— А если вредят?
— Изолируем.
— Куда?
— В специализированные резервации.
— Это как в охотниках на привидений? Они там всех в такую здоровую машину запихивали.
— Э… не знаю, не смотрел. Некоторым существам — самым социализированным, не опасным, выдают «паспорта», они спокойно живут среди людей. Остальные же проживают в резервациях, без права выхода из них, и в районах, закрытых завесой. Впрочем, тут есть свои нюансы. Слушай, мне завтра на работу, давай, тебе дальше Матрена дорасскажет.
Матвей отправился спать, его заменила Матрена. Она уже проверила уроки у детей и выключила им свет.
— Давай, спрашивай, — устало проговорила женщина, — нам надо пошевеливаться: я решила ускориться, так что завтра мы с тобой получим наши первые дела. Еще не знаю — одно или несколько дадут. Скорее всего, попервоначалу вообще будет что-нибудь легкое, типа проверки стоящих на учете — просто, чтобы ты пообвык, а я втянулась.
========== Глава вторая ==========
С утра их посетили высокие гости: пожаловал Матренин начальник — Алексей Алексеевич. Это был высокий, широкоплечий мужчина, почти на голову выше Матрены, да и на самого Федора он поглядывал немного свысока. Визитер производил впечатление: в отличие от многочисленных обрюзгших мужичков, он явно держал себя в форме. Костюм сидел ладно, на пузце не топорщился. С Матреной пришелец поздоровался очень тепло, а Федора прямо-таки просканировал.
После короткого обмена приветствиями Алексей Алексеевич заговорил с Матреной о работе: они обсудили график: три дня в неделю отданы текучке и дважды в неделю курсы для новичков.
— Я думаю, основные знания будешь передавать во время работы… — Алексей Алексеевич прервал себя на полуслове и насторожился, а Федора вновь посетило то самое ощущение опасности. Только теперь возникла странная уверенность, что атака будет не такой грубо-физической, как в тот раз.
Что-то приближалось, Федор чувствовал это всем телом. Каждая клетка умоляла: «Беги!», ужас расползался по жилам и одновременно возникло ощущение, что даже если прямо сейчас он побежит, напрягая все мышцы до предела, это не поможет. От того, что надвигалось на них так просто не сбежать, оно найдет повсюду…
«Не спрячешься…»
У мужчины волосы встали дыбом: ему показалось, что чей-то липкий мерзкий голос прошелестел это ему в самое ухо.
В комнате потемнело, будто бы начал исчезать сам свет — только что за окном был яркий солнечный день; он врывался в помещение пучком, во все стороны разлетались солнечные зайчики, ложились неровные светлые пятна на стены. Теперь же на кухне, как в кошмаре, стало тускло и темно. Из углов потянулась муть, она плыла по воздуху, как по воде, закручивалась воронками, чернела на глазах. Все заполнило дрожащее черное марево, оно было живым! Мужчина с замиранием сердца заметил, что его окружают не просто бесформенные взвихрения, в этих сгустках угадывались жуткие лица или просто неясные фигуры людей. Они были повсюду. Извивались, двигались, что-то беззвучно кричали.
Воздух начал густеть, дышать становилось все труднее, будто кто-то давил на грудь. Федор оглянулся на Матрену. Она побледнела, черты лица заострились. Руки женщины двигались и светились, а губы шевелились, но слов он не расслышал — вязкий воздух поглощал звуки. Матрена колдовала, однако, не похоже, чтобы у нее что-то получалось.
Федор перевел взгляд на начальника. Тот выстроил вокруг себя защитное поле и пытался расширить его: он развел руки в стороны, поле, потрескивая, начало ползти вперед. Слишком медленно…
«Меня закрыть полем не успеет, это понятно, а Матрену? Глаза у нее уже совершенно больные. Что же это за штука? Вряд ли живое существо. Может, какое-то заклятье? — размышлял Федор. — Тоже нет — заклятье можно развеять, если ты сильный чародей. Здесь же присутствует как минимум один сильный чародей, но развеять не получается. Значит, ритуал: призываешь жутких жутиков, заключаешь их в ловушку (пентаграмма, круг, текущая вода — для каждого своя), тянешь из них силу и — опа! — твое заклинание во много раз сильнее, чем кто-либо может разрушить.
Есть, верно, у этого способа и недостатки — если жертва вычислит: кого и где ты поймал, можно разрушить ловушку. Хватит небольшого усилия. Монстрятина вырвется на свободу и первое, что она сделает, само-собой, схарчит неудачливого человечишку, посмевшего покуситься на ее свободу. Однако, такое неблагоприятное развитие событий для заклинателя — редкость. Во-первых, обычно не так-то просто все это вычислить, во-вторых, умный заклинатель дополнительно защитит себя или предусмотрит пути для отхода… Так, если думать быстро, успею! Темнота, вытягивающая жизнь… боль, ужас, страдания. Для падшего ангела — маловато энергии, значит, слава Богу, не демон…»
Какая-то мысль билась на грани сознания, но Федору не удавалось ее ухватить… Прямо мимо головы мужчины проплыл клок тьмы и на мгновение показался девушкой с перерезанными венами. Из них на пол капал густой черный туман, и Федора словно молнией пронзило: «Вот оно!»
