Она усмехнулась.
— Даже не знаю, какими словами описать его, — призналась она. — В общем, он вполне под стать своему судну.
— Должно быть, интересный тип, — предположил я.
— А вот это, Вилф Брим, самое большое преуменьшение, которое я когда-либо от тебя слышала.
Тем временем в бортовом люке корабля показалась высокая, до болезненного высокая фигура в белоснежном костюме и прислонилась к комингсу, сложив руки и глядя на нас сверху вниз как на слуг, явившихся к нему наниматься. Вне всякого сомнения, он связал нас обоих со звонком Адели, ибо все-таки сделал жест, приглашающий нас подняться на борт, — жест монарха, подзывающего пару оборванцев к трону. Узкое лицо его отличали высокий лоб, седые виски, длинный патрицианский нос и тонкие черные усики над чувственными губами и острым подбородком с холеной бородкой. Подойдя ближе, я увидел и его глаза — непропорционально большие, но полные ума и, возможно, некоего извращенного юмора. Этот джентльмен, решил я, без труда впишется в любую эпоху. Все космические авантюристы, которых я перевидал за свою жизнь, словно нашли свое воплощение в этом человеке.
Я взял Клавдию за руку, и вдвоем мы подошли к трапу.
— Капитан Делакруа? — спросил я. Ветер донес до меня аромат небрежно зажатой в уголке его рта длинной сигареты.
— К вашим услугам, адмирал, — отозвался он низким мелодичным голосом и чуть поклонился.
Я кивнул в ответ — личному составу Имперского Флота запрещается кланяться при любых обстоятельствах.
— Это администратор порта, миссис Вальмонт-Нестерио, — представил я Клавдию. — С вашего позволения, мы поднялись бы на борт.
Делакруа кивнул.
— Почту за честь принять вас у себя на корабле, — заявил он, галантно предлагая руку Клавдии, и провел нас в небольшой вестибюль.
Следуя за ними, я невольно улыбался: еще ни разу в жизни у меня не перехватывали даму так незаметно. Входной вестибюль оказался маленьким, скорее даже крошечным, но отделанным по высшему разряду: полированное дерево, мягкий ковер… В общем, подходящая обстановка для тех огромных денежных сумм, что переходили здесь из рук в руки в обмен на рискованные, опасные перелеты, большая часть которых, несомненно, находилась по ту сторону закона. Откуда-то издалека слышался — я бы даже сказал, ощущался — рокот мощных гравигенераторов. Делакруа явно держал свой корабль в постоянной готовности к скорому — внеплановому — отлету. Двое здоровых бородатых мужиков с бицепсами профессиональных борцов стояли на часах у люка, который вел из вестибюля в глубь корабля. Они были одеты как стюарды, но ни на мгновение не сводили внимательного взгляда со своего капитана. Делакруа предложил нам присесть на небольшой, но явно очень дорогой диван; Клавдия покачала головой.
— С вашего позволения, нам хотелось бы прежде взглянуть на ваши трюмы, мистер Делакруа, — заявила она, вежливо высвобождая свою руку. — А потом, полагаю, адмиралу Бриму хотелось бы подняться к вам на мостик.
— Ну да, разумеется, — произнес Делакруа, покосившись на меня и едва заметно кивнув в знак отказа от притязаний на мою спутницу. — Будьте добры, пройдемте.
Миновав люк, мы оказались в довольно просторном коридоре; на протяжении всего довольно долгого пути за нами тенью следовали на некотором отдалении двое мужчин — судя по всему, судовых офицеров. Наконец Делакруа провел нас сквозь очередной люк и…
— Ух ты! — воскликнул я. Мы стояли в просторном грузовом отсеке, достаточно большом, чтобы в нем без труда разместились три пары поставленных валетом «Звездных Огней» в придачу ко всякой мелочи.
Делакруа гордо кивнул; шаги его разносились в пустом трюме гулким эхом.
— Я правильно понял, что вам понравилось, адмирал? — негромко спросил он.
— Ну, если этот корабль сможет поднять в космос все, что сюда влезет, значит, он и впрямь ого-го, — ответил я, восхищенно оглядываясь по сторонам.
