Прежде всего подобрал подходящую по размеру кварцевую и две медных трубочки, без зазора входящих в первую, для подвода напряжения. В них вставил две вольфрамовых прутка — электроды готовы, дальше герметизация лампы после закачки в неё ксенона, ну а высоковольтный блок питания я собрал на одном дыхании за пару часов.
— Сделаем, Алексей Сергеевич, — машет головой Аркадий, а я отпускаю, наконец, руку Михеича, удивлённо глядящего на меня, — я лично подготовлю все чертежи и прослежу за изготовлением и сборкой.
«А что годный у нас кружок у на заводе вытанцовывается… „Кружок качества“… Японскую задумку — на советскую почву? А почему нет? Без всякого сомнения укоренится она у нас. Мы не индивидуалисты, не американцы. Главное — добровольность участия, во главе обязательно инженер, но такой чтобы не давил авторитетом и не подпускать к этому делу партком. Он будет только мешать»…
— Надеюсь на вас, — обращаю свой взор на заскучавших молодых девушек, составляющих большинство коллектива Опытного завода, — но всё-таки половина брака на заводе связана с низкой производственной и технологической дисциплиной. Наша продукция требует от нас соблюдения невиданных до сих пор в мире стандартов чистоты: не закрытая форточка, грязный халат, сильный запах духов, (смешок в зале), не поверенный вовремя прибор и тысячи других, мелких на первый взгляд, причин, могут привести к тому, что труд целой смены пойдёт в брак…
«Отклика в глазах девушек не замечаю».
— … Вот бывал я в Америке на моторном заводе, — «есть контакт»! — возле каждого рабочего стоит контролёр, следит за каждым его движением, рядом другой — с микрометром и штангенциркулем… За малейший промах — штраф, за брак — увольнение…
«Сгущаю немного краски, но не сильно».
— … На нашем заводе, ясное дело, такое невозможно, но мириться с огромным браком мы тоже не можем. Дело ещё усложняется тем, что порой трудно определить на каком этапе длительного и сложного техпроцесса случился брак, нет ещё у нас таких приборов. Поэтому единственный выход я пока вижу в коллективной бригадной ответственности за результат.
— Это что же выходит, Алексей Сергеевич, — хмурится Лосев, — из-за одной паршивой овцы будет страдать вся бригада?
— Можно предоставить бригаде право исключать нерадивых членов, — подключается к разговору Пересыпкин.
— За брак уволить нельзя, — качает головой Лосев, — профсоюз не даст.
— Увольнять не будем, — возражает тот, — переведём на оклад, на подсобные работы,-…
«Сразу потеряет до 50 % в зарплате, прогрессивка у нас 20 % и по тарифу не менее 30».
— … Что скажет рабочий класс?
— А принимать в бригаду мы сможем? — раздались заинтересованные голоса.
— Сможете, — заключаю я, — … по согласованию с администрацией.
«Оптический лазер, — поднимаюсь по лестнице к себе после затянувшегося собрания на заводе, — выглядит эффектно, но толку чуть… из-за низкого КПД получить большую мощность не удастся в принципе. Разве что заслуживает внимания лазерный дальномер, но на современной элементной базе сделать его будет не просто: для импульсного измерения придётся создавать сверхточный микросекундомер, для фазового — нужен вычислитель для решения линейных уравнений. Сделать можно, но возить придётся на грузовой машине. Куда перспективнее лазер на двуокиси углерода, его выход лежит в инфракрасной области. Здесь уже кило-ваттные мощности, можно резать, сваривать разные материалы… Но увы все мои знания о них заключаются в рисунке, почерпнутой в юности из журнала „Квант“: труба длинной полтора метра и диаметром один сантиметр заключена в водяную рубашку. Два вентилятора, теплообменник, разрядная камера (накачка электрическая). Состав среды тоже приведён: углекислый газ, азот, гелий… имеются парциальные давления каждого… единицы миллиметров ртутного столба, значит еще и вакуумный насос в придачу».
— Кто обидел? — навстречу стучат Олины каблучки, — позволь я отрублю ему голову.
— А кто работать будет? — отвечаю в тон, откровенно любуясь девушкой. — Обедала? Пошли в столовую.
