Дэвид Кудлер
«Рисуко» («Время меча» - 1)
Перевод: Kuromiya Ren
Пролог: Чистота
Меня зовут Кано Мурасаки, но все зовут меня Рисуко. Белка.
Я из провинции Чистоты, хоть и не родилась там.
Мой народ сотню лет воевал, на Чистоту нападали, и семью Кано не уважали, но некоторые думают, что я могу принести победу. Что я могу быть особенной женщиной.
А я просто хочу лазать.
Меня зовут Кано Мурасаки, но все зовут меня Белкой.
Рисуко.
1
Путь по левую руку
Провинция Чистоты, земли Восходящего солнца, гора Листьев в первый год правления Генки
(Тотоми, Япония, поздняя осень, 1570 год)
Шпионить за лордом провинции со старой сосны было плохой идеей. Рискованной. Глупой. Потому я не видела того, что грядет. Я знала, что идея плохая, но что-то на вершине сосны позволяло чувствовать себя свободной.
И, конечно, мне всегда было интересно, что происходит во дворце. Обвините меня?
Я смотрела, как лорд Имагава стоял с самураем, указывающим на клочок бумаги. Бумага была покрыта пятнами цвета. В основном, зеленого. Синие и красные вспышки были по краям. До них было не меньше сотни шагов. Я прищуривалась, чтобы понять, что они разглядывают. Только так можно было объяснить, почему я не заметила паланкин, пока он не оказался почти под моим деревом.
Внизу два крупных мужчины несли сияющую черную коробку на тяжелых полозьях между ними. Коробка блестела, как жук, хотя утренние тени затемняли лес. Шли они со стороны деревни.
И это напугало меня – грудь сжалась, а руки стали холоднее обычного. Я взобралась еще выше, руки были ледяными и липкими.
Они были на половине пути к моей сосне, а я хотела ударить по темной блестящей коробке. Только знать путешествовала в паланкине. И когда это знать делала моей семье что-то хорошее?
Я ощущала опасность в этом тихом приближении. Они заметили, как я слежу за замком?
- Рисуко! – позвала меня сестра. Я даже не видела ее макушки.
Черная коробка была все ближе, она оказалась на поляне подо мной. И паланкин остановился.
Я попыталась спрятаться. Холодная смола пахла резко и ярко, когда я прижалась носом к стволу. Я издала птичий свист – так я говорила Усако, что ей надо спрятаться.
Я искала птичьи гнезда, хотя сейчас там вряд ли могли оказаться яйца. Голод и желание что-то делать, а еще моя любовь к лазанию, загнали меня на дерево. Матушка не покормила нас с утра. Похолодало, и она не всегда могла обеспечить нас хотя бы маленькой миской риса в день. А замок гудел, как муравейник, в который ткнули палкой, и мне было любопытно…
Кто-то внизу заговорил. Я решила, что это старушка, голос был высоким, напоминал птицу, но я не могла разобрать слов. Усако – моя сестра – выступила вперед. Я видела, что она склонила голову, как испуганный кролик. Пожилая женщина снова заговорила. После паузы личико Усако-чан, маленькое и открытое, повернулось к моему укрытию. Она указала на меня.
- Рисуко, - сказала старушка, - спускайся.
Она и ее мужчины были у дерева. Я подумывала прыгнуть на другую сосну, но они стояли не так близко, и были не такими большими, чтобы прыгать. И я боялась, что руки слишком холодные, чтобы удержаться.
Усако спешила по тропинке к дому. Ну спасибо, сестренка. Позже я тебе за это отплачу. Хотелось бы, чтобы она хоть обернулась и помахала. Чтобы я попрощалась.
Если меня схватят внизу, я решила, что спуститься нужно эффектно. Я прыгала с ветки на ветку, кора, иглы и смола отлетали, когда мои ноги и руки ударяли по ним, едва замедляя меня. Может, если я спущусь быстрее, чем они ожидают, то смогу побежать, едва ноги коснуться земли.
Мои босые ноги уже не касались хвои, а на мое плечо легла большая рука. Двое огромных слуг смогли встать там, куда я приземлилась.
