Белые деревья сияли даже в темноте, и ещё сильнее при лунном свете. Йоко нравилось смотреть на них.
Несмотря на низко-пригнувшиеся ветви, стоило ей пригнуться и проползти прямо к стволу, и там можно было ещё присесть. Почему-то, йома нападали гораздо меньше, когда она была под сенью этих деревьев, а дикие собаки вообще её при этом не беспокоили. Поэтому, когда ей был нужен отдых, деревья были её главным убежищем.
Спрятавшись под деревом и опираясь о его ствол, Йоко посмотрела на меч. Прошло уже десять дней с тех пор, как она встретила того старика, другого кайкъяку, в Таккъюу.
Меч засветился приглушённым светом, освещая искрящиеся в его блике ветви дерева. Плод на дереве переливался золотом.
Вместо образа её матери, как обычно, появилась группа чем-то занятых людей. Группа молодых женщин, в чёрной форме, в комнате с рядами парт.
Это моя классная комната.
Девочки просто сновали туда сюда, находясь, судя по привычной для неё картине, на перемене между уроками. Вид их красивых, высушенных феном волос, отутюженной одежды, чистой, белой кожи в сравнении с её нынешним состоянием вызвал у Йоко громкий хохот.
– Йоко Накаджима, я слышала, что она сбежала из дому.
Знакомый голос подружки завязал разговор. Тут же на Йоко обрушился целый поток оживлённой болтовни.
– Сбежала из дому? Ты шутишь!
– Честное слово! Вчера, она вовсе не заболела. Она сбежала. Вчера вечером мне позвонила её мама. Я была в шоке!
Должно быть, это уже давнее.
– Поверить не могу!
– А ещё староста класса!
– Да уж, с такими серьёзными типчиками, никогда не знаешь, что они могут выкинуть втихомолку.
– Это точно.
Йоко снова рассмеялась. Её реальность так отличалась от той, которую они могли себе представить.
– Там вроде объявился какой-то странный парень, который смылся вместе с ней. Я слышала, что он был явно бандитского вида.
– Парень? Ты думаешь, они были заодно?
– Да, ты думаешь, они были любовниками?
– Я тоже это слышала. Ты знаешь, что все окна в кабинете завуча были разбиты вдребезги? Это её дружок наделал.
– Серьёзно?
– Эй, а этот парень, как он выглядел?
– Ну, я не знаю наверняка, но у него были такие длинные, обесцвеченные волосы такого жутковатого оттенка.
– Никогда бы не подумала, что Накаджиме нравится Хеви Метал.
– Или нечто вроде этого.
Кейки…
Йоко замерла, как призрак, не в состоянии двинуться с места, в то время, как перед ней разыгрывалась эта сцена.
– Да, ладно, все знают, что она красила волосы.
– Разве она не говорила, что это её настоящий цвет?
– Да ни за что! То есть, ни у кого волосы не становятся такого цвета сами по себе.
– Но я слышала, что она оставила свой портфель и куртку в классе.
– Да, а как же это?
– Это было вчера утром, кто-то сказал, что Морицука их нашла.
– Но она же убежала с тем парнем, разве не так? Прямо в чём была!
– Не болтай глупостей. Но если она несбежала, тогда, значит, она просто исчезла.
– Жуть…
– Рано или поздно, мы увидим её фотографии на железнодорожной станции.
– Прямо на доске объявлений, а её мать будет ходить, и раздавать всем листовки.
– Типа, не видели ли вы эту девочку? Что-то вроде этого.
– Эй, вы уж чересчур расфантазировались.
– В самом деле, нам то что?
– Она просто сбежала из дома, вот и всё.
– Верно. Просто когда это происходит с такой отличницей, всё просто в себя не могут прийти от изумления.
– Она сбежала со своим дружком. Никто не хочет это признать, но когда девчонка западает на такого парня, то совершенно теряет голову.
– Ну ты даёшь. Вы же с ней были подружками, не так ли?
– Наше общение дальше разговоров не шло. Если честно, она мне не очень-то и нравилась.
– Знаю. Она себя всегда так вела, как будто была лучше других.
– Точно-точно.
– Я слыхала, что у неё ужасно строгие родители, всегда твердили ей, что нужно быть
– примерной девушкой.
