— Знала бы об их существовании — тоже запросила бы!
— И обнаружил, что сразу после смерти яра Томаса в поместье перестали выплачиваться жалованья двоим — секретарю и его слуге, а также им не были выплачены отпускные. Конечно, можно было бы сделать вывод, что они оказались не нужны, раз хозяин умер, но, как правило, приближенные слуги такого ранга переходят по наследству к новому хозяину, а значит те просто исчезли и, вероятнее всего, умерли — сумма отпускных в их случае достаточно привлекательна, чтобы получить ее даже в свете произошедшего. Ну а дальше дело было за малым…
— За маленькой, «ни к чему не годной» попаданкой, — пробурчала.
— И раз уж мири Джонс и юный яр Томас решили действовать сообща и вне закона…
— Пеклись бы о законе — остановили бы, — это уже Эльвин, чуть сердито.
— Я решил, по меньшей мере, приуменьшить губительность последствий…
— Это каким таким образом? — хмыкнула.
— … и отправился вслед за ними на кладбище — не сложно было догадаться, где их найти в столь чудесную теплую ночь…
Он продолжил бубнить, рассказывая, чем мы там занимались, и как он сам, узнав о смерти слуги, решил найти его могилу, и про убийц, и про то, что с теми стало, и про то, что тубус так просто не открыть — его отнесли артефакторам… А потом яр Лондон задавал вопросы, много уточняющих вопросов, и драконы отвечали по очереди.
Я поняла, что задремала, только тогда, когда все замолчали.
Встрепенулась, села прямо и усиленно заморгала глазами.
Эльвин смотрел даже с некоторой нежностью, коммандер — озадаченно… ну да, вряд ли подчиненные при нем засыпали, да еще и босыми, на казенном диване, оббитом мягким плюшем. А вот выражение лица яра Кингсмана прочесть было не возможно. Зато он единственный не отказал себе в ехидном:
— Вы опять собрались спать?
— А я могу что-то решить или добавить к вашему рассказу? — рассердилась вдруг. Вот что за бесчувственный чурбан? У меня была такая сложная ночь, я заслужила немного отдыха, неужто обязательно на этом делать акцент?
— Нет.
— Ну значит и не было смысла вслушиваться. Всё равно все достижения вы присвоили себе.
Сама не поверила, что ляпнула это.
Взгляды у драконов поменялись. Эльвин смотрел теперь, будто не знал — то ли засмеяться, то ли напомнить окружающим, что он мой адвокат, яр Лондон — с откровенным изумлением, а вот яр Кингсман с таким выражением лица… в общем мне с трудом удалось уверить себя, что одежда на мне замагичена, и даже если меня настигнет священное пламя, пострадаю только я, а не репутация.
Хотела уже перед ним извиниться, но он сам все испортил, заявив высокомерно:
— Мне поручили расследовать это дело и я, естественно, использую все пути. А также в состоянии сделать верные выводы без помощи всяких… человеческих попаданок.
— Мне тоже… поручили, — процедила. — Так что прав у меня не меньше.
— Это кто вам что поручал? — опять взлетели брови драконища.
— Согласно пункту три-восемь основных правил Управления, я, как представитель закона, даже если не при исполнении, обязана защищать лицо гражданское, если тот обратиться ко мне с просьбой. А вот он, — ткнула пальцем в Эльвина, который подавал мне какие-то предупреждающие знаки, — обращался.
— То есть раскапывание могил в вашем представлении — это защита потерпевшего?
— Если бы вы туда не пришли и не привели убийц, которые к нам вообще никакого отношения не имеют, то все было бы в порядке!
Не знаю, сколько бы мы еще с ним препирались, если бы в дверь не постучали и в кабинет не вошел мужчина в кителе и с подносом, на котором лежал многострадальный тубус.
— Хм, а с вами действительно не заснешь, — заявил вдруг коммандер, посмотрев сначала на меня, а потом на яра Кингсмана, — Точнее, проснуться можно. Давайте уже прочитаем, что вы там… накопали.
— С удовольствием, — произнес Кингсман и кивнул в мою сторону, — но предлагаю сделать это после того, когда лицо, не имеющее отношение к расследованию, будет удалено. Более того, я хотел бы предложить рассмотреть возможность увольнения данного лица… Поскольку мири Джонс не подчиняется правилам, не ведает о субординации, да и просто не умеет себя вести.
