Ерунда какая! А при чём тут племянник Чан Кайши? — злобно уставился на Петра «Железный Шурик».
Его примеру последовала большинство членов Политбюро. Тёмные. Историю не изучали. Ага, всё же один «историк» есть.
— Бог ты мой. А ведь точно! — теперь подпрыгнул Цинев. — Цзян Цзинго — старший сын Чан Кайши.
— Точно, Георгий Карпыч. Сводный почти брат Георгия Елизарова — и, если чуть абстрагироваться, то Георгий — сводный племянник Чан Кайши. Юноши росли и чего там студенты делаю? Бегали по девкам, вместе. Василия Иваныча, понятно, в Тайбэй могут не пустить, а вот Василия Ивановича с Георгием Яковлевичем пустят. Ну, до кучи можно и Ольгу Дмитриевну отправить. Она с Коленькой Елизаровым тоже хорошо знакома.
— Стратег, мать твою, — заржал Гречко.
— Пётр Миронович, регулярно вы нас своими знаниями и связями поражаете. Прямо монстр какой. Только в этот раз жар чужими руками загребать у вас не получится. Вы делегацию возглавите, — сделал вид, что аплодирует Косыгин.
— Нога…
— Ну, не помешала вам нога до Пхеньяна добраться орден получать — не помешает и до Тайбэя. Там не очень и далеко. И самолёт у вас свой есть. К тому же, одно дело, когда едет маршал главой делегации, и совсем другое — когда номинант на Нобелевскую премию Мира. Согласитесь — разные величины в политике. Дак ещё вас и там, может, наградят. Посмертно! Как сейчас помню, там есть цацка с красивым названием: Орден Благожелательных облаков, — все фильму посмотрели. Шутники.
— Может, и мне кто расскажет про этого Цзинь Цзанга? — спросил в наступившей тишине Шелепин.
Событие тридцать пятое
Ходил в отпуск. Цены на нефть упали, биткоин упал — я смотрю, мировая экономика вообще не вывозит без меня.
Только-только жизнь наладилась — вдруг бац! Отпуск кончился…
— Как государство-то называется? — Пётр тяжело вздохнул.
— Китайская Республика, — охотно ответствовал Громыко, при этом состроив сочувственную харю.
— Так что с Цзангом? — напомнил о себе Генсек.
— Александр Николаевич, не Цзангом, а Цзян Цзинго. Одно время Чан Кайши был нашим лучшим другом. В году так 1925-м, если память не изменяет, на фоне всё укреплявшихся отношений между Китаем и Советским Союзом, он отправил своего сына учиться в Москву, где тот некоторое время жил у старшей сестры Ленина, Анны Ильиничны Елизаровой-Ульяновой, фамилию которой, Елизаров, он и взял.
Окончил Коммунистический университет трудящихся Китая — был такой в Москве, коминтерновцы заправляли. Потом принимал участие в коллективизации где-то в Московской области, кулаков гонял, а вот дальше уехал в Свердловск, на родину Петра Мироновича.
— Я из Рязанской области, а Краснотурьинск в пятистах почти километрах от Свердловска, — начал было Штелле, но КГБшник рукой махнул — мол, неважно.
— Земляк — и ладно, чего уточнять, — хихикает. — В Свердловске «земляк» работал на «Уралмаше» — токарем, кажется, а потом стал редактором заводской газеты. Там и женился. Фамилию не помню, но справку для Петра Мироновича подготовлю. Зовут женщину Фаина, как Раневскую. Легко запомнить. А там, в Китайской Республике, она получила имя Цзян Фанлян. Мы пытались наладить с ней связь, но она на контакт не пошла — хоть оперативника и не сдала. В начале 1937 года Николай Владимирович Елизаров был арестован, а чуть позже вместе с женой выслан на родину. Вот дальше хуже — после эвакуации правительства Чан Кайши на Тайвань «земляк» Петра Мироновича возглавил министерство внутренних дел, подавил попытки прокоммунистических мятежей. Потом был министром обороны. Сейчас он вице-президент Гоминьдана. У вашей землячки четверо детей — три сына и дочь. Вот всё, что помню. Повторюсь, подробнейшую справку для Петра Мироновича к отлёту подготовлю. Когда отправляетесь?
— Когда? — все сначала посмотрели на Косыгина, а потом перевели взгляд на Громыко.
— Постараюсь до завтра управиться. Контакты мне дадите на родственников Ленина?
— Конечно, Андрей Андреевич. Считайте, уже у вас. Извините, товарищи, мне нужно позвонить, — Цинев быстрым шагом покинул зал.
— Пётр Миронович, а вам нужно подготовиться? — Косыгин взглянул на часы.
