Вводят в общество? Более того, дают всем понять, что я не просто шилопоп огненный обыкновенный… а для них необыкновенный? И несмотря на то, что я вроде как не должна по статусу тусоваться во дворце, меня здесь привечают?
Получается, готовят почву для…
Сглотнула неожиданно пересохшим горлом.
Господи, как у них все сложно… но видимо без этого я даже встречаться не могу с драконищем. Не говоря уж о другом. Только вот само драконище не видно…
Ой, теперь видно. Видно даже рядом с сиятельным королем, который вошел в залу, и с внушительным и мудрым коммандером.
Я так стиснула от волнения и радости веер, который полагался к платью, что едва не сломала его. Жаль, что просто так подойти к троим мужчинам, которые пересекали зал и периодически останавливались рядом с влиятельными присутствующими и переговаривались с ними о чем-то я не могла. Хотя очень хотелось… к одному из них. Снова оказаться в надежных объятиях, увидеть бурю в его глазах и услышать, что все будет хорошо.
Его Величество занял полагающийся ему трон и поприветствовал подошедшего к нему молодого мужчину, судя по их похожести — наследного принца… Ух какой принц! Так, Ира, спокойно, у тебя драконище есть. Ну или будет…
А Симон Хардман Третий тем временем начал речь, в которой рассказал, что в самые трудные времена трон всегда поддерживали славные фамилии — и Управление.
Что корона не была бы столь сильны, а королевство столь развитым без разных славных фамилий — и Управления.
Что недавние события, благодаря которым был спасен не менее славный род, раскрыто чуть ли не преступление века, очищена столица от всяких нежелательных элементов стали возможными благодаря действию храбрых сотрудников Управления и мудрости его коммандера. И яр Лондон за это награждается почетной драконьей звездой.
Хлопала я от души, как и окружающие — яра Лондона уважали и ценили все. Я уже знала, что именно под его руководством наша структура стала столь могущественной и необычайно эффективной. И его преемнику придется постараться, чтобы соответствовать столь высокой репутации и эффективности…
Преемнику.
Взгляд против воли снова метнулся на драконище, и снова мелькнул страх, что я не туда лезу, что мне тоже придется соответствовать, а вдруг я все испорчу? Погрузилась в переживания, что даже не сразу поняла, что произнесли и мое имя. Хорошо что Мэтью подтолкнул:
— Иди, тебя позвали, — шепнул на ухо.
— К-куда?
— К королю. За наградой.
И я пошла.
С прямой спиной, стараясь не смотреть ни на кого, потому что не по себе мне сделалось. Очень. Короли и награды дело такое… неоднозначное. Это я по нашей истории знала.
Но все обошлось. Точнее, неплохо получилось. Даже очень хорошо. Потому как Хардман Третий вдруг во всеуслышанье объявил, что я столько сделала для отечества, что это отечество не может не признать меня своей частью и потому забирает звание попаданки Джонс и присваивает местную фамилию, Тимсон.
Да еще и достал какой-то артефакт и снял с моей руки попаданский браслет.
Я проводила его взглядом с некотором сожалением. Все-таки пару раз он мне и правда помог…
— … и королевской милостью, — продолжил главный красавчик королевства, — мы готовы выслушать и привести в исполнение любое разумное ваше пожелание.
Э…чего? Золотая рыбка, в смысле, в действии?
Его Величество посмотрел на меня.
Я моргнула несколько раз, в надежде проветрить мозг.
Он терпеливо ждал.
Сделалось страшно и жарко.
А король явно подсказывал мне что-то взглядом и заломленной бровью. Выразительно так подсказывал… Ой. Дошло. Кажется, я поняла, наконец, о чем говорил вчера Декстер.
Выразить честные намерения? В смысле, объявить во всеуслышание, что дайте-ка мне яра Кингсмана и на том сочтемся? Или как-то там по другому сформулировать…. Черт, а драконище не слишком ли много на себя берет? То есть ему правила не позволяют что-то там сообщить про меня — а мне надо это сделать?
А как же цветы? Конфеты? Оттепель после ледникового периода? И вообще, их драконьи правила, что, запрещают пояснять бывшим попаданкам все подробности и ритуалы, чтобы эти самые попаданки себя идиотками не чувствовали?
