Иван от князя Пожарского указаний о гугенотах этих не получал. Сначала хотел отказать, но подумал, что в его сотне почти все холостые и на ком-то там, в Новом Свете жениться им нужно и махнул рукой. Поехали. Вернее, поплыли. А ещё вернее, пошли. Оказывается, это дерьмо плавает, а корабли - ходят.
Приплыли, а там голландцы уже строят город. Пётр Дмитриевич на этот случай инструкции дал. По возможности голландцев перекупить, тех, кто не перекупится, арестовать и отправить в Вершилово, а дальше их отправят на Урал. Если же поселенцы окажут серьёзное сопротивление, то перебить всех. Только это уже совсем, в крайнем случае. Легко договорились. Их военные и так наёмниками по всей Европе служат, что им стоит ещё одного хозяина поменять. Пришлось, правда, продемонстрировать возможности наших пушек. Впечатлило. Даже замятня одна вышла непредсказуемая. Там был один голландский корабль и когда его матросы и офицеры узнали, что русские платят в два раза больше, то подняли бунт, повесили капитана и двух его помощников и попросились тоже на службу. Иван и не знал, что делать. Зачем ему корабль с бунтовщиками. Снял он пока экипаж с этого "Принца" и отправил помогать строить город. Лишних почти сотня пар рук точно не помешает.
Голландцы свой город назвали "Новым Амстердамом", но Иван переговорил со вторым директор Вест-Индской компании Виллемом Верхюлстом, военным инженером Крейном Фредериксзоном ван Лоббрехтом и губернатором Новой Голландии Петером Минуитом и предложил переименовать город в Петроград, в честь Петра Дмитриевича Пожарского. Только господа голландцы упёрлись, пусть тогда будет не в честь Пожарского, а в честь его небесного покровителя святого Петра. В итоге сошлись на том, что город будет называться Санкт-Питер-Бург. Так сказать, ни нашим, ни вашим.
Смешной случай недавно приключился. Прибыли индейцы местные, принесли кое-какие продукты и предложили поменять их на железные ножи. Были они с луками и копьями. Иван попросил одного лук посмотреть. Ерунда, составные луки, что у вершиловцев в десятке Бебезяка, в сто раз лучше. Один был и у Ивана. Предложил он посоревноваться их вождю. Индеец гордо выстрелил по мишени и попал, правда, не в самый цент. Иван отошёл ещё на десяток шагов от мишени и стрелу точно в центр положил. А потом продемонстрировал умение ножи метать. Понятно, что индеец не умел, где ему железные метательные ножи взять. Зато он предложил Пырьеву побороться. Дети. Куда им против казачьих ухваток вершиловских. В итоге Ивана выбрали почётным вождём этого племени и разрешили свободно перемещаться по всем землям, что они контролируют. Вот только сейчас не до перемещений. Чуть не тысяча человек в палатках ютится. Город нужно строить, а не перемещаться.
Событие семьдесят четвёртое
Князь Пётр Дмитриевич Пожарский меньшой решил сначала разобраться с амурными делами. Благо одно дело было прямо под боком и ещё и перекликалось со вторым. Князь Александр Фёдорович Жирово-Засекин, что был при Борисе Годунове послом в Персии, оказался жив, но был на последнем издыхании. Жил князь в Подмосковье в своей вотчине селе Засекино. У князя было двое сыновей и дочь. Ключевое слово "было". Сыновья погибли во время Смуты, не успев жениться, а дочь умерла при родах лет десять назад, а следом через год и мальчонка, родившийся, богу душу отдал. Александр Фёдорович был в здравом уме, но с лавки уже не вставал. И не вставал давно. В тёмной горнице, окна специально занавешены, стоял запах ладана и смерти. Расспрашивать о кызылбашах Петру сразу расхотелось. Тем не менее, он, поинтересовавшись, в состоянии ли князь говорить, и получив надтреснутый смешок, спросил о том, что нужно сделать, чтобы шах Абаз разрешил построить русское купеческое подворье в Дербенте и Баку.
- Вспомнили о старике! Я уж думал, умру один одинёшенек. Только ведь ты князь судия Переселенческого приказа, а не Посольского, али пока я болел, что поменялось. Никак одумались Романовы и решили-таки умному человеку столь важный приказ отдать? - Александр Фёдорович даже сделал попытку приподняться на постели.
- Нет, князь, пока не одумались, но после тебя съезжу я к царю батюшке, посоветую заменить судию и советов послам глупых не давать, - усмехнулся Пётр.
