Зрелище допроса произвело впечатление даже на нас, наблюдателей. Что уж говорить о самих объектах потрошения мозгов. Четверо сломались и пускали слюни при одном взгляде на них нашего колдуна. Пятый оказался парнем волевым, резал всех ненавидящим взглядом и каждый раз пытался оказывать сопротивление копанию в его мозгах. По словам Сигурда, этот имел какие-то магические способности и даже был кое-чему обучен. Попытки ментального сопротивления эльфа определенно забавляли нашего старика, заставляя его уделять парню больше внимания, чем остальным. Тот не сдавался, держал марку.
После одного из таких сеансов я не выдержал:
– Палку не перегибаешь, свихнется же?
– Пока нет, но если он спятит, то, может, и к лучшему. На кой нам будущего Приносящего Смерть отпускать?
– То есть? – заинтересовался я.
– Его папаша – сотник Приносящих Смерть в дружине князя. То есть главный убийца на службе их дома.
– А он?
– Молод пока, решил себя показать в рейде. Папа у него суровый тип, без боевого опыта никого не берет. Даже родню, включая собственных сыновей.
– Ну, хоть кто-то здравомыслящий среди малолеток оказался. Не все у них там тупые и озабоченные. – Пришедший тем временем в себя парень повернул голову и бросил на меня удивленный взгляд.
– Да, здравомыслия у него хватает, судя по тому, что я видел. Хороший воин. – Теперь жертва вперила взгляд в колдуна. Сидящие рядом остальные пленные тоже.
– Так что, Приносящих Смерть в отряд по знакомству выделили?
– Отчасти, – Сигурд взял пленного за шиворот и потащил к остальным, споткнулся о чьи-то вытянутые ноги, бросил бедолагу и наделил не успевшего убрать ноги тугодума царственным пинком, от которого тот отрубился. – Папу просил с князем поговорить о набеге и прочем.
– Вообще, что ты вызнал?
– Многое,– пожал плечами Сигурд. – Все пятеро из богатых родов, так что выкуп можно получить. – Пленные зашевелились. Слышавшие разговор наши соратники тоже, но с досадой. Им доля с выкупа не светила. Если, конечно, руководители похода не отдадут пленных. Все, на что они могли рассчитывать – это доля от цены за пять обычных молодых и здоровых рабов.
– Говоря прямо, самая ценная птичка – это он, хотя дело и не в деньгах. – Сигурд кивнул на многострадального парня. – Уж больно папаша высоко стоит, да и как Приносящий Смерть он почти созрел. Остальные – бестолочь. Почитай, все, что с них можно получить, в сундуках их родителей лежит. – Пленные опять зашевелились. Будто не знали, радоваться или оскорбляться презрительному отношению колдуна. Сомнительно, однако, что примеру Юлия Цезаря при назначении суммы выкупа последует хоть один.
Тот, будучи захвачен пиратами, возмутился назначенной суммой выкупа, заявив, что стоит гораздо дороже. Увеличил вознаграждение труженикам морских путей сообщения вдвое, внес выкуп, а потом, не медля, вернулся с боевыми кораблями, набитыми легионерами. Всех, уцелевших после штурма пиратской базы, распяли. Даже подзаработал, не только вернув свои деньги, но и ограбив самих похитителей.
Я не сдержался и задал давно заготовленный вопрос:
– А как ты в чужой разум входишь? И другое тоже интересует, ты понял, о чем я.
– Любопытно стало?
– Давно, с борга еще.
– А я все думал, когда тебя любопытство одолеет.
– Ждал?
– Естественно, ждал.
– Способности для этого нужны? – задал я естественный вопрос. – Есть они у меня?
Возможности колдуна произвели на меня серьезное впечатление. Настолько, что захотелось расширить свои.
– Есть. Учиться хочешь? – улыбнулся колдун.
Я задумался. Плюсы были, и немалые.
– Вообще да, но сколько мне это будет стоить? – Бесплатный сыр бывает только в мышеловках, бесплатных знаний не бывает в принципе.
– Тебе – ничего.
Я так и знал, что он это скажет.
– Это не ответ, такие знания на дороге не валяются, чтобы кого попало бесплатно учить, – я проявил врожденный цинизм и недоверие. Соратники и даже пленные, подслушивающие наш разговор, все, включая деда, удивленно уставились на меня.
