— Почему? Фамилию мы знаем.
Вздохнув, похожий на плюшевого медвежонка Бурдаков смахнул крошки с бакенбардов и объяснил:
— Для лиц, имеющих касательство к внутренним ведомствам, в заграничном паспорте зачастую писали другие фамилии. Чтобы не создавать излишнюю ажитацию частным визитом. Поэтому — под каким именем покойный бывал в Европе — мы не узнаем, это государственная тайна. А паспорт запросто мог и не сдавать. Ездил же он достаточно много и в разные страны. Вот и все, хоть одна чужая личина, да могла остаться. Кому из различных управлений положено, они всегда нужную бумажку и справку получить смогут. А нам — лучше туда даже не соваться. Если всплывет, что начали лишний интерес проявлять, можно и головы лишиться.
Про то, насколько жестко различные внутренние службы Империи искореняют шпионов, Гарнер был наслышан. Поэтому попадать на карандаш не имел ни малейшего желания.
— Полностью согласен, это лишнее. Значит, библиотеку Зевеке куда-то вывез. Тогда, подожду результатов по музею и узнаю у руководства, что делать дальше. Сколько с меня за беспокойство?
Небрежно махнув пухлой ладошкой, собеседник закончил с кексами и приступил к булочками:
— Мелочи, я использовал старые связи. И мистер Шильман просил оказать вам любую помощь. Так что — давайте дождемся результатов раскопок в музее и тогда уже решим, что и как…
***
К прожитым сорока годам Михаил Дорофеевич Деев не успел нажить ни семьи, ни богатств, ни должностей. Даже дар у него был не врожденный, а приобретенный по службе. Есть в девятом отделе Департамента полиции кудесники, способные из неодаренного нужного специалиста вылепить. В ущерб каким-то другим качествам, все же природа такого надругательства не терпит, но все равно.
Вот и Михал Дорофеевич через нужные руки прошел, когда в молодости на службу записался. И теперь мог на основе обрывочной информации выстроить достаточно стройную теорию, способную объяснить и заполнить лакуны в любом запутанном деле. А если еще со свидетелями пообщаться, да по месту преступления ножками походить… Правда, на последнем деле Деев не уберегся и получил три пули. Чудом выжил, в больнице три месяца провалялся. По месяцу у лучших знахарей за каждую пулю. Теперь вроде как поправился, но покашливал. И Великий Князь Николай Иванович выписал предписание — отбыть на лечебные воды в Красноводск. А оттуда туристом совершить поездку по Персии, дабы лично обозреть ряд интересных исторических мест и повидаться с различного рода выдающимися личностями. К которым у тайного коллежского советника были необходимые рекомендательные письма.
Задача — проще некуда. Поставить окончательную точку в вопросе — можно ли при помощи одаренных специалистов восстановить процедуру инициации некромантов для нужд Российской Империи. Если да — то какие именно персоны могут оказать в этом необходимую помощь.
Наверное, если бы кто другой получил подобный приказ, то засомневался бы в собственных силах. Все же — раскопать факты о событии, которое произошло больше ста лет назад? И склонить к сотрудничеству людей, на многих из которых даже у местной полиции огромный зуб и желание сгноить в зиндане? Но Михаил Дорофеевич после завершения обучения совершенно утратил возможность сомневаться в полученных приказах. И если ему было сказано: найти и обеспечить, то выполнит и первое, и второе. Если это вообще возможно.
Одновременно с первой задачей дали пролистать в закрытом архиве тонкую папочку по убитому хиванскому купцу. Здесь вопросы звучали проще: в случае обнаружения каких-либо упоминаний или зацепок, информацию проанализировать и выжимку прислать по указанному адресу. Непосредственно расследованием не заниматься, лишние вопросы не задавать. Просто в одном из слухов были указаны те же самые персоны, с которым нужно будет встретиться. Поэтому — глаза держать открытыми, дагеротипы погибшего и копии с паспорта прилагаются.
***
— Вы просили слухи подобрать из последних, Яков Игнатьевич. Вот основные, что в салонах ходят.
