Подлетев вплотную к лесам, я услышала громкое хихиканье с хрюкающими нотами. На краю крыши виднелся серый мохнатый колобок с множеством наростов на голове и теле. Его глаза довольно зловеще светились в темноте.
— Кто это? — Антон вглядывался в крышу за моей спиной. Бесшумно передвигается, зараза! Я едва сдержала крепкое ругательство от неожиданности.
— Лесовик вроде…
— Почему вроде?
— Они не живут в городе, какого лешего его сюда занесло? — я перевела растерянный взгляд на лицо Антона, в очередной раз мельком отметив приятные черты, — они обычно очень привязаны к месту обитания. Да и ведет он себя странно очень — они обычно…как это сказать…умом не блещут, поэтому устраивать диверсии это не их стиль.
Словно в опровержение моих слов, сверху послышался непонятный скрежет. Мы синхронно вернули взгляды на крышу, но упустили буквально пару секунд. Вся конструкция из старых проржавевших труб с дивным скрежетом, достойным самых лучших ужасов Голливуда, начала валиться на нас. Машинально схватив меня за руку, парень кинулся прочь от ангара, буквально сдернув мою тушку с места. Будто в замедленной съемке, мы максимально широкими шагами удалялись от ангара, а трубы заваливались по касательной, не в силах сопротивляться земному притяжению. Но мы не успевали…совсем немного…не надо было даже оглядываться, чтобы понять, что нам не хватит буквально пары метров…
Внезапно резкий рывок сбил меня с ног и я с визгом полетела на землю, даже не успев толком выставить руки и ободрав кожу на подбородке. Тут же сверху на меня рухнуло что-то, выбив остатки воздуха из легких и заставив за секунды попрощаться, если не с жизнью, то с частью здоровья точно. Я громко клацнула зубами, едва не откусив себе язык, приготовившись к тому, что сейчас долетит все остальное. Лязг и грохот вокруг стоял ошеломительный, но на меня, как ни странно, ничего больше не падало.
Стихло все так же резко, как и началось. В ушах даже зазвенело от тишины. Я попыталась встать, стряхнув все навалившееся сверху, но «навалившееся» тут же заохало и зашевелилось. Я в очередной раз замерла, поняв, что Антон специально сбил меня, прикрыв своим телом от труб и досок. Меня, незнакомую, в сущности, ведьму, которая даже не соизволила сегодня поздороваться. Этот парень просто в хлам разносил все мои стереотипы. Знать бы только, к добру ли…
Тем временем Антон, кряхтя и стряхивая с себя мусор, встал на четвереньки, мотая головой. Я быстро перевернулась и села на корточки перед ним, внимательно осматривая парня на предмет повреждений.
— Ты как? — голос слегка дрожал от пережитого стресса, в такт ходуном ходили руки.
— Вроде нормально, — спаситель мой был преувеличенно бодр, но неубедителен, — только в голове звенит и шея с плечом жжется.
Я тут же пальцами быстро перебрала волосы на голове стихийника, наткнувшись на липкий участок в области затылка.
— Можешь зажечь светлячка? Плохо видно… — я бы не стала просить, напрягать лишний раз сейчас парня не стоило, но видимость была близка к никакой.
Антон молча щелкнул пальцами и слабый светящийся шарик повис рядом с моими руками. Я тут же разглядела рассеченную кожу на голове и мокрую на спине куртку, которую не стала снимать — только немного отогнула для осмотра кожи. Скорее всего, острый отрезок трубы проткнул его одежду и оставил глубокий разрез на шее и левой лопатке. Надо было обязательно обработать — само не заживет.
Тем временем, сзади раздалось шуршание и я резко обернулась, держа в руках парализующее зелье. Но тут же расслабилась, увидев Тима.
— Ты-то цел? — пантера раздраженно муркнула, хлестнув по бокам хвостом. Скорее всего, он попытался схватить лесовика на крыше, но из-за чего-то не удержался и, соскользнув с нее, упал в кучу строительного мусора на другой стороне ангара. Жить будет, пострадала только гордость.
Антон уже встал на ноги, покачиваясь, и тоже поглядывал на злополучную крышу.
— Его там уже нет, — со вздохом озвучила я реальность, — в радиусе километра абсолютно точно никого нет.
