– Аа, понятно…
– …Мм? Но… – идея пришла мне в голову прямо посреди фразы. – …Ну да, мы просто должны сделать так, чтобы он не смог нам угрожать?..
Харуаки склоняет голову набок.
– Хм? Что ты имеешь в виду? Это ему решать, хочет он нам угрожать или нет?
– Нам всего-то надо сделать вот что.
Я достаю свой мобильник и отключаю его.
– ?.. Ээ, и как это помешает ему нам угрожать?
– Чтобы кому-то угрожать, с ним надо сперва связаться. Ты можешь как угодно сильно хотеть приказать кому-то что-то сделать, но если ты не можешь с ним связаться, у тебя нет шансов, верно?
– Хм? В общем, да, но, если Дайян собирается что-то сделать Марии-тян, она все равно в опасности, дозвонится он до тебя или нет, разве не так? Тебе не кажется, что ты пытаешься спрятать голову в песок и думаешь, что Мария-тян из-за этого будет в безопасности?
– Но ведь Дайя не хочет причинять вред Марии? Это всего лишь повод, чтобы выманить меня! А если он не сможет меня припугнуть, то тянуть лапы к Марии ему смысла нет.
– …Ясно.
– Поэтому я спрячусь, как ты предложил, и устрою все так, что Дайя не сможет нам ничего сообщить. И как только я это сделаю…
– …Дайян не сможет тебе позвонить, и тебе останется только сидеть в укрытии и ждать! …Эээ, значит, нам с Кири тоже надо выключить мобильники. Он ведь может и с нами связаться, чтобы выйти на тебя. Отлично! Сейчас отправлю мэйл Кири, чтобы она выключила свой, потом тоже отключусь.
Харуаки начинает набирать текст.
Вдруг мне приходит в голову мысль: не следовало бы мне догадаться до этого раньше? Может, это здорово облегчило бы нам жизнь?
…Нет, не облегчило бы.
Эта стратегия должна сработать, когда я один, а тогда я должен был защищать Марию. Я не мог просто сунуть голову в песок, не ставя Марию под удар.
Ирония в том, что этот метод работает как раз благодаря отсутствию Марии и именно потому, что я тоже, как и Дайя, загнан в угол.
– Ладно. Пошли к Коконе поскорее, пока нас [рабы] не нашли.
– Есть! Ну, тогда… – внезапно он замолкает.
– Харуаки?
Харуаки, застыв на месте, глядит на свой телефон.
– …Что, Дайя уже послал тебе сообщение?
Не обращая на меня внимания, он с серьезным выражением лица тыкает пальцами в свой мобильник. Загрузив телевизионное приложение 1seg[1], сосредоточенно утыкается в экран.
…Чего это он вдруг решил посмотреть телевизор?
Похоже, он не нашел того, что искал; он переключается на браузер и начинает шарить по Интернету.
– Что такое, Харуаки?
– …Кири послала мне мэйл, сказала включить телек. Не знаю, что там было, но оно было всего несколько секунд. Она, видимо, тоже ничего не понимает.
Он вновь умолкает, однако уже через несколько секунд, найдя искомое, поднимает голову.
– …Хосии. Кажется, мы чуток опоздали, – говорит Харуаки и протягивает мне телефон.
Новостная передача на каком-то видеосайте. Прогноз погоды – точнее, прямая трансляция на фоне городского пейзажа.
– …Это…
Однако в этом видео есть кое-что, чему там не положено быть.
Голая женщина. Тощая брюнетка лет пятидесяти стоит на четвереньках и лает. Под болтающимися грудями прямо на теле что-то написано перманентным маркером, но, поскольку она не стоит на месте, трудно разобрать, что именно.
«Приходи в кинотеатр!»
Надпись, впрочем, видна лишь мгновение. Камера тут же отъезжает, и передача возвращается в студию. Конец видео.
– …Хосии, а мы можем так вот игнорировать Дайяна, если он даже телек использует, чтобы тебе угрожать? …Не можем же, да?
– Мда… не можем.
Предположим, Дайя [приказал] кому-то из своих [слуг] объявить по телевидению, что Мария Отонаси будет убита, если я не приду в кинотеатр. В таком случае ему будет наплевать, достигло меня это послание или нет; он сможет выполнить свою угрозу в п р е д п о л о ж е н и и, что я его видел.