Секретарь застыл рядом с большим дубовым столом, держа на полированном серебряном подносе стопку листков. Казалось, что хозяин дремлет в кресле, привалившись к высокой спинке, но превратившийся в подобие статуи мужчина знал, что это не так. Служил уже не первый год, был предан и давным-давно выучил все привычки графа Березина. Мало того, умудрялся по своим каналам зачастую достать жаренные факты о политических противниках или непонятных движениях на политическом Олимпе. Что поделаешь — у всех больших господ есть слуги, которые не всегда привыкли держать язык на привязи. Особенно, если за вовремя оброненную фразу старый знакомый оказывает те или иные услуги в ответ. Причем дальше секретаря и его хозяина информация не уходит, так что можно сливать компромат и горячие новости практически без опасных последствий. То, сколько в итоге верный слуга Березина получает в качестве премиальных — никто лишний никогда не узнает. Ни к чему это. Пусть лучше и дальше — держит нос по ветру и что-то интересное вовремя приносит.
— Самое важное из услышанного?
— Его Императорское Величество отбывает с визитом в Варшавский протекторат. Официально — с инспекцией. Не официально — намечен ряд встреч с местными чиновниками и обсуждение работы железных дорог.
— Можно подумать, во время инспекции Иван драть никого не станет. Работа у него такая.
— Совершенно верно, Яков Игнатьевич. Наверняка будет устроен разнос и наказание казнокрадов. Варшава всегда этим славилась. Вот только на сортировочных станциях грузовые вагоны уже по аренде втрое поднялись. Похоже, будут активно что-то возить за границу по узким веткам.
Открыв глаза, Березин внимательно посмотрел на секретаря, после чего протянул руку. Получив один из листков, быстро его прочел, затем положил перед собой на пустую столешницу и уточнил:
— С этим слухом что-нибудь еще связано?
— Никак нет, Ваше Сиятельство. Народ молчит, словно воды в рот набрал.
— Значит, железные дороги. Перевозки. И личный визит императора… Сегодня ты свободен. Мне нужна любая информация, которая так или иначе может быть связана с этой поездкой. Возьми сто рублей, но я должен понимать, что так обеспокоило верхи, что начали незаметно для Думы и журналистов готовить нечто серьезное… Завтра заседание Сенатского комитета. Я хочу там выступить. И если окажется, что государство ждут неприятности, то…
Поднявшись, граф начал расхаживать вдоль окон, изредка поглядывая на все еще голые ветки в парке. От бывшей сонливости и расслабленности и следа не осталось.
— Вся мелкая шваль наверняка начнет опять в оппозицию играть. Лаять по факту свершившегося. Решения наверняка будут приняты, так что лишний раз только вызовут неудовольствие в свою сторону. Что мне это может дать?.. Если я их поддержу? Или наоборот — сыграю против молодых и борзых?.. Государственников сейчас мало, это немодно. Но если император лично занялся решением проблемы, то решение будет принято и крамолу прижмут к ногтю, как обычно бывает… Тогда — выгодно поддержать победителя. А победителем будут лишь Романовы. Иначе у нас и не случается…
Остановившись, Яков Игнатьевич зло усмехнулся:
— Похоже, я могу превратиться в одну из опор престола. И это стоит куда дороже, чем временная дутая популярность… Поэтому, друг мой милый, возьми не сто рублей, а триста. С жандармами не вздумай сцепиться, если их уже с цепи спустили и у каждой дырки посадили бдеть. Аккуратно, как умеешь. Но я должен понимать, о чем вообще речь идет. Хотя бы намек… Ставки в новой игре будут высоки, нельзя радикально свою позицию менять без серьезных оснований.
***
Во вторник вечером на стройку заглянул старший городовой. Поприветствовал Касьяна, с которым столкнулся в дверях домика. Перебросился с ним парой слов и потом уже подошел к Сергию, нагруженному кучей бумаг.
— Я по твоему вопросу людей поспрашивал. Есть человек, который может помочь с учебой и даже на первое время новое дело может поддержать. Бывший стряпчий. Колесников Ерофей Петрович. Главное, не давать ему лишний раз на стакан налегать. В остальном — правильный мужик, головастый.
