— Юр, ну ты попобава или нет? — возмутился Федор. — Хватит рассусоливать, давай уже насилуй! Ладно, с насилием я, конечно, погорячился, ты какой-то… некрупный. Ну, растляй тогда. Склоняй, во!
Мыш немного приободрился от этого призыва и осмелился положить Федору на колено ладошку. Федор поглядел на трепещущие в волнении уши, часто моргающий глаз, робкую зубастую улыбку и вынужден был признать, что, по всей видимости, попобава из парня никакая. Агрессии — ноль.
Существо смущалось и явственно конфузилось от сознания того, что оно голое и эрегированный член ничем не прикрыт; в его поведении проскальзывала опаска: создание немного побаивалось гораздо более мощного Федора и дотрагивалось до мужчины осторожно, даже в некотором роде деликатно.
Глядя на это стеснительное, безвоинственное существо, сложно было вообразить, что оно способно кого-то изнасиловать. Федор приложил массу усилий для того, чтобы оно перестало зажиматься и наконец-то перешло к действиям более активным, чем быстрые поцелуи и еле ощутимые поглаживания. Можно сказать, мужчине пришлось Юрия на себя затаскивать. Почему-то вспомнились строки из песни:
«Меня на бабу и домкратом не поднять» (3)
Вот именно таким, трудно подъемным, оказался Юрий. Правда, не из-за непосильного шоферского труда, как в песне, а из-за робости. Попобава то и дело останавливалась, и Федор натыкался на озабоченный, тревожный взгляд ее глаза.
— Ну, чего опять? — спросил он в очередной раз, уже с определенной долей раздражения.
— Не понимаю, зачем это вам?
— Юр, ну ты чего, а? Зачем люди трахаются? Это приятно!
— Да? Мне казалось… мышь же летучая! И глаз один! — не очень внятно поведал Юрий причину своих метаний.
Сначала Федор хотел отмахнуться или пошутить, а то и просто поторопить замершего парня, а потом задумался: и верно ведь! Мышь! Волосатая, с большими ушами, крыльями, увенчанными тонкими полупрозрачными коготочками и… с хвостом? Коротеньким, но все-таки именно хвостом. Если здраво помыслить — не очень эротичная картинка. Но Федору отчего-то нравилось то, что он видел.
— А… а вдруг, — продолжил между тем Юрий немного запинаясь и делая длинные паузы чуть ли не через слово, — вдруг я что-то выделяю и это дурманит голову? А завтра окажется, что… ну, что секс был нежелателен? И… я же знаю, я читал! После изнасилования очень серьезные последствия, я не хочу так вредить людям!
— Юр, я же все-таки не кто-нибудь. В отряд, вот, меня взяли, рисуночек на руке появился. Свечусь иногда. Ты мне и днем нравился, ну, когда еще человеком был. Или ты полагаешь, что это какое-то направленное излучение? Слушай, вроде, про попобаву ничего такого не известно. Насколько я понял, вопрос решается с помощью простой грубой силы, нигде никаких упоминаний о внушении. И…
— Ой, ты светишься! — совершенно по-детски пискнул мыш.
— Знаю, знаю. Это потому, что я пытаюсь найти ответ на твой вопрос. Нет, на меня гипноз не подействует. Тут нужен особый, очень сложный ритуал. Так что все нормально — это просто взаимное влечение, безо всяких подтекстов. Я в этом уверен. Может быть ты… уже продолжишь, а?
Засыпая поздней ночью, Федор решил, что может быть собой доволен: прикрыл простых граждан собственной жопой, буквально спас от ужасной попобавы!
Кошмарное чудовище было обезврежено. Оно сладко посапывало, уткнувшись влажным носом в Федорово плечо.
(1) Привет Винчестерам)
(2) блазниться — показаться, померещиться, причудиться.
(3) песня «НЬЮ-ЙОРКСКИЙ ТАКСИСТ» Вилли Токарев
========== Глава третья ==========
Глава 3
Следующий день начался со звонка в дверь, Федор отворил и увидел мрачную Матрену.