Я не могу отмахнуться от такого риска.
Если я продолжу игнорировать Дайю, он может усилить давление. Он даже может заставить своих [рабов] сделать что-то, что разрушит мою повседневную жизнь навсегда.
Сейчас я думаю о худшем варианте: Дайя может причинить вред Марии.
Теперь, когда я понял его тактику, я не могу больше изображать неведение. Даже не добравшиеся до меня угрозы все равно действуют.
– Блин!
Теперь, если я не буду получать сообщений от него, это будет только к худшему. А раз нет смысла держать мобильник отключенным, я его включаю.
И, будто по волшебству, тут же раздается звонок.
Я раскрываю мобильник и смотрю, от кого это.
«Касуми Моги».
– Нашлааа!
Я еще даже не принял звонок.
Это подтверждает и мелодия вызова, продолжающая играть; но к ней добавился незнакомый звук.
Скрип-скрип-скрип-скрип-скрип.
Скрип колес.
Скрип инвалидной коляски.
♦♦♦ Дайя Омине – 11 сентября, пятница, 22.12 ♦♦♦
С чего бы мне класть все яйца в одну корзину?
Я очень высокого мнения об Ирохе Синдо, но я не рассчитывал, что ее миссия закончится успехом на 100%. Поскольку я ограничен во времени, для меня было бы просто фатально, если бы я положился всего на одного человека и этот один человек потерпел бы неудачу.
Так что я с помощью своих [слуг] устроил не только атаку Синдо. Пока она работала над планом «показать Отонаси, как Кадзу ее предает», я параллельно запустил еще несколько вещиц.
Я попытался передать сообщение Кадзу с помощью телевидения. Я раздал [приказы] одиннадцати грешникам, которых счел достаточно виновными, чтобы сделать из них «людей-собак». От них требовалось написать «Приходи в кинотеатр!» на своих обнаженных телах и показаться в таком виде на ТВ. Гарантии, что они достигнут цели, конечно, нет, но, думаю, одному-двум это удастся.
Когда Ая вошла в кинотеатр, я сперва подумал, что этот маневр потерял смысл, но сейчас он обрел новое значение.
Он не дает Кадзу и его сообщникам разорвать контакт со мной.
Ему ведь надо всего лишь дождаться завершения работы «Кинотеатра гибели желаний», и я проиграю, так что оптимальная стратегия для него – спрятаться где-нибудь и отключить все контакты с внешним миром. Но если мне удастся устроить суматоху на телевидении, а лучше – распространить ее и по Интернету, есть большая вероятность, что информация доберется либо до него самого, либо до кого-то из его союзников, и тогда он поймет, что обрывать связь рискованно.
Моя «Тень греха и возмездие» намного эффективнее, когда я могу установить контакт.
Мы по-прежнему в холле; «Пирсинг в 15 лет» еще не начался. Поскольку, когда фильм начнется, я буду крайне ограничен в своих действиях, мне следует продумать стратегию заранее.
До начала фильма 17 минут, но у меня их всего 12 – потом меня телепортирует в кинозал. Черт… почему мне вечно не хватает времени.
– Итак, суммируем план, – Ая начинает пересказывать то, что я ей сообщил. – Мы устроим так, что Касуми Моги воспользуется «Ущербным блаженством». Поскольку она до сих пор не может прийти в себя из-за инвалидности и неразделенной любви к Кадзуки Хосино, она не будет отказываться. И тогда я забуду Кадзуки Хосино.
Я киваю. Ая продолжает.
– Поскольку Хосино не хочет, чтобы Моги вспомнила «Комнату отмены», и поскольку частичный паралич делает ее обузой, вполне разумно предположить, что он не стал действовать совместно с ней. Значит, когда твои [слуги] до нее доберутся, ты сможешь действовать по плану, не опасаясь, что он вмешается. Более того – она крайне уязвима, поскольку мы знаем, что она в больнице.
Ну, говоря откровенно, на Моги мне наплевать – только бы Кадзу сюда пришел. Но, разумеется, я молчу.
– Касуми-сан…
Мелкая наглая шлюшка опять лезет в разговор. Заткнись, сучка-призрак.
– …Ты сейчас думаешь обо мне гадости, да? Это у тебя на лице написано громадными буквами! Я, знаешь ли, хорошо умею читать по лицам!
