— Это Майк. — Просветил меня голос, после чего повисла небольшая неловкая пауза.
— Привет Майк. — Печально вздохнул я, одна надежда, что эта встреча будет последней на сегодня.
— Слушай, я все тебя вчера хотел спросить, как мы добрались до столовой? — Он прокашлялся. — Представляешь, совершенно ничего не помню, все как в тумане!
— Может, съел что-то не то? — Изобразил я саму невинность.
— Не знаю. — Как-то печально произнес он. — Вообще ничего не помню. Да кстати слышал, сегодня будет наказание зеленых тряпочек?
— Нет, не слышал. — Задумчиво почесал я нос.
— Ну ты даешь! — Развеселился незримый Попкин. — Какой-то выскочка лекаришка, вчера под вечер оскорбил старосту третьего курса с огненного факультета! Ты представляешь? Жаль тебя не было, мы вчера с ребятами старшекурсниками ходили по этажу всячески гнобили этих зелено тряпочных.
— Зачем? — Признаюсь, был удивлен.
— Ну, как? — Опешил он. — Это ж правило, мы стихийники всегда на голову выше всех этих слабаков, вот они и должны нам, еду там подносить, ну или в прачечную вещи относить. Иначе ж как? Девчонки еще ладно, что с них возьмешь, а вот парни задохлики, тех надо в строгости держать. Это мне «старшеки» так сказали.
— Надо же, как интересно… — Произнес я, покидая уборную и миновав перегородку пройдя в купальню. Мне вдруг подумалось, как поведет себя Попкин когда, наконец, до него дойдет что я не стихийник, а лекаришка да притом тот самый выскочка? Парень до сих пор не видел моей мантии, а по своему скудоумию даже помыслить не может, что мальчик может не желать быть великим воителем и пострелятелем молний. Нет, возможно, будь я в реальности его погодкой, все скорей всего именно так бы и случилось, но я другой и возможно в этом то вся загвоздка. Нет не подумайте о семи пядях во лбу и пофыркивании вроде, плавали знаем, просто такой склад характера, такой склад знаний за плечами. Я далек от пацифизма и признаю свои грешки и темную сторону, без которой увы не обходиться ни одно живое существо, но меж тем стараюсь уловить гармонию в себе, не заставлять себя делать отвратное своей натуре, тобишь не насиловать себя. Правда это не всегда получаеться, так уж устроена жизнь мы порой не властны над обстоятельствами, однако же и напрямую, пардон за мой франсе, дрочить судьбу и свои нервы не хочу. Кто может сказать, чисто положа руку на сердце, что находиться там и в том времени, где бы хотел быть? Кто может сказать что занимается любимым делом?
— Слушай, может вместе, пойдем на дуэльную площадку? — За моей спиной нарисовался Майк, проходя к деревянным тазикам и начиная обильно плескать водой себе в лицо.
Купальня напоминала каменный грот, где из стены била струя воды, по каналу исчезая где-то ниже в дренаже, а общим дополнением служили деревянные бадьи и тазики, в которые надлежало зачерпывать порционно водичку.
Не густо, нет конечно для окружающей действительности наверно передовые технологии, однако же мой Лисий куда как милее в этом плане.
— Мы еще не решили. — Улыбнулся я вспомнив про белокурый подарок поджидающий меня в комнате и так же начиная плескаться в одном из тазов.
— Мы? — Парень с подозрением огляделся по сторонам.
— Ну да. — Я с блаженством погрузил голову прямо в отводной канал, чувствуя холод и свежесть бегущей воды, а так же как течение шевелит мои волосы.
— А с кем ты пойдешь? — Спросил он, дождавшись, когда я вынырну.
— Ее зовут Анабель. — Не сбавляя оборотов, я зачерпнул воды, обливая ей тело.
— Девушка? — Он нахмурился. — Лекарша? Ты что Ульрих решил дружить с изгоями? Не советую, их судьба быть не удел от денег и славы, мне еще мой учитель говорил, что единицы из них в состоянии занять хоть какое-то место в обществе. Что их ждет в будущем? Да ровным счетом ничего, либо припишут, к какому ни будь дому терпимости, либо же до конца дней торговать лягушками, сушенными на рынке, да с всякими немощными возиться.