Я прищурилась и ответила звонко и громко:
— Спасибо, но у меня все есть…
Теперь удивленно моргнул Хардман Третий. И спросил осторожно:
— Кх-м… вы уверены?
— Конечно, — улыбнулась, краем глаза замечая, как одно наглое драконище напряглось до состояния статуи. Нормально, ему привычно, — У Вас… точнее, у нас такое замечательное королевство, что ничего и не надо.
И сделала вид, что уйти собираюсь. Возле трона напряглись уже все.
Но, не развернувшись до конца, снова обратилась к главному дракону нынешних времен и народов:
— Единственное, я бы не отказалась остаться на своей новой должности — помощника детектива Кингсмана.
— О.
Кажется, на это точно никто не рассчитывал.
Мы не успели толком поговорить с Декстером по поводу моей работы, но у меня возникло ощущение, что свою ценность, то есть меня, он захочет припрятать, а не пускать в расследования. Так что грех не воспользоваться тем, что мне выдали карт-бланш.
— Волею короля так и будет, — король хмыкнул. И даже не стал смотреть в сторону своего возмущенного и насупившегося друга — я туда тоже не смотрела, возмущение и так чувствовала, — И больше ничего не хотите?
— А всего остального пусть не королевским указом… добиваются.
Кажется, если раньше я обеспечила себе просто внимание публики, то сейчас оно стало… задумчивым и оценивающим.
Уголки губ короля дрогнули, но он лишь кивнул и на том аудиенция была закончена.
А я развернулась как в полусне и двинулась… куда-то. Подальше от любопытных глаз.
Чтобы минут пять спустя быть перехваченной крепкой мужской рукой и жарким шепотом где-то у столов с напитками.
— Значит, всего остального не надо? — рык обдает жаром мгновенно загоревшееся ухо.
— Во всем остальном еще убедить следует, — отвечаю дерзко, млея от его близости.
— Помощницей? На опасной работе? — шипит рассерженное драконище.
— Зато под присмотром, — говорю таким тоном, что сразу понятно — никуда он меня с этой должности не сместит.
— Ну почему нельзя было просто… в общем, просто? — стонет детектив, отводя в сторону длинного балкона.
— А почему нельзя было просто рассказать в подробностях, что здесь будет происходить и зачем? Откуда вообще взялась эта странная схема с таким желанием? — давлю в себе потребность шкодливо показать язык.
— Потому что священное пламя благоволит только к искренним порывам, — бурчит, как будто это все объясняет, и выводит на безлюдный балкон, смотрящий на темный сад. — И отчего же странная схема? Были прецеденты, сработало…
— О! — удивляюсь. — А я и не знаю — что за история?
— Долгая и давняя, — отрезает Декстер, а потом разворачивает к себе.
— Ну так я себе свою хочу, — надуваю губы.
— Упрямица, — берет за подбородок и на губы таким взглядом смотрит, что все внутри екает.
— На блюдечке с серебряной каемочкой драконих подавайте, а не меня, — делаю нарочито хмурый вид, стараясь отвлечься.
— Точно огненная, — вздыхает детектив и склоняется надо мной.
— У меня тоже пламя неискренности не терпит. И отношений по приказу, — объясняю я тоже со вздохом. — И вообще, заветные желания вслух не говорят — вдруг не исполнятся.
— Все-таки заветные? — голос драконища пресекается.
— И этого не скажу, — выдыхаю в его полуоткрытый рот.
— Бесишь, — с огромным удовольствием сообщает мой драконище перед тем, как поцеловать. Аллилуйя… или у них драколуйя? В общем, кажется мы на «ты».
— Заводишь, — успеваю сообщить ему с не меньшим удовольствием и отвечаю на поцелуй.
Эпилог
— Копай же, чего стоишь?