— Дырку для ордена на пиджаке проковырять? — невесело хмыкнул Тишков.
— Ну, может, стоит какой проект им совместный предложить. У вас такие дела неплохо получаются.
— Нет, спасибо, с Тайванем нам пока не по пути. Там, думаю, и правда антикоммунистическая истерия. Выполнить бы намеченное, — Пётр уже и сам пару минут об этом думал, но ничего кроме электроники далёкого будущего на ум не приходило. Обойдёмся. Микросхемы самим надо учиться делать. Кстати, а чего это на «философском самолёте» не было чуть ли не главного земляка? Как там, в Штатах, поживает гарный украинский хлопчик Стефан Возняк? Нужно будет Олдема настропалить. Стив сейчас телефонный хакер. Дурь такая у молодёжи — вот забыл, как это называется. Учится в университете, но нищий и не может собрать денег на учёбу. Нет, этого нужно немедленно в Алма-Ату! Пусть вместе с монстрами от электроники создаёт мобильную связь и интернет.
— Нет так нет. Завещание напишите.
— Алексей Николаевич! И так тошно. Правда ведь нога болит. Горстями таблетки глотаю.
— В последний раз. Сам видишь, что всё хреново складывается — а больше некого на эту амбразуру отправлять. Вернёшься Героем Советского Союза.
— Посмертно.
— Сплюнь. Тут без тебя столько дел встанет! Отставить упаднические настроения. Завтра улетишь, через три дня вернёшься — и иди в отпуск. Лечись. Снова Маленкова на месяц пошлю.
— Он там половину Казахстана пересажает. С кем потом работать? А он где, кстати?
— В Монголии, чету Цеденбалов валидолом кормит. Не хочешь в отпуск? Ну, смотри. Дело хозяйское. Хотя ведь нужно кого-то и в Штаты отправлять. Андрей Андреевич?
— Сейчас уже думал. Нужно срочно вызывать из Франции нашего посла.
— Не понял, а Франция тут с какого боку? — нахмурил лоб Косыгин, то же и Шелепин проделал, только что оттуда вернувшийся. Правда, без ордена «Почётного Легиона».
— Франция ни при чём — хотя, конечно, позвонить и попытаться выстроить общую линию поведения, вам, Александр Николаевич, и стоит. Де Голль человек непростой, он может возбудиться — а Франция тоже в Совбезе.
— Конечно, позвоню, как только совещание закончим. Так что там с послом? — вскакивать со стула Вождь перестал. Отпустило. Вроде выход намечается.
— Там послом Валериан Зорин, тот самый, что был в ООН во время Карибского кризиса. Так вот, он в своё время тесно взаимодействовал с нынешним президентом Стассеном. Договор по разоружению вместе пытались сочинять.
— Ну, это замечательно. Пусть летит — и чем быстрее, тем лучше. Отзывать не надо. Пока сюда, пока тут, да пока в США — те уже отбомбятся по Китаю. Нужно этих бомбовозов притормозить, до выработки общей позиции с Гоминьданом. Пусть из Парижа сразу в Вашингтон летит. Проконсультируй по телефону.
— Понятно. Можно быть свободным?
— Да, товарищи, давайте заканчивать. Цели намечены, фигуранты определены. Давайте за работу.
Событие тридцать шестое
— Запомни, сынок, у каждой женщины есть три слабых места: цветы, украшения и переносица.
— Милый, я забыла в ресторане твои цветы.
— Ну не возвращаться же теперь! Я вот тоже забыл… по счёту заплатить.
Пётр лежал ночью в кресле-кровати на даче в Переделкино и смотрел в начинающее светлеть окно. Почему не просто на кровати? Аппарат Илизарова. С ним на нормальной кровати валяться неудобно, а тут — свесил ногу через подлокотник… и почти он не мешает. А чего не спал? Чего в окно пялился? Так ночные заседания Политбюро сломали режим. Вот проснулся в четыре ночи — и даже не поворочаться в надежде очередной сон увидеть.
Сон был странный. Он, как всегда, сразу убежал. Да и чёрт бы с ним — не первый и не последний. Вот маленькая только вишенка на торте осталась. Цветок, точнее, а не вишенка. Цветок орхидеи. Потянул за ниточку, к чему бы эта экзотика — и вытащил из памяти, казалось, давно позабытые знания. И знания эти про Тайвань — и совсем не про электронику. Как-то в прошлой жизни подарили родственнице орхидею. Красиво, ничего не скажешь — и в коробочку упакована симпатичную, а на коробочке производитель: Тайвань. Ну, орхидея — растение южное, Тайвань на Юге — всё вроде логично? Дудки. Дело не в Юге.
