А кто этому хитрому татарину сказал, что Пётр вернулся, и сейчас в Переделкино? Ну, только тёзка-танкист.
— Так у него дело важное! Сто раз звонил, просил, как вернётесь, сообщить, — развёл руками майор.
Пришлось спать не ложиться — сидел на лавочке с бокалом красного винишка и ждал. Приехал и огорошил. Хочет колхоз купить себе круизный лайнер. Заслуженных колхозников будет катать по Чёрному и Азовскому морям. Сюр.
— А самолёт не нужен? До Адлера ведь тоже добираться надо?
— Нет, самолёт сразу не потянем. Через год, — вот сволочь.
Давно, в той реальности, читал про председатели такого же вырвавшегося вперёд колхоза из Подмосковья. И как раз про это время.
Было громкое дело председателя подмосковного колхоза имени Кирова (деревня Черная Балашихинского района) Ивана Снимщикова. В 1952 году он был избран шестнадцатым за пять лет председателем развалившегося хозяйства в восемьдесят работников, занимавшего последнее место в области по всем возможным показателям. За следующие семнадцать лет Снимщиков сумел вывести колхоз в передовики. Самые, бляха-муха, передовые передовики. Его колхозники брались за любое дело, которое могло принести деньги. Расплетали старые канаты, валявшиеся в портах Риги, Архангельска и Владивостока, и делали из них каболку для строителей и электриков, шили матрасы, делали соки и джемы из загубленных овощебазами фруктов и овощей, штамповали пластмассовую тару для парфюмерных фабрик. Все это продавали по «договорным ценам», что давало средства на развитие основного бизнеса (животноводство и растениеводство), строительство и благоустройство. В колхоз вернулись люди, к 1969 году у Снимщикова работало полторы тысячи человек, а общий объем реализованной продукции составлял 12 миллионов рублей.
И все бы замечательно. Пример для подражания. Вот он — социализм! Каждому по труду его. Только вот люди Снимщикова жили вызывающе хорошо — председатель платил своим двойную зарплату и катал доярок по Чёрному морю на теплоходах. В итоге Снимщикова обвинили в «нэпманстве», частнособственнических настроениях и отдали под суд. Колхоз забурлил, трактористы кричали: «Сейчас заведём трактора и поедем на Красную площадь с демонстрацией». Не поехали. Иван Снимщиков получил шесть лет с конфискацией имущества (на 900 рублей, по описи суда), был амнистирован через пять годков, ослеп и умер в крошечной «хрущобной» квартирке. А не высовывайся! НЭПман проклятый!
Пётр Ивана Андреевича забрал с собой в Казахстан. Еле-еле уговорил. Как объяснить таким подвижникам, что без него ведь заклюют? Это Зарипова трогать нельзя, за ним министры стоят — а кто такой Снимщиков? Найдут коммунисты повод. Сейчас председателем колхоза в Неметчине под Павлодаром. Рядом с Герингом и Иваном Худенко. Вместе отобьются.
— Не перебор? — Марсель вот не понимает. А чего — ЗАРАБОТАЛИ!!! — Так может, просто билеты покупать? Как обслуживать, ремонтировать? Зимой чего?
— Пётр Миронович, вы не мутите воду. Скажите — нет, и отстану. Мы вот построили в этом году у себя завод по производству бехатона. Деньги миллионами текут. Отберут ведь.
— А корабль не отберут?
— Корабль сложней.
— А хрен с вами. Помогу. Пусть будет у людей перед глазами знамя. Ну, и красная тряпка для быков. Вы там вокруг Захарьинских Двориков начинайте на всякий случай окопы рыть.
Интермеццо шестнадцатое
Вопреки советам по технике безопасности, при ядерном взрыве ни в коем случае не падайте на землю лицом вниз, ибо такое потрясающее зрелище вы увидите первый и последний раз в жизни!
— Андрей Антонович, начинайте.
