Если я решу выслушать «О», у меня не останется времени – меня телепортирует в кинозал, и я больше не смогу свободно действовать.
– Это важно!
Вот и все, что мне надо было слышать; теперь я не могу отклонить ее предложение.
– Давай тогда.
Все равно мне нечего делать, кроме как повторить свой план Ае. Я уже раздал [приказы] касательно Моги; один из моих [рабов] и фанатиков уже направляется в больницу Моги.
– Прошу прощения, но не мог бы ты попросить остальных удалиться? Это только для ушей Омине-куна, – заявляет она к явному неудовольствию Аи.
– Постой-ка. С чего бы –
– Прости, – перебиваю я ее, – но времени для вопросов нет. Пожалуйста, просто придержи пока что свои возражения.
Ая по-прежнему недовольна, но больше ничего не говорит.
Как только Ая и Янаги удаляются, я быстро говорю «О», по-прежнему сохраняющей облик Синдо:
– Давай только покороче.
– Мм, буду покороче, – соглашается «О» и тут же берет быка за рога. – Мы с Кадзуки-куном – враги.
Вот это бомба.
– …
Я в полной растерянности. Честно говоря, мне бы сейчас пару минут, чтобы переварить это откровение, но время поджимает.
Не обращая внимания на бьющиеся внутри меня чувства, я задаю самый важный на данный момент вопрос:
– Значит, ты на моей стороне?
Может, мои сердце и рассудок сейчас и в раздрае, но я все еще способен сложить два и два. Некогда углубляться в ее заявление; у меня нет выбора, кроме как принять ее слова за чистую монету и выяснить, выгодно это мне или нет.
– Я не стану союзничать с тобой.
– Почему же? Кадзу ведь теперь наш общий враг, верно?
– Не думаю, что твоего подхода будет достаточно, чтобы сломить его волю. А это значит – я не вижу для себя выгоды в сотрудничестве с тобой.
– Но ты хотя бы не будешь мне мешать, чтобы ему было легче победить, так?
– Конечно, не буду! Более того, позволь мне сказать тебе кое-что приятное. Твой план использовать «Ущербное блаженство» прямо на глазах Кадзуки-куна – лучшее, что ты вообще можешь сейчас предпринять. Это я тебе гарантирую.
В этом удостоверяться мне тоже некогда. Придется вновь поверить «О» на слово.
– Позволь еще спросить: почему Кадзу стал твоим врагом – ведь для тебя он всегда был самым интересным человеком?
– У тебя это так звучит, как будто он не мог стать моим врагом, потому что привлек мой интерес. На самом деле все наоборот! Он привлек мой интерес именно потому, что мы всегда были врагами.
– Не трать мое время. Я хочу знать, что повернуло тебя против него.
– Скучный ты парень, а? Если считать меня существом, которое сохраняет Марию Отонаси как «Аю Отонаси», то Кадзуки-куна можно считать существом, которое стирает «Аю Отонаси» из Марии Отонаси. Совершенно естественно, что мы враги, разве нет?
– Похоже, что так. Думаю, и он может в это верить. Но… что с того? Конечно, Кадзу – это нечто, но все равно он лишь человек. Или ты хочешь сказать, что у него есть какая-то сверхсила, которая может позволить ему тебя уничтожить, хоть он и просто человек?
– Да, есть. Кадзуки-кун научился самостоятельно уничтожать «шкатулки».
До этого места я безостановочно размышлял, но тут мне пришлось резко остановиться.
– Научился… уничтожать «шкатулки»?
Это не читерство ли?
Какое-то мгновение я думал, что «О» говорит про «Кинотеатр гибели желаний», но это явно не так. Эта «шкатулка» сделана конкретно против моей.
– И откуда у Кадзу такая сила?
– Как и я, он получил ее от «Ущербного блаженства».
– Не понимаю. Как Кадзу мог заполучить силу от – нет, сейчас придется просто принять это как данность, но все равно что-то не сходится. Я не знаю, когда именно Ая заполучила свою «шкатулку», но я уверен, что тогда они не были знакомы, так? Как тогда «Ущербное блаженство» могло повлиять на Кадзу?
