Закон здесь действительно был един для всех: богатого рейта, как и бедного вора, ссылали на каторгу за кражу – конечно, не за вооруженный грабеж (какой рейт станет заниматься подобным), а за сокрытие налогов, за обкрадывание собственных крестьян и рабочих путем завышенных пошлин и сборов. Если похотливый богатей насильно склонял девушку к сожительству, то его не только на каторгу сослать, но и казнить могли при наличии доказательств жестокости такого принуждения, а в магическом мире за доказательствами дело не вставало: в сыскной службе полно менталистов, способных и память прочитать, и заставить правду сказать. Когда народ жаловался на охочих до девиц рейтов, то речь всегда шла о том, что сами девушки в поисках легкой и красивой жизни сдаются на сладкие посулы богатых повес, а потом горько плачут о своей печальной доле брошенных любовниц. Если все было по взаимному согласию, то мужчину по закону не преследовали, и он не нёс ответственности ни за соблазненную им девицу, ни за появившихся в итоге их связи детей. Алесю данный пункт сильно возмутил, но другой мир – другие нравы и правила. В случае добровольного согласия девушки на незаконную связь все дружно говорили: «сама виновата, никто насильно в койку не укладывал».
Частенько внебрачных детей признавали, но так бывало не всегда. Впрочем, девушка в любом случае могла наладить дальнейшую жизнь: в отделе трудоустройства одиноким матерям и молодым девушкам, попавшим в сложную жизненную ситуацию, всегда шли навстречу в поиске работы на полдня, а их детишек на эти полдня устраивали в местные аналоги яслей и детских садов под присмотр опытных в уходе за детьми пожилых женщин. Причем незамужним матерям эти услуги предоставлялись совершенно бесплатно, включая питание детей в этих яслях!
Алеся все больше убеждалась в верности собственных слов, сказанных при первой встрече Рису: «Вернемся к телесным наказаниям на работе, к непосильному и детскому труду: одно то, что ты считаешь это невозможным, немыслимым, свидетельствует о том, что управляют империей отнюдь не плохо и у власти сидят не отпетые злодеи».
Сейчас Алеся прекрасно понимала, почему Лоурес так строго спрашивал, не заставили ли ее к нему прийти: в Велейской империи принуждение к проституции – это смертная казнь без права помилования. Ник Дирас был прав: если бы она даже в последний момент сказала первому дознавателю решительное «нет», то он бы ее отпустил, Алеся начала верить в это.
Увы и ах, все замечательные законы Велейской империи распространялись только на граждан этой империи. Как некогда в Америке, рабы не считались здесь гражданами и не имели никаких прав. Как насильно вывезенные из Африки чернокожие, так и обманом украденные из своих миров маги обязаны были вкалывать на своих господ. Эти господа могли творить с ними что угодно и спокойно убить их при желании (или ради эксперимента). Про иномирных магов в своде законов вообще упоминаний не было и их самих будто бы не существовало, будто бы сотни узников Греблина – бездушные магические батарейки, без чувств, мыслей, нормальных человеческих желаний.
«Сколь много людей на Земле и в моей родной России считали себя благородными людьми высоких моральных принципов, но при этом позволяли существовать рабству и крепостному праву в своих владениях, – думала Алеся. – Интересно, сколь многих восхваленных историей великих деятелей проклинали их рабы, считая своих хозяев исчадиями ада? Почему люди упорно не хотят задумываться над ужасной судьбой тех, кого лишили свободы ради их благополучия? Всем известно, что иномирных магов содержат, как полезный скот, что над ними проводят опыты, из них выкачивают магию и саму жизнь, но... об этом просто не говорят вслух, об этом не рассказывают детям, все упорно делают вид, что магия в амулетах появляется сама по себе. Если бы я попала сюда не в качестве беглого раба, то могла бы долго не догадываться о той мерзости, что кроется за внешним благополучием этого мирка-паразита».
Но она попала сюда рабыней и не может надеяться на чью-либо защиту: Хальер в самом деле имеет полное право сделать с ней, что вздумается.