— Проблемы? — энергично вышагивает рядом подруга.
— Да не то, чтобы особенно, но людей на самом деле не хватает, все лучшие уже у нас в Спецкомитете задействованы: лазерами заниматься некому, начал сам копаться потихоньку…
— Если гора не идёт к Магомету, — в столовой и за прилавком пусто, но заметив, как мне показалось, Олю, подавальщица и кассирша со всех ног бросаются на исходные, — то забери тему в Спецкомитет, пусть апостолы помозгуют.
— Люди и так перегружены, — разгружаем подносы в дальнем углу зала у окна, — проще будет отказаться от лазеров пока, а вот мазеры, пожалуй, включить в тематику стоит.
— Это что за зверь? — одновременно опускаем ложки в ароматные щи.
— То же что и лазер, но только не для видимого света, а для микро — и миллиметровых волн.
— И почему он важнее для нас? — Оля застывает с поднесённой ложкой у рта.
— Мазер — это ключ к созданию микроволнового спектрометра, устройства, которое позволяет изучать тонкую структура вещества: энергетические уровни молекул и атомов. Наши апостолы за такой инструмент душу дьяволу отдадут. Кроме того, мазеры могут быть использованы не только как генераторы эталонных частот, но и как усилители и приёмники с высочайшей чувствительностью. А это уже пассивная РЛС.
— Ну да, ну да, — согласно кивает девушка, — военные за это двумя руками ухватятся.
— Ну а дальномер можно и на сантиметровых волнах сделать, — накалываю на вилку сразу половину нежнейшей котлеты.
— А лазером за то можно врага слепить, — не отстаёт от меня Оля, — представь, если таким лучом провести по смотровым щелям и перископам танка, то и стрелять уже не надо: танк со слепым экипажем — не танк.
— Бр-р… — котлета застревает в горле.
— Жуй-жуй, Лёшик, глотай.
— Кхм-кхм, не надо меня за Красную Армию агитировать. Технически грамотных людей реально не хватает и это в столице: Шокин «фабзайцев» по нашим радиозаводам лично распределяет.
— Так организуй школьников, — подруга принимается за кисель, — пусть после уроков несколько часов монтажниками поработают, заодно денег заработают, семье помогут.
«„Политехнизация школы“? — с отвращением кошусь на стакан с красноватой студенистой жидкостью, — пожалуй, одна из неплохих хрущёвских инициатив, отброшенных новой властью в 66-ом. Если стряхнуть с неё нафталин, тогда будет не „несколько часов“, а чуть сокращённая рабочая смена в составе „школьной производственной бригады“. У старшеклассников в конце 50-х до трети учебного времени („два дня в неделю“?) выделялось на производственную практику, без которой (или без службы в армии) нельзя было поступить в вуз. И лозунг для реформы можно позаимствовать: „Преодолеем отрыв школы от жизни“. Надо будет обсудить с Кировым: он сам обучался в техническом училище в возрасте нынешних выпускников средней школы, думаю поддержит мою инициативу».
— Молодец! Награждаешься дополнительным киселём, — пододвигаю стакан подруге, — вот только как это нам поможет с лазером, для него нужны учёные и инженеры. Студенты? И так уже с третьего курса все они в основном на практике к приписанным заводам да институтам.
— Руби неперспективные темы…
— У меня таких нет. — Задерживаю стакан в руке.
— … тогда передавай их в Академию Наук.
— Боюсь утекут за рубеж.
— … заруби такие темы у академиков.
— Они сами решают что перспективно, а что-нет.
— … ограничь финансирование академической науки и голодные учёные прибегут к тебе…
— Финансирование науки закреплено пятилетним планом.
— … перенеси выделение средств на два последних года пятилетки на 41-й и 42-ой. — Оля забирает кисель из моей дрогнувшей руки.
«Приблизим Академию Наук к жизни? Почему бы и нет»…
— Алексей Сергеевич, — «Грымза», сменившая форму НКВД на черный деловой костюм с длинной юбкой, по-военному подскакивает с места, — я объясняла товарищам, что вас сейчас нет и сегодня вы не принимаете, но они согласны были подождать сколько потребуется…
Со стульев с виноватой улыбкой поднимаются два очень похожих друг на друга плотных пожилых человека, в тёмных костюмах-тройках, белых сорочках и галстуках.
