– Мастер, да я ж не со зла вас разбудил! – едва не воскликнул я, успев вставить ногу проём и не дав двери закрыться. – Тут, просто, можно сказать вопрос жизни и смерти!
– Ну-ну, – не очень-то похоже поверил моим словам дядя Лидии. И предпринял новую попытку отделаться от меня, заявив: – За освидетельствование артефактов в неурочное время я беру золотой, за каждую единицу!
Но спровадить меня таким немудрёным образом, понятно, не удалось… Я мигом добыл из кошеля полновесный золотой и сунул его в щель между кромкой двери и коробкой.
– Хм… – несколько растерянно выдал мастер Литтен, и давление на мою ногу ослабло. А затем и дверь распахнулась. Осмотрев меня уже повнимательней, и ненадолго задержав взгляд на драгоценности в моей руке, владелец лавки диковинок из Пустошей чуть ворчливо произнёс: – Ну что ж, тогда заходи…
Впустил меня, значится, в дом. И пригласил в свой рабочий кабинет, находящийся на втором этаже. Спугнув при этом маячащую на лестнице Лидию, спешно убравшуюся куда-то повыше. Но, добравшись до места, присесть мне не предложил… Видимо посчитав, что чистка роскошной мягкой мебели в его кабинете обойдется ему дороже, чем полученный с меня золотой…
Я, впрочем, и не подумал обижаться. Сам донельзя грязным бродягой себя ощутил, угодив в это царство золочёной роскоши.
– "Дар Таэля", значит… – несколько задумчиво потянул Бре Литтен, не спеша браться за браслет. Положенный мной на стол перед ним, едва он уселся. Покачав головой, мастер выдвинул один из ящиков стола и вытащил из него плоский лакированный ящичек красного дерева. Открыл его, продемонстрировав целую коллекцию разномастного инструмента – от пинцетов и крошечных зеркал на длинных тонких ручках, до разномастных увеличительных стёкол. Одно из последних – монокуляр, он и взял. Вставив себе в глазницу. И принялся рассматривать артефакт.
Только всё это действо длилось недолго. Склонившийся было над столом мастер выпрямился, вытащил монокуляр из глазницы, и убрал его назад в коробку. Закрыл её, и безбоязненно взял драгоценный браслет в руки. Повертел его, и чуть снисходительно произнёс: – Доводилось мне встречать подделки и поискусней. – И небрежно сунув его мне, добавил. – Эта же способна одурачить лишь неискушённого человека, слабо разбирающегося в артефакторике и никогда не имевшего дела с настоящим "Даром Таэля". Так что её создавал либо кто-то не обладающий всей полнотой знаний об этом уникальном артефакте, либо в великой спешке.
"Либо и то и другое", – без эмоционально – словно окаменев душой после слов Бре Литтена, подумал я. И развернувшись, направился прочь, механически переставляя ноги…
– В общем, по моей оценке, красная цена этой копии порядка сорока золотых… за тридцать шесть – тридцать семь монет уже можешь отдавать смело! – словно сквозь толстое одеяло донёсся обращённый мне в спину голос мастера.
Только меня его слова нисколько не утешили. Ну да сумма неплохая. Вот только по оценке Гудвина – если он, конечно, ещё и в этом не наврал! настоящий браслет тянет на четыре-четыре с половиной тысячи золотом… Он же на то и напирал, возвращая артефакт после распознания вложенной в него сложной магической структуры, что вещь мне попалась стоящая и дорогая. Настоятельно советуя придержать её у себя, а не пытаться слить через гильдию. Есть эта драгоценность не просит, а если подсуетиться и сработать через каких-нибудь не сильно щепетильных поисковиков, то можно будет поиметь как бы не полную стоимость этой побрякушки. А не четверть в лучшем случае…
Да, самая серьёзная загвоздка в воровстве, это вовсе не спереть что-то и не попасться при этом, как многие полагают. Нет, вся сложность в том, чтобы потом выручить звонкую монету за свою добычу. Лично я по большому счёту в Ночную гильдию для того и вступил, чтобы переложить эту проблему на чужие плечи. Тем более что воров-добытчиков как в других городах тут не гнобят. И обычно дают за драгоценности пятую часть цены – что очень хорошо по всем меркам. Вон в Невитле, в котором я с полгода прозябал, до того как перебраться в Гармин, если за десятую часть стоимости сдашь – уже рад…
"Не о том думаю! – одёрнул я себя, торопливо – с трудом удерживаясь от того чтобы не перейти на бег, шагая по мостовой в направлении наших трущоб. И едва не прикусил нижнюю губу от избытка нахлынувших чувств: Ведь Гудвин так убедительно задвигал, что этот артефакт несёт в себе вовсе не омоложение, как теперь выясняется, а лишь крайне полезное в некоторых случаях заклинание "ледяного сна"! Якобы предназначенное для сохранения жизни тяжелораненым на поле боя и осуществления их спокойной доставки к целителям для оказания помощи! И я – я, развесив уши, даже не усомнился в его словах!"