— Мда, так себе из нас патруль сегодня, — парень был огорчен, но в этот раз дежурство однозначно закончилось. Тем более, до рассвета осталось не более трех часов, а на промзоне сегодня уже никто не появится, пошумели мы изрядно. Да и лесовик, как показало недавнее знакомство, не дурак и наверняка успел умотать достаточно далеко.
— Пошли, надо обработать твои порезы, — я отряхнула штаны и куртку насколько возможно, но все равно вид был печальный.
— Ерунда. На мне, как на собаке все заживает, — попытался отмахнуться напарник, но наткнулся на мой снисходительный взгляд и замолк. Надеюсь, это просто победил здравый смысл.
К сожалению, такси отпадало — мы немногим не дотягивали до бомжей или жертв бандитских разборок, да и в три часа ночи с промзоны нас заберет только отмороженный на всю голову или в край отчаявшийся таксист с несомненной склонностью к суициду. Поэтому оставался крайний вариант.
— Не пугайся, — я взяла его за руку, а Тим тут же прижался к моему бедру.
Парень только усмехнулся, но через секунду его глаза округлились от изумления, увидев серебристо-изумрудный флакон в моих руках. Даже рот слегка приоткрылся, честное слово. А я улыбнулась уголками губ и с силой разбила сосуд около наших ног…
Глава 7
Через мгновение мы уже стояли в коридоре в моей квартире. Антон чуть покачнулся и, кажется, слегка позеленел. Согласна, с непривычки очень неприятное ощущение — будто все органы разом подкатывают к горлу, а в полной темноте тебя переворачивает вверх тормашками несколько раз. Но со временем привыкаешь.
Тим довольно мявкнул и понесся на кухню, намекая на поздний ужин или ранний завтрак. Я сняла куртку и задумчиво вертела в руках, раздумывая, удастся ли ее реанимировать или проще купить новую. Куртку было жалко — любимая черная кожанка служила верой и правдой мне всего второй год.
— Это невероятно…
Как его зацепило-то, уже минут пять от потрясения отойти не может.
— Что именно? — я была спокойна, как мамонт, делая вид, что ничего особенного не произошло. Да и вообще, у меня тут куртка любимая погибает…
— Я думал это невозможно, но если все-таки… то почему же тогда мы… нам… ведь это столько всего можно было… ух!
На последнем «ух» я не выдержала и поморщилась. Парень сейчас вел себя, как мальчишка, которому впервые показали пневморужье и дали пострелять по банкам. Даже глаза заблестели от предвкушения.
— Нет, нельзя. И на поток поставить тоже нельзя. И рецепт охраняется Ковенами Ведьм лучше ядерных запасов всех держав мира.
— Но почему? — парень искренне недоумевал.
Я внятно и медленно пояснила:
— Потому что есть всегда другая сторона медали. Можно телепортом воспользоваться с благими намерениями и тогда возможности патрулей неограниченно возрастут. Но представь, если те же возможности использовать в преступных целях? Всегда найдутся желающие подзаработать и продать формулу. Да и приготовление зелья занимает в среднем месяц, с непрерывным наблюдением. Плюс редкие ингредиенты, что исключает приготовление в больших количествах. Плюс место конечной точки телепортации вплетается в последнюю очередь в каждый флакон отдельно.
На лице напарника отразилась мучительная работа мысли. Он с каждой секундой грустнел, теряя первичный запал. И я ведь ему не сказала еще самое главное.
— И еще, — я немного помолчала, задумавшись, не чересчур ли разговорилась сегодня, — на каждую ведьму наложено заклятье неразглашения. Поэтому при всем желании, даже если бы оно у меня было, я бы не смогла о нем рассказать.
И это было абсолютной правдой. Заклятье на меня наложили еще лет в 16, когда впервые доверили приготовление этого зелья. Меня всегда завораживал его красивый серебристо-металлический оттенок, окрашивающийся в дополнительные тона при вплетении конечной точки. Дорога домой была именно такой — серебристо-стальной. Каждый отпуск, возвращаясь к родным, я обновляла запас — времени как раз хватало.
Антон глубоко и разочарованно вздохнул. А я добавила с улыбкой:
— Хотя надо признать, что ты вообще первый, кто узнал о том, что оно у меня в принципе есть. И тем более первый, кого я транспортирую подобным образом, Тим не в счет. Так что запомни этот аттракцион, очень вероятно, что он был первым и последним в твоей жизни.
