========== Часть 1 ==========
Свист крыльев. Песня ветра. Пьянящее ощущение полета. Далеко внизу, едва видимая сквозь легкую дымку облаков - желтая пустыня. Сверкающее небо - прямо над головой. Шикарная синяя грива с золотыми прядками развевается и трепещет, пронизываемая солнечными лучами. Крылья улавливают малейшие изменения воздушных потоков. Только танец высоты может отвлечь его от постоянной боли в сердце. В разбитом девятикамерном драконьем сердце.
Дым костров въедался в кожу, заставлял слезиться глаза. Песок повсюду. Лязг металла о металл. Запах пота, крови и незаживающих ран. И вдруг, среди гула походной жизни, волной, по нарастающей - обезумевшие крики тысяч глоток:
- Слава Царю! Слава Александру! Слава! Вечная слава!
В белом плаще и золотом шлеме, мимо вскочивших с земли воинов, на вороном Буцефале прогарцевал Царь, прекрасный, как Арес, дерзкий, как муссон, безумный, как черные южные ночи. Правая рука вскинута в приветственном жесте. Звучный голос пронесся по лагерю, подобно раскату грома.
- Победа с нами, мои воины!
Восторженный рев в ответ. Маттэйос выхватил свой клинок, потрясая им в воздухе, невольно заражаясь всеобщим ликованием. Черные глаза сверкали, короткие, подстриженные под шлем волосы встали дыбом от невыносимого счастья лицезрения великого полководца.
И – рядом с божественным Александром, тенью, чудным миражом, прекрасным мороком – он, свет и тьма, судьба и проклятие. Он, вечная и единственная любовь. Радость. Горе. Сосредоточение Вселенной. Синие сумасшедшие глаза. Черные прямые брови. Широкие скулы. Каштановые густые волосы, припорошенные желтой пылью пустыни. Смуглое поджарое тело, зацелованное жарким солнцем. И не только солнцем… Гефестион, друг и отрада Александра. Бесконечная боль Маттэйоса, командира десятой когорты.
Единственного отпрыска третьего соправителя Горной Долины.
Синего дракона, встретившего свою истинную любовь.
Он чувствовал его тонкий олеандровый пудровый запах даже среди дыма ночных костров. Невидимкой подкрался к царской палатке. Знал, что потом будет выть и драть грудь когтями, но ничего не мог с собой поделать. Гефестион, в легкой восточной тунике, стоял у входа. На его плечах тяжело лежали руки властелина полумира.
- Посмотри, какие звезды, мой царь, – чарующий голос вызвал дрожь по коже Маттэйоса.
- Для тебя, любовь моя… - Гефестион мог заставить быть нежным даже великого полководца. – Я не вижу звезд, я вижу лишь твои глаза. Твои губы – как густой нектар, пьянящий кровь. Твои руки – лианы, обвивающие меня на нашем ложе. Твои бедра поймали меня в силки. Твоя плоть слаще райских плодов, мой юный Патрокл…
Маттэйос услышал вздох.
- Я желал бы погибнуть раньше своего Ахиллеса, чтобы ты сам омыл меня, подарил последний поцелуй и предал огню…
- Если так случится, то я скоро последую за тобой, Гефестион. И не искушай меня сейчас. Завтра бой.
- Разве я посмею, мой царь? Лишь коснуться твоих властных губ…
Маттэйос слышал, как соединились их уста, и полог палатки скрыл звуки страстного свидания.
Воин вцепился в короткие густые волосы и пошел от лагеря, не разбирая дороги. Зачем он каждый день травил душевные раны, видя любовь своего суженого к талантливому вождю людей? Не проще ли было отказаться и скрыться навек в мрачных пещерах, предаться изучению летописей о старых мирах? Или подняться на мощных крыльях и низвергнуться в пропасть, отказываясь от долгого века без счастья? Ведь любовь у дракона – одна. Без той единственной любви сердце дракона – пепел, а мир – бесконечная череда тусклых дней и ночей. И все же Маттэйос избрал жизнь рядом с Гефестионом. Он оберегал его хитрой драконьей магией от копий и стрел. Ночными кошмарами нагонял непреодолимый ужас на полчища врагов. Помогал Александру завоевать для Гефестиона мир. В своей человеческой ипостаси мощный молодой мужчина пользовался уважением у соратников полководца, был внимательным к воинам и лично перевязывал раны после сражений. Заражал своей безудержной отвагой в бою, с безумным блеском в черных глазах увлекая когорту за собой. Две его наложницы боготворили господина, одурманенные небрежно накинутыми любовными чарами. Лишь хитрый Птолемей, лучший стратег Великого Царя, покачивал головой, подмечая взгляды в сторону царского любимца маскирующегося под фракийца Маттэйоса.
