Утром первого сентября мы собрали всё необходимое: всякие носки-трусы, зубные щётки, полотенца и прочее нужное, но не указанное в списках. Я сразу оделся в школьную форму, и мы с Джоном, сложив вещи и сундук в багажник, отправились на вокзал. Сова будет жить дома, ведь в основном писать придётся Найтам, чтобы переправить мне задания из обычной школы, да и инициаторами обыденной переписки решили выступить они. Найты рассудили, что я могу и позабыть писать письма домой, погрузившись в изучение нового и невероятного.
У вокзала Кингс-Кросс мы уложили пожитки в тележку, простились-попрощались, и я покатил к переходу на платформу «девять и три четверти». По непонятной мне причине, профессор МакГонагалл не сказала, как туда попасть, но по сказке о Гарри Поттере мне известно, что нужно пройти сквозь стену между девятой и десятой платформой.
Подкатив тележку к предполагаемому месту перехода, я потыкал в стену пальцем — преграды не оказалось. Вообще странное ощущение, вызывающее когнитивный диссонанс — ты видишь препятствие, но нащупать его не можешь. Вокруг то и дело сновали обычные люди, но словно что-то отводило их взгляд от этого места. Без всякого разгона я прошёл через этот странный барьер, и мир вокруг заиграл другими красками. Это действительно так.
Вокзал со стороны обычного мира крайне сер и мрачен. Ну не подразумевает вокзал богатство красок! Здесь же всё яркое — даже красные кирпичи стены́. Если обычные люди одевались консервативно, мрачно, ведь спешили по делам, на работу и прочее, то здесь фасон свободный, цвета — на усмотрение волшебника. Разнообразие. Были и обычные, привычные одежды, были комбинации из них, были и длинные платья в пол, мантии… А были и Уизли. Если рассматривать стиль бохо как концепцию «что нашёл, то и надел», то эта рыжая семейка является ярыми поклонниками такого стиля. Заострять своё внимание на них я не стал и быстро покатил тележку к одному из алых вагонов. Мне всегда чем-то нравились паровозы, и сейчас я старался не смотреть в его сторону. Мало ли, ещё не хватит выдержки, пойду рассматривать, донимать кого-нибудь с вопросами. Ещё я старался не обращать внимание на учеников и их родителей.
На входе в нужный мне вагон стояла кудрявая девочка, а погрузка сундука явно вызывала у неё трудности. Вот и почему здесь нет грузового вагона? Это было бы логично. Вот только волшебники могут уменьшать вещи, левитировать их, помещать в разные сумки с незримым расширением. У них, похоже, отсутствует сама концепция грузового транспорта за ненадобностью.
— Помочь? — спросил я девочку, остановив свою телегу рядом.
Она чуть ли не подскочила, резко оборачиваясь, смотря на меня удивлённо. Могу поспорить, что это Гермиона. Похожа на ту актрису, но есть какие-то неуловимые отличия. Сложно сказать, я очень плохо помню… как её там? А, не важно.
— Да, было бы здорово, — кивнула она, вернув лицу немного важности. Можно даже подумать, что мне одолжение делают. Мило.
— Тогда секундочку, — я выгрузил свой сундук из тележки, накинул на плечо лямку рюкзака, пристроил тележку рядом с ещё несколькими пустыми.
Взял сундук девочки за ручки и бодро затащил в вагон, вышел и так же поступил со своим. Девочка зашла следом. Хорошо то, что сундуки можно катить одной стороной по поверхности — хоть до этого додумались.
— Спасибо большое, — кивнула девочка, пока мы шли по коридору в поисках свободного купе.
— Да не проблема.
Купе мы нашли практически в конце вагона. Разместились быстро, затолкав сундуки под сиденья, и сели друг напротив друга.
— Я Гермиона Грейнджер, — представилась девочка.
— Максимилиан Найт. Просто Макс.
— Очень приятно.
— Взаимно.
Гермиона посмотрела в окно. Пара секунд молчания, и она заговорила. Довольно быстро и малость восхищённо.
— Это просто невероятно! — девочка повернулась ко мне. — Макс, а ты знал, что ты волшебник? Я вот нет и была ужасно удивлена, когда получила письмо из Хогвартса. То есть, приятно удивлена, конечно же. Мои родители совершенно обычные люди, и сам факт того, что я волшебница — просто невероятен.