– Вот и я об этом. Но, несомненно, от неё всегда была большая польза, с этими домашними заданиями.
– Верно, верно. Кстати, я даже не прикасалась к сегодняшнему заданию по математике.
– Эй, я тоже.
– Кто-нибудь его сделал?
– Никто и не делал, кроме Накаджимы.
– Йоко, вернись, пожалуйста!
Раздался весёлый смех. Тут же дружная сценка затуманилась перед её глазами, подернувшись дымкой. Образы исказились, теряя форму, человеческие фигуры начали таять. Затем, пропали в мгновение ока. Свет исчез, и всё, что осталось, лишь лезвие меча.
Глава 30
Йоко медленно опустила неожиданно потяжелевший до боли в руке меч. Всё это время она знала, в глубине сердца, что те, кого она называла подругами, никогда таковыми не являлись.
На какой-то краткий миг жизни они столкнулись вместе, отираясь, щека об щеку в тесной клетке. На следующий год они разлетятся по разным классам и забудут друг друга. После окончания школы они никогда, наверное, не встретятся вновь.
Несмотря на это, слёзы хлынули из её глаз.
Она знала, что это были лишь временные связи, в лучшем случае. Но, всё равно, а может именно поэтому, она пыталась отыскать в них какой-то внутренний смысл, потайную истину. Если бы она могла ворваться сейчас в этот класс, попытаться оправдаться перед ними. Как бы они отреагировали, подумалось ей.
Они жили далеко отсюда, в мирной стране, юные женщины, безусловно уверенные, что испытали в своей жизни много горя и несчастий. Когда-то, она была такой же как они.
Сама мысль заставила Йоко зайтись в таком диком хохоте, что она начала кататься по земле, хватаясь за живот. Свернувшись таким образом, как зародыш в утробе, она вдруг поняла, что одинока, совершенно одинока, отрезана от всего остального мира.
Когда она ссорилась с родителями, или во время стычек с подружками, или же на неё просто накатывало уныние, и она жаловалась самой себе на одиночество, разве всё это было не более чем пустой прихотью? У неё был дом, куда она могла всегда вернуться, её окружали люди, которые не предали бы её, не моргнув глазом, и были бы готовы её утешить. И если бы их не стало, она всегда могла бы завести себе новых друзей, пусть и ненадёжных.
Тут же она услышала этот голос, звук которого она не выносила, сколько бы ей не приходилось его слышать. Свернувшись в клубок на земле, Йоко поморщилась.
– Я тебе повторяю, ты не можешь вернуться.
– И слышать не хочу.
– Ну, если ты всё равно думаешь об этом, давай вместе взвесим суть твоих мечтаний? Даже если бы ты могла вернуться, никто тебя там не ждёт. Ты просто не тот человек, которого стоит ждать.
Каким-то образом, появления обезьяны были связаны с видениями, которые она видела на мече. Голубая обезьяна всегда возникала сразу после того, как она их видела. Он никогда не причинял ей вред. Просто он никогда не говорил ей то, что она хотела услышать, да еще таким раздражающим голосом. Кроме всего, Джойю нисколечко на него не реагировал.
– Моя мама ждёт меня!
В её памяти всплыл образ одного из видения её матери, ласкающей тряпичную куклу. Пусть она не могла назвать своих подруг настоящими друзьями, но она всегда могла положиться на свою маму. От неожиданного наплыва тоски по дому ей сдавило грудь.
– Моя мама плачет обо мне. Поэтому, когда-нибудь, я всё же вернусь домой.
Обезьяна расхохоталась еще сильнее. – Ну конечно. Она же твоя мать, в конце концов. Это всегда так печально для родителя потерять своё дитя.
– Это ещё что значит?
Йоко приподняла голову над зарослями. Там находилась обезьянья голова, купаясь в голубом свете, на расстоянии вытянутой от неё руки.
– Ой, да она грустит вовсе не потому, что тыпропала, малышка. Она грустит, потому что пропал её ребёнок. В этом вся её печаль. Неужели ты не понимаешь даже этого?
Это был удар ниже пояса. Йоко не могла сообразить, что ответить.
– Если бы, например, пропала не ты – а семейная паршивая овца – она бы вела себя точно так же. Такие уж они, эти матери.
– Довольно.
