Он вскочил и стал мерить шагами пол, раздался его полный горечи голос:
— У вас есть звезды — у вас есть бессмертие, у вас есть все, что только можно произвести из материи. А мы провели двадцать лет, заключенные в металлических стенах, чтобы прилететь сюда, — думая, что, возможно, Земля еще не пала в тяжкие времена — и нуждается в пашей помощи!
— И чего же вы от нас хотите теперь? — требовательно спросил Рамакан. — Вся Земля приветствует вас…
— Мы — просто нечто новое!
— …вся Земля рада предложить вам все, что может. Чего же еще вы хотите от нас?
На мгновение гнев все еще остался в странных глазах Фелджи. Когда он исчез, он сморгнул его, как будто упал меж ними занавес, он остановился и заговорил с неожиданным спокойствием.
— И правда, я… мне следует извиниться, я думаю. Нервное напряжение…
— Не стоит обращать внимания, — сказал Рамакан.
Но про себя, в глубине души, он удивился. Насколько он мог доверять пришельцам из созвездия Псов? Все эти тяжелые века войн и интриг — и они переставали быть людьми, во всяком случае, не такими людьми, как жители Земли, — но что еще он может сделать?
— Все в порядке. Я понимаю.
— Благодарю вас. — Фелджи снова присел. — Могу я узнать, что вы предлагаете?
— Конечно же копии преобразователей материи. И копии роботов, которые осуществляют более сложные, методы перерождения. Некоторые из процессов, которые происходят в этих случаях, — выше понимания человеческого разума.
— Я не уверен, что нам это принесет пользу, — сказал Фелджи. — Земля обросла косностью. За последние полтысячелетия, кажется, не произошло никаких значительных перемен. Ну, наши космические корабли летают лучше ваших.
— А чего же вы ожидали? — пожал плечами Рамакан. — Какие же возможные стимулы были у нас для перемен? Прогресс, пользуясь устаревшим термином, — это средство, ведущее к концу, и мы достигли его конечной цели.
— Я все еще не понимаю, — Фелджи почесал подбородок. — Я даже не уверен, как работают ваши дубликаторы.
— Я не могу рассказать вам все об этом. Но даже самые выдающиеся технические умы Земли вряд ли смогут рассказать вам больше. Как я уже говорил вам раньше, все это невозможно объять настоящей науке. Только электронный мозг может переварить такой поток информации одновременно.
— Может быть, вы дадите мне краткое резюме всего вышесказанного и расскажете, что представляет собой это ваше устройство. Особенно меня интересуют средства, при помощи которых оно приводится в действие.
— Ну, дайте подумать, — Рамакан порылся в своей памяти. — Ультраволны были открыты — да, должно быть, это было семь или восемь веков назад. Они несут энергию, но она не электромагнитной природы. Их теория, насколько человек мог понять, связана с волновой механикой.
Первое применение этого открытия основано на том, что ультраволны могут переноситься на расстояния многие астрономические единицы, беспрепятственно, без вмешательства материи и без всякой потери энергии. Теория всего этого была интерпретирована на постулате, что волны, ну как бы это выразиться, скажем, распознают приемник и просто направляются к нему. Конечно, нужен не только передатчик, но и приемник, чтобы произвести волну. Естественно, это привело к совершенно идеальной передаче энергии. Сегодня вся Солнечная система получает свою энергию от Солнца, которая передается Силовой Станцией на дневной стороне Меркурия. Все, от межпланетных космических кораблей до телевизоров и часов, получает энергию из этого источника.
— Мне это кажется опасным, — сказал Фелджи. — Предположим, что станция сломается?
— Этого не произойдет, — сказал Рамакан доверительно. — У станции есть свои роботы и вовсе никакого обслуживающего персонала в лице людей. Все записывается. Если какая-то часть выходит из строя, она автоматически отсылается в ближайший банк материи и восстанавливается. Есть и другие меры предосторожности. На станции не было никаких неполадок с тех пор, как она построена.