М-да уж, перспективка вырисовывалась плачевная. Что ж тут поделаешь, если на дворе дикие времена? Тут нет общественной медицины, тут если заболел, крутись как хочешь, государству до этого дела нет, собственно никому до этого дела нет, а следовательно и те кто ушел в медицину, считай, ушли в никуда, в пустоту, в прямом смысле предоставленные себе самим и гарантом их успешности не могут даже послужить их дипломы и способности. Да, жить хочется всем, да жить хочется всем без боли, но вот лекарю на одной благотворительности не прожить. Лекарь он ведь тоже живой человек, ему хочется вкусно есть, сладко спать, иметь крышу над головой. Все мы по жизни не раз и не два кричали, мол посмотрите какие они твари бессердечные, вы только поглядите на них, мы тут корчимся умираем, а они денег хотят! Было дело? Ну а как же, конечно было, будет и еще не раз, потому как, пока еще не придумали волшебной кастрюли, которую раз и напялил на голову, когда она заболит, и все как рукой сняло.
В этом вопросе нужно немного проявить понимания, заметьте не оправдания, а понимания. Оправдываться тут не кому и не перед кем, а вот понять нужно. В бытность помоложе, когда еще уши не пухли от кухонных разговоров о великом и нетленном, мне один старый дед, тоже терапевт, затравил старинную толи байку, толи притчу о великом чудотворце, которую я в том или ином виде, часто встречал в разных сказках, многих народов, суть которой сводилась к простейшему, а именно пониманию.
Как и водиться в легендах было это давным-давно, что собственно оправданно иначе бы вы уже прочитали новость в Интернете. Жил в те времена великий мудрец, чудотворец, ученый и великий лекарь, о чьем даре постепенно стали узнавать все и повсеместно. Изначально к нему стекались ближние деревни, потом потянулся народ и из дальних деревень, а потом поток наладился и великий лекарь схватился за голову, а по некоторым данным чуть ниже, понимая, что он стал заложником ситуации. Ведь что утром, что днем, что вечером или же ночью, больных не становилось меньше, они только прибывали и прибывали. Представляете? Прямо у вас под дверью стонут, кряхтят и попердывают люди причем, не просто так, больны они, а многие и при смерти. Как тут сядешь покушать, когда за пиалкой супа, у тебя под дверью минимум трое коньки отбросят? Как ты ляжешь спать, когда знаешь, что к утру под два десятка трупов образуется у тебя в подъезде? Да черт возьми в туалет нельзя сходить без того что бы кто-то не обвинил тебя в смерти близкого, ведь что тебе стоило господин лекарь чуть попозже присесть на фарфоровую вазу?
В общем терзаемый муками совести, но, будучи мудрецом, господин чудотворец сделал ноги по-английски, не попрощавшись. Думаете, помогло? Не-а. Ведь от кого он спрятался? Правильно от простых смертных, в то время как не стоит упускать из виду власть имущих, от этих так просто не сбежать. Нашли, как водиться пожурили по отечески и сначала заперли в одном подвале, а потом в другом, а потом в третьем. Почему спросите, подвалы менялись? Элементарно друзья, потому что те самые сильные мира сего, никогда не бывают в одном лице. Один царек захватил лекаря и давай об него лечится, а тут второй царек про то прознал и говорит, ну-ка армия моя победоносная, сходите-ка, посмотрите, чем там мой благородный сосед натирается, и принесите мне два. Так, в общем, наш мудрец и блуждал остаток жизни по подвалам, до поры до времени. Пока не появился парень из простых из наших, пролетариев, который внезапно задался сакраментальным вопросом, а как же мы? Почему они, а не мы? Что за херня? В общем, много он размышлял и пришел в конце-концов к выводу, что не гоже когда тысячи прозябают, а какой-то царь цветет и пахнет, взял он и удавил нашего лекаря из чувства справедливости, ибо как у нас человеков водиться: «Так не доставайся ты никому!».
Классная история, правда? Эти стонут, а их не пускают к лекарю, те прячут его по подвалам и не отпускают, третьи точат мечи, дабы заявить свои полномочия на право обладание, в результате вазу разбивают и все счастливы. Кроме вазы. Вазе в этой истории больше всего не повезло, а ей всего-то и хотелось, что помогать людям. Все просто до безобразия и понятно. Нам ведь понятно было желание лекаря, помогать людям в начале истории, не скрываясь и принимая всех и каждого? Конечно понятно, это не только доброе дело, но и слава, деньги, авторитет. Но и не понять простых страждущих нельзя, ведь как тут простишь, если твой ребенок, или мама, или кто там вам еще дорог (?) умрет на пороге лекаря, пока он изволит кушать? В этом вопросе даже богатеев понять не трудно, а уж нашего брата пролетария и подавно.