– Ой, да брось смотреть на меня букой. Я всего-навсего сказал тебе чистую правду.– Обезьяна залилась смехом, смехом, отдающим режущими ухо взвизгами. – Это ведь всё равно, что домашнее животное. Ты его растишь, и оно к тебе привязывается, разве не так?
– Заткнись! – Йоко вскочила на ноги, обнажая меч.
– Ой, как страшно, как страшно, – продолжала смеяться обезьяна. – Ты скучаешь по своим родителям, верно? Даже по таким родителям.
– Я тебя не слушаю.
– Понимаю, малышка. Дом есть дом, дом есть дом. Не то, что бы ты так уж сильнохотела увидеть своих родителей. Ты всего лишь хочешь вернуться к домашнему очагу и друзьям.
– Что ты хочешь этим сказать?
Обезьяна весело хихикнула. – Ты не переживаешь по поводу предательства со стороны родителей? Ты так уверена? Но разве ты не более чем домашний питомец?
– К чему ты клонишь?
– Что ты, домашний питомец, ничем не отличаешься от кошки или собаки. Всё просто замечательно, пока ты послушная и ласковая. Но стоит тебе укусить хозяина или погрызть мебель, и что тогда? Они не побьют тебя, заботясь о своей репутации. Но, стоило бы окружающим отвернуться, и можно будет сбиться со счёта от родителей, готовых придушить бедных щенят.
– Это нелепо.
– Разве? Может и так. Обезьяна насмешливо взглянула на ней, игриво раскрыв глаза. – Родители так гордятся тем, как они пестуют своих малышей. Нет, чёрт возьми, неверно я выразился. То, чем они на самом деле больше всего гордятся, это как хорошо они изображаютиз себя любящих родителей!
Воодушевлённые визгливые крики обезьяны били прямо по ушам.
– Ты…
– Так же, как и тебе, а?
Йоко замерла, положив руку на рукоять меча.
– Было приятно изображать из себя послушное дитя, да? Потому что тогда ты могла принимать всё, что говорили твои родители за чистую монету, верно? Но у тебя всё равно постоянно присутствовал страх перед наказанием за непослушание, разве это не уподобляет тебя собачонке, пытающейся услужить своему хозяину?
Йоко прикусила губу. Она никогда не боялась физического наказания. Но такие вещи, как громкие нагоняи, нависшая, тягостная атмосфера в доме, запрещение купить то, что она так хотела, и ещё многие другие наказания, действительно удручали её, и, незаметно для неё самой, заставляли её постоянно прислушиваться к настроению родителей.
– Ты никогда не была хорошей девочкой. Вовсе нет. Тебя пугало отвержение, поэтому ты старалась быть очень удобнымребёнком для своих родителей.
– А твои хорошиеродители – точно такая же ложь. Никакие они не хорошие, всегда оглядываясь через плечо, боясь того, что о них скажут окружающие. Думаешь, вруны, сбившиеся в стаю, никогда не предадут друг друга? О, ты предашь своих родителей. А твои родители, разумеется, предадут тебя. Таковы законы плоти. Мы рассказываем друг другу лживые басни, а преданный предаст предателя.
– Ты сукин сын.
Обезьяна смешно взвизгнула. – Ну и ну, как ты красиво выражаешься. Да, конечно, я сукин сын, но очень честный сукин сын. Я никогда не лгу. Я единственный, кто не предаст тебя. К несчастью, я также единственный, кто может преподать тебе этот урок.
– Заткнись к чёртовой матери!
– Нет-нет, ты не можешь вернуться. Тебе было бы лучше быть мёртвой. Но если тебе не хватает мужества умереть, тогда стоило бы найти способ получше жить.
Обезьяна поглядела на поднятый в руке Йоко меч. – Я тебе расскажу еще одну правду. У тебя нет друзей. Только враги. Даже Кейки твой враг. Твой желудок пуст? Ты хочешь лучшей жизни? Он тебе не поможет. Тогда, почему бы не использовать эту штуку, чтобы вытрясти из людей пару монет?
– Умолкни!
– И там и сям, куда ни взгляни, везде эти маленькие, грязные любители лёгкой наживы. Выбей из них немного денег. Воткак можно улучшить свою жизнь.