— Понятно, — у Фелджи был задумчивый вид.
— Вскоре после этого, — продолжал Рамакан, — было обнаружено, что ультраволны могут также переносить материю. Можно было построить цепи, которые сканировали бы тело атом за атомом, растворяли его в энергии и переносили эту энергию на ультраволне вдоль по сканирующему сигналу. В приемнике, конечно, этот процесс шел в обратной последовательности. Естественно, я все чрезвычайно упрощаю. Тут действует вовсе не простой сигнал, а фантастический комплекс сигналов, которые только ультраволны могут переносить. Однако вы получили общее представление. Вся транспортировка сегодня происходит таким способом. Устройства для полетов в воздухе или космическом пространстве возникают только для специальных целей или же развлекательных путешествий.
— У вас ведь есть что-то вроде Центра Контроля, не так ли?
— Да. Есть станция перемещения на Земле, в Бразилии. В ней находятся все записи, такие как адреса и координаты миллионов мест по всей планете. Это огромное сложное устройство, конечно, но работает совершенно и эффективно. Поскольку расстояния теперь ничего не значат, стало наиболее рентабельным делать общественные пункты пользования централизованными.
Ну, от трансмиттеров был сделан шаг к записи сигналов и репродуцированию их на банк с любой другой материей. А следовательно — к дубликатору. Созидателю материи. Можете представить, какую пользу это принесло экономике Земли! Сегодня он есть у каждого, и если нет записи того, что требуется, можно получить ее дубликат из огромной «библиотеки» Станции создания материи. И все, что касается материальных ценностей, можно получить, повернув диск и нажав на выключатель.
А это, в свою очередь, повлекло за собой технику перерождения. Это просто логичное продолжение того, что было создано раньше. Ваше тело записывалось в его первичной жизни, скажем, в возрасте около двадцати лет. Тогда вы живете до тех пор, пока захотите, скажем, до тридцати пяти, или сорока лет, или до того возраста, пока не начнете стареть. Тогда ваша нейтральная часть записывается одна с помощью специальных сканирующих приборов. Память, как вы знаете, является материей нейтральных хромосомных наборов и измененных молекул белка, которые тоже не так уж трудно сканировать и записывать. Эта добавочная частичка накладывается электронным способом на запись вашего двадцатипятилетнего тела. Тогда ваше собственное тело используется как банк материи для материализации записи в измененном виде — и фактически моментально создается ваше новое тело — молодое, но со старыми воспоминаниями! Вы становитесь бессмертным!
— В некотором роде, — сказал Фелджи. — Но мне не кажется это правильным. «Эго», душа или то, что вы называете этими словами, — создается впечатление, что вы теряете это. Вы создаете только превосходную копию.
— Когда копия настолько совершенна, ее нельзя отличить от оригинала, — сказал Рамакан, — да и какая разница? «Эго» — в основном общественное понятие. Вы, ваша сущность является постоянно изменяющейся частицей хромосом, носящих всего лишь временные связи с молекулами, которые случайно несут этот отрезок в данный момент. Это конструкция, а не структурный материал, вот что важно. А конструкцию мы сохраняем.
— Действительно? — спросил Фелджи. — Мне показалось, что среди землян можно найти некоторое сходство.
— Ну, поскольку записи можно изменять, нет причины, чтобы сохранять изуродованные или больные тела, — сказал Рамакан. — Записи могут быть скопированы с совершенных экземпляров, и все участки с их «эго» стираются; тогда их можно будет наложить на чью-то еще нейтральную запись. Перерождение — в новом теле! Естественно, каждый хочет соответствовать превалирующим стандартам красоты, вот почему и появляется некоторая похожесть. Другое тело, конечно, может привести со временем и к другой личности, поскольку человек — психосоматическое существо. Однако общество, которое является необходимым атрибутом «эго», сохраняется.
— Угу, понимаю. Позвольте спросить, сколько же Вам лет?
— Около семисот пятидесяти лет. Я был средних лет, когда изобрели перерождение, но я переродился в новое молодое тело.