— Здравствуйте, товарищи, — отвечаю на крепкое рукопожатие более молодого, — что ж вы не позвонили, Сергей Иванович, прошу прощения что заставил вас ждать.
— Это вы меня простите, товарищ Чаганов, — отвечает Вавилов, — что вот так без приглашения заваливаюсь к вам. Разрешите представить — мой брат Николай.
— Представлять Николая Ивановича, я думаю, было излишне, очень приятно познакомиться, прошу вас заходите.
«Ну как такое объяснить как не телепатией»?
Только сейчас, поднимаясь к себе, подумал, что если уж решил взяться и за оптический лазер, то ключевой фигурой в этом проекте обязательно станет Сергей Вавилов: и как директор ФИАНа, откуда придётся рекрутировать научные кадры в проект, и как бессменный руководитель Государственного Оптического Института, в лабораториях которого проще всего организовать работы по варке, резке и шлифовке неодимового стекла, материала, исторически вытеснившего рубин из этой ниши. На рубине же я буду делать лазер-демонстратор, чтобы показать реальность создания «гиперболоида», ну и, конечно, перестраиваемый по частоте мазер.
— Так что случилось, товарищи? — перевожу взгляд на с одного брата на другого, указывая им на стулья напротив меня за столом для заседаний.
— Мне нужна ваша помощь, Алексей Сергеевич, — старший Вавилов, останавливает строгим взглядом младшего брата, уже открывшего рот для ответа, — как вы, наверное, знаете завтра открывается очередная сессия ВАСХНИЛ…
«Хм, как-то выпустил из вида…. но в курсе, что ВАСХНИЛ — это Всесоюзная Академия Сельскохозяйственных Наук имени Ленина».
— … на ней академик… — тень пробежала по лицу Вавилова, — Лысенко со своими приспешниками готовит переворот в руководстве Академии…
«Неужели он думает, что я стану ввязываться в их дрязги»?
— … Не думайте только, Алексей Сергеевич, — смутился академик, почувствовав видно что-то в моём взгляде, — что я держусь за место Президента Академии, мне больно, что его займёт жестокий, беспринципный, плохо образованный человек. Если это произойдёт, то советская сельскохозяйственная наука окажется отброшенной в средние века…
— Простите что перебиваю вас, Николай Иванович, но почему в ВАСХНИЛ оказался этот, как вы говорите, «жестокий, беспринципный и плохо образованный человек»? Разве у вас в действительные члены не выбирают тайным голосованием академиков?
— Да, вы правы, — Вавилов обхватывает седую голову руками, — в этом есть и моя вина, это я выдвигал его, я помогал готовить его доклады, поддерживал его пресловутую «яровизацию» и не был критичен к тем фальсификациям с отчётами, что он представлял наверх. Всё это так, я не снимаю с себя вины и думаю было бы справедливо снять меня с должности президента. Но предоставить Лысенко возможность занять освободившееся место я тоже не имею права. Этот человек уже открыто заявляет о ревизии основ, на которых зиждется мировое растениеводство: он отвергает генетику! Да что генетику, он отбрасывает как ненужный принцип чистых линий: закон, который положен в основу семеноводства и селекции. Утверждает, не поставив ни одного эксперимента, что чистого материала в природе не существует, поэтому нечего на это время и деньги тратить, а нужно просто не препятствовать свободному переопылению растений летающей в воздухе пыльцой…
«Как в анекдоте: пришёл вейсманист-морганист к кибернетику»…
— Николай Иванович, — с трудом нахожу паузу в речи академика, — я правильно понял, что вы хотите с моей помощью провести на пост президента своего сторонника, помешав приходу к власти Лысенко, так?