Маттэйос искусал кулаки в кровь, вглядываясь в зарево костров на горизонте. Вокруг царила ночь.
Его обостренные чувства требовали разрядки. Дракон был еще слишком молод и страдал от безответной страсти. Погружаясь в глубокий транс, он желал лишь одного – избавиться от сумасшедшей боли в сердце, боли скрываемой любви и страха близкой потери…
Он вышел из медитации за секунду до того, как услышал приближающегося всадника. Птолемей соскочил с вороной кобылы и протянул Маттэйосу флягу с тягучим крепким нектаром.
- Выпей. Завтра сражение. Не время сокрушаться о потерянных поцелуях.
Воин с благодарностью приложился к фляге, сделал вид, что пьет дурманящий разум напиток. Лучше бы он выпил и хотя бы на ночь позабыл о своей тоске. Улыбнулся соратнику - Птолемей был надежным другом и верным слугой Александра.
Пески Ливии… Кровопролитная битва с Дарием. Победа, победа… Вавилон, персидский рай, роскошь и красота легендарного восточного царства. И дальше - Средняя Азия, дикие скифские племена, Бактрия и Согдиан. Новые земли, новые народы. Вечная слава Александру! И сияние синих глаз лишь ему одному. А для Маттэйоса – теплое приветствие, мимолетный взгляд.
Дракон мчался на совет в Горную Долину. Родитель потребовал его присутствия для решения вопросов переселения одного из родов. Обсуждение предполагало наличие всех взрослых особей семей соправителей. Маттэйос оставил в войске удачную копию самого себя. Копия должна была слегка заболеть и не делать резких движений, благо в сражениях наметился перерыв, а Александр вздумал налаживать контакты с местными старейшинами.
Родитель Маттэйоса, огромный оранжево-красный дракон, соправитель Совета Десяти и Жрец Ветров, долго смотрел в темно-фиолетовые глаза сына. Раскинул кристаллы с острыми неправильными гранями. Гортанно запел, закрывая полыхающие алым огнем глаза, входя в транс, переплавляя в сознании прошлое и будущее. Маттэйос ощутил, как содрогается все его существование, как душа на высшем уровне впитывает информацию. Боль. Потеря. Отчаяние. Надежда… Пение прервалось. Родитель склонился над обессиленным сыном.
- Впереди испытания, мое сапфировое дитя, – длинные красные пряди с хрустальными и изумрудными бусинами переплелись с синей гривой Маттэйоса. – Тебе понадобится все мужество, чтобы стать счастливым. Люди - это всегда большое испытание. Так эмоциональны, так непостоянны. Жаль, что твоя судьба не сильфида ветра…
Маттэйос вернулся в лагерь задолго до рассвета. Почему так людно? Музыка, смех, танцы. Накинув магию невидимости, дракон прокрался к ликующей толпе. Сколько же он отсутствовал? По драконьим меркам - мгновения. Оказывается, прошел целый месяц. Праздновалась свадьба. Великий Александр брал в жены Роксану, дочь местного вельможи Оксиарта. Закутанная в тяжелые, расшитые золотыми нитями одежды, с накрытой бесценным убором головой, девушка источала черную ненависть к окружающим. Маттэйос поморщился от ощутимых темных вихрей вокруг хрупкой фигурки. Ночь вспыхивала огнями факелов, звучала восхвалениями, прославляющими царя и его юную супругу. Варварские обряды и одежды приковывали внимание.
Дракон вернулся в свои комнаты. Его копия переодевалась для следующей стадии празднования - молодых супругов следовало проводить на брачное ложе. Маттэйос развеял морок, расправил на себе богатую одежду, застегнул на запястьях драгоценные браслеты. За время длительного похода стратеги Александра обзавелись личными сокровищницами. Это немножко утешало Маттэйоса, который, как все драконы, был неравнодушен к драгоценным металлам и камням.
