— Потому что я многое про тебя знаю. Ты хорошая девочка, достойная дочь своего отца. Ты же не можешь допустить, чтобы из-за тебя мучилась и страдала невинная дикарка? Жаль, сразу мы её не поймали, а то и твой покойный проводник, может, был бы посговорчивей. Обещаю, если ты всё сделаешь хорошо и не попытаешься меня обмануть, отпущу вас обеих. Правда, до города не подброшу, но она ведь местная, как-нибудь выберетесь, — он усмехнулся. — Ну так что, мы друг друга поняли, Тамара?
— Поняли, — тихо уронила я. В доброту Майкла и его обещание не поверила ни на секунду, но кому до этого какое дело!
— Прекрасно. А теперь прогуляемся до места, какой смысл ждать дня, правда?
Когда мы вышли, в палатку, обменявшись взглядами с начальством, нырнул какой-то боец с небольшим прибором непонятного назначения в руках. Явно неслучайно, шёл он к Эрре. И явно не с благими намерениями.
И всё-таки, кто такой этот Майкл? Он явно знает очень многое, имеет доступ и к материалам дела, и к моим личным данным. Точно знает моего отца и его характер, и я даже не удивлюсь, если знакомы они лично. Бывший безопасник? Бывший военный? Или действующий, но имеющий такое вот хобби?..
Мысль о том, что это может быть операция ИСБ или каких-то ещё официальных структур, я уже откинула. Может, я и не права, я не слишком хорошо знаю их методы, но что-то подсказывает: эти как минимум попытались бы начать по-хорошему. Майкл верно сказал, я правильная, законопослушная девочка и дочь своего отца, и куда логичнее было воззвать к моему чувству гражданского долга. Не знаю, как бы я отреагировала на такое воззвание, но сразу откидывать такую возможность на их месте было просто глупо. А он даже не попытался прикинуться хорошим, начал с угроз.
В такой ситуации серьёзные подозрения вызывал источник финансирования всего этого мероприятия. На наёмников нужны немалые деньги, а еще оборудование, транспорт… Либо сам Майкл накопил предостаточно, и наверняка незаконными способами, либо есть кто-то, кто эти деньги охотно даёт, и вряд ли это милые и добрые люди, меценаты и филантропы. Второй вариант правдоподобнее: Майкл совсем не похож на человека с большими деньгами, а вот на военного или особиста — вполне.
И в голове билась неприятная мысль, что в случае, если я не найду выхода, лучше бы постараться быстро и безболезненно умереть, чем действительно отдать какие-то там технологии в руки этих людей.
Только вот умирать совсем не хотелось. И я раз за разом прокручивала в голове всё, что помнила из снов и прошлого визита на Индру, напряжённо прислушиваясь к окружающему миру и оглядываясь по сторонам. Просто так, в робкой надежде, что ночной воздух вспорет треск вертолётных лопастей и нам на голову свалится десант ИСБ, который всех спасёт.
Вин! Ну почему Нир оказался таким упёртым и не позвал на помощь?!
Долго идти не пришлось. Вокруг храма не так уж много свободного места, есть единственная достаточно удобная для лагеря площадка перед главным зданием. Устилающие её гладкие каменные плиты так плотно пригнаны друг к другу, что за века между ними не проклюнулось ни единой травинки. Именно на ней останавливалась экспедиция, здесь же разместились и нынешние пришельцы, на дальнем от главного здания конце прямоугольной площади, которую нам предстояло пересечь.
«Главным» мы его называли исключительно из-за размеров. Громадная усечённая пирамида с довольно крутыми боковыми гранями — они гораздо ближе к вертикали, чем, например, у пирамид Гизы на Земле. Десяток высоких ярусов связывали крутые лестницы, внутрь здания вели многочисленные порталы, которые порой терялись между глухими арками.
На плоскую крышу лестницы не вели, заканчивались у верхнего яруса. Согласно данным космической съёмки, это была едва заметно наклонённая для стока воды плоскость без декоративных элементов и малейшего намёка на выход. Забраться туда мы не успели, да и не особенно стремились: было интересно, как древние сумели так точно выдержать угол, но гораздо больше занимали другие вопросы. Конечно, рано или поздно внимание уделили бы и крыше, но — не сложилось.