Йоко замахнулась мечом в направлении режущих ухо визгливых вскриков, но там уже никого не было. Только громкий хохот, постепенно тающий в ночной темноте.
Она вцепилась в землю скрюченными, как когти, пальцами. И почувствовала, как между ними стекают вниз слёзы.
Глава 31
Йоко бродила по отдалённым тропам. Она уже потеряла счёт дням, прошедшим с тех пор, как она покинула Таккъйюу, да и вообще, с тех пор, как она исчезла из дома. Она понятия не имела, где находилась и куда направляется, и на данный момент, её это уже не сильно волновало.
С приходом ночи она обнажала меч и защищалась. С приходом врагов, она вступала с ними в битву. С приходом утра, она находила место для сна и засыпала. И так протекала её жизнь.
Сжатый в руке камень и меч, используемый как посох, стали частью её самой. Если поблизости не было врагов, она могла присесть. Если они атаковали ее с большими промежутками, она могла продвигаться ползком дальше. Если поблизости не было людей, вместо вразумительной речи она вздыхала и стенала навзрыд.
Голод прочно укоренился в её сознании. Он стал неотъемлемой частью её самой. Когда голодная смерть стала неотвратима, она растушевала мёртвого йома. Это мясо так странно пахло, что она даже не смогла взять его в рот. Однажды ей случилось забить дикое животное, и она попыталась его съесть, но её тело уже не воспринимало твёрдую пищу.
Она боролась бесчисленное количество ночей, чтобы встретить рассвет.
Пытаясь пробиться глубже в горы, она ушла с главной дороги, но, зацепившись за деревянные корни, упала и скатилась вниз вдоль длинного склона. Ни о чём больше не думая, она заснула прямо там, где упала, даже не удосужившись сперва проверить местность вокруг.
Она спала без сновидений. Проснувшись же, обнаружила, что не может подняться, несмотря на все свои усилия. Она лежала в лощине, слегка прикрытой редкими деревцами вокруг. Солнце уже садилось, и надвигалась ночь. Если она останется здесь, если не сможет подняться и идти, ей доведется стать трапезой йомы. В самом лучшем случае, Джойю сможет отразить одну-две атаки. Затем, её тело просто станет бесполезным.
Йоко вцепилась пальцами в землю. Неважно как, но она должна вернуться обратно к дороге.
Если она не сможет вернуться туда и позвать кого-нибудь на помощь, она умрёт здесь. Приподняв голову, она поискала взглядом камень. Но, даже сжимая его в руке изо всех сил, не смогла воткнуть меч в землю, чтобы подняться, опираясь на него.
– Никто не придёт на помощь, – послышался неожиданный голос.
Йоко повернула голову. Это было впервые, когда она услышала его днём.
– Так что, может устроишься тут поудобнее, а?
Йоко могла лишь сосредоточить внимание на его шёрстке, поблёскивающей как рассеянная пудра. Единственное, о чём она смогла подумать, почему он появился сейчас?
– Даже если ты сможешь вскарабкаться обратно на дорогу, тебя, скорее всего, просто арестуют. Хотя, если попросишь, может быть, тебе помогут. Вполне возможно, тебе подвернутся типы, которые помогут тебе отправиться на тот свет за милую душу.
Несомненно, так и произойдёт, подумала она.
Она никого не будет просить о помощи. Именно сейчас, когда ей требуется помощь больше чем когда-либо, её нужно ждать меньше всего. Даже если она выберется на дорогу, никто не придёт на помощь. А если кто и пройдёт случайно мимо, то, скорее всего, просто отвернётся. Такой грязный бродяга вызовет у него лишь гримасу отвращения.
Хотя, может, её всего лишь ограбят. Но любой вор быстро сообразит, что взять у неё практически нечего и заберёт меч. А может, по доброте душевной, он её и прикончит на месте.
Вдруг ей совершенно неожиданно пришла в голову мысль. Эта обезьяна, она подпитывалась её безнадёжностью и отчаянием. Словно какой-то эмоциональный вампир, он вытаскивал наружу все страхи и тревоги, гнездящиеся в её сердце, используя их, чтобы окончательно сломить её дух.
Йоко хихикнула. Было приятно разрешить эту маленькую загадку. Перевернувшись, она собрала все имеющиеся в руках силы и, оттолкнувшись, смогла сесть.