— Да, — кивнул я. — В восемь часов вечера не слишком поздно?
— Думаю, в самый раз, — ответила Гермиона. — Папа с мамой обычно заканчивают работу в клинике в шесть часов вечера. Да, думаю, в восемь часов — самое время.
— Ну, вот и решили, — пробасил Дадли, которому надоело играть роль фона. — А теперь давайте посмотрим на сады — здесь красиво. И я бы всё-таки в кафе сходил…
Мы посмотрели друг на друга и расхохотались. Лёд был окончательно сломан.
Следующие несколько часов мы провели, как самые обычные подростки — без всяких сложностей магического мира и теорий заговора. Мы облазили большую часть садов Уизли, сходили на Покатую улицу и нашли там очень милое небольшое кафе, где подавали потрясающие маленькие пирожные, очень вкусное мороженое с орешками и малиновым сиропом и вкусный домашний лимонад. Гермиона оказалась очень приятной в общении девочкой — ни малейшей попытки командовать нами, никакого навязывания книжных авторитетов. Будем надеяться, что этого и не произойдёт — палочку Гермионы я спрятал в специальную шкатулку, взятую у Вальпурги. Мало ли какое вредоносное влияние она оказывает. Шкатулка исчезла в верном рюкзачке, который продолжал выглядеть полупустым. А на вопрос Гермионы, где ей взять другую палочку, Томми-Ник послал её к Джимми Кидделлу, а я заметил, что ей может подойти одна из палочек Блэков. Среди них было несколько кленовых.
В общем, мы хорошо провели время, сердечно распрощались и вернулись в Литтл-Уингинг. Уже оттуда (ну не мог же я просто уйти, не повидавшись с Петуньей, Верноном и Нагайной?) я вернулся на Гриммо, активировав данный мне Сири одноразовый портключ.
Блэки уже ждали меня, и я не стал тянуть резину. Коротко рассказав о встрече с Гермионой, я достал из рюкзачка шкатулку и протянул её Сириусу. Тот откинул крышку, надвинул на глаза пребывавшие до того на лбу специальные артефакторские очки, взглянул на палочку и переменился в лице:
— Мерлиновы штаны! Да тут на три Поцелуя дементора с гаком хватит! Говоришь, клён и перо феникса, Гарри?
— Олливандер так сказал, — ответил я. — Но мне эта палочка не симпатична. Какое-то отторжение чувствую.
— Правильно чувствуешь, — проворчал Сири. — Хоть мы и Тёмные, но это уже слишком. Это не клён. Это анчар.
Анчар. Ядовитое дерево с мрачнейшей энергетикой. Но магию впитывает на раз, и изготовителю отдаёт без малейших усилий с его стороны. Опасное растение… С таким далеко не каждый артефактор сможет работать. Силён Гаррик… Такую бы энергию — да в мирных целях…
— А наполнитель? — мрачно спросил я.
А когда Сириус ответил, то выругались все Блэки разом.
*Чистая правда, согласно Дрюону. Всё дальнейшее — авторская выдумка.
**Люди, у Дрюона – именно что Маго. Не Марго!
====== Глава восьмая. В которой герой становится свидетелем общебританского скандала и начинает испытывать неясную тревогу ======
Защитников Отечества — с наступающим праздником!
Скандал вышел — просто загляденье! Старый Сигнус и Сириус с примкнувшим к ним Люциусом сработали на все сто, и замолчать его не получилось. К тому же, Люциус сумел выйти напрямую на Амелию Боунс, которая слыла образцом честности и неподкупности. Отмечу сразу — слыла не зря. Несмотря на явное желание Министерства спустить громкий скандал на тормозах, Боунс молчать не стала. Аврорат совместно с ДМП перевернул лавку Олливандера вверх дном, точно так же, как и всю принадлежавшую старому мастеру палочек недвижимость.
Если бы у Гаррика был мэнор, то этот фокус вряд ли удался бы, но мэнора у него не было. Был неплохо укреплённый волшебный дом, но не более того.