— У нас ЧП, — с порога произнесла она, — только что поступила заява на Черемушкина, этой ночью он совершил нападение, Лексеич уже подписал приказ на его задержание…
Федор хмыкнул, без слов схватил женщину за руку и, как она и была — в пуховике и грязных ботинках, потащил за собой в комнату.
— Эй, ты чего! Дай хоть раздеться, натопчу же!.. Ой, доброе утро! Погоди, Федор?.. я… э… правильно понимаю, что подозреваемый всю ночь… находился с тобой?
Федор выразительно пошевелил бровями:
— Всю-превсю! В какое время он якобы совершил нападение?
— Погоди, сейчас гляну…
Матрена зарылась в свою сумку, Юрий, который уже превратился в человека, краснел и прикрывался одеялом, натянув его чуть ли не до ушей. Федор тоже поплотнее запахнул на себе просторный халат и подумал, что как-то это все-таки не совсем прилично — два почти голых мужика в одной комнате с замужней дамой.
— Давай, я тебя пока на кухню посажу, ты чайку попьешь, а мы с Юркой оденемся?
— Хорошо… погоди — вот, нашла: по словам потерпевшего, попобава напала на него в одиннадцать часов вечера.
— Врет. Юрка прилетел сразу, как стемнело — часов в шесть. В одиннадцать мы, извиняюсь за подробности, уже на второй круг заходили.
— Ну, е-мое! Ладно, давайте быстрее одевайтесь, я Лексеичу звонить буду! — крикнула Матрена уже из коридора.
Когда минут через пять изрядно обеспокоенные сложившейся ситуацией Федор и Юрий зашли на кухню, Матрена сидела за столом и, разложив перед собой бумажки, что-то писала.
— Я сейчас напишу акт о снятии показаний, а потом оформим тебя как поручителя. Согласно последнему циркуляру даже в том случае, если доказана невиновность существа, все равно необходим поручитель.
— Нафига? — удивился Федор.
— Были прецеденты. Погибли люди, теперь вот — подстраховываются. Извини, я что-то так офигела, что даже не спросила — ты сам-то как? Согласен взять на себя такую ответственность, как попечительство?
— Конечно! Слушай, а откуда у этого вашего потерпевшего такая уверенность, что это именно Юрка? Что — он единственная попобава, что ли?
— Вообще-то, да. Сам-то подумай: они же в Африке обитают. Иногда появляются на островах. Но Россия? Юрий, наверное, на всю страну такой один. Что-то не нравится мне это совпадение: вчера мы приходим к Юрию, а сегодня он уже по уши в неприятностях.
— И что? Как сие трактовать?
— Хрен его знает, — мрачно ответила Матрена, — но это хреново — печенкой чую. Хуйня какая-то вокруг нас происходит. А мы никак не врубимся кто, как и зачем нам вредит.
— А вдруг это просто совпадение? Юрк, у тебя вообще как с друзьями-врагами: есть кто?
Парень, до того момента сидевший тихо, неопределенно повел плечом:
— Да как их заведешь-то? Стоит с кем-то пару раз куда-то сходить, встретиться, сразу же появляется гаврик из ваших с ворохом вопросов, типа: а не тянет ли меня к новому знакомому? А не припрусь ли я к нему ночью?
— И чего? Просто говоришь — «нет» и спокойно продолжаешь общаться!
Юрий мрачно прищурился:
— А если я не уверен? Как я отличу простое дружеское притяжение от стремной попобавской ерунды? В общем, я решил, что спокойнее ни с кем не сходиться. Общаюсь в основном в соцсетях, еще есть девчонка-сменщица. Я на кассе работаю. Мы иногда болтаем.
— Завистники? Какие-то неприятные коллеги? Обозленные покупатели? — начал перечислять Федор, Юрий хмыкнул:
— Завистники?! У кассира?! Не, не думаю. С коллегами мы почти не пересекаемся. Покупают у нас в основном люди пожилого возраста, магазин небольшой, ходят они в него как на работу, серьезных конфликтов не возникало, во всяком случае, ничего такого припомнить не могу.