– Вот же старый идиот!.. – в сердцах бросил я вслух, на мгновение забывшись. Не, ну реально придурок же! Неужто я не человек, и не вошёл бы в положение старика, скажи он мне правду?! Договорились бы… Уступил бы я ему "Дар Таэля" и за половину его стоимости… Наскрёб бы Гудвин пару тысяч золотом, не разорился бы. Такая сумма у него в кубышке есть – я знаю. Он сам как-то ненароком обмолвился.
Пока добрался до дома своего учителя, я уже изрядно накрутил себя. Вознамерившись, если повезёт и Гудвин ещё не успел залечь на дно, сходу зарядить ему в рыло! А потом попинать от души! Потому как такому крысятничеству не может быть оправдания!
Глава 3
У довольно прилично выглядящего по меркам здешних трущоб приземистого дома – на первом этаже которого расположилась алхимическая лавка, а на мансардном обитал сам хозяин, обнаружилась небольшая группа пацанвы. Вроде как играющая. И засвистевшая сразу на разные лады при виде меня…
Чуть насторожившись при виде гильдейской мелкоты и распахнутой настежь двери дома старого вора-мага, притворяющегося добропорядочным, хоть и не очень умелым алхимиком, и высунувшегося на мгновение оттуда Мрачного Струва, я ещё немного ускорился. Просто крайне нехорошие подозрения у меня возникли… А не окочурился ли старый ворюга на радостях, облапошив своего наивного ученика?..
В жилище Гудвина я уже буквально влетел. И замер как вкопанный, едва сделал пару шагов внутрь. Остановила меня жуткая картина, разгромленного, распотрошённого дома!
– Что здесь случилось?! – невольно вырвалось у меня при виде всего этого.
– Это ты нам скажи, – хмыкнул на это Стайвен-Золото, когда-то щеголявший с роскошной шевелюрой цвета драгоценного металла, а теперь практически седой глава Ночной гильдии Гармина. Обнаружившийся тут с пятком своих головоломов по предводительством Мрачного Струва.
– Говори, Фастин, – бесцветно-тусклым голосом потребовал от меня Струв, опуская на плечо мне, стоящему в ступоре и разевающему рот, свою тяжёлую лапу.
– Да что говорить-то?! Если я понятия не имею, что тут вообще произошло! – взорвался я, придя в себя.
– Жаль. Очень-очень жаль… Ведь мы на тебя так рассчитывали, Тим… – ненаигранно огорчился наш набольший, буквально впившийся в меня цепким взглядом. И задумчиво почесал свой мясистый нос скрюченным указательным пальцем… Но, так и не дождавшись от меня ничего, всё же соизволил дать какие-то объяснения: – Хотели понять, что это на старого Гудвина нашло…
– В смысле? – нахмурился я.
– Что он такую дурость совершил, зная, что за подобные дела гильдия его где угодно – хоть под землёй, отыщет! – чуть визгливо выдал обнаружившийся тут же Ламбер-Пискля. Старый, худой и жуть как смахивающий на учёную мышь, гильдейский ростовщик. Личность превредная и никогда не вызывавшая у меня симпатий. Да и у других тоже… Кроме учителя с ним, пожалуй, никто и дружбу не водил…
– Помолчи, Пискля, – поморщившись, одёрнул его Стайвен. И, вздохнув, сообщил мне: – Сегодня ночью твой учитель, явившись к Ламберу, потрепаться по своему обыкновению, да сыграть в камни партейку-другую, чем-то опоил его… И парней, присматривающих за домом, усыпил… Ну и выпотрошил кубышку Пискли… – После чего, дав мне проникнуться сказанным, нехотя добавил ещё: – Да днём, по слухам, он по городу пробежался и у всех кого мог – денег занял…
– Так что говори, что знаешь, – тяжеловесно уронил Мрачный Струв, придавливая меня к полу.
