- Надо братве сказать, может, еще чо подскажут.
- Скажем, в натуре. Слышь, Серый, а с этим негативом чо делать?
- Слушайте, а что если мы его… назад отправим? – спросил Сириус.
- Это как?
- По почте. Адрес я вам скажу.
- О, а это идея! – обрадовался Паниковский. – Пошли, запакуем и отправим…
Так в итоге и поступили. Посылка с надписью «говорящее письмо» дошла до Лондона неделю спустя, и лицо Скримджера, открывшего доставленный из далекой России деревянный ящик с дырками, надо было видеть.
Сириус же тем вечером преспокойно добрался до дома, братки сдержали свое слово и подвезли к дверям. Пообещали при случае зайти и познакомить с остальными членами дружного братанского коллектива. Узнав, что некоторые из товарищей отличаются неумеренными аппетитами в потреблении горячительных напитков, Бродяга стал не на шутку беспокоиться за свою печень. Как пьют русские, он уже видел.
В кабинете майора Шишкина раздался телефонный звонок.
- Алло! – взял майор трубку. – Да, Шишкин слушает… Чего?.. По почте?.. Куда сложили?.. Не препятствовать! Да! – после чего, положив трубку, согнулся пополам от хохота.
- Вот же, шутники, ядрён-батон, – объяснил он всем собравшимся, и Амелии в том числе, причину внезапного приступа хохота. – Только что мне позвонили с почтамта и сообщили, что нашего чернокожего гостя какие-то трое мужиков отправили по почте в Лондон, поместив в ящик с надписью «говорящее письмо». Я распорядился не препятствовать.
- Спасибо, мистер Шишкин, – ответила Амелия. – Если честно, я не знала, как от него избавиться.
- Ну вот, теперь вам никто не мешает.
Поиски Сириуса упорно не приносили следов. Для Амелии розыскная операция превратилась в своего рода экскурсию по городу, ну, а Кингсли исчез в неизвестном направлении. А всего-то у оперативника, выделенного в сопровождение, разболелся живот от съеденной накануне шавермы. Видимо, несвежая попалась. Пришлось лейтенанту срочно искать работающий туалет. Когда же оперативник вернулся туда, где он оставил Шеклболта, то увидел лишь то, что чернокожего аврора в явно «отключенном» состоянии двое верзил и третий, не такой могучий, оттащили за шиворот к стоявшему у обочины «Мерседесу» и уложили в багажник, после чего погрузились сами и куда-то уехали. Связываться одному против двоих было чревато, еще, не дай Бог, самому в жбан настучат.
- Номер машины, на которой увезли на почтамт Шеклболта, уже установили. И принадлежит она товарищу, известному в определенных кругах как Стоматолог.
- Позвольте полюбопытствовать, из-за чего? – поинтересовалась Амелия.
- Из-за того, что этот товарищ способен с одного удара выбить противнику все тридцать два зуба.
- Какой ужас.
- Вот именно. Так что этому вашему напарнику крупно не повезло, что из всех наших авторитетов он нарвался именно на него.
- Вот только интересно, из-за чего они могли повздорить?
- Понятия не имею, если честно. Хотя, может быть, и из-за того, что такие, как этот Стоматолог и его приятели, терпеть не могут, когда иностранцы с любыми паспортами принимаются учить их жизни. Собственно, у нас этого никто не любит, но эти – в особенности. Так что может статься, что Шеклболт не ответил за свои слова и получил ответ.
- Я не жалею. Его Скримджер, то есть мой начальник, инструктировал отдельно, и я не знаю, что он мог ему поручить.
СССР, Ленинград, 2 июля 1996 года
В зеленогорском кафе «Чайка» было полно народу. Сюда съехался весь неформальный коллектив, возглавляемый Антоном Антоновым, по весьма приятному поводу – один из членов коллектива, известный под кличкой Гугуцэ, праздновал день рождения.
Сириус Блэк не остался в стороне от празднования. Стоматолог и Паниковский узнали недавно спасенного ими музыканта, поприветствовали и привели познакомить с братвой. Так что Бродяга за этот самый вечер обзавелся широкими связями, очень полезными для жизни в Ленинграде-городе, начиная с самого Антонова и заканчивая нештатным консультантом группы Денисом Рыбаковым.
Историю своего попадания в город на Неве Сириусу пришлось рассказывать снова. Слушатели попались понимающие, и точно так же горели желанием устроить британским барыгам и Дамблдору лично «ночь длинных паяльников».