Через какое-то время, разыскивая в интернете чего-то по садоводству, Пётр наткнулся на примечательную статью. Оказывается, после Чан Кайши там, на Тайване, принялись раскручивать забуксовавшую в его последние годы экономику, и одним из локомотивов стали именно орхидеи. Вся Азия от них без ума, и не только. Выращивали их в огромных количествах, выводили сотни новых сортов и продавали по всему миру. И нефти не надо! Древесная кора да вода. А, ну да — ещё умение.
Вот сейчас ещё толком не умеют. Козырь это знание, или нет? Ну а сам-то он чего знает про орхидеи??? Да вообще ничего. Один маленький нюансик: на даче, вот прямо руку протяни, на полке лежит книжица. В зелёной суперобложке. «Орхидеи и их культура». Авторы — В. А. Поддубная-Арнольди, В. А. Селезнева. Академия наук СССР, Главный ботанический сад, Москва, 1957 год. Как-то листал — осталась книга от старых хозяев. Наверное, подарили, так как никаких «Венериных башмачков» в саду не произрастало.
Эти две тётечки вполне ещё могут быть живы! Самое интересное было прямо в предисловии. Сердце так и радовалось! «Новая история орхидей начинается в послевоенной Москве. Сюда из поверженной фашистской Германии привозят в качестве контрибуции оранжереи, принадлежавшие Герингу, и уникальные коллекции растений». В том числе орхидеи.
Вот, а то — «Толстый Герман»! Палач! Фашист! Милый, душевный человечек. Цветочки редкие разводил. Сейчас в раю, поди, продолжает этим заниматься. А, нет — самоубийцы в рай не попадают. Да и фашисты тоже. И вообще, жалко, что не повесили. Хотя равноценная ли это расплата за миллионы погибших советских граждан, детей, под бомбами лётчиков Геринга? Ладно, теперь не исправить — не в то время попал. Своя есть работа.
Итак, орхидеи. Нужно срочно найти этих тётечек. Научный подход — великая вещь. А ещё у Петра, ну совершенно случайно, есть рояль в кустах, будто специально спроектированный под нынешнюю ситуёвину. Зовут рояль, однако, не «Стейнвей», а Вольф Исаакович Ладежинский — и привезли его на том самом Ту-144, теперь вошедшем в историю СССР как второй «философский самолёт». Удивительное везение, надо сказать! Именно господин Ладежинский является одним из авторов тайваньского экономического чуда — он им там сельское хозяйство с колен поднял на уровень значительно выше среднемирового. Голландцы плакают.
Господин-товарищ сейчас в пансионате у Кашпировского под Алма-Атой, адаптацию проходит — семьдесят лет всё-таки. Да пассажиры всего «второго философского» там, молодых-то среди них нет. Молодёжь сейчас очень аккуратно агитируют на третий самолёт. Остались ещё таланты в «незалежной» — тьфу, в «пиндосии». Чего там будет после развала Союза в РИ — утечка мозгов? Дожить надо. Пока же мозги требуется вернуть на Родину. Ждёт. Соскучилась.
Можно и чуть чужих прихватить. Вот приехали же «Пинк Флойды» — песни с помощью Маши-Вики пишут свои же. До «Стены» ещё не доросли, да и мир не дорос. Мирей Матье недавно заявлялась в Алма-Ату, просилась в Машин балаган. А жена Гарринчи? У них там Голливуд в Калифорнии, а в Казахстане будет «Машевуд» музыкальный.
Чего делать-то? С цветочками? С цветочницами. А чего не взять-то с собой? И Вольфа Исааковича Ладежинского. Самолёт, один чёрт, летит через Алма-Ату. На Тайване его знают ого-го как хорошо — он тамошним фермерам лекции читал, а те на убогом островке не шутя экономику подняли. Серьёзный козырь в переговорах.
А есть ещё? Есть. Есть фильм «Пираты ХХ века». Ну, то есть, пока нет — но есть в уме. СССР в том кино закупает опиум на Филиппинах. Почему? Другая и долгая история. Сейчас и не важная. А важно то, что Тайвань фактически контролирует дела на довольно обширном куске материка, где всё население занимается производством опия. Надо немножко ускорить ход истории и начать покупать оный не в восьмидесятых, как в фильме, а на десяток лет раньше. Спасти страну от наркомании.
Огромные деньги, и в валюте? Конечно. Вот тут и будет пущен в ход «рояль в кустах». Не будет валюты — будет бартер. У них — опий, а у нас — знания и цветочки, и не только орхидеи. Но это тоже уже совсем другая история.