- Дай-то бог! Тебя бы на царство, наслышан я и о твоих походах и о торговлишке. Хорошо, что заехал, хоть умру не один. Слушай же, Пётр Дмитриевич. Шах он две страсти имеет: оружие и птиц ловчих. За хорошего сокола или кречета на всё готов. Ежели добудешь ему редких птиц, то многое просить можешь. Особенно в цене редкие белые ястребы. А ещё собирает он книги о соколиной охоте, - речь далась старику с трудом, он закашлял и снова откинулся на подушку.
Пётр, при упоминании о книгах, вспомнил один из романов Дюма. Там королева, пытаясь отравить Генриха Наварского, который отец Людовика нынешнего, подсунула тому книгу про соколиную охоту отравленную. Вместо Генриха книгой завладел сын Екатерины Медичи и отдал душу господу. Как звали короля в памяти не всплывало, да и ладно. Тут вопрос в другом. Нужно иезуитам срочно дать команду перешерстить все библиотеки и найти эти книги, про охоту хищными птицами. Ну, и второе, ведь некоторые русские князья грешат тем же. Срочно нужно отправить в Москву человечка, что встретится со всеми "кречетниками", расспросит всё у них и напишет книгу. Даже и кандидатура есть. Генрих Тамм. Вон, про пчёл, какой труд забабахал. Он дворянин, русским уже владеет в совершенстве. Обязательно по возвращении отправить товарища надо. А ещё лучше прямо сейчас гонца за ним послать.
- А ведь чувствую я, князь, что не за этим ты старика навестил, - вдруг прервал ход мыслей Петра Жирово-Засекин.
Пётр внимательно оглядел князя и решил не юлить, правильный старик, должен понять.
- Хорошо, Александр Фёдорович, и второе дело у меня к тебе есть, - И Пётр рассказал, о своей идее сделать Берку княгиней, ну и наследника ей предоставить, не упомянул только о том, что турчанок трое и одна уже княгиня.
- Да, не шуточная просьбица, - после того как отсмеялся и прокашлялся, подытожил старый князь.
- Мне деревеньки не нужны, сам, если надо, половину Руси куплю, дело в титуле, - попытался смягчить князя Пётр.
Только вышло наоборот.
- Ещё не хватало, чтобы моему наследнику чужой человек деревеньки покупал. Сам, поди, не гол как сокол, - князь улыбнулся, - Девка-то хороша?
- В соседней комнате сидит, - облегчённо улыбнулся и Пожарский.
- Так зови, и Микитку позови, пусть за духовником моим бежит. Венчаться будем и бумаги переписать. Я хотел монастырю, что недалече построен отписать всё. Теперь шалишь, если мальчонка получится, то может и не прервётся род князей Жирово-Засекиных, а коли девица, то не бесприданница будет. Тебя в опекуны запишу. Не разоришь чай вдову-то, - опять, переходя со смеха на кашель, зашёлся бывший дипломат.
После венчания и тяжёлого прощания, Пётр, оставив Берку с мужем, и, обещав забрать через пару дней, двинулся с Айсу ко второму князю, что указал судия Поместного приказа. С этим сложилось гораздо тяжелее. Князь Иван Фёдорович Хованский был уже в беспамятстве и в доме заправлял всем его духовник отец Пимен. Три деревеньки и большое село было отписано уже Стрельникову монастырю. Пришлось договариваться с игуменом этого монастыря и по совместительству духовником князя - отцом Пименом. Нет неподкупных людей. Тем более монахов. За тысячу рублей и сорок кадей ржи озимой, именуемой теперь по всей Руси "полуяровкой", договорились с игуменом. Деревеньки монастырь забирает, а село остаётся вдове княгине Анне Петровне Хованской и её будущему ребёночку, опекуном опять выступает князь Пётр Дмитриевич Пожарский. Это венчание провели скрытно, князь уже бредил. Пока Пётр все дела с монастырём улаживал, Иван Фёдорович Хованский представился. Пришлось ещё и похоронами заниматься. Да управляющего нового искать. Уж больно хитрые глаза были у нонешнего ключника княжеского.