В глазах парня мелькнул озорной огонек. Ну-ну…надейся…
Я скинула ботинки и направилась прямиком в спальню, выудив из шкафа полотенце и большой махровый халат, в который любила заворачиваться целиком зимними вечерами перед телевизором. Молча вручила вещи Антону и кивком указала ему на дверь ванной. Уговаривать его не пришлось.
Я успела переодеться в домашние шорты с футболкой, вскипятить чайник и сообразить несколько бутербродов с сыром, ветчиной и помидорами в микроволновке, скормив парочку всеядному Тиму, когда на пороге кухни появился Антон. Он неловко потоптался на пороге, а затем присел на стул, наблюдая за мной.
— Предлагаю сначала обработать все порезы, а потом перекусить. Не знаю как ты, а я зверски проголодалась, — я насыпала в вазочку конфеты и достала свою аптечку.
— По твоей фигуре и не скажешь, что ты любитель перекусить ночью, — улыбнулся парень, разряжая обстановку.
— А на кого я тогда похожа? — задумчиво спросила, разглядывая пузырьки и вспоминая, что еще мне пригодится. Комплиментами меня уже давно было не смутить.
— На фанатку фитнесс-центра с их вечным «еда после 6 вечера — это вселенское зло!».
Я рассмеялась.
— Терпеть не могу фитнесс-залы. Просто удачная наследственность.
Подошла вплотную к парню, заставив его наклонить голову и спустить с плеч халат. Хорошо, что он в этот момент не видел мое лицо. Красивые мышцы и гладкая кожа, чуть тронутая загаром, так и притягивали взгляд, навевая неприличные мысли. Ночь с Сергеем явно не принесла ожидаемый результат. Странно, раньше такого не было…
Я аккуратно обработала раны антисептиком, стараясь сделать это быстро и максимально безболезненно. Дальше наступил самый неприятный момент.
— Терпи, — коротко предупредила и щедро плеснула из флакона на самый глубокий порез на шее и спине.
Антон сдавленно зашипел от боли, машинально стиснув мое колено рукой. Я поморщилась, но не стала заострять на этом внимание, и подула несколько раз на раны, стараясь облегчить жжение. Я часто обрабатывала мелкие порезы сестренке, осталась такая привычка. Выждав несколько секунд, сбрызнула порез на голове, вызвав на этот раз у парня только прерывистый вздох. Не удержалась и мягко погладила его по рыжим волосам. Через несколько минут на месте глубоких порезов розовели аккуратные шрамы. Пару дней покоя и заживление будет окончательным.
— Антон! Антооон? — протянула я, заставляя парня посмотреть на меня.
— Что? — в его взгляде еще плескалась боль, но выражение было вполне осмысленным.
— Отпусти меня, пожалуйста.
Парень с неохотой выпустил мою ногу и аккуратно пошевелил плечами — судя по всему, боли практически уже не было.
— Спасибо тебе большое, Рада. Теперь я точно знаю, что под маской гордой и неприступной ведьмы скрывается очень заботливая и нежная девушка.
— Это тебе спасибо, — сдавленно произнесла я, отходя к столу и упаковывая все обратно, на этот раз мучительно краснея от слов парня. Нежной меня уже очень давно не называли, — за то, что я не осталась лежать там под трубами. Думаю, это самое малое, чем я могу тебя отблагодарить.
— Знаешь, я мало кому об этом рассказывал, но… — Антон встал и подошел ко мне вплотную, заставив посмотреть ему в лицо, — я ведь вырос в детдоме…и был при этом довольно упрям, непослушен, постоянно влезал в какие-то драки и разборки. В общем, особой любовью среди воспитателей я не пользовался, а уж о предложении усыновления в хорошую семью даже и речи не шло… и ты не представляешь, как приятна такая забота, когда кто-то просто может подуть на ранку, чтобы она не болела. Спасибо тебе за это…
Он взял мою ладонь и поднес к губам, мягко целуя и не отводя взгляда. А я с ужасом понимала, что крепкая броня внутри начинает трескаться и осыпаться под ростками симпатии к парню. Напоминая о давно забытых чувствах и эмоциях, делая меня слабее и сильнее одновременно.
