Все началось еще вечером в субботу, когда я отвел Джинни в свою комнату, запер дверь, рассказал об аль-Банни и предъявил камень.
– Значит, мы можем продолжать! – ликовал я. – Как только прочитаем записи... Ты займешься заклинаниями, я – чертежами и оборудованием... Свяжемся с Барни Стурлусоном и... и...
У меня сердце упало, когда я увидел взгляд этих зеленых глаз.
Джинни коснулась моей руки, ее пальцы были ледяными.
– Ради всего святого, молчи, – прошептала она. – Ни слова больше. Ни во сне, ни наяву.
Она подскочила к открытому окну и задернула плотные шторы. Второй рукой Джинни делала какие-то пассы.
Все, что сумел выдать, было невнятное "э-э?". Джинни повернулась ко мне.
– Как вы с аль-Банни могли быть такими легкомысленными? Враг может быть где угодно! Я заэкранировала наш дом и надеюсь, что он укрепил защиту на своем рабочем кабинете. Но ты спокойно таскал этот камень в кармане, летал на метле, заскакивал выпить пива, а теперь вот... О, конечно! Вы такие большие, сильные, вы задушите врага голыми руками... Мужчины! – Она тряхнула рыжей головой.
– Но... но, солнышко, я был настороже и ни минуты не оставался один. Если кто-то – "или что-то", – с ужасом подумал я, – и следил за мной, то быстро меня потерял при таком сумасшедшем движении в воздухе. А высокий уровень магии...
– У врагов могут быть свои методы, особенно если они знают, что именно нужно искать. – Она сжала руки. – Едва ли ты понимаешь всю серьезность ситуации. Ты, конечно, встречался с Тьмой лицом к лицу, и ты не просто человек, но ведь ты и не маг. Не знаю, сознают ли в ФБР степень опасности, ведь у них находятся все улики, и времени было достаточно, чтобы изучить их. Там, в пустыне, эти следы... отчетливые следы зла... С тех пор я тоже не сидела сложа руки и хваталась за малейшую возможность предугадать ход событий.
Она шагнула ко мне, дыша тяжело и прерывисто.
– На этот раз мы столкнулись не с местным духом, злобным или рассерженным. И не с его дьявольскими союзниками, что было бы совсем плохо, потому что о них ничего не известно и добрые Создания не смогли бы нам ничем помочь. Аль-Банни сказал, что даже джинн забеспокоились, так? Остается по меньшей мере еще одно существо – сильное, холодное, сама воплощенная ненависть.
У меня мурашки пошли по спине, а голос стал хриплым и неуверенным.
– Что же это?
– Не знаю, но что-то страшное. – Она помолчала. – Есть пара предположений, но высказывать их в данную минуту чревато – может рухнуть вся защита, которую я так долго выстраивала. А поисковые заклинания так слабы и непрочны, что одно имя – верное или нет – может направить их по ложному следу.
"Если слишком быстро остудить сплав, его кристаллическая решетка нарушится", – невпопад подумал я. А вслух произнес:
– Прости, все правильно. Я сглупил. Так обрадовался подарку, что забыл обо всем на свете.
Она отбросила страхи и снова превратилась в ласковую пантеру, которую я хорошо знал.
– Ну, вполне естественно. Я тоже страшно рада. Тем более пока ничего не случилось. Я просто хочу быть уверенной, что и не случится. Вот тогда и отпразднуем.
Полыхнула улыбкой:
– Получай прощение.
И скользнула в мои объятия.
Через минуту Джинни освободилась, подхватила камень и удалилась в свою мастерскую. Когда чуть позже я постучался и позвал на ужин, жена попросила принести только несколько бутербродов и кофе. Я принес и занялся ужином для остальной семьи. К счастью, по дальновизору шла очередная передача "Национальной географии", которую мы все любили.
Дети с готовностью уставились в кристалл, особенно Вэл. Она все еще чувствовала себя неловко рядом со мной, но зато больше не дулась и не раздражалась, как бывало раньше. Домашний арест всегда будит умственную активность у таких натур, как она. Валерия много читала, занималась магией и играла на пианино, отдавая предпочтение маршам и похоронным гимнам, увлекалась сложными математическими играми и успела накрутить приличный счет на телефоне и в сети. Сегодняшняя передача словно была сделана по ее заказу.
