Мне Молли без косметики больше нравилась: так она выглядела на свои годы, а не десятью годами старше.
— Я наряжусь непослушной школьницей, — объявила Абигайль.
— Иными словами, пойдешь как есть? — фыркнула Молли.
— Ну а ты что особенного придумала?
— Я буду Динь-динь.
— Кем-кем?
— Феей из «Питера Пена».
— Так не честно, — заныла Мэдисон. — Мы же договорились одеться кроликами из «Плейбоя»!
— Старо, — тряхнула головой Молли, — да и дешевка.
— Извиняюсь, — вмешалась я, — но разве костюмы не должны пугать?
— Ох, Бети, — вздохнула Саванна, — неужели мы так тебя ничему и не научили?
Я покорно улыбнулась.
— Напомнишь?
— В сущности, это дело — одна большая… — начала Галли.
— Скажем так: случай потусоваться с противоположным полом, — перебила Молли, бросив на Галли грозный взгляд. — Костюм должен быть страшным — и сексапильным.
— Ты знаешь, что Хэллоуин празднуют в день древнего Самхейна? — спросила я. — Люди всерьез боялись этой ночи.
— Какой еще Сэм Хейн? — удивилась Галли.
— Это не человек, — объяснила я. — В разных культурах по-разному, но практически всюду люди верили, что одна ночь в году принадлежит мертвым, вышедшим в мир живых. Тогда они ходят среди нас и могут овладеть нашими телами. Люди переодевались, чтобы мертвецы приняли их за своих.
Все почтительно уставились на меня.
— Боже мой, Бети, — содрогнулась Саванна. — Ты нас запугиваешь!
— А помните, в седьмом классе мы устраивали «сеанс»? — спросила Абигайль, и все усердно закивали, вспоминая то событие.
— Что устраивали? — вырвалось у меня. Я просто ушам своим не поверила.
— Сеанс — это когда…
— Знаю, что это, — сказала я, — но зачем вы впутались в эти дела?
— Я же говорила, Абби! — вскричала Галли. — Говорила, что это опасно! Помнишь, как захлопнулась дверь?
— Да, ее твоя мама захлопнула, — отбивалась Мэдисон.
— Мама не могла, она тогда спала.
— Ну, так еще кто. По-моему, надо бы в пятницу повторить. — Абигайль с озорством вздернула брови. — Что скажете, девочки? Кто «за»?
— Только не я, — решительно заявила я. — Не желаю иметь с этим ничего общего.
Они переглянулись, явно не приняв отказ всерьез.
— Прямо как дети, — пожаловалась я Ксавье, когда мы вместе шли на французский. Кругом хлопали двери, из громкоговорителей звучали объявления, рядом жужжали голоса, но мы с Ксавье были вдвоем в собственном мире. — Хотят устроить «сеанс» и нарядиться кроликами.
— Кроликами — это как? — подозрительно осведомился он.
— Из «Плейбоя». Что бы это ни значило.
— Звучит недурно, — рассмеялся Ксавье. — Главное, не соглашайся ни на что, чего тебе самой не хотелось бы.
— Они — мои подруги.
— И? — Он пожал плечами. — Если подруга сиганет с обрыва, ты за ней бросишься?
— Зачем с обрыва? — всполошилась я. — У кого-то дома проблемы?
Ксавье расхохотался:
— Нет, просто так говорится.
— Ну и глупо, — отрезала я. — Как ты думаешь, а если я буду ангелом? Как из фильма «Ромео и Джульетта».
— Выйдет неплохая шутка, — подмигнул Ксавье. — Ангел, изображающий человека, изображает ангела. Мне нравится.
Когда мы вошли в класс и сели, мистер Коллинз ожег нас взглядом. Ему, как видно, не по душе была наша близость. Я невольно гадала, не череда ли неудачных женитьб заставляет его возмущаться влюбленными.
— Надеюсь, вы двое нашли минутку, чтобы вырваться из любовного пузыря и приготовить задание? — резко спросил он.
Ребята захихикали. Я смущенно потупилась, пряча глаза.
— Все в порядке, сэр, — ответил Ксавье. — Конструкция пузыря позволяет учить уроки прямо внутри.
— Остроумно, Вудс, — кивнул мистер Коллинз, — но класс — не место для романтики. Разбитые сердца скажутся на ваших оценках. L'amour est commeun sablier, avec le coeur remplir le vide du cerveau.