Гречко осмотрел членов и кандидатов в члены Политбюро, что теперь, можно сказать, в этом зале прописались. Не хватало Тишкова, Громыко, недавно ставшего кандидатом, и Маленкова. Последний сиднем сидит в Улан-Баторе. Правильно, там сейчас неспокойно. Тишков улетел в Алма-Ату — ну, пусть болеет. Заслужил. Подгорный лично ему медаль Героя Советского Союза приколол и орден Ленина вручил. Заслужил — в столицу к врагу слетал и нужный результат получил. Так ещё и интересную карту привёз. По ней выходило, что границы Внешней Монголии, или сейчас Монгольской Народной Республики, проходить должны чуть южнее, и район с этим небольшим изыскательским посёлком Баян-Обо в составе аймака Баотоу должен быть монгольским, а не китайским. Не просто спорная территория, а прямо-таки «бесспорная». Карта-то китайская.
— По нашим данным, взорвалась ядерная бомба мощностью около 15 килотонн. Очень похожая по устройству на пресловутый американский «Малыш». В это время дул серьёзный северо-западный ветер, до семи-восьми метров в секунду, в порывах — и до пятнадцати. В силу этого основная масса радиоактивных отходов была унесена на территорию Китая. К востоку от этого самого Баян-Обо. Определить размеры радиоактивного следа не представляется возможным. Китайцы подтянули туда массу народу — по данным авиаразведки и спутников, там сейчас сконцентрировано до трёх мотопехотных дивизий. Из них одна — прямо на заражённой территории. Границу не пересекают. Полевые лагеря развёрнуты километрах в пятнадцати от границы. «Градами» не достать, — маршал перешёл к карте Монголии.
— Андрей Антонович, а что с жертвами среди мирного населения Монголии? — поинтересовался Цвигун.
— Данные уточняются. Там кочевало четыре семьи — или как это у них называется? В общем, было четыре стойбища. С воздуха живых не видно. Естественно, никто людей туда посылать не будет. В сумме эти четыре семьи насчитывают пятьдесят три человека. Район оцеплен нашими и монгольскими частями, всех животных стараются отстреливать. По данным из космоса, китайский «малыш» угодил точно в небольшое солончаковое озеро.
— А мы там своих солдат не облучим? — Шелепин мотнул головой на карту Монголии.
— Дозиметры есть. Оцепление выставлено на безопасном расстоянии в двадцать пять километров. Ветер продолжает дуть с северо-востока и северо-запада. Всё летит в Китай. Сейчас по данным оперативного штаба ветер усиливается. Возможно, перерастёт в пыльную бурю.
— А китайцы? — усмехнулся Генсек.
— Их проблемы.
— На самом деле. Андрей Антонович, — Косыгин вышел из-за стола и ткнул пальцем в злосчастный посёлок, — там сейчас что?
— Там как раз расположена одна из дивизий. Точных данных, конечно, нет, но радиация там должна быть не выше предельно допустимой.
— Наши войска вдоль границы.
— Боевая тревога отменена, но части ПВО и авиация в любую секунду готовы к отражению атаки со стороны Китая.
— Подождём. Громыко уже, наверное, долетел.
Интермеццо семнадцатое
Голосом Ефима Копеляна:
Информация к размышлению:
Ричард Брэнсон. Стал миллиардером, занялся освоением космоса.
Дмитрий Рогозин. Занялся освоением космоса, стал миллиардером.
— Ваше Превосходительство, вы можете прояснить нам судьбу бывшего Администратора, или главного исполнительного директора Национального управления по аэронавтике и исследованию космического пространства мистера Джеймса Эдвина Уэбба? — Ральф Банч — темнокожий, высокий, коротко стриженный человек с седеющими висками и в больших очках — чуть наклонил голову к правому плечу, как бы выражая сомнение, что товарищ «превосходительство» ответит правдиво.
Ошибался. Это был чуть ли не единственный козырь в рукаве у Громыко, и он решил зайти именно с него — а тут партнёры сами напрашиваются.
— Бывший администратор НАСА товарищ Джеймс Уэбб попросил в СССР политического убежища.
— Сам попросил? — Гарольд Эдвард Стассен, благообразный мужчина ну очень намного выше среднего роста с серьёзной такой залысиной (волосы остались только на затылке и висках), тяжело вздохнул. Не спросил. Так, поддержать разговор. Ждал плохих новостей.
— Вот заявление. Написано рукой товарища Уэбба, можете взять для графологической экспертизы. А вот напечатанный для удобства — но есть и рукописный — вариант рассказа, если хотите, нашего нового гражданина об некой операции, готовящейся правительством США. Это о высадке астронавтов на Луне в ближайшем будущем.
И президент, и вице-президент получили по два печатных листка. Ознакомились. Синхронно вздохнули.