«Удивительно, что он не использует свою несомненную огромную власть, чтобы творить, что вздумается, со всем населением страны. Или об этом просто не пишут в книгах и газетах? Поживем – увидим».
Увидеть довелось довольно скоро.
Время летело быстро: Алеся обустраивала свой домик, приобрела много милых вещичек, которые давно ей приглянулись, а теперь, наконец, заняли законное место в ее постоянном обиталище. Она читала книги и газеты, бродила по городу, присматриваясь и прислушиваясь, но пока главной новостью, не сходившей с уст горожан, была свежая сплетня, что великий и ужасный ир Хальер присмотрел себе невесту – какую-то девицу из восточных провинций. Имя девицы до официального объявления о помолвке не разглашали, но в газетах писалось, что девушка с отличием закончила школу, что красива, умна, прекрасно воспитана, словом – классическая невинная жертва для главного злодея империи. (Само собой, про невинную жертву в официальных газетах не писали, в них велеречиво писалось о том, что юная прелестница растопила лед в сердце главы тайной канцелярии и могущественный ир женится по велению сердца на низкородной бесприданнице.)
Спустя шесть дней после эпохальной кражи секретных бумаг, Алеся направлялась к отделению почты, чтобы оставить Рису первую из обещанных ему статей. Она спешила: был уговор, что Рис станет приходить за материалами после полудня в день выхода следующего номера, а солнце почти добралось до зенита. Подходя к почте, Алеся (а точнее – служанка Аля) заметила в конце соседнего переулка марширующего в ее сторону Риса: товарищ беззаботно шагал, сунув руки в карманы и, прищурившись, посматривая на солнце.
Тоска по их дружескому общению, по улыбкам, шуткам, по совместным бурным обсуждениям насущных проблем всколыхнулась в Алесе, заставляя ее замереть на пороге почты и всмотреться лишний миг в добродушное знакомое лицо. Да, она еще в своем мире привыкла жить одиночкой, но как же разбередили душу несколько дней, проведенные в доме Ника: дружеское отношение к ней всех парней и рейта Дираса, ощущение собственной нужности, причастности к группе – как ей не хватало этого сейчас.
«Тот, кто не знает лучшей жизни, легко мирится с убогостью своего существования. Сложнее тем, кому есть с чем сравнивать», – вздохнула Алеся, задумавшись, стоит ли платить за покой и безопасность абсолютным одиночеством. Она поступала так в родном мире, так жили ее мать и бабушка, и счастья ни ей, ни им это не принесло.
Она уже занесла ногу через порог почты, когда раздался оглушительный свист и по переулку разнесся лай собак. Ее толкнули выскочившие из дверей почтового отделения люди, горящие желанием узнать, что происходит, Алеся отшатнулась и замерла в шоке, смотря, как Рису преграждают путь ищейки в форме, а со спины на него несутся во весь опор злые собаки.
Собаки прыгнули, и Алеся завизжала в ужасе, уронив запечатанное письмо на пыльную мостовую.
– Его загрызут, спасите! – завопила она, порываясь бежать на помощь другу.
Ее не пустил стражник, ухвативший за руку и раздраженно гаркнувший:
– Это служебные собаки, глупая девица, угомонись! Не видишь, что ли, – сыск работает!
Алеся готова была высказать всё свое накипевшее мнение о сыске, но ее потрясенный взгляд метнулся к Рису в ожидании жуткого кровавого зрелища... и наткнулся на более мирную картину того, как ее товарищ лежит на земле, две собаки держат его руки вытянутыми, вцепившись зубами в растянутые рукава рубашки, а третья собака стоит на его спине, придавливая передними лапами голову к земле. Собаки не демонстрировали свирепости и злобы, как и намерения рвать клыками – они просто удерживали Риса в неподвижности в лежачем положении. Подошедшие ищейки оттащили собак в сторону, надели на Риса наручники и повели его в сторону улицы Роз – в свое городское управление.
Когда Риса проводили мимо нее, она поразилась пустому взгляду его глаз и поняла: всё, ее друг больше ничего о ней не знает, никогда не вспомнит – он активировал амулет, стирающий память. Тот, который должны активировать все подпольщики во время ареста – это единственный способ уберечь тайны их сообщества от менталистов сыска.