Так что в Москву Пётр прибыл только через две недели. Надо отдать должное боярину Андрею Васильевичу Жекла Сицкому, он и двух молодых князей из худородных уже в столицу вызвал. Пётр отблагодарил судию Поместного приказа взятыми с этой целью коробками зефира в шоколаде и новым чайным сервизом с эльфийками, ну и пятью монетами по сто рублей с Государем глазастым. Теперь бы можно и с самим царём батюшкой переговорить. Дел ещё полно осталось. Нужно пятьсот молодых стрельцов. Нужно встретиться и переговорить с послами персидскими. Нужно дождаться будущего автора бессмертной книги про соколиную охоту Генриха Тамма, а самому пока разузнать, кто из князей и прочих "олигархов" балуется этой самой охотой и договориться с ними, чтобы они "немчику" всё основательно рассказали и со своими "соколятниками" его свели. Нужно купить с сотню семей крепостных и организовать их переезд в Нью-Йорк, или как он там сейчас называется. Нужно...
И вот тут его застал гонец от Лукаша Сагайдачного и одновременно от царя батюшки. Запорожцы затеяли войну. И не с татарами, как планировал Пётр, а с ляхами. 30 тысяч. И так далеко на западе. Кто такой гетман Марко Жмайло-Кульчицький? Может, ну её эту Украину. Кроме головной боли никакого толка.
Событие семьдесят пятое
Патриарх Филарет сидел на своём троне справа от сына в Передней палате Кремля. Заседание Боярской Думы шло уже около часа. Сперва послушали гонца от гетмана Марка Жмайло, потом практически то же рассказал посланец от гетмана Лукаша Сагайдачного, с той лишь разницей, что оказалось, что гетмана сейчас три и один из них Пётр Дорошенко воюет с османами на стороне татар крымских. Ну, а потом высказывались думцы. Сейчас сел на своё место брат Филарета боярин Иван Никитич Романов. Этот тоже предлагал всем войском идти на Киев. Тоже веру православную защитить хочет. А кто не хочет? Ляхи и вправду всерьёз взялись за искоренение православия. И церкви отбирают и назначенных патриархом иерусалимским митрополитов всячески притесняют. Надо помогать.
Филарет послушал начало речи боярина Шуйского-Пуговки и перевёл взгляд в конец палаты, там сидело на лавках несколько человек в Думу не входящих, сильно туда не рвущихся, но именно эти и будут решать, как воевать и где воевать. Сидели Пожарские. Они со свадьбы Фёдора разъезжались по местам службы, но в Москве подзадержались, ожидая пока свои дела обделает Пётр Дмитриевич, и вот оказались "кстати". Петруша нетерпеливо перебрасывал одну ногу через другую, а через несколько мгновений менял их. Понятно. Речь Шуйского от сказанного уже ни чем не отличалась. Что же время терять.
- Хорошо, Иван Иванович, садись. Правильно всё говоришь, - остановил князя патриарх и, посмотрев на сына, громко, чтобы переселить поднявшийся шепоток, сказал, - А что князь Пётр Дмитриевич Пожарский меньшой скажет?
Пётр встал во весь свой богатырский рост и неожиданно для Филарета выдал:
- Правильно все говорят. Нужно идти всем войском на Киев. И нужно, чтобы Сигизмунд об этом узнал. От Чернигова до Киева недалеко, нужно пока дороги не развезло все стрелецкие полки гнать в Чернигов и туда же продовольствие отправить. Большую рать нужно двигать, и, значит, и фуража для лошадей и продуктов для войска много нужно. Этим сейчас срочно и нужно заниматься.
Патриарх Филарет ожидал, что Пётр выдаст нечто неожиданное, предложит какую-никакую военную хитрость и, выслушав Петра, был разочарован. А тот улыбнулся и продолжил.
- Сейчас границы с Речью Посполитой не правильно расположены. Вот этой войной нужно их поправить. На севере граница должна проходить по реке Западная Двина, а на юго-западе по реке Днепр. Вот войско из стрельцов собранное должно эту границу поправить. Для этого нужно занять Киев, Переяславль, Черкассы, Канев и Городок-на-Псле. Там Сигизмунд попробует укрепиться, он ведь тоже не дурак и карта у него есть. Но у нас там есть два войска уже. Гетману Жмайло нужно срочно ответ дать и наказать Киев держать до нашего прихода. Гетману же Сагайдачному ещё быстрее нужно ответ дать и велеть занимать остальные городки. Думаю, что успеют они раньше Сигизмунда и тому придётся крепости в осаду брать, а не нам. Нашему же войску осады те снимать нужно будет. Это проще.
- Подожди, Петруша, - дошло, наконец, до Михаила, - А что же с границей по Западной Двине. Это Ригу нужно брать?
- Не только Ригу, Ваше Императорское Величество. Нужно брать такие серьёзные крепости, как Венден, Дерпт, Динабург, ну и ещё десяток мелких городков и крепостей по всей польской Лифляндии.