– Ты – не кто попало, а ученик мне все равно нужен. Вон, у эльфов Академия каждый год магов выпускает. У нас Академии нет, но ученики нам тоже нужны. А я кого попало не возьму, знаю слишком много. Не каждому эти знания доверить можно. Почему тебя я готов взять, ты знаешь, еще в борге тебе сказал.
Я был растроган. Чтобы исполнение своего долга произвело такое впечатление на старого убийцу, залитого кровью по уши, до сих пор не верилось.
– Много времени это займет? И какие ограничения на меня будут наложены как во время обучения, так и после него?
– Срок от тебя зависит. В обычных условиях от трех до пяти лет. Можно еще быстрее, но на это способны немногие. Позже поговорим, когда вернемся. Условия обычные, как у всех учеников. После обучения никаких ограничений, разве что в походы как колдун ходить будешь, а не как обычный воин. Участвовать в делах школы, со мной, да и с другими моими учениками – это само собой разумеется, сам понимаешь, о хранении секретов не говорю…
– И много ли у тебя учеников, в смысле, в школе? – мне становилось все интереснее.
– Достаточно, – осклабился старик. – Больше, чем многие думают.
– Только дед меня женить собрался по возвращении, не помешает? – вспомнил я, скосил взгляд на деда и ухмыльнулся.
Старики переглянулись и скорчили одинаковые глумливые рожи. Меня передернуло. Ожидания оправдались.
– Даже поможет, – влез в разговор дед.
– Действительно, – согласно кивнул Сигурд, – хорошая жена – неоценимая помощница в обучении.
Вот интриганы! Они успели обо всем договориться между собой!
Глава XIII
Добычу мы делили на берегу, рядом с пристанью Кортборга. Рядовой воин получал с похода одну долю, по две доли полагались десятникам и приравненым к ним по положению или статусу опытным воякам, по три доли – кормчим и командирам корабельных херадов, по одной доле за рум начисляли владельцам кораблей, пять долей полагались хевдингу похода. Кроме того, за храбрость или по другим причинам воинский коллектив по представлению хевдинга мог дать согласие наградить отдельных участников похода долей сверх нормы. На сию честь претендовал пока я один, инвалидов с их временной нетрудоспособностью забаллотировали. Сигурд взял пять долей как хевдинг, но на три дополнительные доли колдуна претендовать не стал. Таким образом, все прошло в строгом соответствии с договором о разделе добычи перед походом.
Вообще условия могли меняться. Ярлы обычно брали по две доли за рум. Но они кормили свою дружину, поэтому лидманам возникать было не с руки. Кроме того, в отличие от порядка, обычного для свободного херада и дружины в отношении бессемейных, в дележ включили погибших, родня все-таки.
Подсчитать количество долей было нетрудно, чем я на глазах общества и занялся. Семьдесят одна доля участников похода всего, плюс пять долей пятерых выживших десятников, плюс четыре доли Снорри и деда как хевдингов корабельных херадов, четыре дополнительные доли Сигурда, двенадцать долей моих и Снорри как владельцев кораблей.
Сигурд, деликатно кашлянув, рекомендовал прибавить еще одну долю мне, за башню. Народ сохранил молчание, хотя кое-кто и поморщился. Наверное, подумали, что мне и так хватит, но высказать сомнения вслух никто не рискнул. Наследники погибшего при штурме второй башни Бешеного Свена в любом случае вторую долю не получат, так что наживать врагов в лице колдуна, деда и, если не ошибаюсь насчет моей репутации, меня самого из-за пары лишних копеек не имело смысла.
А вот со справедливой дележкой награбленного действительно были проблемы. Те же доспехи сами по себе имели разную цену, даже не принимая во внимание повреждения. Каждый предмет из захваченного имущества требовалось оценить, приняв во внимание цены на рынке, и разделить их на девяносто семь долей так, чтобы ни у кого не было претензий. Кровь при разделе добытого не часто, но иногда все-таки проливалась. В любом случае, попытки обмануть соратников вели к утрате авторитета лиц, руководивших походом и дележом. Хотя умный и грамотный хевдинг в контакте с купцом и на самом дележе могли неплохо заработать – к этому общественность относилась с пониманием.
На одной перепродаже драккара, самой ценной части захваченного имущества, можно было сделать неплохие деньги. Но это требовало вложения капитала для выкупа долей других участников рейда и путешествия в Брандборг или на острова – там корабли стоили заметно дороже.
