— Ты тоже видела её? — догадался Нацу.
— И не один раз, — подтвердила Джувия. — В нашей семье у некоторых женщин есть такой дар — общаться с мёртвыми. Он был у моей бабушки и передался мне.
— Как это было?
— В первый раз Люси стояла у вашего стола, касаясь фотографии. Я испугалась, вскрикнула от неожиданности, и она повернулась ко мне. Мне показалось, Люси очень удивилась, что её кто-то увидел, стала что-то говорить, но я ничего не слышала. А потом появлялась только в одном месте — здесь, у кресла, и постоянно показывала на него, словно там было нечто важное для неё.
— Покажи, как она стояла.
Локсар послушно скопировала позу Люси. Драгнил покрутился вокруг Джувии, пытаясь поточнее рассмотреть, куда указывает её рука. Мысленно прослеженная траектория указала аккурат между креслом и журнальным столиком. Нацу решительно раздвинул их в разные стороны и обнаружил на полу маленький, с треть мизинца, тонкий ключик.
— Интересно, от чего он? — вернув мебель на место, Драгнил крутил находку в пальцах, вслух высказывая приходящие на ум предположения. — На ключ от банковской ячейки не похож, даже для почтового ящика слишком мал. Он словно игрушечный.
— Может, от шкатулки с украшениями? — подсказала Локсар.
— Лю не любила побрякушки, — сокращённое имя почти не било по нервам, не ассоциируясь с любимой. — У неё было кое-что, оставшееся от матери, а новых она почти не покупала. И хранила всё в самодельной коробочке без замка. Те, что дарил я, лежат здесь, в сейфе.
— Тогда я не знаю, — расстроено пожала плечами Джу и потянулась за своим блокнотом, в котором делала рабочие записи. — Ну, конечно, как же я могла забыть?! — удивлённо ахнула она. — Есть ведь такие тетрадки, которые закрываются на замочек.
— Зачем они нужны? — недоумённо сдвинул брови Нацу.
— Девушки и девочки часто заводят дневники. Записывают туда свои мысли, секреты, стихи, а чтобы никто точно не прочитал, используют именно такие блокнотики.
— У Лю был дневник? Я пару раз видел, что она что-то писала перед сном, но никогда не спрашивал. Зачем ей было нужно, чтобы мы нашли ключик?
— Возможно, Люси хочет, чтобы вы прочитали её записи, — робко предположила Локсар. — Вдруг она писала там что-то специально для вас, то, что не смогла или не успела сказать.
Драгнил ещё раз внимательно осмотрел их находку. Он помнил, как остро отреагировал на вмешательство Люси в своё личное пространство. Та история с телефоном стала поучительной для них обоих. Несколько неудачных романов заставили Нацу стать более осторожным при общении с противоположным полом и не подпускать их слишком близко к себе. Люси, очаровавшая его с одного взгляда, показалась ему другой, даже странная путаница с именами не испортила первое впечатление. А дальнейшее общение его только укрепило. Открытая, честная, эта девушка была настоящим подарком небес. И вдруг… такое. Он был не просто разочарован — обида накрыла лесным пожаром, не давая здраво мыслить и посмотреть на ситуацию с другой стороны.
Только на следующий день, заметно успокоившись, Нацу попытался разобраться в произошедшем и для начала опровергнуть обвинения Люси в крайней забывчивости. Он всё прекрасно помнит! Просто накануне в расстроенных чувствах не вспомнил даты. Впрочем, сейчас, исписав целый лист, Драгнил сделать этого тоже не смог. То ошибался с числами, то вообще напротив события ставил прочерк. Последний гвоздь в крышку импровизированного гроба вбила секретарь, зашедшая напомнить о предстоящей встрече — он ведь специально просил её об этом! Получается, Люси говорила правду. Признавать это было крайне неприятно, но необходимо. Конечно, девушка тоже была не права, взяв его телефон без спросу, и всё же в любом конфликте виноваты обе стороны. И ему, как мужчине, надлежало сделать первый шаг к примирению.