Взгляд Фелджи скользнул с гладкого моложавого лица Рамакана к своим собственным рукам, с узловатыми суставами и выступающими венами шестидесятилетнего мужчины. Тотчас же пальцы его сжались, но голос остался мягким.
— У Вас не возникает неприятностей с воспоминаниями?
— Да, но частенько бесполезные и повторяющиеся фрагменты изымаются из записи, и это помогает. Роботы точно знают, какая часть записи соответствует данному воспоминанию, и могут его стереть. Скажем, после еще одной тысячи лет, вероятно, у меня будут большие пробелы в памяти. Но это будет не так уж и важно.
— А как насчет очевидного ускорения бега времени с возрастом?
— С этим были проблемы в первую пару столетий, но потом казалось, что время несколько выровнялось, и нервная система приспособилась к этому. Хотя, должен сказать, — согласился Рамакан, — что это, так же как отсутствие стимулов, возможно, является причиной такого статичного состояния нашего общества и общей непродуктивности в настоящее время. Есть ужасная тенденция к откладыванию важных дел со дня на день, а день кажется слишком коротким для того, чтобы что-то сделать.
— Конец прогресса, затем — науки, искусства, стремлений — всего того, что делает человека человеком.
— Не совсем так. У нас все еще есть искусства, рукоделия и — хобби, полагаю, так это можно назвать. Может быть, сегодня мы не так уж много делаем, но зачем это нам?
— Я удивлен, найдя, что так много земного превратилось в дикость. Я бы подумал, что вас слишком много на планете.
— Не совсем верно. Созидатель и трансмиттер дали людям возможность жить далеко друг от друга, на физической дистанции, и все же быть при необходимости в пределах досягаемости. Общение вышло из моды. А что касается проблемы перенаселения, то ее не существует. Заимев нескольких детей, немногие люди хотели иметь еще. Ну, это в некотором роде стало не модно, что ли.
— Это верно, — сказал спокойно Фелджи, — на Земле едва ли увидишь ребенка.
— И конечно, намечается тенденция переселения на другие звезды, поскольку люди ищут новизны. Можно послать свою запись в корабль-робот, и путешествие через века станет пустячным делом, Я полагаю, что это еще одна причина спокойствия на Земле. Самые беспокойные искатели приключений давно ее покинули.
— У вас есть с ними связь?
— Никакой. Не может ее быть, когда космические корабли могут передвигаться при скорости, равной половине скорости света. Время от времени любопытные путешественники заглядывают к нам, но это случается очень редко. Кажется, они пытаются основать какие-то необычные культуры в Галактике.
— Вы хоть какую-нибудь работу выполняете на Земле?
— Ну конечно, некоторые службы необходимо поддерживать, психиатрия, например, специалисты должны следить за работой некоторых станций и так далее. И поэтому там есть какое-то количество занятий для личности — особенно в сфере развлечений, а также возможность создания замысловатых изделий ручной работы, чтобы их могли копировать созидатели. И, кроме того, достаточно людей, которые хотят работать несколько часов в месяц или в неделю, просто, чтобы хоть чем-то занять время или же поправить финансовые дела, которые не позволяют им купить такие услуги для себя, какие они хотят.
Это абсолютно стабильная культура, генерал Фелджи. Возможно, это единственное стабильное общество в истории человечества.
— Мне интересно, у вас что же, совершенно нет никаких мер предосторожности? Никаких военных сил, скажем, никакой защиты против завоевателей — ничего?
— Почему же мы должны бояться этого в космических просторах? — воскликнул Рамакан. — Какие еще завоеватели могут прилететь, потратив столько световых лет, — при скорости, равной половине скорости света? Но если они и сделают это, то зачем?
— За добычей…
Рамакан рассмеялся.
— Мы можем скопировать все, что они попросят — и дать им.
— И сейчас можете? — внезапно Фелджи встал. — Можете?
Рамакан тоже поднялся на ноги, и его нервы и мускулы снова напряглись. В лице представителя Созвездия Псов был жестокий триумф, мстительность и угроза.