Сама-собой перед глазами возникла карта района. Мужчина помнил, что любой ритуал имеет ограниченный радиус действия, следовательно, было только одно место, удовлетворяющее всем условиям: перекресток, недалеко от дома Матрены, с видом на кладбище. Колдун должен был начертить круг из соли (1), чтобы удерживать в нем души самоубийц и тянуть из них силы. Спастись не так сложно — требуется всего лишь нарушить целостность круга.
Перед внутренним взором начали с бешеной скоростью возникать разные картинки: планы ближайших домов — это не то! Газопровод? Нет! Этак он вообще все в округе разнесет, а надо только слегка круг нарушить. Водопровод? Да, только лучше использовать холодную воду, чтобы никого не обварить ненароком. Федор нарисовал рукой замысловатый знак, который вспыхнул на миг и растаял, но дело свое выполнил — увеличил давление в трубе, заставив воду прибывать в выбранный участок. Старые, давно не заменявшиеся трубы не выдержали напора и из-под земли забил настоящий фонтан. Струя получилась настолько мощной, что ее можно было рассмотреть прямо из окна, впрочем, самым важным было другое — круг попал в радиус разброса воды, капли забарабанили по земле и размыли соляной контур.
Призраки испустили вой — почти неслышный, на самой границе слуха, но пробирающий до нутра. В нем звучала безысходность, ужас смерти, одиночество. Федор словно увидел их всех, одного за другим: усталых стариков, несчастных, никому не нужных подростков, брошенных любовников — разочарованных, доведенных до отчаянья, тех, кто уже не мог нести на себе груз жизни… а еще до него донеслась их тоска: каждому хотелось тепла и добра, хоть чуточку понимания. Внезапно ему стало так жаль их, глаза защипало от слез.
***
Матрена из последних сил пыталась выстроить барьер и понимала, что ей банально не хватает силы: слишком истощилась вчера, теперь еще минимум неделю восстанавливаться. Вот у Лексеича купол защиты получился, он старался расширить его, чтобы спасти ее и Федора.
«Не успеет! Блин, бедный Федор — у него вообще нет шансов! Хорошо, что хоть детей и Матвея не заденет, они уже ушли…»
Хоть слабое, но утешение… Матрена еще успела задаться вопросом: виновата ли она в грядущей гибели Федора или же просто так совпало по времени, что покушения начались аккурат после их знакомства, как внезапно воздух дрогнул, и что-то стало меняться.
Затаив дыхание женщина смотрела на то, как контуры тела Федора начали дрожать и меняться, он весь засветился, но не привычным холодным светом, а яростно-красным, челюсти его удлинились, на руках начали медленно формироваться черные загнутые когти, сам же он словно не замечал своего преображения. Потом мужчина прямо-таки полыхнул, видимо, что-то пытался наколдовать; Матрена даже зажмурилась — по глазам резануло яркой вспышкой. Когда она открыла глаза, все уже закончилось — в воздухе истаивали контуры человеческих тел, и до Матрены наконец дошло, что это были призраки.
Получеловек-полудракон тоже смотрел на них, тающих, исчезающих в небытие и не радость была на его лице, а сострадание, даже слезы капали. Матрена еще подивилась — сама она ничего, кроме сильнейшего облегчения от чудесного избежания гибели, не испытывала. Тем временем Федор раскинул руки и пропел что-то на незнакомом языке, слова были непонятны, но призыв, заключенный в них, услышала даже Матрена. Это было обещание, и души откликнулись: одна за другой они подлетали к Федору и исчезали, растворялись в его теле. Мужчина снова ярко засветился, а когда все прекратилось, Федор снова был обычным человеком.
Некоторое время все обессиленно молчали, не двигаясь с места, и только ошеломленно переглядывались; первым заговорил Алексей Алексеевич:
— А вот на такое я, честно говоря, не рассчитывал, когда сегодня с утра собирался формально поздравить тебя с выходом на работу… Ты знаешь, Матрена, тебе так повезло с напарником, что мне даже страшно!
— Почему, Алексей Алексеевич?
— А в последний раз партнера-дракона получали наши коллеги из Хиросимы. Им это, конечно, помогло, но не очень. Обычно такие как ты, Федор, появляются перед жуткими катаклизмами, катастрофами или нашествиями инопланетян.
— Чего, зеленые человечки тоже бывают? — изумился Федор.
— Ну, Федор, столько звезд, конечно, на некоторых из них есть жизнь. И не всегда дружелюбная. Умные к нам сами не лезут, а глупые пытаются завоевать. Пару раз нам приходилось накрывать полгорода иллюзиями, чтобы люди не заметили масштабных боев. Впрочем, в основном гости с других планет нападают на магические города, так как считают их более высокоразвитыми и опасными. В общем, тебе, Матрена, придется держать ушки на макушке: что-то приближается. И оно огромно.
— Клево, — кисло констатировала Матрена.