К основному зданию справа и с противоположной стороны от площади прирастала гранями пара пирамид поменьше, четвёртая замыкала этот неправильный четырёхугольник. Ещё четыре маленьких в сравнении с остальными пирамиды выстроились в ряд вдоль площади. Одинаковые, стоящие отдельно, каждая со своим независимым входом.
Говоров предполагал, что все строения комплекса связаны внутренними переходами под толщей камня, но эту теорию тоже не успели проверить практикой. Мы только начали составлять внутренний план храма…
По дороге через лагерь к нам присоединились ещё трое мужчин в броне — серьёзные, суровые, с опущенными щитками. Понятия не имею, зачем понадобилась дополнительная охрана. Если храм действительно таит в себе страшные древние секреты и я решу воспользоваться ими против этой компании, вряд ли они сумеют что-то ему противопоставить. А если нет, от чего они собрались защищаться?..
Всей толпой мы подошли к центральной лестнице, выходящей на середину площади. Шимка позволяла видеть в темноте недалеко, и для меня ступени сейчас выглядели очень зловеще. Первые отчётливые, видимые до каждой трещинки, но чем выше, тем сильнее они серели, расплывались, а в метрах десяти выше и вовсе таяли во мраке, усиливая тревогу.
Я прекрасно понимала, почему Майкл не стал дожидаться утра: в храме нет естественного освещения, там всегда темно, и в любом случае приходится пользоваться разнообразной техникой. Так какой смысл откладывать? Он ведь и так долго меня ждал.
Лучше бы, конечно, не дождался.
Вот тоже странность. Во снах я почти никогда не видела источников света, но всё происходящее виделось очень отчётливо. Даже в предпоследнем, самом страшном сне среди человеческого оборудования не было прожекторов и приборов ночного видения…
Внутрь мы вошли через тот проём, который в экспедиции между собой называли «парадным»: высокая арка в третьем ярусе, в которую лестница упиралась и которую огибала, разделяясь на два «рукава», загнутые обычными прямыми пролётами с площадкой посередине. Остановились в «прихожей» — небольшом квадратном помещении, из которого на три стороны уходили одинаковые на вид коридоры.
— Ну и? — обернулся ко мне Майкл. — Что дальше?
— Если бы я знала, — пробормотала неуверенно, обвела взглядом каменные стены.
Разум уже доказал собственное бессилие, чутьё, если оно у меня и было, тоже скромно помалкивало.
Я помнила, что центральный коридор ведёт к тому огромному залу, где погибли мои друзья и коллеги. Левый, кажется, поднимается наверх. Правый…
В правый я в итоге и свернула, не вспомнив о нём ничего. Мужчины загрохотали подмётками следом. Рассыпающийся дробью звук отражался от сводов коридора и жутко раздражал. Причём настолько, что я едва сдерживалась от замечаний в их адрес, старательно напоминая себе, что я тут совсем не в том положении, чтобы придираться. Кажется, за время пути по лесу я слишком привыкла к тихим шагам Нидара и тому, что по густой лесной подстилке невозможно громко топать. Инстинктивно старалась ступать осторожней и здесь, а вот наёмники подобным не утруждались.
Коридоры, лестницы, переходы — я сворачивала наугад, окончательно заблудившись и потерявшись в пространстве на второй или третьей развилке, так что в одиночестве не сумела бы вернуться назад. Никакого наития не чувствовала, никакое ощущение никуда не тянуло, но в конце концов почти с ужасом обнаружила, что мы пришли в ту самую комнату, которую я видела в последнем сне.
Конечно, не было никаких огоньков на стенах и светящихся треугольников, не было густой травы под ногами и вьюнов на стенах, только голые камни. Но не узнать её я не могла, слишком характерные очертания имели наклонные каменные плиты, выстроившиеся вдоль стен.
— Выглядит как командный пункт, — высказался коренастый коллекционер, с любопытством озираясь.
— Действительно, — хмыкнул Майкл. — Значит, кое-что ты всё-таки помнишь, а?