Глава 22
Событие тридцать седьмое
Когда Бог велел Ною построить большой ковчег и взять на него каждой твари по паре, у Ноя возникла одна лишь маленькая проблема — где взять две тёщи…
На самом деле ковчег называли Ноевым потому, что многие на нём ныли, мол, в пару досталась некрасивая тварь.
Boeing 727-100C — конвертируемая грузопассажирская версия. Так его задумали в Boeing Commercial Airplanes. Должен был вмещать 106 пассажиров. Зачем столько? Бик сделал спецзаказ и чуть доплатил, пошушукавшись с лётчиками и инженерами. В результате Тишков получил тридцатиместный самолёт с баром-буфетом в центре и небольшим отделением на четыре кровати в хвосте. Лётчики пожаловались, что машина шумная. Инженеры пожаловались на низкую зарплату. Одноразовые вливания, и Марсель получил экспериментальный Boeing с двигателем JT8D-200, который можно использовать на двух боковых пилонах.
Уверяли товарищи, что двигатели JT8D-200 намного тише, чем оригинальные двигатели JT8D-1-17. Пётр предыдущих не слышал. А вот что его самолёт был тише, чем Ту-134 — так даже не о чём спорить. И не вонял. Все масла, смазки и прочую жидкость для туалетов покупали у «тупых» пиндосов. Может, не такие и тупые? Самолёт точно лучше сделали, чем умные русские.
К чему это? А не влезли все. Набралось тридцать два желающих. Во-первых, трое американских лётчиков. Точнее, двое пилотов и инженер, он же радист. Облазили все Штаты, но нашли с русскими корнями — правда, ни один не ботал на великом и могучем. Потом трое наших — ученики, и переводчик к ним со знанием технического американского. Две стюардессы — одна их, одна наша, тоже ученица. Сестра одного из лётчиков. Потом десять охранников из девятки — как, блин, у президента США. Потом врач — не дай бог, что в чужой и враждебной стране случится. С ним медбрат, но с высшим медицинским образованием. Интерн. Даже внешне немного на Лобанова похож, а внутри так копия. Прозвище — «А чё».
Потом два пожилых родственника Владимира Ильича Ленина. Ольга Дмитриевна в своих неизменных больших затемнённых очках, которые носила, чтобы скрыть косоглазие. Взяла с собой дочь. Племяннице Ленина было сорок семь лет, а дочери Надежде (назвали в честь Крупской) — двадцать два, она только закончила филфак МГУ и сейчас устроилась работать в музей-заповедник «Московский Кремль». Зачем её везли старшие потомки — Ильича непонятно. Для пиара? Продвигают по лестнице к вершинам коммунизма? Петру девушка понравилась — у неё ни на приличной довольно груди, ни в глазах не было написано, что она почти внучка Ленина. Ну, внучатая племянница. Простая и скромная серая мышка. Нет, не серая — чёрная, с косой толстенной, но короткой. Надежда Алексеевна Мальцева. Ну, хотят — пусть везут. Братик Коленька поручился за безопасность русских друзей.
Потом были ботаники. Вместо двух тётечек пришлось везти четверых. Оказывается, наука и практика в данном случае не идут рука об руку — одни книги пишут и выводят новые сорта, в пробирках в основном, а другие в земле, пардон, в коре ковыряются. Ну да не жалко, самолёт большой — так Пётр думал. Ошибался.
С тётечками вздумал лететь парторг Главного Ботанического сада. Пётр хотел послать этого товарища далеко и надолго, но потом узнал, что тот в сороковых воевал в Китае с Чуйковым и несколько раз защищал самого товарища генералиссимуса, также известного как Чан Чун-ченг, он же — Чан Кай-ши, он же — Цзян Цзеши. Парторг Слесаренко Василий Иванович и фамилию генералиссимуса перевёл. Правильно назвали — «Тот, кто как скала».
А ещё дядечка разъяснил, что вообще за звание такое генералиссимус. Сто раз слышал Пётр и знал, что Сталин у нас — генералиссимус, и Суворов тоже. Думал, что это звание следующее за маршалом — оказалось, что ошибался. У нас данный термин использовали для обозначения главнокомандующего вооружёнными силами и командующего армией государства или нескольких государств, находящихся в военном союзе. Всего на наших просторах получили такие погоны аж восемь человек. Щедрее всех был Пётр Первый, он их наплодил аж пятерых. Во Франции все герцоги и короли себе присваивали. Чан Кайши прицепил себе погоны с бахромой 1 июля 1938 года. Тогда конгресс Гоминьдана провозгласил Чан Кайши «вождём» Китая и присвоил ему это громкое звание, хотя его войска постоянно терпели поражения от японцев.