Понятное дело, в самой лавке не нашли практически никакого компромата, кроме тех самых «воровских» палочек. Их нашли ещё пять штук — Олливандер не зарывался, подобные палочки даже магглорожденным доставались далеко не всем. Помимо Гермионы старик успел продать палочку Шеймусу Финнигану, остальные сбыть ещё не успел. Он, как мы и предполагали, никогда не продавал «воровские» палочки детям из чистокровных семей. А «магглорожденные»… Слабым волшебникам было бесполезно всучивать «воровскую» палочку, тогда просто не было бы необходимого эффекта. А почему он ещё не распродал все? Потому что считавшиеся магглорожденными волшебники обычно закупались к школе в последней декаде августа, то есть основная масса покупателей была только на подходе.
Палочку Шеймуса изъяли, так же, как и приложенную к заявлению Блэков (родители Гермионы и она сама всё-таки согласились на Покровительство Рода Блэк, и леди Вальпурга получила ещё один объект для приложения своих педагогических усилий) палочку Гермионы, по приказу Боунс была проведена независимая экспертиза обеих. Вызванный для такого случая по инициативе той же Боунс из Швейцарии, Мастер-Артефактор Генрих Бройзен долго плевался, когда писал заключение. Обе палочки, как и те, что добрейший Гаррик не успел продать, были сделаны из древесины анчара — самого ядовитого волшебного растения. Понятное дело, что анчар был особым образом обработан, но свою ядовитость до конца не утратил. Пользование такой палочкой в течение длительного времени могло привести к смерти, а уж как влияла эта пакость на ребёнка с ещё не сформировавшимся до конца магическим ядром… Но дело было даже не в анчаре. Дело в том, что сердцевиной палочки служили части тела младенцев-магов. Кусочки косточек, печени, сердца, ноготки, зубы… Единственное, что спасло Олливандера от немедленного растерзания аврорами — то, что все эти ингредиенты были заготовлены лет сорок пять-пятьдесят назад, то есть в разгар Второй Мировой войны.
Олливандер же клялся и божился, что (ох, даже думать противно!) части тела он забирал у уже погибших младенцев, но и Сириус Альфард Блэк и приглашённый международный эксперт Генрих Бройзен эти слова опровергли, заверяя, что изготовитель «воровских» палочек должен был умертвить несчастное дитя собственноручно. После этого Олливандер сидел в отдельной, особо защищённой, камере аврората и охраняли его лишь те авроры, которые дали Непреложный Обет не причинять подследственному вреда до суда и вынесения приговора.
И да, он заговорил. Ещё как заговорил, только записывать успевали. Но не обо всём, увы. Хотя об этом чуть позже.
Для чего же Олливандер затеял всю эту авантюру? Всё просто — желание жить и прибавлять собственную магическую силу. Не только Том Риддл пережил бомбёжки Лондона. Не только он был до ужаса перепуган возможностью умереть. Двадцатилетний Гаррик Олливандер потерял всех близких во время Второй Мировой*. Отец и старшие братья погибли в войне с Гриндевальдом, дед и бабушка скончались ещё раньше, а вот мать и две младших сестры погибли во время одной из бомбёжек Лондона вместе с сестрой матери — сквибом и её семьёй. Сестра матери жила в маггловском мире, но миссис Олливандер часто навещала младшую сестру. Навестила и в этот день… на свою голову. Бомбёжка началась так внезапно и ужасно, что волшебницы не успели среагировать и защитить себя и родственниц-сквибок. От дома тётушки Олливандера осталась только груда дымящихся развалин.
Так Гаррик остался один и с головой погрузился в работу. Лавка Олливандеров, стоявшая на надежно защищённой Косой аллее, уцелела. Но произошедшее травмировало его настолько, что он стал искать способ обезопасить себя, сделать собственную жизнь долгой. Очень скоро он понял, что это невозможно без постоянной подпитки магией.
Возможно, если бы у Олливандеров был мэнор и Источник, всё пошло бы… не по столь отвратительному сценарию. Но у них не было ни того, ни другого, хоть Род Олливандеров и относился к старым семьям. Почему — я так и не понял, но факт оставался фактом.
И Олливандер начал искать собственный способ. О крестражах он так и не узнал, зато ему в руки попал труд сумасшедшего араба Аль-Хазреда «Некрономикон»**. Между прочим, одним из соавторов данной книги считался Гермий Трижды Величайший***. Или араб его трудами вдохновлялся — сложно сказать, разные были точки зрения по этому вопросу. Что о том, что о другом сведений сохранилось мало, но даже эта эфемерная связь напрягала.