Я узнала цитату из французского писателя Жюля Рено. В переводе: «Любовь — как песочные часы: наполняется сердце — пустеет мозг». Отвратительное самодовольство — учитель словно заранее был уверен, что наша любовь обречена. Я открыла рот, чтобы возразить, но Ксавье незаметно тронул меня за руку и шепнул в ухо:
— Не стоит портить отношения с учителями, от которых зависят годовые оценки.
Снова повернувшись к мистеру Коллинзу, он заговорил «голосом классного старосты»:
— Мы понимаем, сэр, и благодарны вам за заботу.
Мистер Коллинз удовлетворенно кивнул и продолжил записывать на доске неправильные глаголы. Я не удержалась: показала язык ему в спину.
Галли с Саванной учили французский в том же классе. Они поймали меня у шкафчиков раздевалки и дружески подхватили под руки с двух сторон.
— У тебя сейчас что? — спросила Галли.
— Матеша, — подозрительно отозвалась я. — А в чем дело?
— Превосходно, — кивнула Саванна, — пошли с нами.
— Что-то случилось?
— Просто хотим поговорить. Знаешь, между нами, девочками.
— О'кей, — протянула я, ломая голову, чем вызвала такое странное отношение. — О чем?
— О вас с Ксавье, — выпалила Галли. — Слушай, тебе этого знать не положено, но мы — твои подружки и беспокоимся о тебе.
— И что вас беспокоит?
— Это просто нездорово, что вы так много времени проводите вместе, — с умным видом проговорила Галли.
— Да, — вклинилась Саванна, — вы прямо как сиамские близнецы! Я вас порознь и не видела. Где Ксавье, там сразу и ты. Где ты, там и он… все время, хоть плачь!
— А что тут плохого? — не поняла я. — Он мой парень, мне нравится проводить с ним время.
— Конечно, но не столько же. Надо держать некоторую дистанцию. — Слово «дистанция» Галли подчеркнула, словно медицинский термин.
— Зачем? — удивилась я, гадая, Молли их подбила или они действительно сами так думают. Я все лето приятельствовала с этими девочками, но все же дружба была слишком свежа для таких личных советов. С другой стороны, я прожила девочкой-подростком не больше года. Мне в некотором смысле приходилось полагаться на их опыт. Что мы с Ксавье близки — правда, это каждый дурак видит. Вопрос в том, естественна ли такая близость. Нездоровой она не казалась, если вспомнить, через что мы с ним прошли вместе. Девочки, конечно, ничего о наших испытаниях не знали.
— Это научный факт, — прервала мои размышления Саванна. — Смотри, я тебе покажу.
Она вытащила из сумки зачитанный номер журнала «Семнадцать».
— Вот, мы нашли для тебя тест.
Она перелистнула страницы с обтрепанными уголками и показала картинку: молодая пара сидит на стульях спинами друг к другу, обмотанная общей цепью. Тест назывался «Страдаете ли вы созависимостью?».
— У нас все не так плохо, — запротестовала я. — Дело в чувствах, а не в том, сколько времени проводить вместе. К тому же вряд ли тест из журнальчика может достоверно измерить чувства.
— «Семнадцать» дает довольно надежные советы, — с горячностью начала Саванна.
— Ладно, не надо теста, — перебила Галли, — но хоть на несколько вопросов ответишь?
— Давай, — согласилась я.
— За какую футбольную команду ты болеешь?
— «Ковбои Далласа», — не задумываясь, выдала я.
— А почему? — спросила Галли.
— Потому что это любимая команда Ксавье.
— Понятно, — кивнула Галли. — А когда ты в последний раз что-то делала без Ксавье?
Мне не понравился ее тон: как у прокурора в суде.
— Я много чего делаю без Ксавье, — отмахнулась я.
— Правда? А сейчас он где?
— У него в спортзале занятия по первой помощи, — легко ответила я. — Они проходят искусственное дыхание, но он это в девятом классе уже учил, по программе «Безопасность на воде».
— Так, — кивнула Саванна, — а днем он что делает?
— Водное поло, — сообщила я. — У них новичок из младших, Ксав хочет потренировать его в обороне.
— А на ужин?
— Придет делать барбекю из грудинки.
— С каких пор ты полюбила грудинку? — подняли брови девочки.
— Ксавье она нравится.
— Нет слов!.. — Галли схватилась за щеки.
— Ладно, пожалуй, мы много времени проводим вместе, — проворчала я, — только что в этом плохого?