Однако жизнь, как это часто бывает, внесла в его планы свои коррективы. День был под завязку заполнен встречами, клиентами, переговорами, которые, словно специально, нельзя было ни отменить, ни перенести. А когда он, наконец, смог выкроить минутку и набрать заветный номер, женский голос равнодушно оповестил его об отсутствии абонента в пределах зоны действия сети. Мысль о том, что Люси не хочет с ним разговаривать, показалась на миг абсурдной, но невероятно болезненной, острой занозой засев в мозгу. Она не давала ему покоя весь оставшийся вечер и половину ночи, пока сон милосердно не заставил сознание в какой-то момент просто отключиться.
А утром к угрызениям совести добавилась чёрная тоска — ощущать, видеть, слышать Люси рядом с собой для Нацу стало уже потребностью, сравнимой с таковой в еде, сне или воздухе. Он так и сказал ей потом об этом, сидя на холодном полу в подъезде. «Я не могу без тебя». Эти слова, отпечатавшись на сердце, нашли себе вполне материальное подтверждение: буквально через сутки ежедневник его телефона пестрел всякого рода «напоминалками», список которых позже пополнялся уже им самим. Но честь первой сделать записи была отдана любимой. Драгнил, отметая все робкие возражения, просто вложил мобильный в её руки, аргументируя своё самоустранение тем, что его, обнимающие девичий стан, заняты. Это был своеобразный жест доверия со стороны Нацу. Может быть, сейчас то же самое делает для него Люси?
Если быть до конца откровенным, Драгнил никогда не верил ни в Бога, ни в загробный мир, ни в мир потусторонний, населённый призраками и нечистой силой в виде домовых, ведьм и прочей нечисти. Джувия была отчасти права: скажи она ему раньше, что ей являлась Люси, он, в лучшем случае, проигнорировал бы её слова, в худшем — устроил разнос за то, что отвлекает его от дел всякой ерундой. Но мелькнувший в свете фар знакомый силуэт, помноженный на настенный рисунок, в корне поменяли его отношение к этому вопросу. И если первое могло померещиться (хотя Нацу и не выпил в тот вечер столько, чтобы списать увиденное на пьяный бред), то второе — однозначно нет. Ведь он не просто видел изображенное на стене солнце с инициалами, он водил по нему пальцами! Да и присутствовавший там же Фуллбастер не отрицал наличие рисунка. Другое дело, что Грей не поверил в его индивидуальность, но Драгнил был на сто процентов уверен в обратном. Получалось, что в ту ночь Люси, каким-то необъяснимым образом появившаяся перед машиной, заставила его остановиться, чем спасла ему жизнь. А потом нанесла на стену рисунок, чтобы приехавший утром на стройку жених (а ведь он приехал бы в любом случае!) не посчитал произошедшее шуткой, видением, бредом или чем-то ещё в этом роде и отнёсся к этому случаю серьёзно.
Тогда дневник сюда вписывается идеально: Нацу был уверен, что Люси сделала бы всё, чтобы уберечь его от необдуманных и опасных действий. Даже если бы ей пришлось для этого обращаться к нему с того света. Поэтому блокнот обязательно нужно найти. Вопрос: где? Самое очевидное место — квартира, в которой они жили. Значит, придётся наведаться туда.
— Джу, отмени, пожалуйста, все встречи на сегодня, — попросил Драгнил, пряча ключик в карман. Локсар лишь понятливо кивнула, скрываясь за дверью, но через минуту снова заглянула в кабинет:
— Простите, вас хочет видеть один человек. Он очень настаивает на встрече.
Нацу шагнул в приёмную и тут же пожалел, что не узнал для начала имя визитёра. У ресепшена, выделяясь ярким пятном на фоне почти аскетической обстановки, стоял Ридас Джона, художник, чью выставку они посетили накануне трагедии.
— Мистер Драгнил! — непризнанный гений, взмахнув руками-крыльями, бросился к нему навстречу. — Это ужасно! Мисс Хартфилия была так молода, так очаровательна! Какая несправедливость! Сочувствую, сочувствую вам всей душой!
Джона ещё минут пятнадцать с нежностью законченного садиста топтался по душам и сердцам присутствующих, то утопая в соболезнованиях, то рассыпаясь в витиеватых комплиментах погибшей, то страстно описывая накрывшее его по столь драматичному случаю вдохновение. Джу в ужасе убежала за свою любимую стойку, кидая оттуда полные сострадания взгляды на начальника. Нацу стойко переносил жалостливые завывания художника, однако, когда они пошли по третьему кругу, всё же не выдержал.