— Разумеется, есть пределы и его возможностям, — сказал Делакруа. — Однако уверяю вас, он сможет поднять множество нужного вам груза.
Я посмотрел ему в глаза, и он встретил мой взгляд с уверенным спокойствием.
— Мне кажется, я вам верю, мистер Делакруа, — сказал я.
— Благодарю вас, адмирал, — произнес он с немного странной улыбкой. — Одна наша общая знакомая совсем недавно заверила меня в том, что вы не испытаете с моей «Птицей» никаких затруднений. Она охарактеризовала вас как… — он на мгновение нахмурился, — как прирожденного звездолетчика, если я верно запомнил ее слова;
— Общая знакомая? — переспросил я, пытаясь сообразить, какие общие знакомые могут быть у меня с этим эффервикским типом. Я провел на Флоте столько лет, что мне начинало порой казаться, что у меня и не было вовсе жизни вне его. Тут в дверях показалась невысокая женщина в летном скафандре. Остановившись у входа, она сделала знак Делакруа.
Он поморщился.
— Тысячу извинений, адмирал, госпожа администратор, — произнес он с легким поклоном. — Боюсь, мне придется срочно покинуть вас по неотложному делу. — Он повернулся к нашим сопровождающим. — Энгльз, Кэртин, — приказал он, — прошу вас, проводите адмирала и госпожу администратора на мостик. — Сказав это, он без лишних слов повернулся и вышел из трюма.
Нахмурившись, мы с Клавдией направились следом за офицерами. Миновав длинный, поднимающийся вверх коридор, мы в конце концов оказались на просторном мостике. Ничем не напоминавший тесные ходовые рубки боевых кораблей, к которым я привык, этот мостик имел в длину никак не меньше двадцати иралов; два удобных рулевых пульта и один штурманский располагались прямо у передних гиперэкранов. За ними размещались пульт бортинженера и два пульта связи, а следом за ними — еще три рабочих места с незнакомым мне оборудованием. Кэртин пояснил, что с них осуществляется управление процессами погрузки и выгрузки. «Птица» явно была оснащена по последнему слову техники. Что ж, это имело смысл: большую часть времени корабль проводил в портах, оснащенных куда хуже, чем в Аталанте.
Вскоре и сам Делакруа присоединился к нам за небольшим круглым столом — наверное, такие можно найти на любом гражданском звездолете нашей Вселенной.
— Ну, адмирал и госпожа администратор, — обратился он к нам, не скрывая гордости. — Что вы теперь скажете о моей «Желтой птице»?
— Весьма впечатляюще, капитан, — заметил я совершенно искренне.
— Спасибо, адмирал, — сказал он, кивком подзывая невысокого, но крепко сложенного стюарда. — Госпожа администратор, не угодно ли вам выпить?
— Э… с вашего позволения, чашечку кф'кесса, — отозвалась Клавдия, чуть покраснев — Делакруа не мог не производить на нее впечатления.
— А вам, адмирал? — тоном радушного хозяина спросил он.
— Того же, капитан, — ответил я. Странное дело, но этот тип начинал нравиться мне, несмотря на то что мы еще толком даже не познакомились. Что-то в нем говорило мне, что мы с ним одного покроя. Какое-то мгновение я размышлял над тем, кем могла быть эта наша общая знакомая, но спросить об этом я решил в другой раз, когда буду не так занят другими делами.
Делакруа явно ощущал неотложный характер стоявших передо мной задач, ибо сразу перешел к делу.
— Адмирал, — начал он, не без восхищения покосившись на Клавдию. — Миссис Вальмонт-Нестерио любезно сообщила мне о том, что вы ищете некое скоростное транспортное средство.
— Похоже, я ищу его в нужном месте, не так ли? — ответил я.
— Раз так, значит, вам понравилась и внешность «Желтой птицы», — сказал он, и в глазах его мелькнула гордость за свое судно — вполне, на мой взгляд, заслуженная гордость.
— Конечно, — ответил я. — Ваша «Птица» выглядит просто потрясающе. Если она и летает так же, значит, у вас в руках настоящее сокровище.
Он улыбнулся, бросив на Клавдию благодарный взгляд.
— Летает она еще лучше, — сказал он. Почему-то новость эта меня не удивила.