- Так ты туда со своим полком пойдёшь, - хмыкнул Филарет.
- Нет, Ваше Святейшество. Туда я только три пушки с пушкарями пошлю, остальное войско отец и дядья наберут по северу. И нужно обязательно всех немцев из нашей части Прибалтики подключить и хорошие деньги пообещать.
- Что такое "подключить"? - не понял Филарет.
- Ну, позвать на службу и вооружить хорошими мушкетами.
- А что же ты со своим полком делать станешь? Или нельзя об этом говорить? - оглядел думцев Михаил.
- Почему же, Государь, можно говорить. Я пойду, как и обещал королю Сигизмунду грабить Краков. Он денег не прислал. Не боится, значит. И тоже нужно, чтобы как можно быстрее об этом узнал Сейм польский и сам Сигизмунд с Владиславом.
- Может им весточку послать, - засмеялся Михаил.
- Сегодня же пошлю, - серьёзно ответил Пётр.
- Зачем же нам обо всех наших действиях ляхов предупреждать, - не понял патриарх.
- А что бы вы, Ваше Святейшество на месте Сигизмунда делали, если бы узнали, что одно вражеское войско идёт на Киев, второе на Ригу, а самое опасное, так вообще на Краков, а ещё у вас в тылу не меньше двух десятков тысяч казаков и озлобленное население Червоной Руси? - Пётр как бы в бессилии развёл руками.
И правда, не лёгкая задачка. Патриарх понял замысел Петра. Нельзя собирать войско Сигизмунду для каких-то ответных действий. Не получится ни на Смоленск напасть, ни на Витебск с Полоцком. Не до того. Нужно распылять силы. А ещё ведь и на самом деле запорожцы.
- Я бы посла отправил в Москву и попытался договориться. А вот что король Сигизмунд сделает? - Филарет повторил жест Петруши. Правильно говорят, что Соломон тому в ученики даже не годится. Ещё не началась война, а у ляхов уже всё кисло.
Событие семьдесят шестое
Санька Гамов по прозвищу Шустрик сошёл на берег с корабля во французском Дувре с целой кучей чувств. И ни одно из них не было радостью. Вот тревоги было хоть отбавляй. Ему даже казалось, что на него все смотрят. Все! Весь порт. На самом деле до Шустрика в Дувре никому дела не было. Ну, сошли на берег десяток военного вида молодцов, правда, в обычном штатском платье, и сошли. За границами Руси Санька уже побывал. Да и не раз. Был стрелец Гамов в числе первых двадцати, что вместе с мальцом княжичем Пожарским выехали из Москвы в конце лета 7126 года (1618) в никому неизвестное сельцо Вершилово. Много чего прошло с тех пор. Скажи сейчас любому в Дувре, что он из Пурецкой волости и увидишь в глазах зависть. Сейчас про Вершилово только нищий крестьянин в Европе не знает.
Был Санька в Финляндии и Швеции, был в Речи Посполитой, был в Великом Герцогстве Курляндском. Мало там ни кому не показалось. Все довольны остались. Только вот почти все те земли сейчас в Российскую империю входят. Как говорит Пётр Дмитриевич: "Швеция ещё чуток побарахтается и тоже к нам запросится". А ведь стрелец полка Афанасия Левшина застал совсем иные времена. Он уже стрельцом был, когда и шведы русских били под Новгородом и ляхи и в Кремле сидели, и второй раз почти Москву взяли перед самым их отъездом в Вершилово. Шведы те же остались, и ляхи, поди, сильны. Вон турецкому султану несколько лет назад как наваляли. Русские стали не те. Другие. А он был среди первых. Дома остался парадный кафтан с целым рядом медалей. У некоторых вершиловцев может и есть чуть побольше. Свезло. Ну, или как посчитать. Не был за все эти походы ни разу ранен теперь командир взвода лейтенант Гамов. Потому не было у него медали "За боевые заслуги". И не надо. Его потому Шустриком и прозвали, что на вопрос, "и как это тебя пуля не берёт", отвечал всегда: " А я шустрый, уворачиваюсь от них". Ещё у Саньки не было медали "За боевую доблесть". Вот тут просто не свезло. Не был он ни разу среди тех, кто крепости штурмовал. Широкая кость и оттого не малая масса тела, не позволила Гамову попасть в спецназ. Громилой Санька не был, но выйти с ним на кулачках далеко и раньше не каждый решался, а теперь после вершиловских тренировок и ещё меньше дурачков чай найдётся.