Речь шла о Долгом Сне и Пробуждении. Картины древности были воссозданы впечатляюще. Мы словно вживую видели доисторический мир – мамонты и драконы, пещерные медведи и кентавры, первобытные люди и эльфы. Один эпизод был очень забавным, когда какой-то кроманьонец пытался сделать наконечник копья из рога единорога, а тот мигом раскрошился. Солнечный свет и естественная химия природы оказывали губительное воздействие на разнообразных существ. Даже если живые Создания переносили все это неплохо, то их хрупкие останки приходилось изучать с помощью точнейших приборов, в основном магических. Повествование сразу стало серьезным, когда зашла речь о том, как различие между обычными и магическими существами порождало страхи и непонимание. Возможно, именно поэтому с каменного века не осталось пещерных рисунков иных Созданий.
– Без сомнения, древние охотники иногда загоняли Других животных, а иногда сталкивались и с разумными Созданиями, – говорил профессор, у которого ведущий брал интервью. – Они даже могли становиться друзьями... или смертельными врагами. В сказках упоминаются мужчины и женщины, которые попадали в странные места, которые по описаниям сильно напоминают необычную цивилизацию эльфов.
На экране возникла картина радужных сверкающих домиков с парящими в небе шпилями, более магических, чем материальных. Из ближнего леса выглядывал человек в кожаной одежде, и на лице его отражалось восхищение пополам со страхом.
– Конечно, некоторые шаманы поддерживали с Другими регулярные отношения. Но древние ведьмы и колдуны переоценивали свои способности и пытались подчинить себе стихии, мир и судьбу. Они рвались вперед изо всех сил, пробираясь на ощупь, но часто тормозили или шли ложным путем, поскольку не имели понятия о научном подходе.
"А что, мы так далеко продвинулись?" – подумал я. И почему-то задумался о Джинни, которая одна-одинешенька в своей мастерской ведет войну с неизвестным врагом.
– Волшебство, как называли древнюю магию, потерпело сокрушительный удар в бронзовый век. Созданиям Света была чужда сама идея борьбы за выживание. Военная аристократия стремилась изжить силы, которые могли поставить низшие классы с ними на равных. Волшебство стало считаться злодейством. Тем не менее популяция людей была еще невелика, потому сохранились районы, где процветала паранормальная природа и ее детища. Богословы, знахари, предсказатели и поэты черпали в них силу для своего искусства. К сожалению, как и злые волшебники.
"Ага, – вякнул мой неугомонный дух противоречия, – как и сейчас. Дай людям силу, любую силу, но особенно власть над другими людьми, как тотчас найдутся желающие поуправлять. Притом не так страшны мошенники, как радетели о всем человечестве".
– ...железный век, когда железо стало повсеместным, его магнетизм ослабил магические силы, на что никогда не был способен природный магнетизм... Увядание паранормальной природы, крах ее экологии...
Душещипательные кадры: поля асфодели, припорошенные пылью; погибающая на берегу русалочка, чья жизнь гасла так же неотвратимо, как жизнь валяющейся рядом медузы; виноградная лоза обвила статую, которая когда-то произносила пророчества; отчаявшийся шаман безнадежно машет руками, пытаясь призвать дождь на иссохшие поля своего народа...
– Немногие Создания продержались дольше остальных, в заброшенных уголках Старого, а после и Нового мира, в Арктике и Тихом океане. Но безжалостное наступление европейской цивилизации...
"Безжалостность, – снова взвился мой разум. – Что это – неспособность или нежелание прикончить для еды больше одного моржа?"
– Возможно, некоторые Создания выжили на изменившейся Земле...
"Как Койот и... кто же еще? Балавадива говорил о ком-то еще, и его голос дрогнул... Если возмутились, разве вправе мы их винить?"
– ...европейские гномы держались дольше всех, поскольку железо никогда им не вредило. Собственно, они стали не только искусными кузнецами, но и научились соединять простые изделия с магическими заклинаниями. Рассказы о чудесных украшениях, золотых конях, зачарованном оружии...
"Э, – сказал я себе, – если кому и по силам создать специальное оборудование, какое нужно аль-Банни, так это гномам!"