— Насколько я понимаю, — добавил он, — вам — и, возможно, госпоже директору — хотелось бы лично убедиться в этом, полетав на ней.
Я покачал головой и посмотрел на Клавдию. Похоже, она не прочь была бы полетать Трудно сказать, что привлекало ее больше, «Желтая птица» или Делакруа, но я подозревал, что последнее.
— А ты, Клавдия? — спросил я. Она вдруг покраснела.
— О нет, мистер Делакруа, — пробормотала она — Я только нашла ваше судно для адмирала Брима Я ведь не рулевой.
— Неужели откажетесь прокатиться? — не сдавался он.
— Спасибо, капитан, но… — Она поколебалась мгновение. — Нет. Право же, у меня совсем нет времени. — Вот теперь она покраснела как рак.
Интересно, подумал я, каково это — обладать таким количеством мужского обаяния. Должно быть, это все равно что ощущать себя богом, решил я, испытав укол ревности. Чего-чего, а уж женского опыта Клавдии было не занимать, но и она краснела перед ним как школьница.
— Жаль, — вздохнул он и повернулся ко мне. — А вы, адмирал? Вы не откажетесь слетать со мной?
— Я бы с удовольствием, — ответил я. — Но поверьте, у меня тоже совершенно нет времени. И потом, я ведь сам не обязательно буду участвовать в тех рейсах, что вы могли бы сделать для нас. Пока я ограничился бы словом «возможно».
— Как же тогда вы сможете оценить нас? — с нескрываемым удивлением спросил Делакруа.
— Я готов оплатить один-два коротких, местных рейса, — ответил я, — на протяжении которых вы и ваш экипаж продемонстрируете свои возможности в условиях, приближенных к планируемой операции — по крайней мере в том, что касается основных параметров.
— Но сами не будете в них участвовать?
— Совершенно верно, — согласился я. — Впрочем, меня будут представлять люди, способные оценить ваши возможности ничуть не хуже, чем это сделал бы я. Возможно, даже лучше, ибо я уже отношусь к вашему судну предвзято: очень уж большое впечатление оно на меня произвело. А ведь на деле «Желтая птица» — только часть того, что мне нужно. Поэтому меня интересует то, как осуществить операцию в целом, а не возможность пилотировать пусть даже самый восхитительный звездолет Несколько циклов Делакруа молча вертел в пальцах свою сигарету, потом посмотрел на Клавдию и улыбнулся.
— Что ж, адмирал, — произнес он наконец, приняв решение. — Давайте сюда своих экспертов…
Как только Барбюс ознакомил меня с текущей обстановкой на базе — ничего особенного, никаких чрезвычайных ситуаций, — я отослал его к Делакруа утрясать график демонстрационных полетов. Оставшись один, я задумался над тем, какими силами уничтожать конвой торондцев, до вылета которого оставалось каких-то одиннадцать стандартных суток — если, конечно, верить донесениям разведки.
К счастью, Барт Ла-Салль, заместитель Уильямса по оперативной работе, не сидел сложа руки с момента получения моей КА'ППА-граммы с Гонтора, то есть уже почти три дня. Изучив ситуацию, он пришел к выводу, что торондский конвой пройдет в радиусе досягаемости «Звездных Огней» с Аталанты. Разумеется, почуй они угрозу, им не составило бы труда сменить курс, однако поскольку база только-только начинала оправляться от разрушительных последствий командования Саммерса, вряд ли противник ждал неприятностей с этой стороны. К тому же разведданные с Авалона утверждали, что торондцы спешат доставить подкрепления на Флюванну прежде, чем они утратят инициативу.
Поэтому Ла-Салль осторожно начал серию летных учений, позаботившись при этом о том, чтобы это не осталось незамеченным всеми заинтересованными сторонами, в особенности торондскими разведывательными кораблями, наведывавшимися почти каждый день.
