— И что?
— Ничего. Дейв сказал, что давно тебя не видел, несколько лет. И они уехали.
— Уехали? Или ушли в лес?
— Если бы ушли в лес — кто-то из нас их бы увидел.
— Могли свалить за вертолетом.
— Тогда бы увидели вертолет.
Похоже, привет из большого мира. Пора возвращаться…
— Дядюшка Мартин… Вот эта девушка, Мария, она останется здесь пожить. За ней могут прийти. Очень плохие люди, с оружием…
— Старина Виктор-Чарли снова собрался на охоту?
— Почти. Это будут мексиканцы — и у них может быть оружие и навыки им пользоваться. Они могут попытаться ее похитить или убить. Могу я вас попросить…
— Можешь, сынок… — гигант доглодал рыбу, бросил кости в костер — этой мой лес. И сюда не придет никто, ни Виктор-Чарли, ни мексиканцы. Ну а если придут — тем хуже для них.
— Спасибо.
— Да брось… Будет даже интересно…
Старик поднялся, опустил маскировочную сетку, закрыв лицо. Две минуты — и он растворился в лесу, как будто его здесь и не было.
— Ну, как? — я повернулся к Марии, переживающей увиденное
— Психи… Вы здесь все психи какие то…
— Напрасно ты так говоришь. Это не психи, это солдаты. Их послала страна воевать, они воевали долго и страшно. Они прошли через такое, через что обычный человек не сможет пройти никогда. Они убивали и умирали в этих вонючих джунглях, они проводили за линией фронта больше времени, чем на базах. А потом они вернулись в свою страну и узнали, что они, оказывается — убийцы вьетнамских детей, подонки и выродки. Несколько солдат, вернувшихся с позорно проигранной войны. Они не могли нормально жить в предавшем их обществе — вот он и поселились здесь, кое-кто нормально живет, а кое-кто как дядя Мартин продолжает воевать и по сей день. Дядя Мартин например больше трех лет провел во Вьетнаме, воевал в составе спецгруппы, и на его счету больше убитых гуков [прим автора — презрительная кличка вьетнамцев], чем на счету все того же Карлоса Хичкока [прим автора — знаменитый снайпер морской пехоты США, убил 92 вьетконговца, что считается первым результатом среди снайперов КМП США за всю ту войну]. Просто об этом никто никогда не напишет, да это ему и не нужно. Ему просто нужно, чтобы его все оставили в покое. Ну, а если сюда придут те же мексиканцы — можешь себе представить, что случится с ними в этом лесу.
— И ты рос среди них?
— С пяти лет. Они передавали мне все знания, умения и навыки, полученные на той войне. Я был своеобразным сыном полка, продолжателем их дела. Любому учителю нужен ученик, Мария.
— Ты должен возвращаться? — сменила она тему
— Да. А ты оставайся здесь. Дядя Дейв будет присылать кого-нибудь с едой и новостями. Сейчас я добуду тебе мяса и рыбы — на пару месяцев хватит. Оружие здесь есть. Никуда не суйся, не делай глупостей.
— А если придут эти… как мне позвать твоих друзей?
— Никак. Они придут сами. Ты их не найдешь, они сами найдут тебя.
Куба, окрестности Гаваны. 28 мая 2010 года
Очередная встреча группы «Монкада» — она была настолько засекречена, что протоколы ее заседаний не велись, а о ее существовании не знали даже многие старшие офицеры вездесущего ДГБ [прим автора — Департамент государственной безопасности Кубы] — состоялась на небольшом, формально никому не принадлежащем объекте, в восточной части Гаваны, в районе Берроа. Небольшое, двухэтажное, выглядящее заброшенным здание — зато здесь был огромный, дико разросшийся (или заросший) за последнее время сад, в котором можно было спрятать целый батальон с танками, не то, что несколько легковых машин. Раньше, во время когда Куба была сателлитом США — здесь была роскошная вилла, принадлежащая какому-то богачу из Делавера. Потом пришли братья Кастро, пришли русские — и хозяин потерял свою собственность, реквизированную в пользу трудового народа Кубы. Таких вот реквизированных вилл было много — где-то сделали коммуналки и расселили бедноту, где-то устроили больницы, детские дома, школы, какие-то отдали под государственные учреждения — а эта по странному капризу судьбы так и стояла заброшенной. Хотя, не совсем заброшенной, кто-то все-таки регулярно подновлял ее, искусно делая небольшие ремонты, которые не позволяли вилле разрушиться совсем — все-таки воздействие соленого воздуха расположенного рядом океана было губительным для каменных построек — но и не делало ее на вид жилой и востребованной. В саду и вовсе ничего не делали — в итоге он превратился в самые настоящие джунгли. Хорошо было и то, что к вилле вела довольно длинная, чуть ли не километровая, извилистая дорога, которую легко охранять, а при необходимости — блокировать.