Отвечать я не стала, всё равно не поверит. Растерянно огляделась. Камни вдоль стен действительно напоминали гротескные копии каких-нибудь терминалов. Если бы я не видела сегодня того странного сна с огнями на стенах, наверняка бы подумала о каком-то варианте культа карго. А теперь…
Подошла к ближайшему камню, неуверенно коснулась кончиками пальцев. Отметила, как напряглись наёмники, как на меня нацелилось несколько стволов ручных излучателей. Да и я сама, несмотря на весь скептицизм, ожидала чего-то этакого, поэтому в момент касания готова была шарахнуться в сторону при малейших изменениях. Вздрогнула. Но ничего не случилось.
Камень. Обыкновенный, тёплый, немного шершавый, но всё-таки ровный. Без узоров, трещин — сплошная однородная поверхность…
Стоп. Тёплый?!
Я в растерянности прижала ладонь полностью, провела ею, прислушиваясь к ощущениям. Действительно, от камня исходило едва ощутимое тепло, причём нагрет он был неравномерно. Нагрет чем?.. А Всезнающая Тьма разберёт! И она же, наверное, в курсе, что это значит и как со всем этим быть.
Ещё раз провела рукой и, ойкнув, отдёрнула её, когда палец вдруг царапнуло болью — не столько сильно, сколько неожиданно. Глянула — на подушечке набухала крошечная капля крови. И обо что я могла уколоться на совершенно ровной поверхности?..
Потом вспомнился сон — тот, где из запястий белогривого харра на камень текли тонкие струйки крови. И я, чувствуя себя до крайности нелепо, опять прижала ладонь к монолиту. Даже не пытаясь разобраться, чего во мне и этом жесте больше: любопытства или недоумения, наития или отчаяния, желания получить какой-то отклик или — страха того же.
От ладони по поверхности потекли разноцветные ручейки света, перекидываясь на стены, на соседние «пульты». От неожиданности меня буквально парализовало, и я зачарованно наблюдала за пробуждающимся камнем, на несколько мгновений забыв, где и зачем нахожусь и в какой компании.
— Ну что там? — нетерпеливо окликнул Майкл.
Я недоверчиво оглянулась на мужчину, который хмуро смотрел на меня и игнорировал происходящее вокруг. Неужели?..
Он не видел. Они все не видели ничего, кроме голого камня.
У меня галлюцинации? Или?..
— Сейчас, — пробормотала неуверенно. Отняла от камня руку, но чарующая пляска огней не замерла ни на секунду.
Больше того, я вдруг осознала, что понимаю все эти переливы, вижу в них смысл, но — не весь, потому что какую-то часть всего этого физически не способна воспринять, в силу несовершенства собственных органов чувств. Кольнуло острое чувство досады на себя и раздражения. Следом холодком по спине прошёл страх: то чувство было неожиданным, странным, чуждым.
И, кажется, не моим…
Храм — который, конечно, не имел ничего общего с культовыми сооружениями, — просыпался. Тысячелетия назад переведённая в режим ожидания и сохранения автоматика почему-то приняла меня за свою и посчитала, что я имею право на её… содействие?
А еще — должна закончить начатое. Это казалось сейчас самым важным.
Закончить что?..
Я отошла от каменной плиты и двинулась к выходу.
— Куда ты собралась? — перехватил меня за локоть Майкл, о существовании которого вместе с его подручными я совершенно забыла.
— Туда, — ответила рассеянно, кивнув на выход.
Ощутила укол недовольства. Посторонние в здании, без допуска, пытаются мешать. Не проявляют агрессии, потенциально опасны. Устранить? Зафиксировать?..
Разум был вялым и заторможенным. Прежде чем я сумела разобраться в этих мыслях, определиться, где заканчиваются мои и начинаются чужие, и хоть как-то на них отреагировать, Майкл убрал руку. Этого оказалось достаточно, чтобы перестать волноваться на его счёт, и я двинулась по коридору в сопровождении всё того же конвоя.