Выдохлась. Смотрит выжидающе. Это что, собеседование? Забавная девочка. Интересно, как бы я отреагировал, будь помладше умом?
— Ну, мои родители волшебники, но рос я в семье обычных людей по независящим от меня причинам. По идее, я не должен был обладать способностью к магии, но вот, еду в Хогвартс. И я не хотел бы об этом говорить.
— Ладно. Ты знаешь, я выучила все учебники за первый курс. Думаешь, этого хватит, чтобы быть лучшей в учёбе?
— Не знаю. Мне кажется, что очень важна практика. Но и без знаний она будет неполноценна. Но и знания без практики — лишь слова из книг. Мне кажется, что успех не может заключаться в чём-то одном.
— Возможно… — Гермиона задумалась, а поезд тем временем уже тронулся. Что я, что она вытащили книги и решили почитать, при этом улыбнувшись друг другу. Ну то, что Гермиона решит почитать, я не сомневался.
Через полчаса девочка решила продолжить разговор. Она прикрыла книгу, придерживая пальцем на нужной странице.
— Макс, как думаешь, на какой факультет ты попадёшь? Я очень надеюсь, что попаду на Гриффиндор. Это самый лучший факультет! Там учился сам Дамблдор!
— А на Слизерине учился сам Мерлин, — усмехнулся я.
Гермиона уже было открыла рот, чтобы возмутиться, но резко передумала.
— Скажу тебе по секрету, — продолжил разговор. — Распределять нас будет древний артефакт. Возможно, он предложит выбор, если ты подходишь нескольким факультетам, но это лишь догадка. Вот ты для чего едешь в Хогвартс?
— Учиться, конечно же!
— А какой факультет лучше всего подходит именно для обучения?
— Рэйвенкло. Его я тоже рассматривала в качестве варианта.
— Там даже есть небольшая библиотека в гостиной, правда, о том, что именно там хранится, мне неизвестно.
На слове «библиотека» глаза Гермионы буквально засветились от любопытства. Была бы у неё возможность, то она уже была бы там. Забавная она.
— Говорят, что на Гриффиндоре слишком шумно и суетливо, — продолжил я свои мысли. — На Хаффлпаффе приветствуется трудолюбие, там дружный коллектив, который никуда никогда не лезет и не выделяется. Потому их считают ни на что негодными тупицами. Глупость, как по мне.
— А Слизерин? Везде пишется, что это факультет тёмных магов и там даже учился Сам-знаешь-кто.
— Волдеморт, что ли? Ну да, учился. И Мерлин там учился. Знаешь, я живу в довольно тихом и приличном пригороде, но я не слепой и не раз видел темнокожих, что толкают наркоту, участвуют в бандах, грабят, наверняка на них и пара трупов найдётся, — хоть это и моменты прошлой жизни, но менее правдивыми они от этого не стали. — Но что это значит?
Гермиона не отвечала, и я сразу продолжил:
— Все темнокожие плохие? Без исключения? А как же… ну допустим, Чарли Паркер? Арт Тейтум? Шикарнейшие джазовые музыканты начала и середины двадцатого века. Тоже плохие?
— Но в книгах же написано…
— Книги пишут люди. Люди могут ошибаться. Людям можно промыть мозги. Людей можно взять под контроль, стереть память или вложить ложные воспоминания. Умелая пропаганда идей национализма привела к процветанию нацизма и Второй Мировой. Думаешь, итальянцы и немцы на протяжении всей истории только и делали, что взращивали эти идеи? Холили да лелеяли, но лидера не было, а тут бац! И понеслось! Так, что ли? Нет, конечно.
— Однако книги одобрены Министерством Магии и в них не может быть неправды.
— Один человек с промытыми мозгами написал книгу, другой такой же выпустил в печать, третий пропустил через цензуру, четвёртый сертифицировал. Почему нет? А ещё есть взятки, шантаж, да что угодно!
— Ну это уже слишком! — обиделась то ли на мои слова, то ли на идею Гермиона.
— А почему бы и нет? Ты слышала такое выражение: «Историю пишут победители»?
Девочка кивнула и продолжила цитату.
— Поэтому в ней не упоминаются проигравшие. Артур Дрекслер.