– Все не так сложно: мой противник существовал с самого начала, но он был нематериальным, потому что Мария Отонаси не могла вообразить, чтобы кто-то мог мне противостоять. Но роль уже была – только место оставалось вакантным! И какое-то время спустя появился некто пригодный к этой роли: Кадзуки Хосино, необычный человек, ставший «спасителем» для некоей персоны. Была лишь небольшая задержка во времени.
Понятно. Сила «шкатулок» может даже принцип причинности нарушать.
Кстати говоря, меня еще кое-что беспокоит.
– Еще один вопрос.
– Какой же?
– Что, черт побери, ты такое?
– «Что»? Это грубый вопрос! Слишком невнятная формулировка, чтобы ответить!
– Я знаю, что ты основана на настоящей Ае Отонаси. И я знаю, что ты под воздействием «Ущербного блаженства». Однако я не очень понимаю, каким образом Кадзу твой противник и как он может тебя стереть своей особой силой.
– Аа, значит, твое понимание остается неполным? Видишь ли, основное назначение «Ущербного блаженства» – позволять мне существовать как «О», потому что именно так оно исполняет «желания». Как следствие этого, я не смогу существовать как «О», если «Ущербное блаженство» будет разрушено.
Эти новые открытия совершенно поразительны, но у меня нет времени разбираться с хаосом своих эмоций. Я пытаюсь отвечать «О», полагаясь исключительно на холодную логику.
– Значит ли это, что, строго говоря, я тоже воспользовался «Ущербным блаженством»?
– Можно сказать и так. Ведь без «Ущербного блаженства» меня бы не существовало.
– Но значит, это неправда, что Ая теряет память, если применяет его? Она ведь по-прежнему все помнит, хотя я и воспользовался «шкатулкой».
– О, вовсе нет. Она теряет память, только если решает применить «Ущербное блаженство» лично.
– Какое удобное исключение.
– Интересно… а ты не задумывался, что «шкатулки» просто устроены так? Возможно, тебе следует побольше поразмышлять над тем, почему она вообще теряет память.
Услышав этот совет, я вспоминаю недавний разговор-фарс между «О» и Аей.
Почему Ая так тормозит, когда дело касается вопроса о сущности «О»? Так я тогда подумал.
Теперь до меня дошло, почему.
Ответ: потому что иначе «Ущербное блаженство» не работало бы.
Ая не должна осознать, что «О» создана ее «Ущербным блаженством», тем более – что сама «О» сильно напоминает настоящую «Аю Отонаси». Она не должна узнать, как ее «шкатулка» выполняет «желания». Если бы она узнала, ее «ущербное блаженство» перестало бы быть ущербным и стало бы просто дефектным.
Поэтому она должна забывать всякий раз, как узнает правду.
Ая и «О» – всего лишь участники грандиозной игры в кошки-мышки: она пытается получить «шкатулку» у своего врага, чтобы сделать свое «желание» идеальным и безущербным.
Однако ей никогда не получить «шкатулку», о которой она так мечтает. Разумеется, нет.
Само по себе то, что она сражается с «О», означает, что она сама в плену «Ущербного блаженства».
– …
Какого дьявола?
Насколько же тщетна ее борьба? Это все равно, что строить песочные замки, которые разрушаются, как только набегают волны. И до сих пор Ая занималась вот этим? Ради этого она готова пожертвовать жизнью?
– …
Заметил ли уже Кадзу, насколько тщетны все ее усилия? Нет; прости, Кадзу, но ты не настолько умен, чтобы так критически ее анализировать.
Но наверняка он интуитивно чувствует глубинное напряжение.
Он, должно быть, инстинктивно понял правду о ее «шкатулке».
Да; Кадзуки Хосино таков.
А значит, он обязательно попытается раздавить «Ущербное блаженство», чтобы освободить Марию Отонаси из ее порочного круга. И не стоит даже упоминать, что «Тень греха и возмездие» будет стоять у него на пути.
– Как именно Кадзу уничтожает «шкатулки»? Как он может раздавить мою?
– Если Кадзуки-кун прикоснется к твоей груди, он сможет извлечь твою «шкатулку» и раздавить. Именно так он сделал со «шкатулкой» Ирохи Синдо.
