– Трофеи… – покачал головой Альфред, явно недовольный тем, как складывается разговор.
И чем дальше риги обсуждали этот вопрос, тем больше склонялись к атаке. Элла II всех взбаламутил. Но таков был его нрав и характер – склочный, дурной и склонный к безусловному доминированию он пытался склонить всех вокруг к своему мнению. Просто потому, что его душу грело, когда ему подчинялись. Он испытывал какую-то особую страсть к этому делу.
Ярослав же стоял на валу и наблюдал за шевелением армии противника. Бесформенной и неупорядоченной.
– Варварская орда… – покачав головой произнес он на латыни.
Стоящий рядом Эдмунд хмуро скосился на него, прекрасно поняв эти слова, сказанные ему.
– Зачем тебе эта война? – После долгой паузы спросил он.
– Хочешь взглянуть? – Ответил вопросом на вопрос Ярослав, протянув Эдмунду подзорную трубу.
Тот чуть помедлив. Но взял ее. И поднес к своему глазу также, как это только что делал его собеседник. Однако сразу же подпрыгнул на месте и чуть не выронил ее из рук. Удивленно посмотрел на нее. Потом на Ярослава. Потом на армию вдали. Снова поднес к глазу подзорную трубу и буквально влип в нее, разглядывая людей вдали.
– А ты как думаешь? – Позволив ему насладиться видами, спросил Ярослав.
– Что?
– Ты спросил меня, зачем мне эта война. А ты сам что думаешь по этому поводу? Ведь мысли какие-то вьются в твоей голове.
– Не знаю. Не понимаю.
– Тогда мой ответ тебя не удовлетворит.
– Пока ты не ответишь, мы никогда не узнаем прав ты или нет.
– Возможно.
– Ты ведь христианин. Зачем ты предводительствуешь над язычниками?
– Ты ошибаешься, – загадочно улыбнулся Ярослав. Впрочем, Эдмунд этого не видел, так как был поглощен подзорной трубой. – Викингами предводительствует Харальд. Предводительствовал. Ибо то, что эти войска подошли сюда говорит о его поражении и, вероятно, гибели.
Эдмунд оторвался от подзорной трубы и с удивлением уставился на собеседника. И это удивление плавно перерастало в неверие.
– Нет… – покачал он головой.
– Что?
– Неужели ты их привел сюда на погибель?
– Разве это я тебе говорил? – Улыбнулся Ярослав. – Они сами сюда пришли. Не так ли?
– А ты… почему ты не ушел? Ты ведь добился того, чего желал?
– Добился ли?
– Если бы ты не выступил в поход, Мерсия, Уэссекс, Восточная Англия и Нордхамбрия не объединились бы в единый союз. И тогда бы викинги смогли бы нас по отдельности разбить. Ты же их привел и подставил под удар. Но почему ты не уходишь?
Ярослав внимательно посмотрел на правителя Восточной Англии. С минуту играл с ним в гляделки. А потом тихо произнес:
– Это земля Рима.
– Что?!
– Это земля Рима.
– Но… – произнес Эдмунд и осекся, поняв, что его собеседник не шутит.
– У меня ПОКА нет легионов, чтобы вернуть власть орла над этими землями. Но… почему бы не напомнить этим диким варварам о том, кто здесь главный?
Эдмунд промолчал. Ему не понравилось, что Ярослав назвал англов и саков дикими варварами. Потому как в сравнении с ними викинги выглядели более дикими созданиями. Однако у него наконец собралась мозаика. Он понял КТО и ЗАЧЕМ пришел на земли Британии. Он понял смысл столь долгой подготовки. Он понял, почему этот человек посеял смуту в землях франков и отчего укрепляет Византию. И он поежился…
Между тем англы и саксы разделились промеж себя и вышли с трех разных сторон к Люденвику. Этельред со своими саксами заходил с запада. Как раз напротив сожженных ворот, которые успели перегородить довольно прочной баррикадой. Бургред выступил с севера со своими мерсийцами. А Элла со своими северными англами зашел с востока, пройдя между крепостной стеной Лондиниума и валом Люденвика.