Шла твёрдо, быстро и уверенно, точно зная и цель, и путь к ней. На один из верхних ярусов, куда должна была попасть уже очень давно. Срезая путь, нырнула в узкий коридор, заканчивающийся лестницей с крутыми ступеньками — чёрный ход, технический «лаз» для тех, кто спешит. Мужчины вынужденно вытянулись в линию. На широкую площадку в конце лестницы их поднялось на одного меньше. Пока это заметили и всполошились, пропал еще один.
— Стоять! — На пороге Майкл перехватил меня за локоть и развернул к себе. — Что происходит? — В живот мне уткнулся оружейный ствол. — Куда ты дела Эндрю и Макса?!
Я точно знала, что дела их не я. По коридорам за нами бесшумной тенью скользил харр, он и избавился от двух последних наёмников. Рыжий запомнил, куда нужно нажимать, чтобы отсоединить шлем, и просто свернул им шеи. Кажется, ни один не успел ничего понять.
Но знание об этом, как и окружающие люди, существовало параллельно со мной, моей целью и маршрутом к ней. Поэтому я несколько секунд непонимающе смотрела на Майкла, потом опустила взгляд на оружие, опять подняла глаза на мужчину, который меня удерживал.
— Имей в виду, выстрелить я успею. И про подружку свою помни, — сквозь зубы процедил человек. — Верни их! И без фокусов!
Он нервничал или даже боялся. Археолог трясся, прижавшись к стене. Здоровяк Сэм крутил головой и оружием, он был настолько на взводе, что того и гляди начал бы палить во все стороны по воображаемым противникам. И ругался сквозь зубы. Но в голосе звучала истерика.
— Быстро, я сказал!
Угроза?
Мой мир наконец-то объединился с окружающим, пришло осознание. Возникла чёткая граница между личностью, находящейся в полузабытьи, и тем огромным и всезнающим, что безраздельно властвовало сейчас в моей голове и в этом огромном комплексе, неотъемлемой частью которого являлись и маленькие пирамиды, и площадь перед ними.
Именно оно внимательно наблюдало за действиями рыжего харра. А еще оно знало, где и в каком состоянии находится Эрра и каждый из обитателей лагеря. Кто-то спал, кто-то стоял в карауле, напряжённо и неприязненно вслушиваясь в голоса леса. Но все они сейчас были малоинтересны, важна была я, харра в клетке и наше ближайшее окружение.
«Уровень агрессии — двенадцать из шестнадцати, продолжает расти», — предупредило нечто внутри меня. — «Индекс уникальности особей от семнадцати до сорока одного процентов. Коэффициент полезности имеет отрицательную динамику. Особи опасны и не представляют значительной ценности. Устранение целесообразно. Подтвердите команду».
Я почти согласилась. Но в это мгновение где-то в глубине заторможенного сознания родился яростный протест против подобного решения проблемы. Не я должна принимать такие решения, есть же шреты, это их дело!..
«Обезвредить, зафиксировать до прибытия уполномоченных специалистов. Принято», — голос в голове оказался сообразительным.
— Намеренное причинение вреда здоровой женской особи, способной к воспроизводству, незаконно, — ровно проговорила я, пристально глядя на мужчину. — Уничтожение таковой особи без законных оснований является преступлением против разума и цивилизации, — продолжила тем же механическим голосом. Майкла буквально перекосило уже на первых словах, и, кажется, он всерьёз решил меня прикончить. Но излучатель не выстрелил — замер неподвижно вместе с рукой мужчины, им самим и его подручными.
Напрасно майор бахвалился, отреагировать он не успел, да и никто из живых не успел бы. Глупо было надеяться переиграть создателей этого места, глупо вообще было сюда соваться.
Никто не отнимал оружие, не нападал — этому ещё был какой-то шанс противостоять. Просто за долю мгновения оказались заблокированы некоторые типы нейроимпульсов. А потом камень беззвучно расступился и поглотил стоявших вокруг людей, оставив меня в коридоре одну.
«Не камень», — пришло в следующий момент понимание. — «Самопластифицируемая неизлучающая субстанция высокой степени полиморфизма с повышенной свободой единиц сверхмалого разрешения».
И я даже поняла, что это значит и как оно работает, после чего уверенно двинулась дальше. Правда, опять не успела уйти далеко, но новая помеха оказалась гораздо менее досадной.