Что-то со звоном упало на пол… моя челюсть, не?
Письмо и его последствия
Чем в него запустить?
Подносом?
Чайником?
Тубусом с Очень Секретным Письмом?
А может просто Эльвином — мне кажется тот будет не против?
Может у меня все слегка и запущено с субординацией, и я и правда пошла против совета, но докопалась же! Во всех смыслах! И имею все шансы спасти графитовому дракончику жизнь, и золотому… мерзакончику я тоже помогала спастись — а он вот так?!
Для себя решила — оправдываться и умолять не буду.
Если вдруг коммандер согласится с этим… этим… который на Земле ни минуты бы не выжил! то я просто уйду. Уйду на вольные хлеба, открою собственную контору и буду раскрывать дела, конкурируя с Управлением. А Эльвин, чьих недоброжелателей я, наверняка, упеку за решетку, будет моей крышей…
Я так вдохновилась от открывшихся перспектив, что открыла рот сама потребовать своего увольнения, но тут слово взял яр Лондон:
— Попаданка с неординарными знаниями и способностями притягивать события, — ух тыж, как мне понравилось, как он назвал мой дар! — Законник, готовый ей помогать вопреки законам — и, безусловно, способный предоставить доступ ко всем тайнам рода ради своего спасения… Лучший детектив управления, который всегда работает один… Да вы просто отличная команда!
Кажется, теперь звякнули три челюсти.
Но только Декстер-Мемекстер решился возмутиться:
— Яр коммандер, не думаю, что…
— И не надо, — посоветовал тому мужчина, — Или мне напомнить, насколько ваша характеристика после Академии напоминала то, что вы сказали в адрес мири Джонс? Тем не менее, я в вас поверил.
Ух ты ж.
Ухтыжухтыж!
Яр Кингсман замолчал и отвернулся, надеюсь в смущении, Эльвин потупился, полагаю, чтобы не показать смешинки в глазах, а я не могла не отомстить. Пусть и правда нарушала субординацию с завидной регулярностью — я потом признаю свою вину и покаюсь. Хоть с богами тут было так себе… А пока подскочила с дивана и со всей силы обняла опешившего от такой прыти мизантропа. И тут же отстранилась, пропищав максимально любезно и воодушевленно, чтобы никто-никто не подумал, что я хамлю:
— Я так счастлива! Ведь вы мой самый любименький детектив! Теперь мы всегда будем вместе, я от вас ни на шаг не отойду! Всему меня научите!
Кингсмана перекосило так, что даже мой друг глянул на того сочувствующе, а на меня — сурово.
А вот нечего!
Удержалась от желания показать Эльвину язык, приняла вид приличной женщины и склонилась над тубусом, воркуя:
— Ну что, пойдешь ко мне, маленький?
Полный ужаса перед предстоящим сотрудничеством стон со стороны яра Декстера стал музыкой для моих ушей.
Я дождалась разрешения яра Лондона и схватила вожделенную бумажку, которую артефакторы не только извлекли, но и обработали так, чтобы та в труху не превратилась. И принялась читать громко и с выражением — благо написано было на самом обычном языке.
«Высоковеличные яры, пишет вам ваш покорный слуга седьмой ступени, Гордон Томас со срочным известием. Я не буду вдаваться в подробности, что тому предшествовало — я и сам понимаю не так уж много и надеюсь на вашу милость и помощь в расследовании — но довожу до вашего сведения, что вчера, в ночь Разящего Серпа, священные псы вырвались из заточения и растворились во мраке, неспособные ни ответить на призыв, ни внять приказам. А сегодня среди прочих происшествий было одно и весьма недвусмысленное — мне сообщили о двух умерших в ближайшей деревне, и оба были молодыми юношами. А мы понимаем, что это значит. Возможные печальные последствия терзают меня мрачными предчувствиями, и я прошу приехать как можно скорее и помочь».
Я растерянно опустила бумагу.
— А мы-то понимаем, что это значит?
Эльвин хмуро покачал головой.