— То, что это не нормально, — объявила Саванна, чеканя слова. — Подружки не менее важны. А ты о нас словно больше и не думаешь. Для тебя все девочки одинаковы, даже Молли.
Я осеклась. Туман наконец развеялся, и мне стало ясно, к чему этот разговор. Девочки чувствовали себя заброшенными. И впрямь, я, если вспомнить, постоянно отказывалась от их приглашений, предпочитая погулять с Ксавье. Говорила себе, что просто хочу побыть с семьей, но, может быть, я, не замечая того, стала бесчувственной. Дружба девочек была мне дорога, и я тотчас дала себе слово впредь быть внимательней.
— Извините, — сказала я. — Спасибо вам за откровенность. Я обещаю исправиться.
— Здорово, — просияла Галли. — Тогда, для начала, присоединяйся к девичнику, который мы задумали на Хэллоуин.
— Конечно. — Я рада была загладить обиду. — С удовольствием. А что вы затеяли?
Еще не договорив, я почувствовала, что сую ногу в капкан.
— Хотим вызывать покойников, помнишь? Мальчиков не берем, — ответила Саванна.
— Сеанс! — радостно подхватила Галли. — Потрясно, да?
— Потрясно, — понуро повторила я. У меня на уме было много разных слов по поводу их затеи, однако «потрясно» среди них не числилось.
Глава 3
НЕЧЕСТИВАЯ НОЧЬ
Пятница наступила слишком скоро. Я не особенно радовалась вечеринке в честь Хэллоуина. Предпочла бы провести вечер с Ксавье, но решила, что нехорошо навязывать ему мою страсть к уединению.
Габриель при виде моего костюма удивленно покачал головой. Я нарядилась в белую атласную тунику и гладиаторские сандалии, одолженные у Молли, а также прицепила пару коротких пушистых крылышек, взятых напрокат в местной костюмерной. Я была пародией на саму себя, и, по-моему, Габриелю это не понравилось. Должно быть, он увидел в моем костюме некоторое святотатство.
— Тебе не кажется, что это слишком откровенно? — сухо спросил он.
— Ничего подобного, — возразила я. — Если кто и подозревает в нас сверхчеловеческое, это собьет их со следа.
— Бетани, ты — посланница Господа, а не детектив из второсортного шпионского фильма, — заметил Габриель. — Постарайся об этом не забывать.
— Ну, хочешь, переоденусь? — вздохнула я.
— Нет, не стоит. — Айви потрепала меня по руке. — Красивый костюм. В конце концов, это просто вечеринка старшеклассников. — Она многозначительно покосилась на Габриеля, призывая закруглить дискуссию. Брат пожал плечами. Хоть он и притворялся дни напролет учителем музыки, наш подростковый мир, как видно, был ему недоступен.
Явился Ксавье, одетый ковбоем: в линялых джинсах, бурых сапогах и клетчатой рубахе. Даже шляпа была кожаная, ковбойская.
— Угадай кто? — ухмыльнулся он.
— Не обижайся, но ты совсем не похож на Бэтмена.
— А вы не вредничайте, мадам, — протянул Ксавье, обзаводясь техасским выговором. — Готовы к выходу? Экипаж подан.
Я рассмеялась.
— Ты так всю ночь продержишься?
— Может быть, — подмигнул Ксавье. — Ты от меня без ума, а?
Брат кашлянул, напоминая о своем присутствии. Ему всегда становилось неловко, если мы при нем открыто проявляли чувства.
— Не задерживайся допоздна, — напомнил он. — Завтра с утра выезжаем в Блэкридж.
— Не волнуйтесь, — сказал Ксавье. — Доставлю ее домой прежде, чем пробьет полночь.
Габриель покачал головой.
— Вы с ней ни одного книжного штампа не пропустите?
Мы с Ксавье переглянулись и с ухмылкой ответили хором:
— Ага!
До старого дома было полчаса езды. Вдоль темной ленты шоссе мигали фары других прибывающих, а вокруг были пустые поля. Нас в тот вечер охватило необычное воодушевление. Странное чувство, будто весь мир принадлежит ученикам школы «Брюс Гамильтон». Вечеринка отмечала для нас конец эпохи, и всех волновали смешанные чувства. Впереди маячили выпуск и судьбоносные решения. Начиналась новая жизнь, и, хотя она сулила много надежд, оставлять прошлое позади было немножко грустно. За поворотом ждал колледж, студенческая самостоятельность. Скоро нашей дружбе предстоит испытание расстоянием, и не всякая связь его выдержит.