Ярослав поставил против каждого направления по центурии легионеров и сводные отряды сагиттариев, фундиторов и матиариев, смешанные равными долями. Примерно равными. Еще одну центурию легионеров, палатинов и драгунов он оставил в центре поселения, в резерве. А сам устроился на крыше самого высокого дома с подзорной трубой и рупором.
И вот – атака.
На Люденвик быстрым шагом выдвинулись три войска каждое примерно по тысяче-две человек. Что-то крича и скандируя.
Ярослав догадался заранее наставить вешек с отметкой дистанции по всем направлениям. Поэтому его люди прекрасно видели удаленность противника. Из-за чего, когда войска Уэссекса прошли эту отметку, командир западных ворот прорычал в рупор:
– Фундиторы и матиарии – Залп!
И в небо устремили снаряды фустибул, вперемежку с легкими дротиками, брошенных такими же фустибулами, только с более хитрой петлей.
– Залп! – Выдержав двадцать секунд выждав, снова крикнул он.
И вновь в противника улетели снаряды пращей фундиторов и матиарией. Причем снаряды обычных пращей были зажигательными. Поэтому, ударяясь о щиты, тела и землю они разбивались, разбрызгивая древесный спирт. А тот, в свою очередь, вспыхивал от тлеющих фитилей.
Саксы, конечно, поднимали щиты. Но это мало спасало от огня под ногами. Спики же выступали дополнительным фактором демотивации и поражения.
После второго залпа они психанули и, потеряв всякое подобие порядка, бросились вперед. В атаку.
– Сагиттарии! – Проревел командир западных ворот. – Бей!
И лучники беглым огнем отправили в небо по пять стрел из магазинов своих луков. После чего спешно приступили к перезарядке.
Но саксы, несмотря на довольно заметные потери, сумели прорваться к валу и стали подниматься по нему. Карабкаться. Где-то самостоятельно. Где-то собирая лесенку из нескольких человек, что подсаживали друг друга.
А сверху начали работать легионеры, метающие сулицы без перерыва. Одну за одной. Одну за одной. Именно сулицы, каковых на кораблях было припасено очень много. И поэтому их притащили сюда, к боевым позициям, в изрядном количестве. Минуту же спустя к ним подключились матиарии. А фундиторы и сагиттарии отошли на крыши ближайших домов, чтобы поддерживать «огнем» своих соратников оттуда. Тем более, что там Ярослав уже расположил запасы боеприпасов.
Примерно такой же сценарий происходил на севере и востоке. Только англы Эллы из-за своей многочисленности сумели начать форсировать вал слишком широким фронтом. Из-за чего Ярослав отправил туда резервную центурию. Просто чтобы заткнуть фронт и не дать англам зажать защитников в окружении.
Пятая минута боя.
И вот западный фланг «потек». Все-таки почти две тысячи саксов сумели изрядно утомить полторы сотни комитатов. Да и баррикада – не ворота. Вот ее нападающие и растащили. Под обстрелом, но сумели.
– Палатины, – рявкнул Ярослав в рупор. – К западным воротам!
Те козырнули и «ускакали». А потом сходу врубились в пытающихся окружить легионеров саксов. Прямо вот своими огромными бердышами и врубились. Когда те не ждали атаки в спину.
Седьмая минута боя.
Все стабильно и даже хорошо. На западе и востоке удалось стабилизировать фронт, выбив всех противников за стену. Но вдруг, что-то случилось с воротами на севере. Они распахнулись. И англы Мерсии ворвались в них, мгновенно поставив защитников в неудобное положение.
Ярослав чертыхнулся.
Соскочил со своего импровизированного «вороньего гнезда» и, прихватив спешившихся драгун, устремился на север. Спасать положение.
Их атака оказалась очень вовремя.
Англы, было уже воспрянувшие духом, опять сникли. И уже через минуту рубки стали спешно отходить, сломавшись. На других участках фронта происходило тоже самое.
Слишком огромными оказались потери.
Слишком «бессмертными» комитаты. Особенно легионеры в своих прекрасных по меркам IX века доспехах.