— Давние дела. Нынешняя администрация не имеет к этому никакого отношения, — наконец раскусив эту кислую, противную ягоду, произнёс Стассен.
— Вот и хорошо. Тогда мы не будем предавать это огласке, — Громыко сделал вид, что сейчас махнёт рукой — мол, хрен бы с ним, с этим документом. — И это, — он наполовину вытянул из папки ещё одну бумагу, в шапке которой была большая надпись «Эйзенхауэр. Рейнвизенлагер». Стассен икнул, выпучил глаза и, кажется, перестал дышать. Андрей Андреевич сделал вид, что смущён невольной ошибкой, извинился и раскрыл папку, поворошив лежавшие в ней документы. На верх стопки сперва легла бумага под названием «Сиро Исии». Громыко скривился и накрыл её другой — эта была озаглавлена «Операция Скрепка. Артур Рудольф». — Ах да, вот оно. Ну, это тоже не будем.
— И… — Ральф Банч, сумевший сохранить непроницаемый вид, сделал жест рукой, означающий подсчёт денег.
— Ну что вы, какие счёты между партнёрами. Нам ведь сейчас вместе нужно лишить Китай ядерного и термоядерного оружия — и чтобы при этом, желательно, самим это же самое ядерное оружие на бедных заблудших китайцев не сбрасывать.
— А Мао будет плясать джигу под наши дудки? — Банч всё же главный у них, по сути. Не освоился ещё Мистер «37».
— Вдвоём попробуем заставить. Плюс Совет Безопасности, плюс остальные члены ООН. Ну, и конечно, плюс Б-52 прямо у границ.
— Стоит попробовать, за спрос ведь денег не берут — правильно я перевёл вашу поговорку? — вице-президент посмотрел на Стассена.
— Мистер Громыко, а что с космосом? — «37» всё же глава государства — о престиже думать надо, а от бодания с Пекином какой престиж?
— Давайте устроим несколько совместных проектов. Стыковка кораблей. Орбитальная станция. Луноходы. Потом, по мере развития, и полёт на Луну людей — наших и ваших. Гонку развязали другие люди, вас в нынешних условиях никто не упрекнёт, если решите спустить её на тормозах. Даже и объявлений сейчас никаких делать не надо — все потом, в рабочем порядке.
— И… — опять деньги считает вице-президент.
— Почему бы вам не поддержать проект «Газ в обмен на трубы» для Европы? Естественно, со строительством завода по изготовлению таких больших труб у нас, — на этом настаивал Косыгин.
— Мы строим?
— Конечно. Плюс бетонная обкладка по технологии фирмы «Браун и Рут» — класть трубу мы бы хотели через Балтийское море, — Тишков на Политбюро аж весь на крик изошёлся, настаивал, что газопровод нужно вести напрямик в Германию, не через Польшу. Под водой. Вот всё у него не как у людей! Ну, раз платят американцы — можно и удовлетворить этот каприз. К тому же — новые технологии. Будем мотать на ус.
— Давайте встретимся завтра для более детального разговора, — поднялся, протягивая руку, Стассен.
Глава 25
Событие сорок третье
Воспитательница детского сада на родительском собрании:
— Я не знаю, чем вы там занимаетесь в выходные, но в понедельник за завтраком все дети чокаются кружками с чаем.
Завтракали в беседке под старой яблоней. Готовили дочки — не очень умело, но с душой. Ну, яичницу и поджаренный хлеб испортить сложно — желтки только растеклись. Лия-то спозаранку уехала — Фрейдлина прилетает, какие-то у них дела образовались.
Когда Пётр выбирал место, то этот старый, заваливающийся домик на краю ему сразу понравился. Не тем, понятно, что заваливался, а тем, что крайний, и вот этими двумя огромными дикими яблонями. Просто гиганты. Такие только тополя в городах будут через тридцать-сорок лет. Потом и там не будет — начнут с ними бороться. Подрезать. Правильно — пух аллергиков с ума сводит, да и нормального человека раздражает. Вроде есть мужские особи, которые не дают пуха — однако больше это похоже на сказку или городскую легенду: «А вы знаете — Мамыкина снимают, за разврат его, за пьянство, за дебош…». Вот, а тут: «Есть мужские тополя, и они не цветут». Посмотрел Пётр в энциклопедию. Точно, мать их за ногу! Тополь — двудомное растение. Есть мальчики и девочки. Тогда почему города просто утопают в пуху — специально одни женские особи высаживают? Работники питомников всей страны очень хотели отомстить проклятым горожанам за свои низкие зарплаты? Потом узнал, что бесполезный это шаг с посадкой мужских тополей. Становятся они с возрастом пед… Одним словом, пол меняют. Вот даже тополя — а мы Борюсика Моисеева ругали.