Он наскоро сформировал импровизированный «конвой» из нескольких приписанных к базе небольших транспортных судов, дополнив их десятком застрявших в порту с началом военных действий гражданских кораблей. Последние даже обрадовались возможности получить хоть какую-то прибыль. Затем он выделил два десятка наших «Звездных Огней», отведя им роль «агрессора», и восемь слегка устаревших, но все же вполне боеспособных «Непокорных» на роль боевого охранения. После этого он издал секретный приказ (в расчете на то, что информация о нем быстро просочится к торондцам) о том, что целью учений является отработка защиты конвоя от нападения, тогда как на деле все было с точностью до наоборот: это экипажи «Огней» отрабатывали нападение на идущий к Флюванне торондский конвой.
Успокоенный тем, что по меньшей мере одна из неотложных проблем уже решается, я направил остаток своих сил на решение другой, почти безнадежной задачи: как же на самом деле охранять наши собственные конвои. Я назвал ее «безнадежной», чтобы избежать слова похуже — «неразрешимая». Ни «Звездные Огни», ни «Непокорные» не обладали необходимой для этого дальностью. В принципе мы могли увеличить радиус их действия, но только ценой отключения большей части их вооружения, как мы сделали это, перегоняя их с Бралтаpa. Однако опыт первого же после нашего прибытия боя, когда я дрался на «Огнях», еще не прошедших переналадку после дальнего перелета, показал, что первая целеустремленная атака противника приведет к потере как охраняемых транспортов, так и защищающих их боевых судов. И эти потери нельзя будет даже назвать боевыми — это будет бессмысленным жертвоприношением. Что до меня, так я мало верю в действенность жертвоприношений, особенно если речь идет о жизни космонавтов Имперского Флота. Ну, и о моей собственной шкуре тоже.
Увы, положение обязывало меня сделать что-то с конвоями. Вот только что? Я вдруг понял, что расхаживаю взад-вперед по своему кабинету. Все мысли вертелись вокруг нападения на конвой — того самого, которое отрабатывал в это самое время Ла-Салль. Поскольку стрельба по транспортным судам программой учений не предусматривалась, на деле он репетировал уничтожение кораблей охранения. В принципе, транспорты могли бы лететь и без них. Что-то в этом было, только вот что? Я задумчиво почесал в затылке…
И тут меня вдруг осенило. Ну конечно! Раз я не могу отбиваться от торондских кораблей, когда они налетят на наши конвои, почему бы мне не разобраться с ними, не дожидаясь этого момента? В самом деле, почему бы и нет: единственная база, с которой они могли бы перехватить наши конвои, размещалась на От'наре, единственной планете большой звезды, находившейся в радиусе действия наших «Огней» и «Непокорных». Ну, на пределе их дальности, но не более. Тщательно спланированная операция вряд ли потребует больше нескольких заходов на цель, решил я.
И потом, каким бы утопичным ни представлялся этот план, ничего лучше мне в голову не пришло.
Затеянные Ла-Саллем «учения» оставили мне шестнадцать «Огней» 614-й эскадры и восемь старых «Непокорных» 510-й эскадры. Из этого количества приходилось еще вычитать корабли, отряженные на патрулирование. Негусто, но ни на что другое рассчитывать мне не приходилось. И ведь совсем недавно у базы не было даже патрулей… К тому же, следуя совету Амброза не слишком торопить события, мы до сих пор проявляли удвоенную осторожность, отвечая на провокации торондцев. В общем, я решил рискнуть.
Много лет назад, когда о возможности нынешней войны не говорило ничего, кроме нехорошего блеска в глазах у Негрола Трианского, я был тесно связан с компанией «Шеррингтон Лтд.» и ее главным конструктором Марком Валерьяном — отцом «Звездных Огней». Он тогда провел не один час на борту самого первого «Огня», старины К5054, и помимо всего прочего познакомил меня с различными особенностями его конструкции, включая узлы подвески гиперторпед. Позже было решено, что первые серийные модели «Огней» будут нести торпеды только на внутренней подвеске, так что наружные пилоны сняли, а места их крепления зашили листами брони. Однако, насколько мне было известно, усиление несущего каркаса в этих местах сохранялось и у всех последующих моделей этой машины, включая последнюю, пятую, хотя вот уже два года ни один из стоящих на вооружении «Огней» гиперторпедами не оснащался.
В общем, я надеялся на то, что при определенном везении мне удастся использовать как эти всеми забытые, скрытые от глаз узлы подвески, так и солидный запас гиперторпед, пылившихся на одном из складов с самого начала войны..