Эта свирепая песня - Шваб Виктория 3 стр.

Он робко прикоснулся к руке Ильзы.

Там, где его кожу покрывали короткие черные черточки, ее – усеивали звезды.

«Прямо как на небе», – привычно подумал Август. Он никогда не видел больше двух-трех настоящих звезд за раз, когда энергосеть отключалась. Но он слыхал про особые места, расположенные далеко-далеко от городов и электрических огней. Там звезд столько, что их свет озаряет все вокруг, даже если нет луны.

– Братишка! – певуче произнесла Ильза, положила подбородок ему на плечо и лукаво взглянула на него. – Что у тебя в глазах?

– Где?

– У тебя здесь пятнышки. Ты чего-то испугался?

Август посмотрел на отражение Ильзы в зеркале.

– Возможно, – признался он.

Сейчас нервы его звенели, как струны, – прямо как тогда, когда он материализовался в той школьной столовой. Но присутствовало и нечто иное: странное возбуждение от идеи играть в нормального, ничем не примечательного человека.

Однако, когда Август пытался разобраться в своих чувствах, они лишь завязывались в узел.

– Они тебя отпускают, – заявила Ильза. Она развернула его и подалась вперед.

Их лица почти соприкоснулись. Мята. От Ильзы всегда пахло мятой.

– Будь счастлив, братик, – проговорила она и внезапно поникла.

Ее голубые глаза потемнели, за один лишь взмах век превратившись из дневной синевы в сумерки.

– Будь осторожен.

Август изобразил улыбку.

– Я всегда осторожен, Ильза.

Но Ильза уже не слышала его. Она неторопливо качала головой: то было медленное движение из стороны в сторону, не прекратившееся, когда следовало бы. Ильза легко запутывалась – иногда на несколько часов, а порой и на несколько дней.

– Не волнуйся, – мягко произнес Август, пытаясь вернуть ее в реальность.

– Город огромный, – нервно зашептала Ильза. – Он полон дыр. Не провались, Август.

Ильза не покидала компаунда Флинна целых шесть лет. С самого начала перемирия. Август не знал всех подробностей, но родители всегда говорили, что сестра должна оставаться в доме, что бы ни происходило.

– Я буду осмотрителен, – пообещал он.

Ее пальцы сжались, глаза посветлели, и Ильза снова была здесь.

– Конечно, будешь, – произнесла она, лучась радостью.

Она поцеловала Августа в макушку, а он вывернулся из ее объятий и побрел к кровати, где лежал открытый футляр скрипки, а внутри его ждал прекрасный инструмент. Августу хотелось играть – желание грызло его изнутри, подобно голоду, – но он позволил себе лишь провести пальцами по дереву корпуса, прежде чем захлопнуть футляр.

Проходя через пустую квартиру, Август взглянул на свои наручные часы. Пятнадцать минут седьмого. Даже для двадцатого этажа компаунда Флинна первые лучи солнца все еще прятались за мешаниной зданий на востоке.

На кухне он обнаружил черный пакет с ланчем и пришпиленной запиской:

Открыв пакет, Август обнаружил половину сэндвича и зеленое яблоко.

Как мило с ее стороны! Эмили не просто упаковала ему ланч, она добавила сюда объяснение. Если вдруг кто спросит, Август сможет сказать, что он поел дома.

Когда Август прятал пакет в сумку, на кухне зажегся свет и вошел Генри. Отец баюкал в ладонях чашку кофе. Он выглядел измотанным и уставшим, что, впрочем, было неудивительно.

– Август, – зевнув, пробормотал он.

– Папа. Ты сегодня рановато!

Генри вел ночной образ жизни. Монстры охотились после захода солнца, поэтому, по словам отца, в эти часы всегда следовало быть во всеоружии и не расслабляться.

А с некоторых пор его ночные смены стали еще длиннее. Август пытался представить себе, каким отец был прежде, до Феномена, до того, как насилие открыло путь корсаи, малхаи и сунаи, до наступления анархии, перекрытия границ, междуусобиц, хаоса. До того, как Генри потерял родителей, братьев, первую жену и стал тем Флинном, который преобразил город, его Флинном. Создателем ФТФ и единственным человеком, восставшим против прославленного криминала и сразившегося с ним.