Именно в этой книге Гаррик Олливандер отыскал идеально, как он посчитал, подходящий ему способ.
Аль-Хазред, как и Олливандер, был артефактором. А ещё он был сильнейшим некромантом. Олливандер тоже владел некромантией, но на уровне Подмастерья, и оттого решил, что способ Аль-Хазреда будет ему по плечу.
Для изготовления воровских палочек требовалось всего два компонента — особым образом обработанная древесина анчара и части тела младенцев-магов. Разумеется, палочки с разными частями тела имели разное значение для их создателя. Лично я даже вникать не собирался во всю эту мерзость, да и Блэки не жаждали меня с нею подробно знакомить, справедливо опасаясь нанести вред моей психике. Так что эту историю я узнал только в самых общих чертах — ненамного больше, чем описывали «Ежедневный пророк», «Министерский вестник» и «Придира». Правда, Ксено Лавгуд и тут отжёг, но и об этом позже…
Итак, Гаррик Олливандер решил начать делать «воровские» палочки. Для этого он сначала отправился в Восточную Европу, где продолжалась война. Именно так он и нашел необходимое для сердцевин палочек. Мне об этом рассказали сухо — без подробностей. Только злющий, как разъярённый гиппогриф, Сири добавил, что найденного в доме Олливандера хватило бы ещё на годы и годы…
Между прочим, то, что я видел в палочке нечто живое и шевелящееся, было связано с особым ритуалом, которому подвергалась ужасная сердцевина палочек. Честно говоря, мне и этого сухого пересказа хватило, чтобы несколько ночей плохо спать. Снились мне младенцы — крохотные, розовые и пухленькие и Олливандер, который заносил над ними кривой ритуальный нож. Хорошо хоть дальше я ничего не видел — просыпался в полном раздрае. Но стоит продолжить этот рассказ…
После возвращения из Европы Гаррик отправился на Восток, где и смог разыскать древесину анчара. Более того, продавцом оказался старый знакомый его отца, которому Гаррик скормил байку о том, что хочет заняться исследованиями, чтобы хоть немного отвлечься от гибели семьи. Старый знакомый пожалел юношу и продал ему потребное количество древесины, более того, он подсказал ему некоторые приёмы работы с этим непростым материалом. Правда, эта покупка очень сильно отозвалась на кошельке Олливандера, можно сказать, совсем истощила его, поэтому после возвращения из своих путешествий ему пришлось срочно засесть за работу. Только через пару лет Гаррик смог вернуться к изготовлению «воровских» палочек.
Ох, как он мандражировал в первый раз, продавая «воровскую» палочку юному магглорожденному волшебнику! Но уже через пару дней Олливандер почувствовал, как прибывают его собственные силы — и магические, и жизненные. И он понял, что выбрал верный путь. Магглорожденные никого не интересуют в волшебном мире, а иные из них рождаются куда сильнее чистокровных. Гаррик был в восторге. Он открыл секрет бессмертия.
Он не зарывался — три, четыре палочки в год позволяли получать постоянный приток магии и жизненной силы. А то, что дети, получившие эти палочки, теряли большую часть своей магии и жизненных сил, то, что они жили недолго, то, что их характеры и поведение менялись в худшую сторону — так кого волновали магглорожденные? За столько лет Олливандер умудрился ни разу не проколоться. К тому же, случалось, что магглорожденный волшебник добивался высокого положения в магическом мире, как, например, бывший недолгое время Министром магии Нобби Лич. В этом случае Гаррик всегда находил благовидный предлог, чтобы сменить палочку на вполне обычную. Ему доверяли. В старом чудаковатом добродушном артефакторе никто не сомневался. А он сам и не понимал, как всё сильнее и сильнее скатывается в безумие.
Семьи Гаррик так и не создал по одной банальной причине — постоянная работа с древесиной анчара привела к бесплодию. Домовики, обслуживающие дом и лавку, с каждым годом тоже слабели и, в конце концов, умерли, так что постепенно лавка приобрела именно тот запущенный вид, который так поражал в каноне. А сходящему с ума старому артефактору было не до бытовых проблем, он упивался своим мнимым могуществом и бессмертием.