Под шумные песнопения длинная процессия двинулась к царскому шатру. Маттэйос машинально перешучивался с Птолемеем и Неархом, ближайшими стратегами царя. Он чувствовал присутствие Гефестиона в толпе, но никак не мог поймать его взглядом. Птолемей все-таки увлек дракона за столы, налил разбавленного чистой водой сладкого вина, подвинул блюдо с отменно приготовленной дичью. Маттэйос отвлекся на веселую застольную беседу. Оказывается, он проголодался, спеша через горные вершины и долины. Впрочем, лететь было относительно недалеко, ведь Александр уже направил свой взгляд в сторону родины Маттэйоса – в Индию и дальше, на край света. Там, среди заснеженных пиков Гималаев, и находилась страна Драконов.
Он слегка покачивался – алкоголь действовал на драконов приблизительно так же, как и на людей, но ощутимо слабее. Маттэйос чувствовал лишь легкий туман в голове, хотя все сотоварищи уже валялись на столах в невменяемом состоянии.
От царского свадебного шатра в сторону жилищ полководцев направлялся Гефестион. Он двигался медленно, своей вкрадчивой змеистой походкой, поднимая лицо к небу, словно вдыхая ночной воздух. Маттэйос следовал за ним, пытался запечатлеть в памяти каждый изгиб соблазнительного тела, каждый жест, взмах руки, легкий кивок головой на приветствия воинов.
У своего шатра молодой стратег остановился и вдруг привалился к вбитому в твердую землю копью, словно разом растеряв силы. Тонкие пальцы, так уверенно сжимающие в боях меч-ксифос, беспомощно цеплялись за древко. Плечи Гефестиона дрогнули.
Маттэйос вышел из тени. Он внезапно почувствовал боль влюбленного, который вынужден уступить любимого другому человеку. Пусть на одну брачную ночь, пусть женщине… Гефестион испытывал сейчас те же муки ревности, что терзали сердце дракона. Кажется, он неслышно шептал имя…
Камешек предательски хрустнул под ногой. Гефестион моментально выпрямился, повернул голову, но когда взглянул на Маттэйоса, красивое лицо выражало лишь спокойствие. Гефестион был достойным другом царя. Потрясающая выдержка. Синие глаза строги, чувственные губы изогнуты в улыбке.
- Ты заблудился между шатрами, Маттэйос?
Он знал его имя. Маттэйос и не надеялся на такую милость со стороны царского любимца. Это поразило дракона до такой степени, что мужчина подошел ближе, не отрывая взгляда от любимых глаз.
- Я… - он неожиданно для себя приложил левую руку к правой стороне груди, там, где бешено колотилось о ребра его сердце.
Немного неправильно для этого вида, но при трансформации Маттэйос где-то совершил ошибку и человеческое сердце теперь билось справа.
Гефестион не обратил внимания на такую мелочь, пытливо всматриваясь в почти незнакомого командира. На выразительном лице отражались все чувства, что переживал сейчас сам. Маттэйос понял, что выдал себя. Интуиция дракона подсказала признаться.
- Ты господин моей души, хилиарх*, - мужчина опустил голову, ожидая своей участи.
Услышал тяжелый вздох.
- На небе может светить только одно солнце, стратег. Прости… Маттэйос.
Гефестион скрылся в шатре.
Маттэйос не успел отойти к поющим непристойные куплеты воинам, когда высокая фигура в черном плаще метнулась под полог яркого пристанища Гефестиона.
- Гефестион! – послышался львиный рык Александра. – Негоже тебе, как обиженной деве, лить слезы в одиночестве. Разве она у меня первая жена? Как ты посмел печалиться? Обряд завершен, и я пришел к тебе за настоящей лаской и утешением. Гефестион…
Маттэйос быстро зашагал к кострам, чтобы не слышать ласковый смех любимого. Снова в объятиях другого…
Дракон смотрел в бездонное небо, пока Кратер суетился, отдавая последние приказы многочисленным слугам. Армия Александра расположилась в Экбатанах на зимовку. Основной лагерь разбивался за городом. Полководец с соратниками остановился в летнем дворце Дария.