Председательствовать на собрании должен был президент — сейчас это был Рауль Кастро Рус. Он сменил своего брата, Фиделя Кастро на посту руководителя «Монкады» три года назад, когда брат по состоянию здоровья больше не смог исполнять свои обязанности. Поскольку все члены группы «Монкада» пользовались псевдонимами, псевдонимом Рауля было "товарищ Хосе". По плану мероприятий у него сегодня была встреча с военными — но вместо этого он был здесь…
Поскольку, согласно правилам, члены группы «Монкада» должны были приезжать на собрание одни, находясь сами за рулем, за рулем был и товарищ Хосе. Для этой поездки он выбрал старую белую Волгу с немного тонированными стеклами. Кузов ее уже был поврежден ржавчиной — а вот за салоном и мотором ухаживали изрядно и они были как новенькие. Работали как часы…
Сейчас, товарищ Хосе, сидя за рулем Волги, ехал по Виа Бланка — прихотливо изогнутой улице Гаваны, которая должна была привести его почти к самой цели. Ездить по улицам Гаваны сейчас было одно удовольствие — на них было гораздо меньше машин, чем то количество, на которое они были рассчитаны. Весь автомобильный поток состоял из трех частей — это были либо старинные американские «дредноуты» шестидесятых, а то и пятидесятых годов постройки, на которых обожали кататься туристы, либо более современные советские машины семидесятых — восьмидесятых годов, либо и вовсе новые — китайские. Новых было меньше всего.
Вообще, товарищ Хосе любил иногда прокатиться инкогнито по улицам ставшего ему родным города, посмотреть на то, что происходит, посмотреть на то, как живет народ. Сейчас ситуация была уже лучше, не то, что в страшных девяностых — все-таки были какие то инвесторы, какие то туристы, да и русские осторожно возвращались уже не в виде государства, а в виде предпринимателей и туристов. Проявлял осторожную активность Китай — русские ушли со станции радиоэлектронного наблюдения в Лурдесе, но долго она заброшенной не оставалась — ее прибрали к рукам китайцы, тайно оказав за это помощь деньгами. Но все равно — Гавана умирала. Медленно рушились здания — красивейшие образчики испанской архитектуры начала века, соленая пыль разъедала даже камень. Строить было не на что, народ был тоже беден — а в девяноста километрах от их берега величайшее государство мира, набросив на шею кубинского народа удавку, спокойно выжидало, пока он умрет и можно будет взять эту благословенную Богом землю. Товарищ Хосе подумал — что то, что они затеяли, будет хорошим уроком американцам и достойной расплатой за все…
[Прим. автора — дальнейший текст является кратким изложением действительно происходивших событий — за исключением подразделения «Монкада» и всего что с ним связано. Подробнее тему событий 87–89 годов автор раскроет в одной из книг серии "Агония".]
Для того, чтобы понять, откуда взялась группа «Монкада» (хотя Фидель любил называть ее "Подразделение Монкада"), каковы были ее цели и почему она ставила перед собой именно такие цели, следовало вернуться лет на двадцать назад, год этак в восемьдесят девятый, а еще лучше — в восемьдесят восьмой. Именно тогда, в несокрушимом монолите советского блока образовались две большие группы — не столько стран, сколько лидеров государств, общественных и партийных деятелей. Первая группа выступала за максимальное сближение с Западом, за гласность и перестройку — короче за все те новые веяния в коммунистическом движении, которые проявились в Советском союзе. Возглавлял эту группу Михаил Горбачев, а входили в нее… да по сути только лидеры всех Национальных фронтов советских республик, многим из которых уже скоро суждено было стать президентами новых, независимых государств. Вторая группа — их еще называли твердолобыми — выступала за продолжение курса на противостояние с Западом и за развитие социалистического пути хозяйствования. В эту группу входили практически все генсеки коммунистических партий стран Восточного блока и некоторых других. Из наиболее ярких лидеров, входивших в эту неофициальную группу можно назвать генерального секретаря ЦК СЕПГ Эрика Хоннекера, генерального секретаря компартии Румынии Николае Чаушеску, президента ДРА Наджибуллу. Но идеологическим лидером этой группы был Фидель Кастро Рус, генеральный секретарь компартии Кубы.