Фелджи подал сигнал своим людям через дверь. Они побежали попарно, подняв бластеры, и что-то жестокое и безобразное было в их глазах.
— Координатор Рамакан, — сказал Фелджи, — Вы — арестованы.
— Что-что… — Землянин чувствовал себя так, будто кто-то нанес ему физический удар. Он весь сжался, ища поддержки.
Он едва слышал железный тон:
— Вы подтвердили все то, что я предполагал. Земля не вооружена, не подготовлена, беспомощно зависит от незащищенных ключевых точек. А я — капитан военного корабля, полного солдат.
— Мы победим!
Теперешний дом Ави находился в Северной Америке, посредине побережья Атлантического океана. Как и большинство частных домов в эти дни, он был маленьким и с низкими потолками, с регулируемыми внешними стенами и с мебелью, которую легко можно будет сменить. Она любила цветы, и огромный сверкающий красками сад цвел вокруг ее жилища, простирающийся вниз к морю и в сторону материка до опушки бескрайнего леса, который был возвращен с окончанием возделывания почвы.
Они прогуливались меж кустов, деревьев и цветов — она и Хэрол. Ее распущенные волосы были длинными и светлыми и развевались на морском ветерке, ее восемнадцатилетнее тело было изящным и стройным, как у молодого оленя. Неожиданно ему стала ненавистна мысль о том, что ее придется оставить.
— Я буду скучать по тебе, Хэрол, — сказала она.
Он криво усмехнулся.
— Ты привыкнешь к этому, — сказал он. — Есть же другие. Полагаю, ты присмотришь себе одного из этих космонавтов, прилетевших, как говорят, с созвездия Псов несколько дней назад.
— Конечно, — сказала она невинно. — Я буду очень удивлена, если ты останешься в стороне и не попытаешься познакомиться с женщинами, которых они привезли с собой. Будет хоть какая-то перемена.
— Не слишком-то большая, — ответил он. — Честно говоря, я в полной растерянности и не могу понять теперешнюю страсть к разнообразию. В этом отношении все люди похожи один на другого.
— Все дело в том, кто тебя окружает, — сказала она. — После стольких лет совместной жизни начинаешь понимать человека слишком хорошо. Вы можете сказать точно, что он собирается сделать, что он вам скажет, что он будет есть на обед и что он хочет делать вечером. Эти колонисты будут — новыми! У них не такой как у нас образ жизни, они смогут рассказать о новых, отличных от нашей планетных системах, они… — Она запнулась. — Но сейчас за ними будут охотиться столько женщин, и я сомневаюсь, выпадет ли мне шанс с этими незнакомцами.
— Но если все, что ты хочешь, — это разговоры, ну, тогда… — Хэрол пожал плечами. — Во всяком случае я понял, что у жителей созвездия Псов все еще сохранились семейные отношения. Они будут ревновать к своим женщинам. И мне тоже нужна такая перемена.
— В плотоядное! — Ави рассмеялась, и Хэрол подумал снова, что ее смех напоминает музыку. — По крайней мере у тебя оригинальный тип мышления. — Неожиданно она высказала то, что думала. Она взяла его за обе руки и заглянула в его глаза. — Именно это-то мне всегда и нравилось в тебе, Хэрол. Ты всегда был мыслителем и путешественником, и ты никогда не позволял себе умственной лени, как большинство из нас. После того, как мы расстаемся на несколько лет, ты всегда возвращаешься обновленным, ты сходишь с проторенной дорожки и делаешь что-то необычное, ты узнаешь что-то новое, ты становишься снова молодым. Мы всегда возвращаемся друг к другу, дорогой, и я всегда радуюсь этому.
— И я, — сказал он спокойно. — Хотя я сожалею и о наших расставаниях тоже. — Он сухо улыбнулся, но за его улыбкой скрывалась печаль. — Мы могли бы быть очень счастливы в прежние времена, Ави. Мы бы поженились и прожили жизнь вместе.