– Но в то же время последние животные, растения и разумные существа исчезли с лица Земли. Их экология рухнула, единственным спасением было укрыться глубоко под землей или под водой, наложить на себя последнее заклинание и погрузиться в Долгий Сон до лучших времен или до Судного дня.
На экране возник гном, который упаковал кузнечные инструменты и заполз в пещеру под горой. Он мог бы выжить в этом мире, но что бы он ел? Торговле с божествами и фэери пришел конец. Сколько люди заплатят за работу, тем более что волшебству и чарам уже нет места на Земле?
Железо, пар и электричество начало триумфальное шествие по миру...
Дальше. Упомянув Планка, Эйнштейна, Моусли, Масклина и дальнейшие открытия, сделанные на работах этих титанов, передача пустилась рассказывать о том, как Спящие, один за другим, раса за расой, дикие драконы за горными троллями, начали Пробуждаться и вступили в новый магический век. Тут уже пошли документальные кадры. Показали несколько великолепных сцен, типа нимф, которые плясали в росистой траве, а закат золотил их распущенные косы. Кое-что и помрачнее – охоту на русалку, которая убивала купающихся в озере Ильмень. Были и такие эзотерические кадры, как заседание глав разнообразных церквей, которые совещались – можно ли считать фэери божьими созданиями. Показали и современные обсуждения, типа стоит ли включить в минимальную заработную плату стоимость чашки молока, которую выставляют скандинавским ниссе за работу по дому... И так далее. Разволновавшись, я смотрел остальное уже не так внимательно.
Когда пришло время ложиться спать, дети – в зависимости от возраста – кто раньше, кто позже отправились в спальню. Последним лег я. Долго лежал без сна, но Джинни так и не подошла. А потом я заснул.
Глава 14
В воскресенье мы встали позже обычного. Нет, мы не пали духом, но понимание, что дел невпроворот и начинать надо немедленно, сидело занозой в мозгу. Вошла Валерия, Свартальф – за ней по пятам. Когда дочь увидела нас, клюющих носами над чашками кофе, то остановилась. Кот не упустил возможности пошипеть на Эдгара, который тут же развернулся к нему хвостом.
– Доброе утро, – хором сказали мы с Джинни.
Голубые глаза с минуту пристально изучали нас, потом девочка спохватилась и поздоровалась в стиле прежнего счастливого детства:
– Салют, патриарх и матриарх! Чем угощают на шабаше?
– Боюсь, что ничем особенным, – ответила Джинни. – Каша, ТОСТы... Мы были заняты.
– Кашка-малашка? – Валерия воздела руки и издала восхищенный стон. Неужели с настоящими тостами и мармеладом? Да здравствует гурманизм!
Никакого сарказма, заметьте. Просто жизнерадостное настроение.
– Может, – быстро добавила она, – я поработаю поваром? В прошлый раз мои макароны и салат были ведь не так плохи, а? Если, конечно, вы перенесете повторную демонстрацию.
Джинни смогла ответить достойно – спокойно и любезно:
– Спасибо, дорогая. Это было бы очень кстати.
Я только кивнул и смахнул слезу. Наша дочь прекрасно знала, что нас невозможно подкупить или умаслить настолько, чтобы ей скосили срок отсидки дома. Так что предложение помочь было совершенно чистосердечным.
Вошел более-менее проснувшийся Бен.
– Эй, – сказал он, – если вы на сегодня ничего не планируете, могу я пойти к Дэнни Голдштейну? После завтрака. Могу просидеть там весь день.
Улыбка Джинни несколько привяла.
-А ты им еще не надоел? – медленно промолвила она.
Я понимал свою жену. Голдштейны не были узколобыми ортодоксами, но твердо придерживались консервативных позиций. Другими словами, они принимали обычную магию, но не выносили присутствия нелюдей. У нас жили двое помощников Джинни, плюс в запасе имелись заклятия, которые при необходимости открывали доступ немалой силе. У Голдштейнов этого не было. Однажды мы уже вступали в схватку с Врагом, когда демон похитил маленькую Вэл...
– Не, мам, все в порядке, – сказал мальчик. – Вчера-то я был дома, а они ходили в храм и ужинали всей семьей. Дэнни попросил принести Налоговую Страшилу. А еще он нашел наконечник от настоящей индейской стрелы, разве я не рассказывал?