— Хм. На первый взгляд, зацепок нет, — задумчиво признала Матрена.
Некоторое время она молча писала, потом дала бумаги на подпись Федору и Юрию.
— Ты прочти внимательно, прежде чем подписывать, — посоветовала она Юрию, — подумай: тебе придется быть в постоянном контакте с поручителем…
— Все равно это лучше резервации, — пробурчал парень, подписывая не глядя.
Федор, в отличие от пацана, бумаги изучил внимательно. Не потому, что раздумывал, просто он привык доподлинно знать, какие обязанности на себя берет.
— Ты все-таки глянь, Юр, чтоб потом сюрпризов не было.
Парень со вздохом взял протянутые ему бумаги и углубился в чтение.
Очередной звонок в дверь заставил всех вздрогнуть, но оказалось, что это всего лишь Алексей Алексеевич:
— Все равно мимо проезжал, дай, думаю, зайду. Заодно завизирую, что вы тут настрочили…
Мужчина бегло просмотрел бумаги, кивнул, подписал и поставил на каждую круглую печать, которую вынул прямо из кармана пиджака.
— Ну, что ж, Юрий Мануэльевич, обвинения с вас сняты, заведено дело о клевете. До выяснения всех обстоятельств рекомендую оставаться в квартире Федора Алексеевича.
— А как же работа моя? — растерянно спросил парень.
— Отпуск возьмите. Кстати, Матрен, ты бы с напарником заглянула в бухгалтерию, там надо карточки получить, договора подписать, ну, вам девочки скажут.
Долго начальство не задержалось, раздало указания и убыло по делам.
— Так, ну нам с тобой, Федор, тоже пора, — засобиралась Матрена, — я вчера уже сходила к себе, узнала расписание отдела кадров, короче, завтра пойду писать заяву, заодно и с Макаром Афанасьевичем поговорим. Тебе пришло дело по оборотню?
— Вот, — Федор, порывшись в стопке бумаг, лежащих прямо на обеденном столе, передал женщине папку, — я еще не читал.
— По дороге почитаем. Оформляться пора. Чем быстрее сделаем, тем скорее зарплату начислят, смекаешь?
— Ага, — погрустнел Федор, — я же тебе все еще денег должен.
— Я не тороплю. У нашего отдела оклад вполне приличный.
— Ладно, посмотрим, какой он там у вас приличный, — пробурчал Федор, — я сейчас, только свитер накину и пойдем.
В комнате его уже дожидался Юрий, Федору показалось, что парень стал еще мрачнее, чем в их первую встречу, хотя казалось, что это физически невозможно:
— Простите, что так получилось, — начал он, снова почему-то переходя на «вы», — мне очень жаль, что я доставляю столько неприятностей…
— Да ты чего несешь-то? — искренне удивился Федор, натягивая на себя свитер и выискивая взглядом сотовый. — Как «так получилось»? Я, вот, очень рад, что тебя ко мне принесло, каким-то чудом, наверное! Ведь иначе у тебя были бы жуткие неприятности, а вытащить тебя из них было бы трудно. А так — быстро расчикались. Так, я сейчас на работу, ну, ты слышал. Ты — посидишь пока у меня.
— У меня же даже одежды своей нет, футболка - и та твоя, — тихо возразил Юра.
— Я понимаю. Вечером заглянем к тебе, захватим все, что нужно. Юр, не вешай нос, ладно? Все наладится.
Федор похлопал нахохлившегося парня по плечу, и тот несмело улыбнулся ему в ответ.
— Слушай, тут со мной несколько раз неприятные случаи были… так что я, на всякий случай, сделаю для тебя маленький кружочек из соли.
— Чего?