— Именно. Это вполне жизнеспособная концепция, ведь кто опровергнет слова, написанные этим самым победителем? Если кому-то невыгодно, чтобы людская масса что-то знала, об этом не будет упомянуто в современных изданиях. Но и в старых может быть то же самое, но наоборот. Я предпочитаю собирать информацию, обдумывать, сопоставлять с наблюдениями и только потом делать выводы. Хотя и сам порой грешу слепой верой в написанное.
Так мы говорили с Гермионой о всяких мелочах. Выяснилось, что она обладает феноменальной памятью на текст и картинки, и, как мне кажется, отсюда её проблема. Когда я интереса ради спросил пару теорий трансфигурации из книги, она мне их сходу процитировала и даже больше — наизусть рассказала пару абзацев. Но вот когда я попросил вкратце изложить мысли из текста, сделать выводы в двух словах, то это вызвало сильные затруднения у Гермионы, и она даже чуть было не вспылила, мол «Да что тут непонятного-то!».
У людей с абсолютной памятью вполне могут быть такие проблемы, и проходят они с возрастом и опытом. Из-за того, что им совершенно не приходится напрягать мозги для добычи информации, упрощать её для лучшего запоминания и усвоения, они плохо умеют работать с запомненным материалом. Сразу вспомнил, причём полностью, воспользовался, отбросил в сторону. Такая же проблема и у тех, кто в работе постоянно пользуется компьютером, любую информацию ищет в интернете, использует её на месте и всё. Не нужно учить, запоминать, упрощать, анализировать. А мозг работает по пути наименьшего сопротивления — не надо делать, значит и тратить энергию на это не буду.
Об этом мы и говорили практически всю дорогу. Гермиона даже согласилась обдумать мои доводы и мысли, а я предложил по каждой прочитанной ею теме всегда писать краткие выдержки, подводить некие итоги, выводы, причём своими словами.
На полпути до Хогвартса к нам, кстати, заходил пухлый скромный мальчик и что-то намеревался спросить, но выбрал неудачное время для этого и был проигнорирован. Я сам, честно говоря, не сразу заметил его. Не получив долю внимания, мальчик так же скромно удалился. Наверняка это был Лонгботтом.
Когда за окном стемнело, а по поезду разнеслось сообщение о скором прибытии в Хогсмид, я вынул мантию из рюкзака, накинул на себя и вышел из купе, давая возможность Гермионе переодеться. После я забрал рюкзак, и мы покинули купе, которое само закрылось. Остальные вещи доставят в Хогвартс и без нашего в том участия.
Мы были чуть ли не единственными, кто стоял у выхода из вагона ещё до того, как поезд начал останавливаться. Потому и толкучки избежали, хотя ученики начали довольно быстро набиваться в коридоры.
Поезд остановился, двери открылись, мы все дружной гурьбой высыпали на слабо освещённый перрон Хогсмида. Ученики постарше отправились в свою сторону, пару раз крикнув первокурсникам, чтобы ждали здесь сопровождающего. Мы и ждали.
Сам по себе перрон Хогсмида был небольшой. Платформа, пара каменных домов в староанглийском стиле, несколько фонарных столбов. Сама деревня начиналась несколько дальше, и её огни чётко виднелись в сгустившейся тьме осеннего вечера.
— Первокурсники! Все ко мне! — раздался низкий бас, и все мы имели сомнительную честь лицезреть Хагрида. Всё такой же косматый-бородатый и всё в том же коричневом затасканном плаще, в котором я его видел ещё на Косой Аллее. — О! Привет, Гарри! Ты как?
Вопреки моим мыслям никто не обратил на Гарри внимания — мало ли этих Гарри по всей Англии. Вот если бы он сказал: «Привет, Поттер!», тогда бы да, обратили бы.
— Это кто? — спросила Гермиона, ошарашенно глядя на полувеликана.
— Это Хагрид. Работает лесничим при Хогвартсе.
— Откуда ты знаешь? — девочка резко повернулась ко мне.
— Смотрю, слушаю, размышляю.