– …Что? Значит, Синдо действительно проиграла? …Нет, есть кое-что поважнее…
…Всего лишь касанием? Э?
Ой как плохо.
Я сейчас пытаюсь затащить его в «Кинотеатр». Однако если мне это удастся, то с его способностью уничтожить мою «шкатулку» одним прикосновением ко мне…
– Блин, я в тупике.
Если я буду ждать, моя «шкатулка» разрушится, но если я притащу его сюда и он дотронется до меня, она опять-таки разрушится. Что за дерьмо! Это адски несправедливо!
Так, надо все обдумать в более конкретных терминах. Скажем, я могу обхватить Аю сзади за шею и взять ее в заложники, чтобы не дать ему ко мне притронуться.
Увы, это невозможно. Морально я готов, но это невозможно физически; к тому времени я буду сидеть в кинозале. «Кинотеатр гибели желаний» вызывает во мне невыносимую с л а б о с т ь всякий раз, когда я пытаюсь делать что-либо, кроме как смотреть фильм. Я не смогу угрожать Ае из-за этой слабости.
Значит, надо заставить Аю применить «Ущербное блаженство» и забыть про Кадзу, не заботясь о том, здесь он или нет?
Но так тоже не получится; мир устроен не так просто. Ая сказала, что не применит свою «шкатулку» на ком-то, кто в буквальном смысле не попросит ее сделать это, а у нее стальные принципы. Чтобы убедить Моги или Янаги воспользоваться «шкатулкой», у меня тоже нет времени. Кадзу раздавит мою «шкатулку» раньше.
…Погодите-ка, возникает еще один фундаментальный вопрос. Если сила «Ущербного блаженства» эквивалентна применению «шкатулки», полученной из рук «О»…
– А тот, у кого уже есть «шкатулка», вообще может воспользоваться «Ущербным блаженством»?
«О» отвечает, не демонстрируя какой-то особой реакции.
– Одну и ту же «шкатулку» нельзя использовать дважды, а разные – сколько угодно! Я, впрочем, дважды одному человеку «шкатулки» не даю.
Значит, теоретически, Янаги и Моги могут воспользоваться «Ущербным блаженством. Но как мне их –
– …Гх!
Мои мысли резко замедляются. Я уже на пределе. Голова раскалывается из-за массива информации, которую мне еще предстоит переработать. Видимо, моя способность принимать невероятные факты, не отключая при этом разум, исчерпалась.
Кидаю взгляд на часы. До телепорта в кинозал осталась минута.
– «О».
Есть еще кое-что, что я обязательно должен узнать. Это кое-что я хотел спросить с того самого времени, как узнал, что есть «О» на самом деле.
– Да?
От ее ответа зависит, не сломается ли моя воля прямо сейчас. Вот насколько важен мой вопрос.
– «Ущербное блаженство» – «шкатулка» внешнего типа?
«Шкатулки» бывают двух типов: внешние и внутренние. Тип «шкатулки» определяется тем, насколько сильно «владелец» верит, что его или ее «желание» может сбыться в реальности.
Предположим, «Ущербное блаженство» внутреннего типа – то есть его «владелец» не верит в свое «желание». Ситуация, конечно, может варьироваться в зависимости от силы «шкатулки», но в целом «шкатулки» внутреннего типа не влияют на реальный мир. Это означало бы, что все чудеса, вызванные этой «шкатулкой» до сих пор, – «Комната отмены», «Неделя в трясине», «Игра бездельников» – происходили в ненастоящем мире. Вся история – не более чем сон Аи.
Разумеется, это же относилось бы и к «Тени греха и возмездию».
Такой смехотворный исход я не в силах принять и не в силах вынести.
Если ее «шкатулка» не внешняя, все мои усилия пропали зря.
– Да, внешняя; более того, десятого уровня. Она верит, что может сделать других счастливыми, и верит абсолютно искренне. Так что, смею заверить, твои опасения беспочвенны.
Похоже, она говорит правду.
Аах, какое облегчение. Все, что я успел сделать, не окажется пустотой и дымом.
Все – мой план сделать мир более этичным, наказание не наказанных прежде грешников, моя боль из-за «теней греха», то, что я сделал с Ирохой Синдо, убийство Кодая Камиути, еще множество жизней, вывернутых наизнанку из-за моей «шкатулки», – все это не окажется пустотой и дымом.