Празднование уже перевалило за экватор, братки уже изрядно понабрались алкоголя и требовали песен, как вдруг в кафе появились новые гости.
- Во! Менты пожаловали! – пьяным языком пробормотал Горыныч.
В милицейской форме были только Шишкин, Журбин и «Тонева», то есть Тонкс. Остальные сотрудники «убойного» отдела прибыли на встречу в штатском. А вот еще одну гостью, прибывшую вместе с ними, Сириус поначалу даже и не узнал. Хотя… кажется, все-таки он с нею знаком… Чего?
- Амелия? Эми? Ты? – вырвалось у Сириуса. – Как ты меня нашла?
- Бродяга, вот же ты куда от меня спрятался!
- Как, как ты меня нашла?
- Какой же ты все-таки непроходимый тупица, Сириус, – ответила Амелия. – Твой крестник прислал письмо своим друзьям, а они сдали его Дамблдору с потрохами. Фадж отправил меня искать тебя, только вот одного он не учел – что я, в отличие от него, не предаю близких людей и твердо намерена взыскать с тебя должок пятнадцатилетней давности.
- Какой должок?
- А ты уже совсем обо всем забыл, пес ты шелудивый. До твоей посадки я вообще-то была с тобой помолвлена, и прилетела сюда, чтобы все-таки исполнить то, на что давала клятву много лет назад.
- Эми? – только и смогло вырваться у широко открывшего рот Сириуса.
Вместо ответа Амелия только подошла к Сириусу и поцеловала.
- Все же дементоры вывели тебе ум за разум, – констатировала она, глядя на все еще ошарашенного Бродягу. – Ничего, я это поправлю.
- О! Мадам, а я Вас знаю! – обратился к Амелии Садист. – Помните аэропорт, мы еще вместе из Лондона летели.
- Мистер Левашофф? Конечно, как же я это забуду, Вы же вышвырнули в окно самого Дамблдора!
- Что? – проснулся Сириус. – Садист? Ты только что сказал, что выкинул Дамблдора в окно лондонского аэропорта?
- А я чо, я ничо, – ответил Садист. – Я его сначала не заметил, сбил на пол, как потом мне эта твоя подруга сказала, фраер к ней и ее племяннице приставал, вроде на перо посадить [48] хотел, точно уже не помню. Ну ладно, провел я их на таможню, так нет же, встает этот бородатый, быковать [49] начинает, меня русской свиньей обозвал. Ну, я ему предъяву и вставил [50], а чтоб понятнее было, в окно его запулил. Барыга, он и есть барыга, таких только так и можно пронять…
- Братан, уважаю! – Сириус от всей души пожал Садисту руку. – Это ж он, падла бородатая, тогда добился того, чтоб меня закрыли. Это он моему крестнику мозги промывал. И все с улыбочкой эдакой, «во имя общего блага», как он любит говорить.
- Тогда он попал конкретно, – подошел Антонов. – Ежели он на общее благо собирает, то пусть с нами поделится за свой гнилой базар и слишком длинный язык.
- Правильно! Точно! Поставить на бабки! – раздались голоса не слишком трезвой братвы.
Празднование продолжалось. Прибывших милиционеров, как бы те ни пытались отпираться, братки вежливо, но настойчиво усадили за столы и налили по рюмке. Выпили и еще раз за здоровье именинника Гугуцэ, и за все-таки состоявшееся воссоединение жениха с невестой.
- А ведь я не одна прилетела, – сказала Сириусу Амелия.
- А кто еще?
- Я с собой Сьюзен взяла, племянницу мою, знаешь ведь, мне не на кого было ее оставить.
- И где она сейчас?
- С Гарри, крестником твоим, на море поехала.
- С Гарри? Ты не шутишь?
- Нет, это все так и было. Когда мы ехали из аэропорта, Сьюзен внезапно увидела Гарри и его деда, шедших на вокзал, попросила остановить машину и кинулась их догонять. На счастье, догнала, и мы с Моисеем договорились, что я отправлю ее с ними на отдых.
- А не боишься?
- Чего мне бояться? Да будет тебе известно, Бродяга, что Сьюзен без ума от твоего крестника, только боится признаться в этом даже самой себе. Может быть, так мы их толкнем навстречу друг другу.
- А Гарри что?
- Так он сам ее и пригласил.
- Весь в отца, Джеймс тоже таким был, – задумчиво подкрутил ус Бродяга. – Дай-то Бог, чтобы у них хоть что-то получилось…
- Хорошо бы. Только я еще недосказала. С нами еще Шеклболт прилетел.