— Мистер Ридас, — ещё тогда, на выставке, один из организаторов предупредил, что Джона просит называть его именно так, — простите, что прерываю вас, но меня, к сожалению, ждут дела…
— О, да-да, я понимаю! Великодушно простите! — рассыпался в извинениях художник. — Я ведь к вам тоже по делу. Ваша картина, о, этот шедевр, вершина моего творчества! Она безнадёжно испорчена! Я собирался переслать вам её на следующий день, как мы и договаривались, но служба доставки, в которую я обратился, сначала перепутала адрес, потом едва не потеряла картину и в конце концов вернула мне назад, но в каком виде! К сожалению, восстановить её невозможно. В качестве извинения я привёз вам другую картину, «Амброзию», хотя она и в половину не так хороша, как «Образ любви». И… вот ещё… — пухлая ручка, дрожа, протянула Драгнилу чек. — Я просто обязан его вернуть.
— Не нужно, — Нацу отрицательно мотнул головой. — Думаю, вы больше пострадали от потери картины, чем я.
— Благодарю, благодарю вас, — закудахтал Джона. — Конечно, никакие деньги не помогут мне смириться с утратой моей любимой работы, но… хоть такое утешение. В таком случае, разрешите откланяться, — художник натурально поклонился, что при его немалой комплекции выглядело весьма комично, и поспешил на выход, очевидно, опасаясь, как бы хозяин чека не раскаялся в своей щедрости и не потребовал его назад.
Он уже почти достиг двери, когда самое страшное всё же случилось — его окликнули. Джона медленно повернулся, всем своим видом выражая почти вселенскую скорбь. Поэтому слова Драгнила не сразу до него дошли.
— Простите, я не совсем понял, — вымучено улыбнулся художник.
— Вы не будете против, если я преподнесу вашу картину в дар редакции журнала, где работала моя невеста? Думаю, эта идея ей бы понравилась.
— «Амброзия» теперь ваша, делайте с ней, что хотите, — счастливо выдохнул мистер Ридас, исчезая в дверях.
Несколько минут оставшиеся наслаждались возникшей в приёмной тишиной. В отношении картины такого же сказать было нельзя.
— И сколько вы заплатили за этот… шедевр? — полюбопытствовала Локсар.
— Если я тебе скажу, ты будешь надо мной смеяться, а над своим начальством смеяться не принято — это принижает его авторитет. Но знаешь, — поморщился Нацу, потирая виски, — я готов выписать ему ещё один чек, чтобы он никогда больше не приходил. У нас есть что-нибудь от головной боли?
Джу благородно принесла ему две таблетки и стакан с водой, после чего не преминула спросить:
— Вы и вправду решили отвезти картину в редакцию?
— Предлагаешь оставить здесь? А что, довольно неплохая идея. Можно будет повесить её, скажем, в конференц-зале и проводить там переговоры с особо упёртыми представителями нашей предпринимательской братии. Или заставлять смотреть на неё проштрафившихся работников.
— В таком случае вас посадят за использование психологического оружия, — остудила его пыл Локсар.
— Думаешь? — получив в ответ согласное мычание, Драгнил тяжело вздохнул: — Ну, что ж, тогда мне ничего не остаётся, как отвезти картину в «Хвост Феи» — мистер Дреер будет счастлив, — и, подхватив утыканный ядовито-розовыми кляксами, как небо звёздами, серо-зелёный холст, он покинул офис.