Хагрид повёл нас по тёмной тропинке куда-то вниз и через некоторое время вывел к причалу у озера. Рассевшись по четыре человека в лодку, мы отправились в короткое плавание до Хогвартса. Замок, кстати, мы увидели ещё на берегу, но на меня почему-то он не произвёл особого впечатления. Большой, красивый, вовремя вышедшая из-за туч луна добавила красоты этому виду… Эх я, дитя урбанизации и мегаполисов. Вот картинка из Пятого Элемента, когда ты в летающей машине смотришь вниз, а там многие тысячи таких машин снуют по многоуровневым воздушным коридорам, а основания супернебоскрёбов теряются где-то внизу, это да. Это мощно. А это — замок.
После заплыва закономерно последовала высадка, но уже на каменной пристани практически в основании почти отвесной скалы, на вершине которой и стоит Хогвартс. Хагрид повёл нас по лестницам вверх, пока мы не оказались на внутреннем дворе замка, перед самой дверью, в которую полувеликан от души постучал. Дверь открыла МакГонагалл, и полувеликан перепоручил нас ей.
Новый заход пешего путешествия теперь уже по тёмным коридорам замка. Наши шаги по выложенному камнем полу гулким шумом разносились по просторным и высоким коридорам, свет факелов в которых порой не мог разогнать тьму под потолком.
Профессор привела нас в небольшую комнатку, в которой после нашего прибытия осталось не так уж и много места. МакГонагалл зачитала заранее заготовленную и наверняка не раз произнесённую речь о том, что нам предстоит пройти церемонию распределения, попасть на один из четырёх факультетов, жить вместе, стать семьёй, мир, дружба, жвачка, баллы. Она ушла, оставив нас наедине со своими переживаниями и волнениями, но обещала вернуться.
Сразу поднялся шум от многих голосов. Многие решили сразу обсудить с первым попавшимся под руку человеком свои мысли и поделиться впечатлениями. Но в скором времени впечатлений добавилось ещё больше, ведь внезапно из стен выплыли призраки. Я был к этому готов. Безусловно. Только это и не позволило от неожиданности запульнуть в них чем-нибудь из крови. Хотя это и не помогло бы. Зато я почувствовал отклик от меча. У него точно есть свой разум, пусть и плевать он в основном хотел на происходящее.
МакГонагалл вернулась и, разогнав призрачную братию, повела нас обратно. Проходя мимо больших двустворчатых дверей в самом, пожалуй, большом коридоре, она остановилась напротив них и невесомо толкнула одной рукой, легко их открыв. На нас обрушился гомон многих голосов, который практически сразу стих, стоило профессору завести нас в зал.
Большой Зал Хогвартса был действительно впечатляющим. Ну, не сам зал, а зачарованный потолок и множество летающих свечей над столами. За четырьмя столами, что стояли вдоль зала, сидели ученики разных возрастов, а за последним, пятым, что стоял поперёк в самом конце, сидели преподаватели во главе с Дамблдором собственной персоной.
— Этот потолок специально так зачарован самими Основателями. Я в Истории Хогвартса читала.
Гермиона такая Гермиона.
Профессор подвела нас к преподавательскому столу, принесла табуретку со старой потрёпанной коричневой шляпой и отошла чуть в сторону. Шляпа зашевелилась, её складки сложились в подобие лица, и она запела, да так запела, что у меня чуть кровь из ушей не пошла. Очень фальшиво.
После грандиозного фиаско шляпы в области вокала, МакГонагалл начала вызывать поступающих детей по списку. Нужно было выйти, сесть на табурет и пару мгновений перетерпеть нахождение пыльного артефакта на голове.
Ученики выходили один за другим, вот и Гермиона вышла. Она явно о чём-то беседовала со шляпой, долго и упорно.
— ГРИФФИНДОР!!!
МакГонагалл сняла с неё шляпу и Гермиона отправилась за свой новый стол. Задумчивая, вроде бы радостная, а вроде бы и нет. За остальными я особо не смотрел, лишь подмечая каких-нибудь интересных детей, о которых вообще ничего не знаю. Вот, например Гринграсс. Девочка-кукла, абсурдно идеальная внешне и с великой скукой на лице. О ней в истории о Поттере сказано только то, что она есть, а это уже очень много, учитывая количество детей и подростков вокруг, о которых я даже не слышал, не читал и не видел.
— Найт, Максимилиан.
Услышав своё имя, я направился к табурету, развернулся и сел. МакГонагалл тут же опустила шляпу мне на голову.