- Ну, это и мне известно. Мы вон с пацанами, Стоматологом и Паниковским, его нейтрализовали. Точнее, это он меня сначала нашел и драку затеял, а пацаны потом подошли, помогли, вырубили негатива. Вот и решили мы втроем отправить его назад в Лондон, откуда прилетел.
- Так это вы «говорящее письмо» послали? – захохотала Амелия.
- Ну да, наших рук дело. Я предложил, пацаны сделали.
- Вот теперь я тебя точно узнаю. Представь лицо Скримджера, когда откроет посылочку-то.
- Ага, – теперь хохотали оба.
- И все-таки, как ты сюда попал?
- Помнишь, Эми, я еще в школе научился превращаться в собаку.
- Ну да.
- Так вот, когда Гарри оказался здесь и поговорил со своим дедом, старый Мойше решил вытаскивать меня сюда. Я договорился с Энди, они с мужем и дочкой меня сюда и перетащили, в собачьем обличье, разумеется. Мойше все сделал, билеты, паспорт, визы, с таможней договорился. Встретили, допросили в милиции, дали убежище, вот я и здесь.
- Все же эта твоя способность тебе и в этот раз помогла. Да, кстати, неужели Тонкс тоже здесь? Последний раз я о ней слышала, когда она брала у меня отпуск по семейным обстоятельствам.
- Ясен пень, что здесь. Она отсюда после того и не уезжала, вон, в милицию же и пошла работать – и тут же жениха себе нашла.
- Неужели?
- Да вон они, вместе сидят! – показал Сириус на беседовавших о чем-то своем Журбина и Тонкс. – Только давай, Эми, мы с тобой не будем им мешать. У них своя жизнь, у нас своя. Потом, когда будет время, с ней поговоришь с глазу на глаз. Не надо ругаться в обществе – не поймут.
- Ладно, – кивнула Амелия. – Когда-нибудь я с ней еще поговорю. А вот тебе, Бродяга, предстоит долго и упорно отрабатывать свое прощение.
- Да я не в претензии, – улыбнулся Сириус. – Хотя, если честно, и не думал, что ты меня найдешь. Думал, спрятался.
- Тебе повезло, что искать тебя поручили именно мне. А я не забыла о нашей помолвке и решила остаться здесь. Наш общий знакомый Моисей меня в этом только поддержал. Да и у Гарри со Сьюзен тоже, судя по тому, как они друг на друга посмотрели при встрече, явно будет, о чем поговорить.
- И не только поговорить, – не удержался от колкости Сириус.
- Кто знает, – кивнула Амелия. – Кто знает…
Великобритания, Лондон, 5 июля 1996 года
- Мистер Фадж! Господин министр! – ворвался в министерский кабинет Скримджер.
- В чем дело, Руфус? Какие-то новости от мадам Боунс?
- Не совсем, – замялся Скримджер. – Но письмо из России все-таки пришло.
- Что же они там пишут?
- Да они и не пишут… – по сигналу Скримджера в кабинет внесли деревянный ящик с дырками и надписью по-русски «говорящее письмо», оклеенный марками с изображением серпа и молота и штемпелем ленинградского почтамта. Внутри ящика был обнаружен Кингсли Шеклболт, обмотанный самоклеящейся лентой и с кляпом во рту. Когда же кляп достали, взгляду Фаджа и Скримджера предстало полное отсутствие зубов у чернокожего аврора.
- Аврор Шеклболт? Объясните, в чем причина Вашего столь нестандартного прибытия в Великобританию?
- Блэк… Это всё Блэк… – с трудом ворочая языком, произнес Шеклболт.
- При чем тут Блэк?
- Я увидел его на улице и вызвал на дуэль, почти уже было одолел его… но мне помешали… последнее, что помню, это как какой-то русский подошел и врезал мне по морде… я очнулся уже в ящике.
- Мордред знает что! – выругался Фадж. – Где Амелия Боунс?
- Этого я не знаю… Нас сразу стали водить по городу порознь.
- Ничего не понимаю. Она ничего при Вас не говорила?
- Ничего. С самого прилета русские авроры занимались нами по отдельности. Единственное, что знаю, это что она куда-то сплавила свою племянницу, вроде бы та заметила сбежавшего Поттера. Я порывался было посмотреть сам, но меня не выпустили. Обратно она вернулась уже одна.