— Могу ли я, поскольку среди вас самая… — хотела сказать, что "невинная", но не стала, — не такая уж это и правда, — …незнающая, задать для начала несколько своих вопросов? Эльвин, разве твой предок мог быть каким-то «слугой седьмой ступени»?
— Я ни разу даже не слышал о таком понятии, — развел руками мой друг.
— А Разящий Серп?
— Тоже не знакомо, — откликнулся уже яр Лондон.
— Священные псы? Несколько раз слышала это в ругательствах — но не более.
— Легенда, — Эльвин хмурился все сильнее, — Существует сказание о первом священном драконе, который сбросил с небес посмевших противиться ему псов…
— Ну надо же… — пробормотала, вспоминая кое-что очень похожее.
— … и те оказались среди рода людского — загоняющие их в противоправные деяния.
— В эту легенду верят до сих пор? Ну или верили в те времена?
— Мне казалось, что нет. Что это не более, чем… выражение.
— То есть вырваться откуда-то эта легенда и загрызть кого-то вряд ли могла?
— Это было сто пятьдесят три года назад.
Я снова пробежалась по тексту.
— А "высоковеличные"?
— Так прежде, — отозвался яр Лондон, — называли всех драконов древней крови.
— То есть ваши рода? — обвела я рукой всех троих. Те, неожиданно, даже смутились.
— Я как-то об этом не подумал… — поджал губы коммандер.
— Но это значит…
— Это значит, что среди невнятных слов и иносказаний у нас только два достойных нашего внимания факта — ну, кроме того, что Гордон Томас со своей просьбой о помощи точно опоздал. Собственно, само обращение и две смерти, — холодно произнес яр Кингсман, не глядя ни на кого, — С последними, боюсь, придется разбираться непосредственно в поместье Томасов. Насколько я знаю, оно все еще используется?
— Ну… да, — кивнул Эльвин.
— А с первым? — я аж подпрыгнула в нетерпении на диване.
— А здесь нашего внимания должно удостоиться самое что ни на есть светское общество, — детектив поморщился.
— Вы имеете в виду…
— Я имею в виду, — и тут его голос сделался привычно-ядовитым, а глаза полыхнули в мою сторону, — Что раз уж вы становитесь полноправным участником расследования — милостью яра Лондона — то вам откуда-то в срочном порядке придется раздобыть достойные манеры и внешний вид… а не вот это вот все.
Ах ты… драконище. На слабо берешь? Или думаешь я расплачусь от твоих манер?
Вопреки всему только радостно ухмыльнулась.
Война, яр Кингсман?
Да я с удовольствием!
У меня папа подполковник, мама красивая, а дед под Ленинградом воевал!
И теперь я буду осторожнее со своим непосредственным во всех смыслах начальником — не дам ему и повода пригрозить увольнением или отстранить. То есть в светском обществе я буду блистать!
Черт…
А как?
Мечта всех девочек
— Ири… — начал Эльвин, когда яр Лондон и яр Декстер покинули кабинет.
— Ой молчи, — буркнула, — Сама все знаю. Просто он такой… эх. Руки чешутся. И скажет как что-нибудь…. ых.
— Ох, — вздохнул дракончик. И тут же уточнил громче, — Ты что, собралась здесь спать?
— Ой, — встрепенулась и вскочила, — Я не собралась — организм у меня собрался. Слушай, ты не помнишь, мне дали завтра выходной?
Друг только закатил глаза, но дверь открыл и меня подтолкнул. Мы вышли из управления…
Ах!
Перед ним стояла самая роскошная машина из всех мною виденных в Блетфорте. Ну может не самая… но к таким я и правда прежде никогда не подходила. Какого-то удивительного цвета лазурного моря, перемежающегося глубоким синим, блестящая, с длинным хищным носом и надписью на футархе… Правда, все это великолепие немного портил надменный профиль Декстера за рулем, но можно же глаза высоко не поднимать — так, на колесные диски любоваться.
Да и вообще, не такой уж он и кошмарный в машине…
Ух, похоже ты, Иринка, меркантильная дрянь.
Яр Кингсман повернул ко мне голову и уточнил вдруг:
— Вас подвезти?