Образ маленького рыжеволосого мальчугана, который настолько одинок, что его даже некому погладить по голове, вызывал в душе смесь недоумения, острого сочувствия и желания защитить. Я тряхнула головой, пытаясь унять этот раздрай, и мягко отняла руку. Антон не удерживал меня, присев обратно на стул. Видимо сам поразился своей выходке.
Чай мы пили в задумчивом молчании, впрочем, дискомфорта это не доставляло.
Я была в смятении, не зная как дальше себя вести. Я боялась отношений, боялась доверять людям, и эта боязнь уже стала частью меня, лишив возможности завести не только парня, но и близких друзей. Настя с Сергеем были единственными исключениями за много лет. Но к Антону меня ощутимо тянуло, заставляя откровенничать, раскрывать мало-помалу себя. И к чему это приведет никому неизвестно.
Так ничего и не решив, я решительно встала и поставила чашку в раковину.
— Предлагаю тебе сегодня остаться у меня, — на часах был уже пятый час утра, а к восьми уже с отчетом следовало прибыть на работу.
— Если для тебя это удобно, то я не откажусь, — парень зевнул в кулак, следуя за мной в гостиную к дивану. Больше спальных мест, кроме моей кровати, в квартире не было.
Я вытащила из шкафа плед и подушку, кивнув на диван:
— Надеюсь, лунатизмом ты не страдаешь. И не храпишь.
Тим деловито проскользнул мимо меня в спальню, запрыгивая на кровать. Я тоже не стала задерживаться.
— Спокойной ночи, — тихо раздалось мне в спину, когда я прикрывала дверь в свою спальню.
— Спокойной… — я вытянулась под одеялом и мгновенно провалилась в сон.
Глава 8
Страх и паника накатывали волнами, мешая дышать, не позволяя думать, лишая остатков воли. Я задыхалась, пытаясь хоть что-то сделать…хоть что-нибудь изменить. Я прекрасно знала, что будет дальше и безумно этого боялась, но сделать все равно ничего не могла.
Земля под ногами ходила ходуном, издавая непрерывный утробный гул. Я стояла на улице возле недостроенной на уровне седьмого этажа многоэтажки, и в очередной раз смотрела, как падает бетонное ограждение, рассыпаясь местами в пыль. Очередной столб пыли взметнулся в воздух, ненадолго ослепив. Солнца за этой завесой было уже практически не видать, и дышать становилось все труднее. С недостроенного дома сыпался строительный мусор, не задевая меня. Вот-вот здание должно было рухнуть. Но пугало меня не это…
Напротив меня стоит симпатичный высокий парень, с ужасом глядя мне в глаза. И в следующую секунду происходит то, чего я больше всего боюсь…боюсь до одури, до крика, до всепоглощающего отчаяния, которое когтями раздирает грудь каждый раз, как впервые…но все равно это происходит, а я не могу даже отвести взгляда… немой вскрик и с оглушительным хлопком парень растворяется в воздухе.
— Коля, нет!!! Нет, пожалуйста!! — я кричу в истерике, но меня не слышно. Слезы ручьем катятся по лицу, а я уже точно знаю — я никогда его больше не увижу…ничего уже не смогу исправить.
Все вокруг продолжает рушиться, здание с диким скрежетом начинает клониться в мою сторону, угрожая раздавить кусками перекрытий. А я стою, не в силах пошевелиться. В отчаянии протягивая руки к тому, кого я не могу вернуть. И даже не вздрагиваю, когда меня сшибает на землю большая черная тень… А я продолжаю кричать…
— Рада!!! Рада!!!
Знакомый голос слышен глухо, словно через вату. А еще меня ощутимо трясет…или трясут?
— Рада, да очнись же ты!!
Я с трудом открываю глаза, пытаясь прийти в себя. Получается медленно. С полминуты я непонимающим взглядом таращусь на Антона, морщась от непонятного громкого звука. Но Антон уже молчит, тревожно вглядываясь в мое лицо. А я внезапно понимаю, что полуголый парень сейчас находится в моей спальне, на моей постели, и сжимает мои плечи. За которые, собственно, и тряс. А громкий звук — это утробное рычание Тима, который возмущен бесцеремонным вторжением парня в нашу комнату.