— На тебя любуюсь… при свете, псы ее, луны! — огрызнулся драконище, но лопатку в землю вогнал, бурча себе под нос всякие гадости. А я ручки умиленно сложила — ну какая же Декс у меня душка! И все-то просьбы мои выполняет, и веники красивенные носит, и на кладбище пошел…
Будто вторя моим мыслям душка-Декс принялся раздражаться уже вслух:
— Боги, что я здесь делаю? Раскапываю старую могилу на кладбище… Ночью. Тайно. Незаконно. Я — старший советник Управления по преступлениям и наказаниям, потомок великого рода, опора короны и…
… мой любимый мужчина, — подсказала я любезно.
Прервался. На меня посмотрел, вздохнул тяжко, но потом смягчился:
— И что только не сделаешь ради любимой женщины… Но все равно — бесишь.
— И всегда буду, — подмигнула, а мой детективный дракон уже этого не видел. Рьяно начал выполнять свои прямые мужские обязанности.
То есть завоевывать мое расположение.
Ну и что, что таким образом? Необычных девочек необычно завоевывают. А то получить разрешение на исследование некоторых могил нам, несмотря на все регалии, не светило еще долго из-за бюрократических поволочек. А мне срочно надо было.
Ну он и поддался на уговоры. Хотя меня, конечно, давно уже завоевал. И даже знал об этом — просто нам обоим так понравился процесс, что мы решили пока не останавливаться.
Чем завоевал?
Поддержкой, отношением, роскошными свиданиями. Полетами, что уж там… которые меня радовали все больше. Особенно после того, как в лавке артефакторов мы приобрели почти настоящие летные очки и шлем. Я пыталась еще седло и упряжь прикупить, но мой золотой та-ак на меня посмотрел, что молча отложила их и вышла из лавки.
Ладно, удержусь.
И отвоевывал он тоже. У многих. У своих родителей, например. Те вовсе не приняли меня с распростертыми объятиями — и я осознавала, что даже при наличии королевского указа они бы вряд ли сильно изменили свое мнение. Как и некоторые благородные рода, особенно те, что были дружны с Эльзой и Ко. Та, правда, за полгода, прошедшие с момента разрыва помолвки, успела еще раз помолвиться и даже назначить дату свадьбы. Но осадочек у нее остался. Потому на редких приемах, на которых мы с Кингсманом все таки появлялись, цедила приветствие сквозь зубы.
Пару раз драконище даже у меня самой отвоевал. Когда я снова влезла не туда и пыталась влезть еще дальше, в силу неугомонного характера. Но понимание, что один очень ранимый в душе и бесстрастный снаружи драконище не переживет, если со мной что-то случится, заставило меня более четко оценивать степень риска…
Лопата стукнулась обо что-то твердое.
— Вот и отличненько, — широко улыбнулась. — А ты быстрее Эльвина копаешь. Видимо, чем родовитей дракон, тем…
— Ир-рэн… Да чтобы я еще…
— Молчу-молчу, — хихикнула.
Никогда ведь не признается, что ему тоже в кайф попадать вместе со мной во всякие истории и раскрывать всякие преступления. Точнее, я чаще попадала — а он чаще раскрывал.
Идеальный тандем.
Мы были очень разные, конечно. Декс мог часами сидеть со своим блокнотом или книгой, или же просто уставившись в стену и размышляя о чем-то — а я все время была в движении.
Он не слишком любил людей — тут стоило уточнить, что и тех людей, который иногда были не людьми — я же обожала со всеми общаться.
Его одежда всегда была идеально выглажена и вычищена, прическа лежала волосок к волоску, а строгость и темные тона придавали ему сходство с монументом. Я же обожала яркие и эпатажные вещи, вечно что-то рвала и пачкала — пока он не начал зачаровывать каждый комплект — а мои кудряшки жили своей собственной жизнью.
И да, не раз и не два те, кто мог позволить себе это спросить, спрашивали у меня — как мы можем быть вместе?
Никак не могли понять, что дело было не в том, в чем мы разные, а в том, в чем мы схожи.
Мы смеялись над шутками друг друга, нам было уютно молчать вдвоем, мы могли спорить до хрипоты по поводу каких-нибудь событий или поступков людей, но всегда были согласны с тем, что являлось основой характера каждого — с ценностями, целями и пониманием, что хорошо, а что плохо.