========== Глава 4 ==========
Гудящий, наполненный шевелящейся толпой зал редакции журнала «Хвост Феи» всегда напоминал Нацу не пресловутый улей или муравейник, а кастрюлю с бурлящим супом: то здесь, то там неожиданно вскакивал со своего места человек-«воздушный пузырь», суматошно взмахивал руками, бессвязно лепеча о чём-то, и, схватив стопку бумаги, убегал в одном ему известном направлении. Первое время Драгнил пытался отыскать во всей этой непонятной суматохе хоть каплю логики и здравого смысла, но потом плюнул: предсказать, кто из работников в следующее мгновение начнёт нарезать круги, было невозможно. Так же как и понять, как все эти люди умудряются работать в такой обстановке — у него уже через несколько минут начинала болеть голова и рябило в глазах. Журналисты же преспокойно печатали, болтали по телефону, обменивались новостями и мнениями, умудряясь услышать собеседника, даже если тот находился в противоположном конце комнаты. «Это называется „творческая атмосфера“, — смеясь, объясняла Люси. — Таким образом мы делимся друг с другом вдохновением — без него статью не напишешь». «Это называется бедлам», — ворчал Нацу, с тоской вспоминая царящий в его офисе порядок, которым он, в первую очередь, был обязан Джувии — мисс Локсар одним своим видом умудрялась заставить разбросанные вещи вернуться на обозначенные им места и успокоить самых раздражённых посетителей. Столь же благотворно она влияла и на босса: Драгнил не был вспыльчивым, но бизнес заставлял его общаться с разными людьми, и не на всех хватало выдержки. Джу, обычно присутствовавшая при переговорах, своим спокойным, негромким голосом, плавными движениями, внимательным взглядом, словно вылитое на штормовое море масло, усмиряла готовое взорваться начальство. Что же касается порядка, его Локсар всегда поддерживала на высшем уровне, зная, насколько пагубно путаница в документах может отразиться на работе.
Именно этой любви к порядку Джувия и была в первую очередь обязана своему месту личного секретаря главы компании «Драгнил и К». Всё начиналось вполне тривиально: Нацу требовался новый помощник, а Джу, как раз в это время подыскивающая себе работу, пришла на собеседование. Опыта в данной сфере у неё не было, но мисс Локсар не боялась трудностей и всегда была готова учиться новому. Хотя её энтузиазм немного угас, стоило ей увидеть в приёмной будущего босса остальных претенденток — сексапильных длинноногих девиц, как на подбор одетых во что-то прозрачно-облегающее. Джу, не привыкшая пользоваться своей внешностью в деловых целях, только грустно вдохнула, глядя на этот исходящий феромонами серпентарий, и скромно притулилась в уголке, где и просидела до тех пор, пока её не пригласили к директору — мистер Драгнил самолично беседовал с каждой из кандидаток. Однако не успела она поздороваться, как в кабинет ворвался молодой человек, взволнованно машущий руками. Как выяснилось позже, это был Хибики Лейтис, пресс-секретарь, временно выполняющий обязанности секретаря обычного ввиду отсутствия оного. Что там у него случилось, Джу не поняла, но, очевидно, что-то весьма серьёзное, потому что мистер Драгнил буркнул извинения и, попросив пару минут подождать его, ушёл вместе с Лейтисом. Джувия послушно осталась сидеть на предложенном ей ранее стуле, стараясь не кривиться при виде захламленного стола: аккуратистка и отличница, она не была перфекционисткой, но и такого бардака никогда раньше не видела. В конце концов её нервы не выдержали, и к возвращению хозяина кабинета (что произошло почти через час) на нём царил идеальный порядок. Однако мистера Драгнила это почему-то не обрадовало.
— Какого чёрта?! — возопил он, едва переступил порог. — Кто дал вам право копаться на моём столе? И как теперь я найду нужные мне документы?
— Нет ничего проще, — спокойно ответила Джу. — Здесь отчёты, в этой папке проекты. Договоры: на продление, первичные, подлежащие закрытию, — продолжила она перечислять, показывая на стопки документов.
— А проект с Глобал Групп? — с непонятной тоской спросил Драгнил. Джувия молча протянула ему папку. — Где вы его нашли?! Я полдня потратил на поиски!
— В корзине для бумаг. Кстати, там ещё много всего интересного и наверняка нужного лежало.
— Кто вы? Моя фея-крёстная?
— Я пришла на собеседование, — не поняла шутки Локсар.
— По поводу места секретаря? — чуть прищурившись, уточнил её возможный работодатель. Джу кивнула. — Вы приняты!
— Когда я могу приступить к своим обязанностям? — поинтересовалась она, ожидая, что ей предложат прийти на следующий день, но услышала совсем другое.
— Немедленно! — как-то уж слишком обрадовался теперь уже босс, сунул ей в руки блокнот с ручкой и, подхватив под локоть, потащил в конференц-зал, где их уже ждали люди из той самой Глобал Групп, проект соглашения с которой Джувии удалось спасти от незавидной участи быть выброшенным на помойку.