Впрочем, изначально паническое бегство, очень быстро остановилось. Англы и саксы, увидев, что их еще очень много, в какой-то мере воспрянули духом. Поэтому отбежав метров на двести от ворот и англы, и саксы резко замедлились и понуро побрели в сторону своего лагеря. Побрели, а не побежали. Заодно обсуждая случившееся происшествия, явно неприятное и похваляясь тем, кто из них куда сумел добраться.
– Доложить о потерях! – Отдал приказ Ярослав вестовым. И те побежали к командирам участков.
Минут через десять, уже зная, сколько у него осталось людей в строю и пополнив у них боеприпасы, наш герой скомандовал общий сбор. А потом повел своих комитатов через западные ворота.
– Что он творит?! – Тихо произнес изумленный Элла.
– Нападает. – Холодно заметил Альфред.
– Но нас больше!
– И что? – Удивился Альфред. – Посмотри на них, – махнул он на полностью деморализованных англов и саксов, что без всякого стеснения с ужасом смотрели на «римлян», что выходили из крепости.
И как выходили!
Быстро выдвинувшись твердым шагом, они построили широким фронтом. Легионеры встали глубиной всего в две шеренги. За ними заняли свои места фундиторы, матиарии и сагиттарии. Подкрепив их еще двумя шеренгами. Да так и пошли вперед, сохраняя не только строй, но и даже равнение. Под звуки буцин и бой барабанов. А над ними маячил золотой орел «на палке» и черное знамя дома Ангмар.
Ригам с трудом удалось кое-как организовать часть отходивших войск, чтобы попытаться атаковать «римлян» в лоб. Но ничего не вышло. Сначала те попали под обстрел матиариев с фундиторами. Потом сагиттариев. А в конце их угостили сдвоенным залпом пилумов легионеры. Так что сшибки не получилось. Римская тактика, что оттачивалась веками для противодействия кельтам и германцам, сработала безупречно и тут.
В довершение всего из-за легиона выехали драгуны, сидящие на обозных лошадках, и устроили погоню бегущих саксов и англов, вырубая их без всякой жалости. И преследовали их так с пять километров. Слишком уж отрываться от основных сил они не решились. Тем более, что бегущие начали стихийно сбиваться в большие кучи, представляющие серьезную опасность для всадников.
– Вот как-то так… – с улыбкой произнес Ярослав к Эдмунду, возвращаясь в Люденвик.
– Невероятно… – прошептал он, покачав головой. А потом с почтением склонился перед Ярославом.
Глава 8
868 год, 13 июля, окрестности Фулхема
Остатки армии Уэссекса, Мерсии и Нордхамбрии брели беспорядочной толпой вдоль Темзы. К их огромной радости лодки с провиантом удалось увести, и драгуны их не захватили. Просто не успели. Из-за чего голод им не грозил. Однако общая моральная подавленность от поражения буквально витала в воздухе.
В головах у этих людей просто не укладывалось, что какая-то горстка воинов могла их разбить. Они ведь все видели насколько людей Ярослава было мало. И, казалось, навались на них толпой, и все. Стопчут. Однако это ощущение получилось обманчивым. Как, впрочем, и в былые времена у германцев или кельтов, при виде римских легионеров. Которые раз за разом обжигались об эти обманчивые иллюзии.
Понятное дело, эти легионы прошлого не были непобедимые. Непобедимых войск не бывает. Но там и тогда, когда их командиры действовали разумно и грамотно, они показывали просто чудеса.
У Ярослава же были не самые жесткие войска Античности. Нет. Его армия была опаснее. Потому что он сумел синкретически объединить все то лучшее, что было в отжившее свое древности с тем, что еще не народилось в Новом и Новейшем времени.
Например, его легион жил по уставу. Казалось бы, что в этом такого? Однако первые воинские уставы появились лишь в Новое время. А до того обходились всякого рода обычаями и понятиями. Весьма неустойчивыми и во многом бестолковыми. Ярослав же пресек этот «уголовный» бардак и строго регламентировал и особенности несения караульной службы, и многие иные очень важные аспекты военного ремесла. По своему разумению, конечно. Один только этот шаг сумел поднять уровень организации его легиона до совершенно недостижимых высот для лучших годов Античности.