К счастью, конкурентов Снорри и деда, достаточно платежеспособных, чтобы выкупить боевой корабль, в Кортборге не нашлось, в результате сошлась мнениями в вопросе о назначенной ими цене, а также согласилась получить меньшие деньги сразу и не ждать продажи драккара. Часть выплат могла быть произведена в натуральной форме. Но отдавать в зачет цены корабля доспехи и прочее следовало с большим разбором. Доспехи, например, в Брандборге стоили довольно дорого, особенно эльфийские. Более того, в их скупку здесь, на месте дед со Снорри собрались вложить все свободные средства, чтобы впоследствии заработать еще больше. Я даже сам пожалел, что большая часть моих собственных денег осталась в Тайнборге.
Итак, сначала делили вооружение. Под крики, вопли и споры все предметы разложили на девяносто семь куч, основой каждой послужил полный целый или незначительно пострадавший комплект, оставшееся раскидали согласно стоимости предметов приблизительно поровну.
Умничать не стали, каждую кучу пронумеровали, номерки, вырезанные на деревяшках, уложили в мешок. После чего все по очереди тянули жребий, начиная с рядовых воинов, дабы не отнимать у них время.
В мою долю вошли доспех и вооружение Приносящего Смерть – кстати, именно того, кого я подстрелил на дороге – с пробоиной в панцире под правым соском, а также восемь полных комплектов доспехов и оружия остальных эльфов, короткоухих и орков (это уже из отбитых трофеев). В довесок я получил кольчугу-хауберк гномьей работы и кольчужные чулки, судя по всему, изготовленные людьми. В один из наборов входила отцовская байдана, а кольчуга из того же лота, если я не ошибся, раньше принадлежала брату Эрики, Кори.
С оружием тоже было неплохо: четыре копья, пять луков и арбалетов, девять мечей, десяток ножей и кинжалов, топор, булава и пять щитов.
Захваченные деньги поделили между рядовыми участниками. Причитающиеся колдуну, Снорри, деду, двоюродным братьям и мне двадцать семь долей ушли по взаимозачетам за корабль и пленных. То же самое повторилось в отношении прочих трофеев, хотя тут и мы выбрали, что приглянулось – на память. Я удовлетворился тремя плащами, рубахами, штанами и мягкими сапогами эльфийского, или, если верить Сигурду, производства людей эльфийского дома – уж больно удобны были. К моему удивлению, так же поступил и Сигурд.
– Неужели носишь?
– Конечно. Умеют шить, а главное – ткань хороша. Насекомые не заводятся, на солнце прохладно, в холодную погоду греет. Только ты в Брандборге или там, где тебя не знают, старайся в них не ходить. Молодежь не оценит. Примут за полукровку из людских королевств и попытаются либо избить, либо на поединок вызвать. Убивать придется, а на кой тебе лишние трупы? Одного жениха-неудачника вполне достаточно.
– Какого жениха? – не очень понял я.
– Которого ты в Тайнборге заколол, – ядовито ухмыльнулся старик. – Что, думаешь, этот Эрик с Рольфом у Снорри в охране делали? Любовь заманила.
– Кого?
– Покойного Эрика. За дочкой Снорри охотился, Рольф на пару с ним к Снорри пришел. Одному, сам понимаешь, в хераде другого клана служить не с руки.
– Так я что, Снорри дочь пристроить помешал?
– Да что ты! Говорили мы с ним на эту тему, к тебе он ничего не имеет. Дочка страданий парня не оценила, а ему самому как зять Эрик тоже не приглянулся. То, что полукровка от какой-то пленницы, по словам Снорри, не страшно, просто был чересчур смазлив, глуп и нагловат. Хотя папаша и сотник конунга.
Неожиданно подмигнул и улыбнулся:
– Ха! А за Рольфа, говорит, хоть завтра отдам. Парень надежный, хотя и небогат, такому и спину, и любимую дочь доверить можно.
Сзади что-то брякнуло, я оглянулся. За спиной стоял упомянутый Рольф, он случайно подслушал наш разговор и был настолько потрясен приятным известием, что замер с отвисшей челюстью и довольно забавным выражением на физиономии.
С ума сойти, что за народ! Кровь, как водицу льют, людьми закусывают под настроение, а тут такая сентиментальность.
– Не подслушивай, так оглохнуть можно, – пригрозил пальцем Сигурд и понизил голос, – а Снорри о дочери намекни, если нравится. Не ему же разговор затевать.