— Ладно, делай как знаешь, только помни мои слова. — Майк хлопнул меня по плечу, покидая купальню и выводя меня из пространных мыслей.
Собственно и мне не было нужды более здесь задерживаться, так что я, завернувшись в простынку неспешным ходом выдвинулся к себе, по пути осмысливая дальнейшую линию поведения со странной девушкой, что наверно уже заждалась меня в комнате.
— Ой, ты уже вернулся? — Я застал барышню за расстановкой моих личных вещей по полочкам комнаты. — А я вот тут тебе пока порядочек навожу, смотрю, ты еще не обжился, дай думаю, помогу вещи разложить.
Угу. У вашего племени все с этого и начинается, — хмыкнул про себя я. Вообще конечно миленько, сам я не шибко люблю прибираться в своей берлоге, но меня всегда после подобного действия мучает один вопрос.
— Где трусы? — Я задумчиво попинал вскрытый и пустой рюкзак со своими вещами.
— Кто? — Она невинно захлопала ресничками.
Ох! Святая невинность дикого мира! Это в моем Рингмаре народ оценил по заслугам нательное белье и прочие прелести быта, введенные мной с недавнего времени. А тут в центре столицы пока народец еще не пуган благами цивилизации, они тут наверняка все по старинке тазобедренный сустав тряпочкой мотают.
— Вот такая штука. — Я распахнул простынку, указывая пальчиком на разыскиваемый предмет.
— Вау! — Она даже пару шагов назад сделала от удивления. — Надо же, а я думала это такие странные чехольчики на подушечки.
— Понятненько. — Я не стал вникать в подробности, а просто вошел в спальню, где стянул с подушки, один из чехольчиков намереваясь переодеться. — Не входи.
А вот тут я сделал ошибку, сначала оголив зад, а лишь потом, догадавшись оглянуться через плечо.
— Кх-м. Анабель. — Я попытался, принять какую ни будь благородную позу, аля Аполлон Таврический.
— Э-э-э-э? — Девчушка пошла пунцовыми пятнами.
— Давай договоримся на будущее? — Дергаться уже смысла не было, так как что нужно и что не нужно было похоже рассмотрено досконально.
— Э-э-м? — Склонила на бок она головку, видимо выбирая наиболее удачный ракурс.
— Впредь когда я прошу «не входи», ты не входишь, ладно? — Пришлось пощелкать пальцами, чтоб вернуть оппонента к диалогу.
— Оу-у! Да! — Она отвернулась поспешно к стенке. — Извини, не подумала.
— Да выйди ж ты, едрить тебя за ногу! — Взорвался я, заметив, как она пытается слегка скосить головку, так сказать, ну в пол глаза.
— Ух, точно! — Она вышла, пошатнувшись из спальни.
Вот еще подругу себе приобрел на свою голову! Вот же проныра! Вздохнув и покачав головой, оглядев заботливо расстеленную на кровати зеленую мантию с соответствующими атрибутами. А что? По-моему должно смотреться красиво. Мне понравилась мягкая бархатистость ткани, цвет, не ядовито зеленый, а такой с переходом в темноту, приглушенный. Полно отворотов, внутренних карманов, а широкие полы рукавов могут скрыть многое, ежели вдруг будет в том необходимость.
— Ну, как я выгляжу? — Уже преображенным я появился из спальни, вновь отвлекая девушку от ковыряний в моих вещах.
— Не так как без мантии, но определенно лучше, чем просто в простынь замотанный. — Улыбнулась она, подходя ко мне поближе и всматриваясь в мое лицо своими большущими глазищами. — Ну что, теперь можно и поговорить?
— По пути. — Я вежливо склонился в элегантном поклоне, протягивая руку тем самым указывая на дверь. — Не сочтите за хамство, и позвольте вас пригласить в местную столовую, дабы разделить со мной скромный завтрак.
— Ах-ах! — Разыграла с улыбкой она смущение. — Вы так галантны сударь, что нет никаких сил в отказе вам.
— Тогда «почапали». — Я взял ее под ручку, выходя в коридор и далее по лестнице во двор.
— Слушай, если не секрет. — Она честно пару минут пыталась сдерживать распирающее ее любопытство. — Ты что там, на Троне Основателя делал?