- Час от часу не легче! – вырвалось у Скримджера. – Поттер, Блэк, теперь еще и Боунс, с большой долей вероятности… Так мы всех растеряем!
- Мистер Шеклболт, вынужден Вам сообщить, что наше поручение Вами не выполнено, – объявил Фадж. – Вы арестованы и Вашу участь решит следствие. Сдайте Вашу палочку.
- У меня ее нет, – ответил Шеклболт. – Скорее всего, она осталась там… на улицах Петербурга! – и негр захохотал безумным смехом.
Фадж и Скримджер мрачно переглянулись друг с другом. Но ни они, ни кто-либо другой в магической Британии еще не знал, что проблемы у британских магов еще только начинаются.
[44] Девушка (идиш)
[45] Шишкин абсолютно прав. В ленинградских широтах негры практически не водятся, поэтому Шеклболт, случись ему появиться на улицах Ленинграда, будет весьма заметен, что при неудачном (для него) стечении обстоятельств может не лучшим образом для него закончиться.
[46] На вокзале в Симферополе у выхода в город действительно стоял памятник И.В.Сталину. В нашей истории он был демонтирован во время «борьбы с культом личности», здесь же, поскольку Хрущев страну никогда не возглавлял, то и причин для демонтажа памятника не было.
[47] Негр (жарг.)
[48] Зарезать ножом (жарг.)
[49] Возмущаться, качать права (жарг.)
[50] Предъявил претензию (жарг.)
====== Глава одиннадцатая. Погром заказывали? ======
Он не панк, он не хиппи,
Он не хэви-металлист,
Он не мажор, не тусовщик,
Мама, он не буддист,
Он не нюхает клей,
Он не курит траву,
Он отделает любого
Теоретика кун-фу!
Мама, мама, мама, мама,
Мама! Я любера люблю!
ДДТ «Мама, я любера люблю»
СССР, Ленинград, 15 июля 1996 года
Планировать операцию по выбиванию денег из жадных английских барыг дружный братанский коллектив начал практически сразу же после встречи Сириуса и Амелии. Собственно Бродяга поделился с братками всей той информацией, какую знал сам, что о наиболее знаковых личностях британского магического мира, что о степени мерзопакостности характера оных. Так что, как решили общим собранием, гражданин Дамблдор окажется далеко не единственным, кого братаны собирались публично низводить.
Труднее было определить состав выезжающей бригады. Однозначно рвался туда Садист, как лично вставивший Дамблдору предъяву и приблизительно знающий, с кем имеет дело. Но и без Дениса обойтись было нельзя, в свете того, что предстояло вести переговоры с достаточно вредным народом подземных гоблинов. Ну, а остальные долго думали и решали, пока, наконец, не определились.
Гугуцэ вскоре после своих именин узнал от Амелии, во времена оны учившейся на Хаффлпаффе, что в Косом переулке он сможет найти удобрения для своего сада и огорода. Больше ему ничего не было надо, так что браток был «за» двумя руками. Собирались в дорогу дальнюю также Паниковский и Горыныч, Ортопед и Стоматолог, Глюк и Телепуз, Циолковский и Комбижирик, Фауст и Пых, Мизинчик и Тулип, короче, практически все участники достославного коллектива собирались выдвигаться на дело. Вылет назначили на двадцать второе, и билеты уже были забронированы, так что в оставшуюся до отбытия неделю братки пополняли арсенал орудий труда, с помощью которых были намерены облегчить аристократические карманы, кошельки и сейфы. У Дениса, как главного переговорщика, основным оружием должны были стать собранные во множестве бумаги, в том числе и о том, кто, сколько и чего должен Сириусу, его невесте и крестнику. Бродягу уже считали «своим», кроме того, он тоже дал братве пару ценных советов о том, как испортить жизнь англичанам с минимальными затратами и большим ущербом.
По мере своих возможностей помогали и сотрудники ленинградского ГУВД. Сан Саныч и Шишкин были в курсе неповоротливости бюрократии, поэтому уже слабо надеялись на решение проблемы исключительно своими силами. Зато братаны, формально никому, кроме самих себя, не подчиняющиеся, вполне могут притащить на допрос того же Дамблдора, коего в ГУВД ждали с распростертыми объятиями. Во всяком случае, Шишкин об этом попросил Антонова лично. Тот обещал посодействовать. Кое-чем подсобили и привлеченные Сан Санычем специалисты органов чародейства, сделавшие и вручившие браткам спецсредства, позволяющие видеть сквозь чары и морок.