Я вклиниваюсь в ее монолог.
– …Просто так спрошу: ты знаешь Моги?
– Ну, в конце концов, она моя соперница в любви, и у нас общий враг. Мы с ней время от времени обменивались информацией в больнице. Хе-хе-хе!
– Планировали идеальное преступление, чтобы избавиться от Отонаси, э? Ну и как оно пошло? Трюк с подменой инвалидной коляски уже подготовлен? Умное решение – использовать в качестве алиби то, что все думают, что Моги не может ходить самостоятельно!
– Почему ты в таких подробностях рисуешь план убийства?! Не мог бы ты изменить свое мнение обо мне? По-моему, уже пора бы!
– Ладно, проехали; с чего вообще ты вдруг начала говорить, когда мы упомянули Моги? Что, затеяла что-то?
– Э? …Не, ничего такого…
Блин, просто трата драгоценного времени. Надо уже отправить эту девицу в постоянный игнор.
– Ладно.
Итак, как же я собираюсь использовать Моги?..
Откровенно говоря, в качестве приманки для Кадзу куда эффективнее использовать Аю, чем Моги. Это совершенно очевидно; мой оптимальный вариант – заставить [рабов] пригрозить ему, сказав примерно следующее:
«Если ты не придешь в "Кинотеатр гибели желаний" до конца дня, я убью Марию Отонаси».
Думаю, вполне можно назначить крайним сроком без пяти двенадцать. Эта угроза будет действенной; Кадзу не может знать, серьезно я намерен ее убить или нет, – очевидно ведь, что я сейчас в отчаянном положении.
Почему же я все равно собираюсь использовать Моги? Почему мне необходимо предпринять этот шаг, хотя он требует от меня немалых затрат времени?
Конечно, надо заставить Аю поверить, что мы убедим Моги воспользоваться «Ущербным блаженством». Но есть и другая причина.
Как я уже сказал, угроза убить Аю была бы очень эффективна.
Проблема в том, что она с л и ш к о м э ф ф е к т и в н а.
Если я ей воспользуюсь, моя победа может показаться неизбежной.
Кому?
…«О».
– У меня появилась идея, как мы заставим Кадзу прийти сюда, – сообщаю я Ае.
– Говори.
– Мы просто заставим кого-то из моих [слуг] переломать Моги пальцы.
– …Ты это о чем?
Как я и ожидал, она смотрит насупленно.
– Мы заставим его прийти, когда он увидит, как ломают ее пальцы. Он ведь не может слушать хруст костей девушки, особенно той, которую он когда-то любил, верно? И особенно – если эта девушка может двигать лишь верхней половиной тела; ей пальцы особенно дороги!
– Я на такое никогда не соглашусь!
– Я думал, ты не любишь Моги? Она ведь даже ножом тебя как-то ударила?
– Сколько я еще должна повторять, чтобы ты понял? Мои личные чувства не имеют отношения к делу. Я никому не позволю пострадать, кем бы он ни был.
Что ж, такой реакции я ожидал. И ссориться с Аей сейчас смысла нет.
– …Ладно. Эту идею отбросим.
Я делаю вид, что уступаю.
Она не может проверить, какие именно [приказы] я отдаю, так что неважно, чтО я ей говорю. Держать слово нет нужды. Я переломаю Моги пальцы, одобрит это Ая или нет.
Весь этот фальшивый разговор я устроил персонально для «О». Мне надо заставить «О» поверить, что это и есть моя козырная карта.
Ради Марии – с Кадзу вполне станется бросить Моги, даже если ей будут ломать пальцы у него на глазах. Уж если Кадзуки Хосино принял решение, он способен на все, он может зайти как угодно далеко.
Уверен, «О» тоже это понимает. Поэтому «О» не будет считать, что победа у меня в кармане; она решит, что можно продолжать наблюдать, не вмешиваясь, потому что мой план, вероятно, провалится.
Но настоящим моим планом будет – давить на него через Аю. Однако это я оставлю при себе, и «О» поверит, что ключевой момент моего плана связан с Касуми Моги.
Возможно ли вообще обмануть такое существо, как «О», – вопрос спорный.
Мой ответ:
…Да, возможно.
Похоже, «О» способна наблюдать за всем миром. Однако она сама сказала, что это все равно что смотреть на Землю через объектив камеры спутника. Если это действительно так, понять мои намерения во всех деталях ей не удастся. Это слабость «О».