Мы с Джинни перевели дух. Если нагонять на детей страх в таком раннем возрасте, ничего хорошего не выйдет. Кроме того, после освобождения Вэл из лап Зла – а с ней ничего страшного не случилось – подобную тактику наверняка занесли в разряд классических ошибок. По крайней мере, мне кажется, что бойкие и отважные дети быстрее учатся на ошибках, чем многие генералы и вся свора политиков. И пока мы не узнаем наверняка, что наши настоящие враги явились именно из Нижнего Континуума, лучше не поднимать панику. Мы не сомневались, что Враг знает о нашем деле, хотя до сих пор держится в тени.
Джинни чуть кивнула мне.
– Ладно, – сказал я, – можешь идти, но вернись к ужину. Нельзя так долго торчать в гостях.
Пусть даже Марта Голдштейн и приготовит на ужин знаменитого лосося в кисло-сладком соусе и сырные колобки.
Бен изобразил разочарование, но смирился, как и положено хорошему и внимательному сыну.
– Я пока посмотрю на мелочь, – вызвалась Вэл, – а то она может надеть платье шиворот-навыворот и причесать волосы как я не знаю кто.
Это был камешек в огород брата. Тот только пожал плечами и бросил на меня взгляд, в котором явственно читалось: "Эти девчонки!"
Выпив кофе, Джинни завела меня в мастерскую и поставила защиту. Обычно в этой комнате царил сумрак из-за зарослей плюща за окном, но сегодня она была ярко освещена. Мерцали все колбы, кристаллы и талисманы. Панели на стенах сияли от разноцветных иероглифов и архаичных символов. Горели все светильники. Зеленые ветки дуба, терновника и ясеня, которые стояли в вазе, были воплощением жизни. Перламутровые глазки маленького деревянного тики блестели. И даже кожаные корешки старинных книг, казалось, мягко светились. Джинни тоже сияла изнутри. Я не удержался, сгреб жену в охапку и поцеловал. Ее волосы пахли летом.
– Эй, восьминогий Слейпнир, – усмехнулась жена. – У нас важное дело!
– Увы! – Я отпустил ее и огляделся. – Ну, где наш волшебный камень?
Она показала на сейф в углу. Я знал, что со среды его заклинали сорок раз. Понадобится очень сильное заклинание, чтобы хотя бы понять, что внутри находится что-то необычное. От днища сейфа, через дыру в полу, тянулась цепь до ножки кровати.
Любой непрофессионал, который попытается взломать замок, прежде повесится. Сегодня тут же красовалась и печать Соломона.
– Ого! А мы сможем с этим управиться? – спросил я.
Джинни выдвинула ящик стола.
– Я скопировала содержание через заклятие-перевод с арабского на английский, и вот что получилось.
Она достала пачку листов и положила на стол.
– Сто раз "ого"! Вот почему ты не спала половину ночи.
– Ну, если бы аль-Банни пользовался только арабским, вкрапляя английские слова или определения, – все было бы замечательно. Но, к сожалению, он ударился в немецкий. Хуже того, пытался даже изобретать свои термины. Наверное, доказывал себе, что овладел этим языком. Настоящий кошмар. Меня просто убили слова типа "Besenstockstrohbindenbeschleunigungskraftwiderstehenzauberstoff".
– Бедняжка! Лучше опустим, а то Германия может запросто объявить нам войну, – пробормотал я, не отрывая глаз от бумаг.
Она рассмеялась.
– Прекрати подглядывать. Сядь и спокойно прочитай. Не бойся, на них заклятие. Если кто-то, кроме нас с тобой, тронет бумаги, они рассыплются пеплом.
Я упал в кресло, сгреб пачку и с головой ушел в чтение. Джинни тоже присела, переплетя пальцы и прикрыв глаза. Я знал, что она не задремала, а просто крепко призадумалась.
Когда я наконец вынырнул обратно, во мне все бурлило от радости.
– Все верно, так и должно быть! Конечно, нужно изучить все подробно и обмозговать. Но невооруженным глазом видно, что он проделал работу, которую операция "Луна" жевала бы еще долго. Он настоящий гений, на своем поприще ему нет равных.