Август видел фотографии, но у мужчины, изображенного на снимках, были веселые глаза и безмятежная улыбка. Он принадлежал другому миру, и жизнь его текла совсем не так, как сейчас.

– Сегодня важный день, – Генри опять зевнул. – Я хотел тебя проводить.

Он кое-что скрывал.

– Ты беспокоишься, – произнес Август.

– Конечно, – согласился Генри и сжал чашку. – Давай пробежимся еще разок по инструкции?

– Нет, – заявил Август.

Однако Генри не сдавался.

– Ты идешь в Колтон, никуда не сворачивая. Ты возвращаешься домой и нигде не шляешься. Если маршруту что-то препятствует, ты звонишь. Если охрана чрезмерна – ты тоже даешь о себе знать. Если возникают проблемы – какие угодно, Август, вплоть до дурного предчувствия…

– Я звоню.

Генри кивнул. Август пристально посмотрел на отца.

– Я справлюсь, па.

За последнюю неделю они постоянно проговаривали этот план, дабы убедиться, что учтены мельчайшие детали. Август уставился на наручные часы и опять увидел свои метки. Он быстро прикрыл их рукавом рубашки.

Отметины прямо-таки изводили его.

– Ладно, мне пора.

Генри вздохнул.

– Послушай, Август, я надеюсь, что в этом не будет необходимости, но…

Август нахмурился.

– Ты думаешь, что перемирие будет нарушено?

Он попытался представить себе И-Сити, каким тот, вероятно, был в прошлом: две половины, сошедшиеся в схватке в самом центре. В Северном городе – Харкер, а в Южном – Флинн. Те, кто желал платить за безопасность, схлестнулись против тех, кто желал сражаться за нее. Умереть за нее.

Генри потер глаза.

– Я верю в благоразумие, сын, – уклончиво произнес он.

Август решил не придираться.

– Отдохни, па.

Генри угрюмо усмехнулся.

– Грешникам не до сна, сынок, – ответил он.

Август знал, что отец имеет в виду не себя.

Август направился к лифтам, но в свете, проникавшем через открытую дверь, уже виднелся чей-то силуэт.

– Братец.

Голос был низким, напевным и гипнотизирующим. Секунду спустя силуэт переместился, двинулся вперед и превратился в широкоплечего жилистого мужчину с тренированными мускулами. Форма ФТФ сидела на нем безукоризненно, а под закатанными рукавами виднелись черные крестики, опоясывающие предплечья.

Точеный подбородок, черные, как бездна, глаза, прямые светлые волосы. Совершенство нарушал тонкий шрам, пересекающий левую бровь – памятка первых лет, но, невзирая на рубец, Лео Флинн больше походил на бога, чем на монстра.

Август выпрямился, поймал себя на том, что копирует осанку брата. Может, он перестарался? Что делать?

Август резко ссутулился и сразу же задумался о том, не выглядит ли он неестественно.

Лео внимательно наблюдал за братом немигающим взглядом. Даже когда он был из плоти и крови, ему трудно было сойти за человека.

– Юный сунаи собрался в школу.

В его голосе не было ни оценки, ни вопроса.

– Дай, угадаю, – промямлил Август, заставив себя криво улыбнуться. – Ты хочешь меня проводить и сказать, чтобы я хорошо провел время и повеселился?

Лео склонил голову набок. Ему никогда не давался сарказм – если честно, он никому из них не давался, хотя Август видел, как дразнят друг дружку парни из ФТФ.

– Твое веселье – не моя забота, – изрек Лео, – но я твой старший брат и хочу тебе кое-что напомнить. Ты еще даже не вышел за порог, Август, а уже кое-что забыл.

Лео швырнул ему какой-то предмет, и Август поймал его на лету. Это был медальон Северного города, на одной стороне выбита буква «И», на другой – отчеканен ряд цифр. Железо неприятно покалывало пальцы. Чистый металл отпугивал монстров. Корсаи и малхаи не смели к нему прикасаться. Сунаи этого просто не любили. (У всех ФТФ форма была прошита железными нитями, но для них с Лео железо заменили сплавом.)