— Во, сейчас…
Федор торопливо сбегал на кухню, пробегая мимо Матрены уверил ее, что еще буквально пять минуточек и, зайдя в комнату, насыпал соль аккуратным валиком.
— Если увидишь какую-нибудь непонятную херь, или тревожно вдруг станет, просто встань внутрь круга. Пока он целостен, к тебе не прорвутся. И сразу мне звони. Так… вот, это мой старый сотик, он еще пашет, хоть и выглядит так себе.
— А симка?
— Я оператора недавно менял, так что есть запасная. Сейчас денег кину.
Телефон тренькнул, сообщение оповестило о поступлении средств.
— Теперь у тебя есть связь. Сейчас я тебя наберу, хорошо, что еще не забыл старый номер, вот. Запиши, что это я.
Юра послушно уткнулся в телефон, занося данные в контакты, а Федор потопал в коридор натягивать куртку и ботинки. Уже выходя Федор хотел было поцеловать парня, но тот словно нарочно стоял слишком далеко — пришлось бы тянуться.
«Еще успею вечером!» — приободрил себя Федор и просто махнул рукой остающемуся.
Первая половина дня прошла в неинтересных хлопотах. Посетив самую обычную бухгалтерию, напарники получили список необходимых для оформления бумаг и, вздыхая, отправились их добывать. Волшебный спецназ был так же утоплен в болоте бюрократии, как и обычные люди.
Зимой темнеет рано и перекусили они уже в сумерках.
— Так, еще час и мне пора бежать за мелким. На самом деле — раньше надо, а то опять последним заберу, а мне в таких случаях всегда перед воспиталкой неудобно, типа я ее задерживаю, — прошамкала Матрена, энергично вгрызаясь в шаурму и бестрепетно запивая ее пивом, — блин, мы сегодня так и не сгоняли ко мне на работу, чтобы с дедом поговорить!
— Зато забрали методички и записали меня на курсы, и еще узнали расписание архива. Слушай, ты пока жуй, а я Юрке позвоню, узнаю, как он там. Знаешь, чего еще? Надо бы к этому кренделю, ну, который у оборотней неудачно погостил, забежать завтра, а то уже время-то поджимает, а мы за это задание еще даже не брались!
— А сегодня не успеем?
— Не. Там только одна дорога — минут сорок.
— Эх, че-то мы с тобой не ахти какие скоростные… ладно. Давай тогда доедать и — по домам, да?
— Пожалуй, — согласился Федор.
Распрощавшись с женщиной, Федор подумал о том, что неплохо бы затариться — попобава небось голодная. Он надеялся, что сегодня Юра никуда не полетит, потому что идей, как его останавливать, у мужчины не было. Чакры почему-то не работали.
Выйдя из небольшого супермаркета, мужчина пошел по утоптанной тропинке. Вдруг что-то сверкнуло прямо под ногами. Федор присмотрелся — вроде цепочка. Толстая такая, на вид похожа на серебряную. Что-то ему в этом украшении не понравилось, какой-то муар дрожал по контуру. Однако, рука словно бы сама потянулась и подняла чью-то пропажу. Миг, цепочка вспыхнула нестерпимым светом и в руке Федора оказалась… лягушка. Большая, зеленая, пупырчатая. Может, и не лягушка вовсе, а совсем даже жаба. Федор удивленно крякнул, земноводное выпучило белое горло и издало мощный звук, более похожий на «гы», чем на «квак».
— Нихера себе! — прокомментировал Федор, лягушка ехидно прищурилась, напружинилась и с очередным утробным «гы» спрыгнула прямо на снег.
— Ты куда, дурища! Замерзнешь же! Ты же хладнокровная, — пробормотал Федор, принимаясь ловить шуструю лягву (4), та не давалась, ловко уходила от рук и через пару минут оторвалась-таки от Федора на несколько шагов.
Оказавшись на некотором расстоянии от мужчины, она снова засветилась и… исчезла. Точнее, на ее месте оказался невысокий огненно-рыжий паренек, который, тихо хихикая, припустил по дорожке.