– Немногим больше вашего, – криво-криво заухмылявшись ответствовал я, когда до меня дошло осознание всего сказанного. Добавив затем с пробившейся наружу горечью: – Сам мчался разобраться со стариком, обнаружив, что он вчера, после опознания, вернул мне подделку вместо честно уворованного артефакта…
– Что за артефакт?.. Ценный? – без особого интереса осведомился Стайвен, похоже, поняв, что я тут не при делах.
– На полста тысяч серебром по словам Гудвина потянет… – поиграв желваками, ответил я.
– Неслабо… – кривовато, как я давеча, усмехнулся глава Ночной гильдии. И чуть качнул головой, веля Струву отпустить меня. После чего задал животрепещущий вопрос: – Есть предположения, где он мог залечь на дно?..
Я призадумался. Но всерьёз пораскинуть мозгами на эту тему не успел. В дом ворвался запыхавшийся парнишка – Лен Телли, пару раз помогавший мне в моих ночных делах. И сходу обратился к Стайвену-Золото: – Вышли мы на его след, мастер!
– Да? И что же? – резко оживился тот.
– Он нанял на проводку отряд братьев Шенси и незадолго до рассвета они покинули Гармин! – выдал тяжело дышащий Лен.
– Дарг! – не сдержав чувств, помянул мятежного Древнего глава Ночной гильдии.
Да и я поступил так же. Пусть и мысленно, но не менее эмоционально. Ведь отряд братьев Шенси в Пустошах промышляет вовсе не поиском, как другие. Нет, эта дружная компашка, частенько выполняющая заказы Гильдии, делает деньги совсем на ином – она переправляет в Сулим людей, которым нужно срочно исчезнуть из Элории, и всякие ценности, стоящие там гораздо дороже. Достаточно рискованный промысел, да, но всё же не столь опасный как поиск артефактов в руинах Древних. Тем более два неслабых мага, наличествующие в отряде, практически снимают угрозу нападения демонов в пути…
– Надо срочно отрядить погоню! Пока они далеко не ушли! – выдал старый ростовщик, обретающийся под покровительством гильдии.
Вот только его никто не поддержал… Стайвен лишь глянул на него как на полоумного, да с досадой буркнул:
– Какую ещё погоню по Пустошам? Некого у нас кроме братьев Шенси на такое дело подрядить!
"Да, это Пискля, конечно, не подумав ляпнул. Видимо от чрезвычайного расстройства тем, что его денежки увели", – мысленно согласился я с нашим набольшим.
– Ладно, придумаем что-нибудь… – пообещал в конце-концов недобро сузивший глаза глава Ночной гильдии. И, бросив одному из своих подручных – Гладкому Ини: – Разберись тут с имуществом беглой крысы, – покинул распотрошённый дом.
За Стайвеном-Золото, спохватившись, и Пискля поспешил. А там и я, обведя в последний раз взглядом перевёрнутое кверху дном пристанище своего бывшего учителя, отправился прочь…
На улицу вышел, остановившись на крыльце. Глубоко вздохнул. Задрал голову и посмотрел на ласково пригревающее солнышко, уже поднявшееся над крышами окрестных домов. И потихоньку – как бы оттягивая до последнего неизбежное, побрёл в сторону центра…
Да, я отправился в сторону Управы, а не близлежащих городских ворот, чтобы немедля покинуть Гармин, ставший крайне негостеприимным… Потому как ни капельки не верится, что у меня получится удрать… Блэкворт наверняка позаботилась о том, чтобы это стало невозможно. А то и сама сейчас находится неподалёку, приглядывая за мной… Сообразить несложно, что она пользуется какой-то игрушкой с ментальным заклинанием отвода глаз… Иначе у неё никак не получилось бы незаметно подобраться ко мне на открытой крыше…
Так что… Так что, несмотря на нехорошие предчувствия, заставляющие сжиматься сердце, я упорно шагал туда куда мне было сказано явиться. И без того, что было велено принести, при этом…
Жаль, как я ни замедлял шаги, а до городской Управы дошлёпал задолго до того как она закрывается. Увы, Гармин это не столица Элории, и даже не торговый центр королевства – Лимхейл, где от окраин до центра как раз день добираться, если так вот – неспешно и пехом.