— Думал. — Многозначительно кивнул я в ответ. — Вышел от главы академии, хотел собраться с мыслями, присесть обдумать все хорошенечко, а кругом ни стульчика, ни табуреточки, одна только эта каменюка и была.
— Каменюка? — От удивления она даже приоткрыла ротик. — Это вообще-то памятник великому Аникею Дро, великому магу древности и основателю академии Финора!
— И что? — Пожал я плечами. — Его, между прочим, на месте не было, а если бы вернулся, я бы извинился и уступил место.
— Знаешь, если бы он вдруг вернулся, то даже господин Нильс Ваггет встал бы и уступил место. — Рассмеялась она. — Его наверно уже лет так под семьсот восемьсот как ждут, все никак не дождутся. Неужели ты не знаешь этой легенды?
Отрицательно покачав головой, я остаток пути до столовой слушал щебетание этой озорной птички, отметив про себя, что настроение явно растет, отодвигая заботы немного в сторону. Да уж, в этом прекрасному полу не откажешь, умеют заговорить любого, дар у них свыше своим присутствием согревать наши сердца.
А легенда так себе, ну как, есть изюминка, но можно было и круче завернуть. Этот господин Дро и впрямь был крут дальше некуда, по легенде он входил в число первых семи магов рода человеческого, которым в незапамятные времена эльфы передали свое искусство. До этой семерки, у людей магов не было. Семь избранных получили знания и свою инициализацию непосредственно из рук первой расы Альверста, именно благодаря им были основаны магические академии, хотя из семи лишь трое были альтруистами, остальных потом пришлось убивать из-за жадности, и внезапно проснувшейся жажды поработить мир. Ну что тут скажешь «Аве» нам человекам, что тогда, что сейчас, что после нас всегда найдется соблазн для наших метущихся душ. Чем не повод для поднятия самомнения, обретение подобной мощи?
Ну да бог с ними, история то про нашего Аникея, который стал воплощением порядочности, чести, славы и достоинства, а так же праведным и верным защитником тогда еще молодого королевства. Ох, и наворотил мужик в свое время дел, менестрели потом не одно столетие рвали струны и глотки, на все лады, восхваляя его деяния. Но, как и водиться, доигрался. Хе-хе, как думаете с чем? Правильно с тем что «низя» и «ата-та», Дро получил инициализацию от льесальфов, а вот искусство, которое передали в мир дьесальфы, как и водиться манило своей таинственностью и запретом. Ну, прямо мой случай, правда, у меня «тьфу-тьфу-тьфу» пока без эксцессов. Великий маг сломал свой узел, не рассчитав нагрузки некротики при экспериментах с темной энергией. Он навсегда, понимаете? Навсегда переключил себя этим надрывом в ТУ сторону, лишившись в один миг всего того, что уже достиг, всего того, что освоил и осознал, он лишился того дара знаний, который ему преподнесли Дети Солнца.
Ну, по легендам там были жуткие эпические душевные терзания, господину Дро сочувствовали, жалели, а он лишь стискивал зубы, кроша эмаль от злости, и молчал. Молчал долго, отказывался от титулов, званий и должностей, всячески поносил себя бранными словами и даже вырвал клок волос из бороды, так он был зол. Ученики конечно жалели его похлопывая по спине, мол брось чувак, с кем не бывает? От чего его естественно еще больше разносило во все тяжкие, ну и как следствие, бывший маг стихийник, а ныне жалкий недоучка от темного искусства, собрал свои монатки и ушел в жалком рубище по дорогам мира оплакивая свою судьбу и нигде по долгу не задерживаясь, чем естественно породил еще пару томов всевозможных сказаний и легенд о его похождениях, правда, о достоверности оных уже говорить не приходиться, так как чем это все закончилось, уже никто не знает. Что собственно наверно и к лучшему, так как, основываясь на личном опыте, могу сказать, такие люди обычно умирают не от сердечного приступа у себя дома в постели в кругу своей семьи.
Ну да ладно, собственно как вы понимаете, потому монумент в его честь пустой, теперь становиться понятно и ясно. Мало ли что там у мага на уме, в те времена он был знаменит, потому памятник и возвели с намеком, мол приходи ты по прежнему наш сенсей и гуру.
Войдя в столовую, был удивлен довольно большой массой людей собравшихся здесь и сейчас, мы с трудом пробились к стойке с едой, а чуть позже нашли местечко куда приткнуться.