— Если что, то будут свидетели, что я к вам в машину садилась! — пропищала я, не подумав — блин, как всегда. А потом стушевалась немного, — Я имею в виду, что спасибо, нет.
Если уж у Эльвина машина едва прошла по нашему проулку, то что стоило ждать от этого великолепного монстра?
Яр Кингсман подозрительно тяжелым взглядом окинул меня и напрягшегося дракончика.
— Завтра жду в Управлении в три пополудни, — завел он мотор — никакого рева! урчал, что японский автопром на немецком движке — и сорвался с места.
— Ири… — Эльвин сделал рука-лицо.
— Молчи, — вздохнула. Уселась в его машину, и тут меня пронзила ужасная мысль, — Слушай, а у вас там… ну, у высших яров… все как ты или больше как Кингсман?
После паузы блондинчик спросил таки:
— Тебя обрадовать или напугать?
— Просто скажи правду.
— Я «там» как яр Кингсман.
— Бл… — вырвалось у меня снова прежде всех разумных мыслей. — Я выживу?
— Ну… в детстве я представлял, что все это — игра. Театр. Где я зарабатываю с каждым выходом на сцену себе на свободу, — он чуть смутился, — Я отличался от своих сверстников, но рано понял, что это не приветствуется. Так что… тебе тоже придется притворяться.
— А он… — я задумалась, — притворяется?
Пожал плечами. И тоже потарахтел в сторону моего дома.
Когда я добралась до своей комнаты, то не могла поверить своему счастью — рухнула на кровать и мгновенно уснула, не раздеваясь. И проспала почти до полудня, а потом долго приводила себя в порядок в крохотной общей ванной комнате — там и ванны-то толком не было, так, таз — и завтракала в приличной желонье.
Так что к Управлению подошла почти человеком… где быстро выяснила, что человека из меня как раз будут делать. Сначала пригласили на третий этаж, в логово правильного маньяка Декстера, и…
— Мира Уотсон, — протянула я руки в бодрой женщине, вышедшей на стук детектива в какую-то дверь без опознавательных знаков.
— Мири Джонс, — она обрадовалась, — Пойдемте!
— Все-таки вы ей что-то внушили, — буркнул яр Кингсман, но мы обе сделали вид, что не заметили.
Меня же провели… в гардеробную.
Чего здесь только не было! От доспехов до попон, от каких-то странных восточного вида одеяний до роскошных и откровенно порочных платьев.
— Конфискат? — изумленно расширила глаза.
— Что вы, — всплеснула руками мира, — Все куплено новым и используется ради особых заданий…
— Мечта, — плотоядно прошептала и зарылась руками в какую-то парчу с бархатом. — Кажется, вы меня теряете…
— Мири Джонс! — раздалось суровое рядом со мной, но когда я повернулась к яру Кингсману, не в силах сменить восторженного выражения лица — ну это же мечта всех девочек! театральная костюмерная в полном распоряжении! — тот смягчился немного. — Вам подберут наряд для театра. И сделают прическу. Драгоценности тоже понадобятся… мира Уотсон, не мне вам объяснять. В общем, к шести будьте готовы.
— Ой, да у нас прорва времени! — захлопала я в ладоши.
— Не так много, — отрезал детектив, — Нужно будет еще научить вас основным нормам поведения в театре, жестам, как сидеть и…
— Мы справимся, — пообещала мира Уотсон — а я, между прочим, не была так уверена! — и выставила слегка недоговорившего Кингсмана за дверь. И потом повернулась ко мне, потирая руки, — Давно у меня не было таких хорошеньких подопечных. Какие цвета будем смотреть?
Уи-и-и-и!
Не безнадежная я...
Я не была такой уж дикой.
Не ела руками, не ковырялась в носу, не плевала на пол — хотя тут это было не так уж и зазорно — и мылась даже чаще, чем местные.
Я знала, как пользоваться столовыми приборами и запомнила, как делать реверанс, умела молча и очаровательно улыбаться, как примерная мири — мне просто не давали на это шанса! — не примкнула к рядам местных оголтелых феминисток, о существовании которых я с удивлением узнала совсем недавно, не пыталась сама открыть дверь и чинно кивала в ответ на приветствие тех, кто со мной в одной плоскости — то есть немногих.