Итак, Алесе нечего опасаться – Рис ничего о ней не расскажет, а все заметки о ней он должен был надежно прятать, ищейки их вряд ли найдут.
И он тоже их не найдет... Одиночество Алеси только что стало еще более абсолютным, чем раньше. Без шанса отыграть назад...
– Ну, успокоилась? Из какой глуши в город приехала, если ни разу не видела, как служебные собаки работают? – хмыкнул стражник, удерживавший Алесю.
– А-аа... из поместья рейта, – выдавила Алеся, утирая непрошенные слезы и холодный пот со лба.
Вокруг посмеялись:
– О, какое точное указание местности! В географии девица не сильна.
– Не зубоскальте насчет девочки, видите – испугалась она шибко, – встрял меж мужских жалостливый женский голос. – Может, ее в детстве собака укусила, вот и боится теперь любых псин. В себя пришла, до дома дойдешь?
Алесе вручили ее запачканное письмо, напоили водой, посоветовали спокойнее вести себя на улицах большого города, убедились, что она знает куда идти, и отпустили.
Придя домой, Алеся зло разорвала письмо, не дошедшее до адресата, и заметалась по комнатам. Не надо было иметь семь пядей во лбу, чтобы сообразить: Риса схватили из-за нее, за ней действительно следили у его дома, интуиция ее, как всегда, не подвела! Чертовы формулы, лежащие мертвым грузом в чреве железной кошки – зачем она согласилась утащить их?! Какой с них прок, если все одно их некому активировать, кроме подозрительного сообщника в маске, которому она не верит ни на грош?
– Зря я той поломойке записку про беглую магиню написала, – мучилась Алеся сознанием своей вины и недальновидности. – У Риса уже были проблемы с законом, вот сразу на него и подумали, что он меня прячет. Черт, а если за ним следили, прежде чем арестовать?! К Нику все пробирались украдкой, с оглядкой, а вот друг к другу ребята ходили в гости не скрытничая. Надо выяснить, что произошло!
Первые новости Алеся узнала из вечерних газет: в них была большая хвалебная статья, посвященная тайной канцелярии, которая арестовала в Кресси членов банды, занимавшейся изготовлением и продажей запрещенных магических амулетов.
«Сам факт того, что при задержании все подозреваемые стерли себе память с помощью одного из собственных изделий, доказывает их вину. Добропорядочным людям ни к чему подвергать свой разум такой магической экзекуции: несколько лет, напрочь выкинутых из жизни, стертые знания, утраченные навыки работы, потерянный опыт – это ужасно для того, кому нечего скрывать, – писалось в газете. – Расследование еще продолжается, ир Хальер взял его под свой личный контроль – есть подозрения, что преступления арестованной шайки не ограничиваются «магической запрещенкой». Все задержанные помещены в тюрьму Кресси, мы будем держать наших читателей в курсе всех событий».
Из газетной статьи Алеся узнала, что вместе с Рисом были арестованы его ближайшие друзья: Малик и Слэн и еще трое знакомых ей ребят из группы Дираса. Подполье Кресси было ополовинено.
– Они же не делали ничего плохого, просто высказывали альтернативное мнение о великом и ужасном Хальере, о котором другие только по углам шепчутся, – бормотала Алеся, стараясь унять нервный озноб горячим чаем. – Это же просто группа неравнодушных к чужим бедам юношей, играющих в благородных рыцарей и готовых помочь всем, кто нуждается в помощи, даже беглой магине, за которую обещана награда. А теперь они забыли несколько лет своей жизни из-за меня! А если их осудят?
Одна из проблем не одинокой жизни – ты несешь ответственность не только за себя. И тебе дорога не только собственная шкура.
Лучше всего узнавать новости из первых уст, так что Алеся решила устроиться на работу. В отдел сыска тайной канцелярии.
И никакое проклятье не помешает ей помочь своим товарищам!
Глава 5. Новая работница в управлении сыска города Кресси.