А значит, обман возможен. Как фокусник отвлекает публику ярким шоу, а сам тем временем выполняет свой трюк, так и я спрячу свой план «угроз в адрес Аи» под планом «угроз в адрес Моги».
Конечно, я не знаю в точности, как работает «О», так что расслабляться не могу. Я должен быть готов изменить план на лету, если возникнет такая необходимость.
Но я уже более-менее понимаю, как «О» думает. Ее богоподобные возможности чуть не сбили меня с толку, но, к лучшему или к худшему, я выяснил ее истинную сущность, и это позволило мне более-менее неплохо ее проанализировать.
По природе своей «О» – не бог и не дьявол; это просто очень необычный человек. Ее интеллект очень высок, но он тоже не на сверхчеловеческом уровне. Нету там ничего такого уж ошеломляющего, из-за чего стоило бы беспокоиться. Готов спорить, личность «О» есть имитация реальной «Аи Отонаси», созданная некоей младшей сестренкой.
Если я прав, то мои неплохие аналитические способности позволят мне предсказать, как она будет действовать.
К примеру, уже сейчас я твердо убежден в одном: еще до конца дня «О» непременно появится передо мной вновь.
– …Ироха! – вдруг испускает вопль Янаги. Я резко разворачиваюсь.
Ироха Синдо стоит перед табло. Вид у нее измученный; одежда заляпана чем-то красным, лицо в грязи.
– Чт-то с тобой, Ироха? Это что, кровь? Ты ранена?
Вся дрожа от волнения, Янаги подбегает к Синдо.
– Это фальшивая кровь. Я не ранена… хотя, можно сказать, я убита.
– Что, что значит «убита»?
– Моя «шкатулка» уничтожена.
Янаги изумлено распахивает глаза, Ая хмурится и смотрит строго.
У меня тоже вертится на языке уйма вопросов, но кое-что я должен сказать в первую очередь.
– Что за глупое представление, «О»?
Янаги и Ая разом поворачивают удивленные лица от «О» ко мне.
– …Даа?..
Измотанное выражение лица Синдо преображается, сменяясь обычным ее мягким очарованием.
Однако, должен сказать, это ее ласковое лицо очень похоже на то, как смотрел Кадзу, когда отправлял меня сюда. Такая странная мысль мелькает у меня в голове, когда я гляжу на «О».
– Ох уж. Как досадно, что ты не позволил мне обмануть тебя, Омине-кун! Не скажешь ли, что меня выдало?
– …Ну, просто интуиция.
На самом деле я уже какое-то время ожидал ее появления. С ее-то характером «О» обязательно захочет посмотреть наш с Кадзу поединок с близкого расстояния.
Этого я ей, разумеется, не говорю. Нельзя позволить ей думать, что я могу одержать победу, так что я не должен вызывать ненужные подозрения, выдавая мои настоящие планы.
Похоже, «О» ни о чем не подозревает. Видимо, ей просто не очень интересно.
– …«О».
Все то время, что мы говорили, Ая сверлила «О» ненавидящим взглядом.
– Давно не виделись, – отвечает «О».
– Ты решил наконец дать мне еще одну «шкатулку»?
– С чего бы мне это делать? Мы ведь уже говорили на эту тему. За тобой наблюдать примерно так же интересно, как за пылесосом. Я совершено не собираюсь вмешиваться в реальность ради тупого робота!
Наблюдая за ними, я думаю: что за хрень?
Почему «О» ведет себя так оскорбительно, заявляя, что Ая ей не интересна? С другими «О» так не держится. И почему Ая не кажется мне из-за этого подозрительной?
Ход моих мыслей прерывает «О», внимание которой вновь обращено на меня.
– Омине-кун. Я хочу сказать тебе кое-что. Не уделишь ли мне минутку?
Это для меня сюрприз. «Сюрприз» – потому что я был убежден, что «О» не отступит от роли нейтрального наблюдателя, пока не станет ясно, что Кадзу вот-вот проиграет.
Я гляжу на часы, одновременно собираясь с мыслями и вспоминая свои несбывшиеся прогнозы.
22.19.
– Надеюсь, то, что ты хочешь сказать, стоит моего времени? У меня меньше шести минут на свободный треп. Если тебе просто поболтать – извини, я вынужден отказаться.