Какое облегчение… я сейчас должен испытывать.
Честно сказать, я, будучи «владельцем», интуитивно чуял, что моя «шкатулка» внешняя. Но я не из тех, кто слепо доверяет интуиции, а вопрос этот принципиально важен, так что мне необходимо было дополнительное подтверждение.
Так, остается еще один жизненно важный вопрос; он у меня возник, когда я услышал про силу Кадзу.
– Кадзу – существо, которое уничтожает «шкатулки», да?
– Как я и сказала, да.
– Мы становимся «владельцами», потому что «шкатулки» привлекают нас, и мы принимаем их. Но человек, который уничтожает «шкатулки», по сути, наша полная противоположность.
«О» слушает меня со своей обычной, такой мягкой и совершенной улыбкой.
– Может ли вообще человек, который так сильно отвергает «шкатулки», сам стать «владельцем»?
«О» отвечает коротко и ясно:
– Нет.
Сразу после этого слова я испытываю энный по счету телепорт и в который раз оказываюсь в кресле перед экраном.
Через пять минут начнется последний фильм, «Пирсинг в 15 лет».
Я окружен неподвижными особями – тенями самих себя настоящих. По сравнению с предыдущими фильмами, в числе этих бесстрастных кукольных лиц стало больше знакомых. Сзади и справа от меня настоящая Юри Янаги, сзади и слева – Ая Отонаси. Версия «О», принявшая облик Ирохи Синдо, блистает отсутствием.
Кроме того, присущая этой «шкатулке» аномалия, черный как смоль сгусток пустоты, придвинулся еще ближе и располагается теперь лишь через два кресла от меня. Абсолютная чернота – бездна.
Наконец, рядом со мной сидит –
– Ах.
Ну конечно же.
Кадзу неспособен стать «владельцем». Он не мог создать этот «Кинотеатр гибели желаний». По правде сказать, едва ли он вообще мог создать «шкатулку», направленную всецело на уничтожение моего «желания».
Кто же тогда истинный «владелец» этой «шкатулки»?
Кто-то, кто думает только обо мне…
Кто-то, кто мог создать «желание», посвященное только мне…
Есть лишь один человек, способный на такое.
Рядом со мной сидит главная героиня последнего фильма.
…Коконе Кирино.
В этом зале слишком сильный кондиционер. Я чувствую, как неестественно холодный воздух буравит мою кожу. Я прикасаюсь к серьге. Я создал в своем теле уже столько дыр, но мне не хватает. Отверстий надо больше.
Коконе.
Сколько бы дыр я в себе ни проделал, ты никак не хочешь покидать мое тело. Стоит мне увидеть тебя такой, какая ты сейчас есть, и ты возвращаешься. Тепло, которое ты мне дарила, обнимая меня, не уходит, остается. Ласковое тепло, которое прежде окутывало нас, теперь сталкивается с реальностью, и жуткий скрежет, который при этом раздается, просто сводит меня с ума.
Черта с два я смогу досмотреть этот фильм.
Я развалюсь еще в середине.
Почему…
Почему…
Почему…
Почему все вышло так?
«Шкатулка», которой я сопротивляюсь, принадлежит Коконе?
Я борюсь против Коконе?
Нет.
Мы не боремся, нет. Что-то неправильно.
С кем же я тогда сражаюсь?
С чем же я сражаюсь?
Как мы могли стать счастливыми?
Нельзя.
Нельзя так думать.
Я не выбрал счастье.
Я выбрал справедливость.
Такого исхода следовало ожидать.
Это с самого начала была история моего полного крушения.
Аах, я скоро окончательно сойду с ума. И я развалюсь. Но это ничего. Мне надо просто отыскивать то, что правильно, хвататься за это и действовать как надо – тогда мое тело будет продолжать сражаться само.
Я знаю, как называется такая ситуация.
Она называется «отчаяние».
Но когда-то, давным-давно, я уже проглотил больше отчаяния, чем способен переварить.
Ах.
Экран вспыхивает белым, а в следующий миг загорается красным. Надвигается знакомая картина – конец мира.