— Та-ак, — Вавилов растерянно опускает глаза с потолка на меня, — нет, не так…
— Получается, — добавляю металла в голос, — вы хотите законсервировать в ВАСХНИЛ ситуацию, которая сложилась к сегодняшнему дню. Но судя по последней статье в «Правде», правительство не довольно складывающей ситуацией в сельском хозяйстве, хочет её изменения и поэтому наивно ожидать от него сочувствия вашим предложениям. А Лысенко напротив обещает в кратчайший срок за один-два года создать новые сорта пшеницы и других культур, даже ваш ВИР (Всесоюзный институт растениеводства) на соревнование вызвал…
— Это форменное шарлатанство! — взрывается академик, — чтобы создать новый сорт пшеницы требуется минимум 10–12 лет… Те якобы «сорта», о которых рапортовал раньше Лысенко — фикция, обычные ничем не примечательные гибриды, выращенные в тепличных ящиках. Я объяснял это бывшему наркомзему Яковлеву, сейчас он заведующий сельскохозяйственного отдела ЦК, но он не желает ничего слушать. Докладную записку академика Константинова о провале яровизации, составленную на основе отчётов с 54-х государственных сортоучастков по 35-и сортам, он просто положил под сукно…
«Хм, поддержка на уровне профильного отдела ЦК дорогого стоит. Похоже, что Яковлеву, чтобы усидеть в кресле, будет идти до конца».
— Интересно, а на чём тогда основываются заявления Лысенко? В «Правде» написано о сорока процентах роста урожая от яровизации.
— На опросных анкетах, что он рассылает на места, — костяшки сжатых кулаков академика белеют, — на рассказах «народных академиков», телеграммах из колхозных «хат-лабораторий»…
— Он что же группы поддержки на местах создаёт?
— … слёты «опытников» организует, агитационные брошюры печатает…
— И всё сам? Как-то не вяжется с образом «плохо образованного человека», наоборот, больше походит на очень умного противника, грамотно ведущего наступление на вас по всем фронтам.
«В отличие от вас, Николай Иванович».
— И тут вы правы, Алексей Сергеевич, — плечи Вавилова опускаются вниз, — только этот умный противник не Лысенко, а его правая рука Исай Презент. Он — выпускник Ленинградского Коммунистического университета, марксист-биолог, работал у меня в ВИРе, но я его уволил за аморальное поведение, думаю, что мстит он мне за это. Вся идеологическая часть выступлений Лысенко на нём, как и работа с журналистами и группами поддержки, как вы выразились. На мой взгляд Лысенко — лишь кажущийся лидер, а верховодит у них там Исай.
«Яковлев обязательно согласовал свою позицию у Сталина, вполне возможно, что кандидатура Лысенко уже утверждена… Если мне сейчас выступить на стороне Вавилова (неизвестно ещё какая у него поддержка в среде генетиков), то может получиться как со Шпитальным. Благоразумнее всего не вмешиваться в эту свару… Ведь я же — не специалист… И так уже в каждой бочке затычка… „Мичуринцы“ Лысенко в моей истории огнём и мечом прошлись по генетикам, возможно, что и генетики не стали бы церемониться с противниками в случае своей победы. Группировка „молодых“ заявила о своих претензиях на власть, „старики“ эту власть отдавать не хотят: конфликт начинает выходить из научной плоскости в многомерное пространство тотальной войны. Может быть ещё не и поздно погасить разгорающееся пламя, нейтрализовав провокаторов»?
Братья пытливо глядят на меня: старший нервно теребит тесёмки, принесённой с собой картонной папки.
— Хорошо, Николай Иванович, — принимаю решение, — я попробую поговорить с товарищем Кировым… А это, как я понимаю, компрометирующие материалы на Лысенко?
— Да, то есть нет, — смущается он, передавая папку, — это отчёты академика Константинова.
— Когда у вас запланированы выборы президента?
— Выборы пройдут в последний день сессии, числа 11 — 12-го октября.
«Есть ещё время… Хм, что-то братья сильно радуются, надо сразу расставить точки над „и“».
— Хочу, товарищ Вавилов, чтобы между нами не было недосказанности, я — не ваш сторонник. Я лишь хочу, чтобы в вашей Академии осталась организацией научной, а не политической. Нельзя чтобы ни одна из группировок чувствовала себя побеждённой. Для этого, видимо, в ней придётся вводить внешнее управление, по крайней мере, именно это я хочу предложить товарищу Кирову. То есть предположительно, вам придётся оставить ваш пост…