Рольф отошел прочь, забыв, что хотел от колдуна. Сигурд глянул в его сторону и абсолютно серьезным тоном обратился ко мне:
– Остается надеяться, что теперь папаша не узнает, как на самом деле сына убили. Иначе беречься тебе в Брандборге придется. Судом тебя не достать, а желание отомстить все равно появится.
В воротах Кортборга на меня бросилась некая девица и, нисколько не постеснявшись народа, повисла на шее и запечатлела на моих губах страстный поцелуй, причем не один. Эрику – а это, разумеется, была она – как оказалось, забрал к себе жить ее дед, поселив в доме погибшего отца родню. С дядькой жить она отказалась, памятуя, что я в Тайнборге оставаться не собирался, а проживание двух хозяев в одном доме ни к чему хорошему не приведет. Дед обязался выплатить стоимость имущества в качестве приданого за счет выдела переселившегося дяди и вытрясти из последнего разницу. Тот согласился, для него в любом случае это было выгодно.
За нашей долгожданной (для многих, как я теперь понял) встречей как раз наблюдали дедушка Эрики, Оттар, пятеро оставшихся в борге его сыновей со своими женами и детьми и двое дедулиных младших дочерей, тринадцати и восьми лет. Тети-по-закону, ха-ха. Потом возник кормчий Ульрик и начал делиться новостями, в том числе, вероятно, и в отношении меня – как иначе было расценить повернутые в мою сторону головы и взгляды, сопровождаемые одобрительными кивками в процессе разговора. Еще чуть позже степенно подошли дедушка Ульф и колдун, приняв участие в обсуждении. После чего на лицах дам появились улыбки. Братцы отправились сопровождать трофеи до усадьбы, синхронно бросив на меня завистливо-затравленные взгляды. На то, что их также встречали девушки, дед внимания не обратил. Пленных увел Снорри, у него на подворье как раз была подходящая яма.
Представление будущей родне прошло замечательно, патриарх рода А'Тулл даже прижал меня к сердцу, как родного – ну, почти. Его сыновья тоже сочли долгом пообнимать да похлопать по плечу. Тетушки Эрики захихикали, старшая, Ингрид, что-то зашептала на ухо Эрике, смеясь и одновременно стреляя в меня глазками.
Вечер был посвящен реализации части вооружения, не сулящей больших доходов, бартеру и прочим коммерческим делам, в результате чего я с изумлением узнал, что с соратниками мы полностью расплатились, а кое-кто нам даже должен. Закончилось все грандиозной пьянкой.
Близкая наша родня, колдун с оставшимся в Кортборге учеником, Снорри и лица, нужные деду в политическом отношении, бухали на нашем родовом подворье. Кроме того, мой дедуля пригласил поучаствовать в мероприятии клан А'Туллов, ухмыльнувшись в мою сторону.
Те пришли чисто мужской компанией и напились до посинения, включая стариков. Но пока старики были еще при памяти, дед успешно осуществил свои угрозы. Подскочив словно ужаленный, старый Оттар возжелал меня увидеть, пролил скупую мужскую слезу, обнял, слюняво облобызал, дыша трофейным винищем, назвал сыном, сказал, что такую замечательную внучку от сердца отрывает, только мне и отдаст, другому бы ни за что так рано не подарил. В общем, было объявлено, что я чрезвычайно везучий человек – виноват, оговорился – орк, коль захомутал такую девушку. Потом мы с новой почти родней выпили за сговор молодых по кубку довольно крепкого винца, что пришлось повторить с каждым А'Туллом, можно сказать, на брудершафт. После чего даже я, лишь немного выпивший к тому времени, изрядно окосел. Старый Оттар, достигнув состояния блаженства, попросил меня рассказать о бойне в борге и взятии башни, после рассказа пролил скупую мужскую слезу и заявил, что такому мужчине одной жены мало, нужно самое меньшее три. В качестве второй, если пожелаю, где-то через годик могу забрать его дочку Ингрид, как подрастет, пока это место не заняла какая-то глупая и бесхозяйственная дура, которая вряд ли сумеет поддерживать мир и порядок в семье с его такой золотой внучкой. Не менее пьяный дедушка Ульф взгрустнул и заявил, что от бабских разборок мужики седеют больше, чем от битв. Все с ним согласились и предложили за отсутствие женских разборок выпить. Я ухватился за кубок как утопающий за спасательный круг. Остаток вечера запомнился смутно.