– Я должен его носить? – уточнил Август. От затянувшегося контакта с металлом его замутило.

– Если ты хочешь сойти за одного из них, – ответил Лео. – А если тебе надо, чтобы тебя схватили и убили, тогда, пожалуйста, оставь его дома.

Август сглотнул и надел цепочку с медальоном на шею.

– Он поддельный, – продолжал его брат. – Любому человеку он покажется настоящим, но я советую тебе быть очень внимательным, Август. И держись подальше от северной Линии после наступления темноты. Я давно ее не проверял, а там бродит куча всякого отребья.

Август кивнул.

Разумеется, Лео должен был это сказать. Но Август знал, что не только металл удерживал монстров на расстоянии. Имелся еще знак Харкера. Закон Харкера.

Август пристроил медальон поверх рубашки и застегнул форменную куртку. Но когда он шагнул к лифту, Лео преградил ему путь.

– Ты поел?

Август опешил, хотя слова уже зарождались в его горле. Есть разница между неспособностью солгать и потребностью говорить правду, но когда дело касалось его брата, у Августа не оставалось роскоши умолчания.

Когда сунаи задает вопрос, он приказывает дать ответ.

– Я сыт.

– Август, – укорил его Лео. – Ты всегда голоден.

Августа передернуло.

– Я попозже перекушу.

Лео прищурил черные глаза, и прежде, чем он успел добавить что-то еще – или вызвать брата на откровенность, – Август проскользнул мимо него. По крайней мере, он попытался это сделать. Он был на полпути к лифту, когда пальцы Лео сомкнулись на его запястье.

– Это тебе не понадобится.

Август застыл как вкопанный и сжал футляр со скрипкой еще сильнее. За четыре года он никогда не покидал стен компаунда без инструмента. Одна мысль о подобной потере привела его в смятение.

– А вдруг что-нибудь случится? – спросил он, сражаясь с нарастающей паникой.

Тень веселья промелькнула по лицу Лео.

– Тогда тебе просто придется запачкать руки.

Он выдернул футляр из рук Августа и втолкнул брата в кабину. Август споткнулся и повернулся к Лео.

Без своей скрипки он почувствовал себя осиротевшим, и его пальцы заныли.

– Пока, братец, – вымолвил Лео, нажимая кнопку первого этажа.

– Хорошего дня, – прибавил он, когда двери начали закрываться.

Лифт поехал вниз, преодолевая двадцать этажей. Август сунул руки в карманы.

Компаунд частично являлся небоскребом, частично операционной базой и, несомненно, крепостью. Бетон, сталь, колючая проволока и плексиглас: в основном в компаунде размещался спецназ. Подавляющее большинство из шестидесяти тысяч служащих ФТФ были расквартированы в других казармах, разбросанных по городу, но около тысячи обитали именно в компаунде. Правда, имелась здесь и некая загвоздка, суть которой была понятна и ребенку. Она гласила: чем меньше людей входит в здание или выходит из него, тем легче отследить интересующий тебя объект. А уж если ты Харкер и охотишься на трех сунаи Флинна, его секретное оружие, ты точно будешь шпионить за каждым и постараешься изучить компаунд вдоль и поперек, верно?…

Но это не представляло особой проблемы для Лео, поскольку он, собственно, и был лицом ФТФ, и для Ильзы, которая всегда находилась дома. Однако Генри был преисполнен решимости сохранить личность Августа в тайне.

Первый этаж оказался забит битком (с учетом комендантского часа день начинался рано). Август небрежно влился в поток, пересек бетонный вестибюль, прошел через охраняемые двери и очутился на улице. Утро буквально затопило его: намечался ясный и теплый день. Омрачали настроение Августа лишь металлический диск, царапающий кожу, и отсутствие скрипки.

Солнечные лучи озаряли высокие здания, и Август, вдохнув поглубже, задрал голову, чтобы посмотреть на гигантский компаунд Флинна. Четыре года он почти безвылазно просидел дома, а если и выходил из цитадели, то исключительно по ночам. Зато сейчас он на улице. Один. В супергороде И-Сити по последней переписи насчитывалось двадцать четыре миллиона человек, и он, Август, являлся лишь одним из них: просто какой-то парень, затерявшийся в утренней толчее. Неожиданно Августу почудилось, будто он стоит на краю обрыва, где заканчивается его прежний мир и начинается другой.