Другим крайне важным преимущество стало питание и вооружение. Как поступали в Древнем Риме или Греции? Правильно. Каждый сам себе покупал все необходимое для войны. Из-за чего даже в Римской Империи войско всегда было пестрым и очень разнообразным. Да, какой-то порядок в защите и вооружении был, но он диктовался скорее модой и регионом. Из-за чего восточные и западные легионы одного и того же года, ежели поставить их рядом, можно было принять за армии разных государств. Ярослав же выдавал своим бойцам единообразное вооружение и снаряжение. Один к одному по стандарту. Из-за чего уровень унификации возрос невероятно.
Более того, каждый командир в его легионе следил за тем, чтобы все его подчиненные были «упакованы» по уставу. С одной стороны, это немало давило индивидуальность. Но, с другой, приводило к тому, что бойцов в негодных доспехах или испорченной обуви просто не было. А что такое хорошая, исправная обувь для пехоты? Это все. Это Альфа и Омега ее успеха.
И чтобы это действовало неукоснительно, он ввел развитую систему командного состава со строгой иерархией подчинения и субординацией. Не только и не столько для управления в бою, сколько для поддержания порядка и благополучия материально-хозяйственного плана.
Каждую десятку воинов Ярослав называл децимой и ставил во главе ее декана. Опционы стояли во главе от трех до пяти дэцим, сведенных в партиру. А центурионы, как следствие, командовали сотней, то есть, центурией[39].
Само собой, количество воинов в таких структурах отличалось от эталона: десяток-полусотня-сотня. Это было скорее логическое деление. Вокруг которых все и выстраивалось. Именно на центурию выделялась походная кухня. Именно на центурию выделялись обозные фургоны. И прочее, прочее, прочее. Подразделение крупнее тоже формировались. Но основой войска оставалось вот этот низовой уровень от децимы до центурии.
Еще более важным «китом», на котором держался успех войска Ярослава был также взят из будущего. И являлся подготовкой.
Никогда, даже в лучшие годы Античности, ни в одном войске СТОЛЬКО внимания ей не уделяли. А если и пытались, то делали на своем, весьма скромном уровне понимания этого вопроса. Достаточно сказать, что общая физическая подготовка вошла в армии мира только ПОСЛЕ Первой Мировой войны. Да, в том же классическом римском легионе тоже тренировались и немало. Но какие это были упражнения? По сути – зачатки боевой подготовки с более-менее продуманной маршевой да строевой. А общая физическая? Ярослав же не забывал о ней. И его легионеры, даже набранные из вчерашних «детей племени» уже через год-два очень укреплялись телом, обрастая мускулатурой. Отчего и строевая, и маршевая, и боевая подготовки шли намного лучше, бодрее, а их результаты не могли не радовать.
Но не одним будущим единым.
Государь не забывал и о прошлом. Например, как бы ему не хотелось сделать ставку на луки, он не делал этого. Скорострельные. Удобные. Впечатляющие. Они выглядели крайне заманчиво и не раз толкали его на мысли об унификации стрелков его армии.
Но он сдерживался. Он останавливался, понимая, что при всех своих удивительных качествах, луки имеют и недостатки, проистекающие из их достоинств. Стрела – легкий снаряд. И законы физики неумолимо и довольно быстро лишают ее кинетической энергии с ростом дистанции обстрела. Из-за чего тем же варбоу, какой стоял на вооружении его легиона, можно стрелять и на полторы сотни метров, и на две. Но толку от этого не было никакого из-за категорического падения убойности выстрела. Не спасало ситуацию даже то, что Ярослав применял специальные магазины, позволяющие лучникам развивать удивительную скорострельность «в рывке». Убойность стрел, с ростом дистанции, это никак не повышало.
Именно по этой причине античные армии так долго держались за пращу и дротики, хотя имели доступ к отличным биокомпозитным лукам. И Ярослав шел вслед за ними. Пусть и в адаптивном ключе. Он ведь использовал не обычную пращу, а фустибулу, что позволяло ее освоить любому в кратчайшие сроки. Заодно и боевую эффективность поднимало из-за роста дальности и точности метания. И вот с помощью этой улучшенной пращи часть его стрелков и метали как обычные снаряды, так и легкие оперенные дротики.