После того, как фокусы Олливандера стали известны широкой общественности, грянула масштабная проверка палочек магглорожденных волшебников, прежде всего сотрудников аврората, ДМП и Министерства. Результаты шокировали. Примерно у шестой части магглорожденных сотрудников палочки оказались «воровскими» — все следы Олливандер зачистить не успел, как ни старался.
Были проверены все магглорожденные выпускники и ученики Хогвартса, среди которых тоже обнаружилось множество обладателей «воровских» палочек. Естественно, всем была предложена замена. Частично, новые палочки дети получили от мастера Джеймса Кидделла, частично от европейских мастеров Грегоровича и Ле Пелетье. Да-да, скандал приобрёл международный масштаб, понятное дело, единственный оставшийся в магической Британии мастер палочек Джеймс Кидделл не справился бы быстро со столь масштабной заменой, даже если работал бы двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю.
Естественно, Министерство было страшно недовольно вскрывшимся гнойником, но тут уж отличились старые семьи, собравшие внеплановое пожертвование для того, чтобы обеспечить палочками всех магглорожденных учеников и недавних выпускников Хогвартса (с подачи Сириуса Альфарда и Люциуса, которые убедили чистокровных, что это хороший ход в смысле положительного пиара старых семей). Взрослые маги, само собой, замену оплачивали сами, но никто не жаловался. Британское магическое сообщество пребывало в шоке и полнейшем охуении. Я их понимал. Слишком уж большим доверием пользовался Олливандер. И если он оказался мерзавцем, то кому можно вообще верить?
Председателя Визенгамота, только-только умудрившегося вернуть себе этот пост, который попробовал что-то вякнуть о втором шансе, едва снова не сняли с должности большинством голосов. Не сняли. А жаль. Непотопляемый Добрый Дедушка выкрутился и тут. Как? Очень просто. Олливандер, явно давший своему сообщнику Непреложный Обет, не назвал имени Дамблдора. Рассекретить информацию, которой владели, Блэки, естественно, не могли. К тому же, было насквозь непонятно, на каком этапе Дамблдор подключился к нехорошей деятельности Олливандера. Понятное дело, что часть «воровских» палочек Олливандер настраивал на Дамблдора, но определить это сейчас было невозможно. Все связи, если таковые и существовали, были умело оборваны. За столько лет Дамблдор навострился великолепно хоронить концы, единственным его проколом был Дубль, до сих пор пребывавший в Блэковских подземельях и всё менее проявлявший разумность. Жив он оставался только потому, что был признан полезным источником частиц для Оборотного.
Так вот, дело было настолько грязное, что Олливандера судили полным составом Визенгамота и приговорили к пожизненному заключению на нижнем уровне Азкабана (дело в том, что Поцелуй дементора был неактуален из-за отсутствия самих дементоров, а новую «высшую меру социальной защиты» вечно занятый всякой ерундой Визенгамот разработать не сподобился). Приговор был принят единогласно при одном воздержавшемся. Естественно, этим воздержавшимся был наш Светлейший. Но это уже ничего не могло изменить. Род Олливандеров окончательно пресёкся. А вот зловредную книгу, которой руководствовался артефактор, то есть «Некрономикон», так и не смогли найти, как ни искали. В руках аврората оказалась только копия, написанная на обычном пергаменте лично Олливандером. Куда делся оригинал, обвиняемый не рассказал даже под Веритасерумом.
Так что Гаррик был препровождён в Азкабан, хмурый комендант которого заявлял в интервью Рите Скитер, что обеспечит заключённому условия, наиболее соответствующие преступлению. Если учесть, что внук коменданта, чья дочь вышла замуж за магглорожденного мага, был одним из пострадавших по делу, заявление звучало зловеще.
Кстати, у Сири было стойкое подозрение, что «Некрономикон» попал в руки обезумевшему от потери родных и близких артефактору не просто так, а кое с чьей Светлейшей подачи, но железных доказательств не было, а с иными даже и соваться не стоило в местные силовые структуры. Это невинного Сири можно было засадить в Азкабан без суда и следствия, а вот Великого Победителя Гриндевальда так просто не сковырнёшь.