Будучи министром сельского хозяйства, Пётр дал команду прекратить этот шабаш. Сажать только мужские, и по возможности заменять на липы, берёзы и прочие осины с кедрами. Тополь ведь ещё один минус имеет — он очень хрупкий. Чуть ветер посильнее — и валятся на новенькие «жигулёнки» огромные отломанные ветки. «Волга» с толстенным железом ещё выдержит, хоть и сомнётся, а вот новые машины погубят владельца. Кричали некоторые, мол, тополь кислорода в пять раз больше липы даёт. Флаг вам, товарищи, в руки — посадите на четыре липы больше. И барабан на шею, под музыку сажайте.
Так вот, о деревьях. Развалюху строители снесли, а обе огромные яблони дикие сохранили, как и три настоящих Апорта. Тоже старых, но не таких огромных. Весной хорошо цвели, а сейчас, в конце июля, уже бы банда Мишки Квакина совершила налёт — но Мишка где-то в Подмосковье. А здесь начинают краснеть бока у наливающихся на глазах красавцев. А вот запаха ещё нет. Жалко. В Алма-Ате тоже успели немного тополей насажать. Вырубили, не занимаясь гендерным анализом. Посадили дикие яблони и корейские кедры. А ещё с Дальнего Востока завезли — пусть немного, но всё же — накопанного по лесам маньчжурского ореха. Это почти тот же самый грецкий, только зимостойкий, до тридцати градусов мороза выдерживает. Будут лет через десять квакинцы не в сады чужие лазать, а стоять под орехами на улице Фурманова или Тулебаева и ждать, пока орех упадёт.
Сидели под яблоней, пили чай и разговаривали. На балкон дома выставили дойчевский магнитофон и слушали новую концертную программу «Крыльев Родины». Решили устроить чёс по Пятой Республике. Раз подвернулась под руку Мирей Матьё, то записали с ней шесть песен, и шесть своих новых Маша-Вика на французском соорудила. Нужно же Горбаневскую работой загрузить, а то опять за какую Венгрию в бой полезет. Или вон — все диссиденты как рисковали здоровьем и карьерой из-за Чехословакии в реальной истории, и чем чехи отплатили? Стали самым русофобским членом НАТО. Прямо яд с клыков капает. Впрочем, как и у всех остальных братушек.
В турне уезжают через три дня. В смысле — в чёс. Десять самых крупных городов, по два-три концерта в каждом. Билеты уже все проданы, доход «Крыльев» составит три миллиона франков. Таня едет тоже бэк-вокалисткой, и ещё принимает участие в некоторых танцах. Родной дочери, к сожалению, бог такого голоса, как Маше, не дал.
Цинев двоих Тишковых без сопровождения, естественно, не отпустил — приставил к каждой по два телохранителя. Сегодня с самого с ранья приходили представляться. Умеют же делать мужиков в русских селеньях! Шварценеггер со своими метром семьюдесятью тут же и лужу бы наделал. Просто заглянув в глаза. А если его ещё дружески облапит такой «фанат», то всё — не будет у Калифорнии губернатора.
Сам Пётр тоже на месяц этих тринадцатилетних див отпускать без дополнительной страховки побоялся. «Бурильщики» пусть будут, но ещё и свой человек не помешает. Позвонил Вадиму Кошкину — сейчас каникулы, и в секции его в Краснотурьинске почти нет борцов. Все борются с ленью. Лень с утра вставать, можно и до двенадцати в кровати поваляться. Да и самому ветерану неплохо: и по заграницам покатается, подарков родне накупит, и от него дети отдохнут. Затренировал. Фанатик.
Всё хорошо — ветерок с гор прохладный утром, лилии, специально из Франции Биком присланные, головокружительно пахнут. Умеют же делать капиталисты. Наши вон саранки рядом — и блёклые, и не пахнут. Так вот хорошо всё — да только зудит где-то под ложечкой.