Алексей Алексеевич внимательно посмотрел на Федора:
— Знаешь, парень, я тебе не завидую — быть тем, кто ты есть — это огромная ответственность. Советую тебе пойти, поговорить с Макаром Афанасьевичем, Матрена его знает. Поговори с ним, а я загляну к защитникам и расскажу про сегодняшнее происшествие.
С этими словами начальство попрощалось и удалилось.
— Ну, и что это за Макар Афанасьевич такой? — хмуро спросил Федор у Матрены.
— Да работает гардеробщиком в нашей библиотеке. Я говорила, да, что библиотекарем работаю? Наверное, это он, другого Макара Афанасьевича не знаю. Хм, а я и не подозревала, что он из наших. Ни разу никакого колебания силы. Ну, к нему мы попозже заглянем — сегодня пойду увольняться из своего книжного царства, заодно и со стариком поговоришь.
— А я теперь буду за тобой как хвостик ходить?
— Федор, если кто не понял — у нас два покушения за два дня. Причем оба — очень серьезные. Чего я не поняла — как ты колдуешь. Слова непонятные, и вообще — ты же еще ничему не обучен… есть мысли по этому поводу?
— Кажется, ответ у меня есть, — произнес Федор, снова начиная светиться, — дракон, существо, ассоциирующееся с мудростью, знанием и силой. По легендам дракон ведает многое, ему доступна магия. И еще дракон способен на мистические союзы и симбиозы.
Федор задрал джемпер и Матрена ахнула, взглянув на его грудь — по телу петлял затейливый рисунок в виде хоровода, состоящего из черных силуэтов. У женщины создалось такое ощущение, что фигуры шевелятся, как живые. Федор дотронулся до них рукой и нежно погладил:
— Эти несчастные души были одиноки, им было тяжело в вечном мраке. Я принял их в себя и теперь они не будут одни: они будут друг с другом и со мной. Я помогу им, а они станут моим пламенем, моими крыльями, моей магией — сила их будет питать и помогать мне. А через какое-то время — сам не знаю, когда, тот, кто выше, простит их за то, что они в свое время пренебрегли Его волей; они смогут покинуть меня и им будет дарована новая жизнь.
— Ничего себе! Никогда не слышала о такой штуке! Откуда ты об этом узнал? — Матрена смотрела на Федора с удивлением, пытаясь побороть в себе искушение дотронуться до одной из фигур.
— Ниоткуда. Как-то само. Но я все равно уверен, что решение было верным, хотя из-за него колдун, который творил ритуал, остался целехонек: все души ушли ко мне, ни одна не решилась упустить свой шанс ради сомнительного удовольствия растерзать шептуна.
— Ах, вот оно как! Слушай, так, может, тебе и учиться ничему не надо, раз к тебе все само приходит?
Федор задумчиво покачал головой:
— Нет. Я пока еще не разобрался, как это работает и что это вообще. Надежнее все-таки почитать умные книжки и походить на лекции для чайников.
— Ладно, тебе виднее. Пошли в контору?
Федор кивнул, и они отправились в таинственную «контору».
По двору вполне можно было пройти — вчерашнее ледяное безобразие дворники, не слишком заморачиваясь, чутка сгребли в стороны и теперь двор пересекала узкая тропка, окаймленная валом из ледяных обломков.
Из двора напарники вырулили на улицу, и Федор тут же прищурился на яркое солнце. Изо рта вырывались облачка пара, было довольно морозно. Только что проехал чудом овеществившийся трактор — вдали слышалось характерное тарахтение, так что по дороге почти можно было идти. Почти — потому что наледь-то никуда не делась и ухабы были — будь здоров какие! Передвигаться приходилось очень осторожно, чтобы не навернуться; пройдя перекресток, на котором как всегда не работал светофор, Матрена свернула к крохотному магазинчику, расположенному прямо в жилом доме.
Судя по ассортименту, существовало данное заведение в основном за счет местных алконавтов — широкий выбор пива, сигарет и закусок занимал большую часть полок. Молоденькая продавщица скучала за прилавком — время было утреннее и основные покупатели еще не появились. При виде Федора она встрепенулась и собиралась уже задать дежурный вопрос, но тут из-за спины мужчины показалась Матрена и, махнув рукой, пробормотала скороговоркой:
— Мы к Евгению Ивановичу!
Продавщица вздохнула и снова уселась на раскладной стульчик, на котором до этого сидела. Матрена же, не сбавляя шага, прошла в подсобку — дверь находилась сбоку от прилавка — и, протопав по гулкому короткому коридорчику, остановилась перед железной дверью, которая была оснащена переговорным устройством.
К удивлению Федора, Матрена, нажав на кнопку, вместо фамилии имени и отчества просто сказала:
— Это я. Открывай!
За дверью обнаружился подслеповато сощурившийся сухонький старичок. Он оглядел Матрену, улыбнулся, без слов обнял ее, кивнул Федору и передал две папки. После этого дверь закрылась, и они, снова через магазин, вышли на улицу.
— Мне не терпится узнать, что нам дали на первый день! Скорее всего это какая-то ерунда — они обязаны в первое время давать нам дела попроще… пойдем на скамеечку сядем и почитаем?