Во время тайных переговоров и осторожного зондирования почвы, продолжавшихся во второй половине восемьдесят седьмого и весь восемьдесят восьмой год, эти лидеры пришли к единому мнению — что СССР и его руководитель Михаил Горбачев пошли по неправильному пути, что с Западом сближаться нельзя, что это — смерть. Отчетливо понимал это Хоннекер — он понимал, что его сдадут одним из первых, что Германская Демократическая Республика в случае «конвергенции» с Западом обречена. Отчетливо понимал это Чаушеску — в его стране уже начались брожения умов, прежде всего среди офицерства и тех, кто ездил в советскую Молдавию, покупал там газеты и смотрел телевизор. Отчетливо понимал это Наджибулла — против его страны велась самая настоящая война, на острие которой были моджахеды, поддерживаемые ЦРУ США и всем исламским миром, советские войска еще как то сдерживали эту лавину, но если они уйдут… Понимал это и Фидель Кастро, который, кстати в отличие от многих не просто говорил — но свято верил в то, что говорил. В распоряжение группы попали некоторые материалы с встреч Горбачева и Рейгана, а также Горбачева и Тэтчер. Стало понятно, что Горбачев не просто ошибается, не просто идет навстречу Западу — он предает. Самым откровенным и наглым образом. Встала речь о том, чтобы как то держаться в отсутствие Советского союза, в отсутствие советской поддержки. Даже без СССР созданная им конструкция Варшавского договора была мощнейшей силой, одной из самых мощных на планете, способной продержаться автономно хотя бы какое-то время — пока советские не одумаются.
Но союз «твердолобых» не получился. Отчасти потому, что слишком была велика инерция советской дружбы, слишком долго эти страны жили под советским присмотром и копировали свою жизнь с советской кальки. Отречься от СССР, пойти на противостояние с ним — это казалось немыслимым, не укладывалось в голове, это было разрушение всех устоев мироздания. Боялись не США, не НАТО — боялись испортить отношения с СССР. Отчасти и потому, что лидеры «твердолобых» — за исключением, наверное, Кастро не обладали теми морально-волевыми качествами, чтобы вступать в жестокую борьбу со всем окружающим миром. Может быть, если бы Куба находилась где-нибудь на месте Чехословакии или Польши — все было бы по-иному.
Горбачев же тем временем — а советская внешняя разведка вскрыла факт проведения переговоров и круг обсуждаемых лидерами Варшавского блока тем — совершил еще один акт предательства. Он не только передал информацию своим зарубежным хозяевам — он поручил советской разведке в кооперации с ЦРУ США разрушить намечавшийся "Советский блок без СССР". И это было сделано.
Основным способом добивания стран Советского блока избрали государственный переворот, осуществляемый совместно КГБ СССР, ЦРУ США и подрывными силами в самих обреченных странах. Конечно, сначала пытались "договориться по-хорошему", эта задача была полностью возложена на советскую сторону, но если не получалось…
Договориться по хорошему удалось с Хоннекером — к тому времени он был уже смертельно болен и его удалось легально заменить на безвольного Эрика Мильке. Не проправив и год, Мильке погубил свое государство — Берлинская стена, символ противостояния Востока и Запада рухнула. Сам Эрик Хоннекер выехал в СССР, откуда его, смертельно больного, потом выдали на расправу в новое государство — объединенную Германию. Расправились тогда со многими — например с командирами армии ГДР, чья вина состояла лишь в том, что они честно служили своей стране и своему народу.