Ранним утром в отдел трудоустройства городского управления явился молодой парень, желающий устроиться на работу в сыскную службу тайной канцелярии. Его направили в третий кабинет.
– Шибко молод для сыска, усов еще не отрастил, – проворчал служащий муниципальной конторы, рассматривая бумагу, удостоверяющую личность липового Рислирина. – Работаешь лакеем и работай себе, чего тебя в сыск потянуло?
– Хочу преступников ловить, улицы города от них очищать, – твердо заявила Алеся юношеским баском.
– Улицы и без тебя не грязные. Вакансии у ищеек всегда имеются, а мое дело маленькое: если есть магический резерв и готовность вкалывать сутки напролет, то милости просим. Где свидетельство о наличии магического резерва?
– Я не проходил проверки. А без резерва совсем не возьмут? Хоть писарем?
– Не возьмут. Стражником можно, в сыск – нельзя. Иди в их управление на соседнюю улицу, в восьмой кабинет, проходи проверку на наличие резерва, тогда и решим вопрос с твоим трудоустройством.
Алесе сунули обратно ее бумажку, и под недовольным взглядом служащего она потопала в восьмой кабинет, судорожно размышляя: рисковать с этой проверкой или сразу искать другие пути? Любопытство победило – очень хотелось Алесе узнать, обнаружат ли в ней магический резерв, в конце концов, она же попала на Земле в ловушку для магов, так мало ли? Вдруг, она и вправду потенциальный менталист? Ведь много схожего в ее проклятье с проявлениями ментальной магии: память у людей стирается, чувства их она ощутить может, интуиция у нее необычайно развита, тот неизвестный в маске про ментальный блок говорил, когда считать ее память не смог. Если впрямь магию в ней обнаружат, то она в лепешку разобьется, но выучит достаточно, чтобы самой воспользоваться формулами Хальера, а не полагаться в вопросе спасения сотен людей на ненадежных сообщников.
Впрочем, на чудеса лучше не рассчитывать. Затаив дыхание, Алеся перешагнула порог восьмого кабинета в городском управлении тайной канцелярии. Ей откровенно обрадовались:
– О, хоть кто-то сегодня заглянул! Замечательно, а то у меня месячный отчет горит ярким пламенем, ир не похвалит за низкие показатели: он ратует за всеобщую проверку, а народ идти к нам проверяться не хочет. Я не понимаю этого: неужели совсем не любопытно, есть ли в тебе магический потенциал? Или настолько лень обязательный курс обучения потом проходить, что лучше сразу похоронить свой дар? Ты, парень, как считаешь?
– Мне любопытно и в школе учиться будет не лень.
«Еще как не лень – я мечтаю побольше разузнать о магии, меня околдовывают эти стройные формулы, как некогда значки интегралов и логарифмов в учебнике алгебры для старших классов. Я хоть и гуманитарий, но логику люблю, потому читаю и перевожу охотнее всего детективы, пытаясь разгадать заранее, кто же преступник», – подумала Алеся.
Ее усадили на стул в какой-то клетке, закрыли дверцу. Проверяющий понажимал на кнопки на пульте управления, по прутьям клетки побежали огоньки, похожие на бенгальские огни: они сыпали искрами и тихо потрескивали. Вокруг Алеси замелькали мелкие молнии, над головой сформировалось радужное кольцо и двинулось вниз, кружась вокруг ее тела и медленно опускаясь на пол. На большом настенном экране напротив названий различных магических способностей стали высвечиваться измеренные показатели:
стихийная магия – ноль, целительская магия – ноль, и так далее, до последней строчки: ментальная магия – ...
Многоточие в конце померцало и равнодушно высветило такой же ноль.
У Алеси вырвался разочарованный вздох, вторящий вздоху проверяющего.
– М-да, пусто, – протянул служащий конторы, – я уж надеялся, что покажет что-нибудь на менталке.
– А какое максимальное значение? – полюбопытствовала расстроенная Алеся. Она сама не знала, с чего вдруг так опечалилась, если с самого начала подозревала такой исход, но избавиться от чувства огорчения не могла.