Роксана, эта колдунья с глазами злобного мангуста… Маттэйос приставил к царской супруге в качестве подруг своих наложниц, и те постоянно меняли ее поганые зелья на воду и чистые напитки. Дочь бывшего правителя Оксиарта ненавидела царя и полководцев, покоривших гордое племя. И особенно Гефестиона, из-за которого Александр не мог подарить жене и империи наследника.
Гнилой сырой воздух с заболоченной реки отравлял все вокруг. Кого послушался Александр, когда принял решение остаться в этом гиблом месте? Сердце Маттэйоса привычно заныло. В последние недели он предчувствовал беду: она таилась в уголках глаз юркой молодой женщины, пылающей ненавистью, в гневном голосе полководца, принимающего противоречивые решения, в прозрачных слезах Гефестиона, украдкой стертых с загорелых впалых щек. Тоска мешала дракону мыслить ясно, держать человеческую ипостась в хорошем состоянии и настроении.
Он смотрел на приближающуюся черную точку и ощущал, как рушится мир. Сердце пропустило удар. Маттэйос вскочил на своего белого в яблоках жеребца и дернулся навстречу всаднику.
Птолемей не удивился, когда увидел скачущего к нему соратника, развернул вороную кобылу в сторону города.
Лишь через полчаса мужчины пустили лошадей рысью, давая передохнуть от бешеного галопа.
- Скажи мне, - громко попросил Маттэйос, смотря в напряженную спину Птолемея.
Воин попридержал свою вороную Ночь. Повернул голову. Он словно постарел за неделю, пока Маттэйоса не было около царского дворца.
- В городе болезнь, пришедшая с болот. Мы не знаем, как сказать об этом царю. Он твердо решил остаться на месте. И еще, Маттэйос…
- Гефестион, - одними губами выдохнул дракон.
Птолемей нервно дернул углом рта.
- После торжественных игр ему стало плохо. Мы сначала думали, отравился кислым вином. Но он до сих пор болен, тает на глазах. Александр в ярости. Крушит все вокруг. Зарубил личного лекаря и индуса, который напророчил скорую смерть обоим.
- А Роксана? – от страшного ощущения неизбежности у Маттэйоса потемнело перед глазами.
- Что станет с коброй? Жива и здорова.
Центурион без лишних слов взял повод короче, двинул шенкелем и поднял жеребца в галоп.
Маттэйос соскочил с коня, бросил поводья мальчишке, метнулся к знакомым покоям друга царя. Дворец встретил давящей тишиной и гнетущим мраком коридоров. Безлюдно. В горле зародился болезненный стон.
- Хилиарх в опочивальне Царя, - почтительно сказал кто-то рядом с Маттэйосом.
Дракон даже не понял, кто так вовремя дал ему столь точные сведения, бросился по запутанным лабиринтам бывшего украшения персидского города, к обширным комнатам Александра.
Полумрак спальни освещался смоляными факелами. Тяжелые кроваво-алые шторы затягивали окна. Лекарь в белых одеждах вытирал влажной тканью посеревшее лицо Гефестиона. Маттэйос опустился на колени перед широким ложем.
Гефестион так изменился за эти несколько дней. В уголках глаз собрались мелкие морщинки. Губы потрескались. Волосы потускнели. Лишь глаза жили на неподвижном лице, напоминающем скорбную маску. Истощенные руки и ноги мелко дрожали. Дракон втянул в себя воздух и выдохнул со стоном. Опоздал. Будь он здесь два дня назад, день назад, он смог бы спасти любимого. Теперь было уже слишком поздно. Коварный яд проник в каждую клетку юного тела, отравил кровь и мозг. Гефестион проживал последние минуты.
Ярко-синие очи вдруг остановились на лице центуриона.
- Скажи… моему Царю… Я умер с его именем… И улыбкой, как подобает воину…
Словно солнечным лучом вдруг озарилось его изможденное лицо.
- Александр… - он улыбнулся, выдыхая любимое имя вместе с последним глотком воздуха.
Лекарь отшатнулся, уронил чашку с водой на пол. Этот звук - разбившейся керамики, прозвучал для ошеломленного Маттэйоса, словно оглушающий рев камнепада. Не отрывая взгляда от застывшего, моментально ставшего ослепительно прекрасным лица, Маттэйос попятился к выходу. Прислонился плечом к стене. В жизни больше ничего не осталось. Он был пуст.