С остальным по-хорошему договориться не удалось. Один за другим произошло три кровавых переворота — из которых один увенчался успехом полностью, один частично а один закончился провалом…
Полностью переворот удался в Румынии. Эта была совместная акция КГБ СССР, ЦРУ США, некоторых офицеров в румынской армии и Секуритате — ну и румынских диссидентов, которые должны были в результате этого прийти к власти. В результате целой серии провокаций в стране начался вооруженный мятеж, на столичных улицах начались уличные бои. В какой-то момент армия начала переходить на сторону восставших, Николае Чаушеску с женой попытались бежать в Тырговиште, где был расположен штаб одного из корпусов румынской армии. Там они были задержаны, преданы короткому и неправому суду и расстреляны — вместе с женой. Кассету с записью казни — верней, не казни, а только изрешеченных пулями тел диктатора и его жены, оператор с камерой не успел к месту расстрела, так торопились привести приговор в исполнение — показали по национальному телевидению, как знак того, что сопротивление пора прекращать и признавать новую власть. Потом по телевизору показали много чего еще — например чудовищную провокацию в Тимишоаре, когда из могил выкопали трупы недавно похороненных людей, изуродовали их и сняли на видео, представив это как раскопки одной из братских могил, где покоились жертвы, замученные и расстрелянные Секуритате.
Частично переворот удался в Демократической республике Афганистан. Во главе его должен был стоять министр обороны ДРА Шах Наваз Танаи, выходец из афганских коммандос, имевший тесные личные связи с советской военной разведкой. Перед самым переворотом, Танаи выезжал в Советский союз, где провел не один день с делегацией из ГРУ на озере Иссык-Куль в одном из закрытых санаториев. Почти сразу после этого начался переворот.
Начинался он даже страшнее, чем в Румынии — с боями на улицах Кабула, с авиаударами по президентскому дворцу и зданию ХАД — афганской госбезопасности. Но переворот не удался — потому что служба ХАД осталась верна своему бывшему руководителю, а теперь президенту страны Наджибулле. Мятеж был быстро и эффективно подавлен силами Пятого управления ХАД — спецназа, подготовленного офицерами советского спецотряда «Вымпел». Сам Шах Наваз Танаи, поняв что переворот провалился, бежал на вертолете в Пакистан, где был с радостью встречен исламскими экстремистами, в частности — Гульбеддином Хекматиаром и Осамой Бен Ладеном. Впоследствии именно Шах Наваз Танаи, достоверно знавший всю систему обороны страны, сыграл немалую роль в том, что исламским экстремистам удалось относительно быстро победить афганскую армию — одну из самых подготовленных и оснащенных в этом регионе. Потом Танаи станет министром обороны и главным военным советником у режима талибов. При его прямом и непосредственном участии ворвавшиеся в Кабул отряды талибов зверски убьют отстраненного от власти и находящегося в международной миссии бывшего президента ДРА Наджибуллу.
Полностью провалился переворот на Кубе. Возглавить переворот должны были генерал Аранальдо Очоа, боевой генерал, воевавший в Анголе и имевший тесные связи с советскими спецслужбами, неоднократно бывавший на базах советского спецназа в Фергане и Чирчике, и полковник главного управления разведки министерства внутренних дел Кубы Антонио де ла Гуардиа. Де ла Гуардиа был одним из самых опытных кубинских разведчиков, достоверно известно что он работал в Чили во времена Пиночета, отметился и в Африке и в Латинской Америке, неоднократно бывал в Советском союзе. Переворот должен был начаться с похищения главы МВД Кубы Абрантеса — операция эта носила название «Грейхаунд» и была совместной — за нее отвечали: с кубинской стороны — де ла Гуардиа, с американской — РУМО, разведывательное управление министерства обороны США. К тому времени, когда должна была произойти эта провокация — а она намечалась на середину восемьдесят девятого года — генерал Аранальдо Очоа Санчес должен был принять командование Западной армией, в сектор ответственности которой входила и Гавана. Однако, замыслы эти полностью провалились, Очоа, де ла Гуардия и другие участники заговора были схвачены, осуждены и расстреляны. Кастро остался у власти…
А потом был август. Август одна тысяча девятьсот девяносто первого года…
Понять всю глубину трагедии для Кубы, трагедии распада СССР способны лишь немногие. Куба была звездой, причем небольшой в целой вселенной под названием СССР, Кубу со всех сторон окружали враги, до американского берега было всего девяносто миль. Практически вся торговля Кубы, весь экспорт и весь импорт были завязаны на страны советского блока. Его распад был для Кубы катастрофой — и любая бы страна сдалась. Любая — но только не та, где у руля был Фидель Кастро Рус.