Очутившись на высоком и обширном крыльце здоровущего трёхэтажного здания из белого камня, я ещё больше замедлился. Вообще едва ли не как улитка пополз.
"Правду говорят – перед смертью не надышишься…" – поймал я себя на мысли, остановившись вовсе и затравленно глядя на массивную двустворчатую дверь морёного дуба. Помедлил ещё чуть, но так и не изыскав приемлемого способа избежать встречи с одной опасной хищницей, вздохнул. И собравшись с духом, продолжил путь к двери.
– Эй, парень, ты к кому? – остановила меня пара стоящих у самого входа в Управу стражников – у которых тут выставлен постоянный пост, и с интересом наблюдавших за моим странным приближением – со всё удлиняющимися остановками на пути.
– К госпоже Фелис Блэкворт… – облизнув отчего-то враз пересохшие губы, просипел я.
– К Блэкворт?! – выпучили на меня глаза стражи врат в Управу. А затем ещё переглянувшись, недоверчиво вопросили: – Да ещё и сам?!
"Похоже, что я как бы не первый, кто притопал к ней по своей воле… А так, тех, кого желает видеть клыкастая представительница Тайной Стражи, гарминским блюстителям порядка приходится ловить и таскать к ней связанными…" – вихрем пронеслись в моей голове безрадостные мысли.
– Ну проходи тогда… – озадаченно предложили мне стражники. А один ещё не поленился – дверь передо мной распахнул! Да великодушно подсказал: – Сразу на третий этаж поднимайся, да направо до конца коридора. За той дверью, что в его торце и будет кабинет госпожи Блэкворт.
– Спасибо… – поблагодарил я его, бледно улыбнувшись. И вошёл Управу.
Огромный холл – пустынный по раннему для Гармина времени, я пересёк достаточно быстро. А вот по широченной мраморной лестнице, застеленной багряной ковровой дорожкой, взбирался еле-еле – ровно как немощный старик! Но всё же поднялся на третий этаж. Коридор же оказался не таким уж и длинным, чтобы растянуть его преодоление хотя бы на час…
Очутившись у лакированной двери, я ненадолго остановился, собирая всю свою решимость в кулак. И… И, медленно подняв правую руку, вознамерился постучать… Но не успел.
– Да входи уже, Фастин! – донесся до меня в этот же миг возглас Фелис Блэкворт.
Я и вошёл, подстёгнутый нетерпеливым нотками, явственно прозвучавшими в её бархатисто-нежном голосе. Впрыгнул буквально в большущий кабинет представительницы Тайной Стражи Элории. И только когда дверь за мной сама собой захлопнулась, сообразил что сделал!
– Присаживайся, – достаточно благодушно, но не допускающим возражений тоном, проговорила красивая хищница, устроившаяся на роскошном мягком стуле за стоящим у широкого окна массивным столом, затянутым зеленоватым сукном.
Я, понятно, артачится не стал. И поспешил усесться напротив девушки. Тоже на мягком стуле, с резной спинкой, хоть и немного попроще. На самый краешек его примостился…
– Принёс?.. – поразглядывав меня чуть и так и не дождавшись ни слова, мягко озвучила главный вопрос представительница варговского племени.
– Тут… тут такое дело… – запинаясь, промямлил я, подбирая слова. А потом меня прорвало… И я начал взахлёб рассказывать о том, как всех прокинул старый Гудвин.
Только вот Блэкворт недолго слушала меня. Вычленив, похоже, основное – что "Дар Таэля" я ей не принёс, она резко сузила глаза. И такой неприкрытой угрозой от неё пахнуло, что я невольно скомкал свой рассказ, уложившись с его окончанием всего в одно предложение – только лишь возложив всю вину за исчезновение артефакта на старого вора-мага.
Стоило же лишь заткнуться мне, как гарминская хищница молниеносно рванулась через стол. И цапнув не успевшего отшатнуться меня за ворот куртки, резко притянула к себе. Чтобы, оскалив свои чудовищные клычищи, прошипеть: – Мне не нужны твои оправдания! Рожай уворованный браслет откуда хочешь, ворюга!
Я судорожно сглотнул, глядя в её – находящиеся так близко! запредельно глубокие глазищи, в которых плескалась бесконечная жестокость, и неистово закивал, подтверждая, что всё уяснил.