Нам не нужна была драма или борьба за власть внутри наших отношений — только адекватность, готовность договариваться и время на отдых вдвоем. И наши совместные ночи и утра… нет, не те, когда мы копаем могилы. Это вообще исключение, а не правило…
Я тихонько вздохнула и поежилась от воспоминаний об удовольствии, которое всегда было… всеобъемлющим. Потому что в этом мы с Дексом тоже очень-очень совпали… ну в том, на что нашей выдержки хватило совсем ненадолго. И штиль в нашей кровати наступал лишь ненадолго — а потом снова превращался в огненно-ледяной шторм, оставляющий меня опустошенной и наполненной одновременно.
— О чем ты думаешь? — спросил мой собственный яр с подозрением и выглянул из раскопанной ямы, втягивая носом воздух. Животное какое… все понимает и чует, почти никакие мои эмоции для него не секрет.
— Ни о чем, — покраснела немного. — Откопал?
— Почти. Вскрывать сама будешь? — уточнил. И сам же добавил ехидно, — Ой нет, ты не можешь, у тебя лапки.
Хе-хе.
Говорю же, всё понимает.
Декс аккуратно подцепил крышку, а я, по уже приобретенной привычке, зажмурилась.
— Ну что там? — пискнула спустя несколько секунд.
— Ты была права. Пустой.
— Ага! — взвизгнула восторженно и наклонилась вперед, подсвечивая фонарем. А потом с самым довольным, как я полагаю, видом уселась на землю — заговоренные же штаны, можно и присесть — и открыла свой большой блокнот на новой странице, на которой была выведена пока только одна строчка.
«Дело о последнем огненном драконе».
Строчка-то одна, но чтобы к ней подобраться, мне понадобилось немало времени.
Я почти сразу заинтересовалась, кем же были мои предки — если они вообще были моими — и принялась изучать все легенды, истории и домыслы, связанные с золотыми драконами. И шаг за шагом добралась до относительной современности — около трехсот лет назад — когда несколько дел попало в архив предыдущего управления, которое и Управлением-то не было.
Попало и пропало бы, если бы не я.
Конечно, я девица взбаламошная, но дотошная. И нравится мне копаться во всяких сведениях. Вот и докопалась, что огненные хоть и жили в этом королевстве, но как-то мимоходом, потому что характер оказался… не очень.
Не любили их, короче, правители.
А после нескольких громких происшествий огенные и вовсе сгинули.
И последний из известных огненных драконов мелькнул яркой кометой на небосклоне двора примерно сто лет назад, а потом исчез. Вроде как умер, не оставив наследников… но это не точно. Потому что его громогласная жизнь должна была вроде как оставить громкие последствия, солидные некрологи, яркую церемонию погребения… но все, что я нашла, так это запись, что «был похоронен в таком-то году». Причем спустя два года после того, как его в принципе видели в последний раз.
Это меня и насторожило. Настолько, что я принялась разыскивать в свободное от работы время нотариусов, газетные статьи, возможных знакомых и родственников — точнее их потомков — и, не найдя, уверилась, что этот самый дракон просто ушел в другой мир.
В хорошем смысле.
В мой то есть.
Да, это было притянуто за драконий гребень, но ведь доказательство — первое и существенное — сегодня обнаружено!
— Пустая могила означает, что он точно не умер в тот год, но кому-то очень хотелось, чтобы все остальные так думали! — сказала почти счастливо драконищу. — Все-таки моя теория верна — огненный дракон убрался прочь из этого мира в тот, в котором я родилась!
— Или еще сто вариантов, — хмыкнул Декстер, усаживаясь рядом.
— Ой, ну дай помечтать, — толкнула его в плечо, — Я бы не была против, если бы он оказался моим пра-пра-пра-дедом и чего-то там сделал с моей пра-пра-пра-бабкой. И от той во мне проснулась древняя кровь, которая и привела в Азенберт. Ну правда ведь, если мой предок — последний огненный дракон, то мое присутствие вроде как не позволит окончательно прерваться этой линии…
— А как на счет того, чтобы не позволить прерваться моей? — голос драконища был вроде бы и бесстрастен, но я настолько хорошо изучила все оттенки, что замерла, повернулась к нему и даже фонариком подсветила. Уж очень значительная была бесстрастность.