Ночное небо выглядело огромнее, чем всегда. Среди клочьев облаков плыла подросшая луна. Краем глаза я косилась на сидевшего за рулем Ксавье. Он так уверенно держал баранку «шеви»! На лице — ни тени беспокойства. На прямом отрезке он придерживал руль одной рукой. Лунный свет озарил его черты. Ксавье обернулся ко мне, тени заплясали по лицу.
— О чем думаешь, малыш? — спросил он.
— О том, что мой наряд куда лучше твоего ковбойского, — подначила я.
— Ты сегодня прямо испытываешь судьбу, — с насмешливой серьезностью предупредил Ксавье. — Я — ковбой горячий!
Я рассмеялась, не совсем поняв намек. Можно было попросить объяснения, однако не стоило — главное, мы были вместе. Важно ли, если я не уловила соль мимолетной шутки? Это лишь добавляло интриги происходящему.
Мы свернули на извилистую заросшую дорожку вслед за грузовичком старшеклассников, называвших себя «волчьей стаей». Я не слишком понимала, что это значит, но все они сегодня нацепили банданы цвета хаки, а лица и тела разрисовали черным боевым узором.
— Им любой предлог хорош, лишь бы показаться без рубах, — усмехнулся Ксавье.
Парни набились в кузов пикапа, непрерывно курили и передавали из рук в руки фляжку. Когда их машина остановилась, они попрыгали на землю и, завывая по-волчьи, понеслись к дому. Один задержался, чтобы сблевать в кустах. Опустошив желудок, он выпрямился и бегом бросился догонять друзей.
Место для Хэллоуина выбрали подходящее. Старое обветшалое здание со скрипучей открытой верандой, протянувшейся вдоль всего фасада. Его давно следовало бы покрасить, потому что старая белая краска шелушилась и отставала, открывая серые доски и усиливая впечатление заброшенности.
Остин, наверное, заручился для подготовки помощью подружек: веранда была щедро декорирована светящимися тыквенными головами и светящимися палочками, а верхние окна оставались темными. Кругом — никаких признаков цивилизации. Если здесь и были соседи, то поодаль, не на виду. Я теперь понимала, почему для вечеринки выбрали это здание. Здесь можно шуметь сколько душе угодно, и никто нас не услышит. Честно говоря, на душе стало тревожно.
От шоссе дом отделяла только проволочная изгородь, видавшая лучшие дни. Посреди двора, в сотне ярдов от нас, я заметила старое пугало. Тело его обмякло, голова мертво свешивалась вбок.
— Жутковато, — шепнула я, прижимаясь к Ксавье. — Совсем как настоящее.
Он обнял меня сильной рукой.
— Не бойся. Оно охотится только за девушками, которые не ценят своих парней.
Я шутливо ткнула его локтем в бок.
— А вот и не смешно! Кстати, девочки считают, что нам следовало бы проводить больше времени врозь.
— Вот уж не согласен! — Ксавье прижал меня к себе.
— Это потому, что тебе вечно требуется внимание!
— Берегись, как бы тебя не услышало пугало…
Дом был уже полон гостей. Он так долго пустовал, что электричество отключили, поэтому пришлось расставить повсюду фонари и свечи. Налево уходила крутая лестница. Родители Остина явно махнули на поместье рукой: лестница подгнила и местами проваливалась. Кто-то расставил свечи по краям каждой ступени, и воск застывал на дереве лужицами. Из широкого коридора открывались пустые комнаты. Я догадывалась, что в них могут скрываться подвыпившие парочки, но все же темнота помещений пугала. Мы прошли по коридору, огибая народ в разнообразных костюмах. Многие не пожалели усилий, мастеря наряды. Блестели клыки вампиров, рога чертей, всех щедро украшала поддельная кровь. Мимо нас прошествовала высокая фигура в наряде Мрачного Жнеца — капюшон целиком скрывал лицо. Видела я и Алису из Страны Чудес (в варианте зомби), и Реггеди Энн, и Эдуарда Руки-ножницы, и Ганнибала Лектора в весьма вдохновенном исполнении. Я крепко сжимала руку Ксавье. Портить ему вечер не хотелось, но мне в таком окружении было чуточку не по себе. Словно все ужасы из книг и фильмов вдруг воплотились наяву. Единственное, что успокаивало, — это звучавшие кругом смех и болтовня. Кто-то подключил айпад, и дом вдруг наполнился музыкой, такой громкой, что задрожала пыльная люстра над головами.