Записав имя-отчество нужного человека на мятом клочке, парень уточнил:
— Где найти? И почему бывший стряпчий?
— Десять лет назад во время ярмарки бочки не закрепили, те с подводы покатились и левую ногу ему покалечили. Ходит с костылем или палкой. Но — мало, даже весь рынок за раз прошагать не может. А в конторе надо крутиться постоянно. Товар принять, работников проверить, то за столом, то на улице. Целый день бегом-бегом. Вот и попросили со старого места. Помыкался, да в ночные сторожа прибился. Рядом со складом сидеть может, свисток у него есть. Если что — городового всегда позовет. Но — платят уже совсем другие деньги, поэтому на лекарей хороших набрать никак не выходит. Вот и попивает с горя.
— Понял. Обо мне знает? Или просто от вас весточку передать?
— Знает. Я с ним разговаривал. Он в торговых рядах одно время выборным был, за порядком смотрел. Поэтому я его хорошо знаю. И если в самом деле сумеешь его с текущей кривой дорожки вытащить, то свечку за тебя в ближайшем храме поставлю. Жалко Ерофея, не совсем пропащая душа.
Свечку, значит. Про то, чтобы еще чем отблагодарить, даже речи нет. Но Сергий не стал тему дальше развивать. Если старший городовой будет к нему относиться лучше и при случае от каких-либо мелких проблем прикроет — это уже огромный плюс. И, наверняка, со стряпчим не просто так дружат до сих пор. Может, земляки. Или еще какие совместные старые дела связывают. Главное — человек есть, поэтому надо будет обязательно с ним повидать.
— Спасибо огромное. Завтра вечером как раз постараюсь его найти. Или у него дежурство в другие дни?
Захаров покрутил завитой ус, посчитал что-то про себя и ответил:
— Завтра как раз на смену ему, с шести вечера. Так что сможешь найти. Склады товарищества купцов Синихиных. Это по левую руку от главного входа, седьмой или восьмой лабаз. Прямо напротив будка с желтой крышей, там Ерофея найдешь. От меня поклон передашь и уже с ним все детали обсудишь.
На встречу с бывшим стряпчим Сергий прибежал взмыленный. Пока с утра с побелкой возился, потом с бумагами. Пока сметы Косьяну передал и насчет выходных пообщался — время шло. Вот и бежал по Николаевской, чтобы успеть до закрытия рынка. Весна, солнышко поздно заходит, но к восьми вечера на торг уже посторонних не пускали. Лишний раз козырять знакомствами и на городового ссылаться — это лишнее. Купеческие и охрана рядом не любят, когда кто-то под блатных косить пытается. Тем более — столь мелкая сошка, как молодой парень в рубахе, уляпанной белилами.
Вот и Ерофей Петрович поначалу тоже больше хмурился, пытаясь все понять, что за странную вещь от него хочет Сергий. Да и сам выглядел не очень презентабельно: среднего роста, в застиранной рубахе, спутанными светлыми волосами и бородой клочьями. Нос картошкой, да еще весь в красных прожилках, выдавая пристрастие хозяина к крепким напиткам. Но Колесников понемногу разговорился, чайник на керосинку пристроил, дабы принесенные печатные пряники попробовать. А когда гость начал задавать вопросы, так и вовсе заинтересовался, список попросил и через пять минут вернул со вздохом:
— Не пропустят тебя до лицензии, парень. По закону положено, но тут ведь дело какое. Каждый из работников на рынке под кем-то ходит. Или под купеческой семьей, или наемный для торгового дома. Одиночек нет. Этот порядок уже полсотни лет как не меняется и ради тебя никто систему ломать не станет. Люди в приемной комиссии давно уже все это знают и просто завалят на экзаменах.
— Так я ведь в торговые дела и не лезу.
— Не, ты смуту вносишь. Покажешь лишний раз, что любой человек с улицы может за прилавок встать, без поддержки неплохо зарабатывать. Думаешь, ты один такой умный? И почему никто раньше от того же князя налоги не считал без посредников?.. Просто отдано это на откуп приказчикам и прочему мелкому люду, чтобы с хозяев лишнее не тащили. Крестьяне — они что. Приехали, уехали. Сегодня одни, завтра другие. Если где им бумаги выправят и не очень дорого возьмут — так еще и спасибо скажут. А тут — ты. С ценами, про которые никто раньше и не слышал… Побьют за такое.