Шепот и взрыв. Зарождение будущего.

А потом наручные часы запищали, оттаскивая Августа от края пропасти, и ослепительная иллюзия рассеялась, истаяла в воздухе.

Август двинулся в путь.

Черный седан прорезал город, как нож.

Кейт смотрела, как он мчит по улицам, через мосты, рассекая транспортные потоки, словно плоть, на пути через Северный город. Утро выдалось солнечное, но тонированные стекла машины выпивали все краски, и потому урбанистический пейзаж за окном выглядел тоскливым, как надоевший старый фильм. По радио звучала монотонная классическая музыка, она внушала людям спокойствие и уверенность в завтрашнем дне. Надо сказать, что многие горожане охотно покупались на такой трюк. Когда Кейт попросила водителя, мужчину с каменным лицом по имени Маркус, сменить станцию, он проигнорировал просьбу. Тогда она сунула в левое ухо наушник и включила плеер. Ее вселенная раскололась, превратившись в рваный ритм, в гневный окрик.

Кейт откинулась на кожаную спинку кресла и позволила городу скользить мимо.

Сейчас И-Сити казался ей нормальным, чуть ли не обыденным.

И-Сити всегда был для Кейт мимолетным впечатлением, своего рода моментальным снимком или кадрами из замедленной съемки, между которыми пролегли годы. В первый раз ее отослали ради ее безопасности, во второй – похитили в глухой ночи, а в третий – изгнали за преступления ее матери.

Но теперь она вернулась сюда – в город своего отца. Здесь ее место.

Она будет рядом с отцом.

И она никуда не уйдет.

Кейт поигрывала зажигалкой и изучала лежащий на коленях планшет с картой И-Сити. Он ничем не отличался от любого супергорода – плотно населенный центр и постепенно сходящие на нет окраины, – но когда Кейт постучала по экрану металлическим ногтем, появился новый слой информации.

Через экран слева направо протянулась черная полоса, разделившая И-Сити надвое. Линия. В реальности она не была прямой, но четко разграничивала И-Сити на две части. Перейди на Северную сторону – и ты на территории Келлума Харкера. Перейди на Южную – и ты у Генри Флинна. Примитивный передел, мудрое разрешение конфликта – шести грязных, жестоких лет стычек, диверсий, убийств людей и монстров. Проведи линию на песке. Держись поближе к своим.

Неудивительно, что Кейт сюда не вписалась.

Флинн оказался идеалистом. Говорить о правосудии, о «законном обосновании», конечно, прекрасно, но ведь с приходом ночи его люди умирают.

Плоть и кости против зубов и когтей.

И-Сити не нуждался в моральном кодексе. Ему был нужен лидер, контролирующий ситуацию. Готовый замарать руки. Харкер стал идеальным кандидатом.

Кейт не тешила себя обманом. Она знала, что ее отец – плохой человек. Но И-Сити не требовался «хороший парень».

«Хороший» и «плохой» – что за бессмысленные словечки! Монстрам плевать на идеалы и намерения. Факты просты. На Юге – хаос. На Севере – порядок, купленный и оплаченный кровью и страхом.

Так эта система и работала.

Кейт провела пальцем по Линии, через серый квадрат, отмечающий Пустырь.

Почему отец согласился на половину города и позволил Флинну спрятаться за стеной? Только потому, что у него – три монстра на коротком поводке?

Она прикусила губу, вновь постучала по карте, и появился очередной слой информации.

Наверху карты возникли три концентрических круга, напоминающих бычий глаз. Это была шкала риска, показывающая, не увеличилось ли количество монстров и не нужно ли тому, кто направляется в центр И-Сити, быть бдительнее. Зеленая внешняя окружность, потом желтая и красная. Горожане в течение дня не обращали внимания на зоны, но прекрасно знали о границах, о местах, где яростный красный сменяется тревожным желтым, прежде чем окончательно истечь кровью и превратиться в относительно безопасный зеленый. Конечно, для тех, кто находился под защитой ее отца, риск падал почти до нуля… пока они блуждали в пределах Северного города.