— Даже если урядник за меня слово замолвит?
— Да хоть сам градоначальник… Купцы — они упертые. Просто так не откажутся.
Сергий вздохнул, убрал список в карман и проворчал:
— Значит, лавку за пределами рынка открою. Молва быстро по всей округе разлетится. Зачем лапотным полтинник отдавать, когда можно десять минут ножками прогуляться и тебе за пятак справку оформят, а за гривенник вообще все налоги на товар обсчитают.
Почесав спутанную светлую бороду, Ерофей долил себе еще кипятка и с показным равнодушием заметил:
— И где? По княжьему указу новые лавки рядом с рынком ставить нельзя. Как и лабазы, торговые дома и прочее. Чтобы землю не перекупали и цены не задирали.
— На Нутной договорюсь.
— С ашкенази? Сложный народ, это придется очень постараться.
— Я найду подход. Может даже кого из их ребят с гимназии на подработку возьму.
Колесников задумался. Сидел, прихлебывал кипяток и размышлял. Потом уточнил:
— Когда на лицензию подаваться хочешь?
— В сентябре. За четыре месяца надо хвосты подтянуть по законам и таможенным сборам. Ну и денег накопить на экзамен и аренду лавки.
— Четыре месяца… Я бы мог тебя подучить, на что в первую очередь внимание нужно обратить. Что в первую очередь будут пытать, а что уже на рынке понадобится. И возьму по двадцать пять рублей за месяц учебы.
Услышав цену, Сергий подавился пряником, долго кашлял и, лишь выплюнув последние крошки, просипел:
— В университете за весь курс подготовки пятьдесят просят!
— Ты ведь базу сдавал? И сильно бы тебе этот университетский лепет помог?.. Я за прилавком двадцать лет простоял, потом еще пять выборным с нашего конца был. Все ходы-выходы знаю. Кому сколько занести надо, чтобы твои справки налоговые приняли без придирок. Кто из купцов недовешивает, когда товар у крестьян оптом берет. Кто из общинников ни в жизнь к тебе не обратится, будь ты хоть лучший умник на всем торгу. А кто с радостью в ноги поклонится… Извини, цена последняя. И я тебе скинул, потому что Аристарх за тебя слово замолвил.
— У меня столько не будет…
Пожав плечами, Ерофей Петрович убрал чайник и начал прощаться:
— Значит, сам справишься. Может, ашкенази тебе кредит дадут. Или еще что придумаешь.
— А если мы дело на паях откроем? — Сергий достал еще один листок. — Вот, здесь я чуть набросал как это вижу. Зарплата у нас поначалу будет не очень большая, хотя бы осень-весну на ярмарках надо имя себе сделать. А потом, как в гору пойдем, так я бы вам вообще дело в управление передал. Мне учиться надо будет, а любая контора без хозяйского пригляда развалится.
— В дело войти? Как гимназисту?
— Как компаньону. Если в самом деле есть желание, конечно. Обычно говорят, что лучше синицу в кулаке держать, чем за журавлем в небе гоняться. Но я вот летать хочу, мне на земле в чернорабочих тяжко.
Второй листок сторож читал долго, вдумчиво, шевеля губами и периодически возвращаясь на несколько строчек вверх. Положив бумагу на щербатый стол, поднялся, опираясь на костыль и встал в дверном проеме крохотной будки. Посмотрел на темное небо, первые яркие звезды над головой, потом повернулся и хмыкнул:
— Журавли, говоришь? И ты готов деньгами рискнуть, чтобы от земли оторваться?.. В половину я бы вступил. Моя голова, знания. Твои шустрые ноги и тех же ашкенази, кто на подхвате будет с цифрами пыхтеть… Я даже знаю, к кому в ноги поклониться, чтобы нас в первые же дни не схарчили… Но чтобы с лицензией не обмишулиться, все равно зубрить много придется. И мне нужно будет кое-какие выписки сделать для тебя. Потянешь?