- Какая ты интересная, - сказала седовласая дама.
Я не хотела интересовать ее. Мужчины отступили по мановению ее руки. Она стояла в элегантном одеянии, и ее деревянные сандалии едва погружались в грязь.
- Ты так не только на деревья забираешься? – спросила она, ее морщинистое лицо озарила ледяная улыбка, а глаза были черными и блестящими на фоне из бледной кожи.
Я кивнула, размышляя, как лучше говорить с ней.
- Потому мама называет меня Рисуко. Я всегда лазаю – по дому, камням, деревьям… - ее глаза стали ярче, и хотя они были холодными, я решила похвастаться. – Ниже замка есть утес, - я указала на каменный замок лорда Имагавы, стоящий на холме на границе леса.
- Ах? – сказала она, умиляясь.
- Мне нравится лазать по утесу.
- О? – отозвалась она, - но такая худая девочка, как ты, далеко не зайдет.
Это ранило.
- О, да, но я могу пролезть по утесу или забраться на стены, чтобы посмотреть на красивые одежды…
Я зажала рот и покраснела. Она была из знати и точно отругает меня за такое. Я напряглась.
Но эта странная старушка не приказала своим большим слугам бить меня деревянными мечами, что были на их поясах. Вместо этого она искренне улыбнулась, и эта ужасная улыбка показала мне, что моя судьба запечатана, мне некуда бежать.
- Да, - сказала она. – Очень интересно, Рисуко.
Она указала мужчинам нести ее паланкин. Он был украшен, как и одежда слуг, моном дамы – символом ее дома: простым белым кругом.
Они поставили коробку рядом с ней, и она забралась в нее точным движением.
- Иди рядом со мной, Рисуко. Я хочу тебя расспросить, - и тут она рявкнула. – Братишка!
- Да, леди! – отозвался слуга, что стоял впереди паланкина, он был крупнее второго. Он издал тихое ворчание, а потом они с напарником в унисон подняли коробку и пошли вперед.
- Останься со мной, девочка! – приказала старушка, и я старалась поспевать за ними. Я была удивлена силе мужчин, ведь они едва замечали вес, который несли, и шли так быстро, что я задыхалась. Я едва поспевала, а госпожа сварливо заговорила со мной. – Что я могу узнать о твоем отце? Он научил тебя писать?
Она знает моего отца?
- Да, он был писцом, - я хотела добавить, но не стала. Он был и самураем.
- Не таким известным, - фыркнула она. – Ученика не было, и он научил дочь использовать кисть? Какая трата. А что за лохмотья на тебе?
- Он… умер. Мама с трудом… - задыхалась я. – Он был хорошим писцом… Но это больше… не нужно никому… Зачем фермерам буквы?
Мы быстро двигались мимо тропы, что вела домой. Ах, мы пошли по длинному пути в деревню.
- Да, - он была довольна собой. – Думаю, здесь это понадобилось бы только лорду Имагаве, в такой-то глуши. Не отставай, дитя.
Я уже потела, хоть было холодно. Запах грядущего снега был кислым. Слуга сзади, который был меньше того, которого леди назвала Братишкой, шел со мной наравне. Не поворачивая головы, мужчин издал низкий лай.
И они замедлили ход, чтобы я поспевала. Я благодарно посмотрела на слугу сзади. Не знаю точно, но все же мне показалось, что он подмигнул.
Я видела сквозь щели в паланкине замок лорда Имагавы. Знамена свисали с крыши, и я не видела до этого там синих и красных. Старушка проследила за моим взглядом.
- Да, удручающая гора камней, не так ли?
Я не знала, как на это ответить. И она не ожидала ответа.
- Так ты забиралась, чтобы заглянуть в окна? – она пристально смотрела на меня. Я кивнула. – Очень интересно, - она цокнула языком. – А сегодня? Не думаю, что ты увидела сегодня что-то интересное.
- Лорд Имагава, - задыхалась я. – Солдат. Смотрели… рисунок.
Ее глаза расширились.
- Ты можешь видеть так далеко? Ты даже рисунок разглядела.
Зеленые квадраты, окруженные квадратами поменьше красного и синего цвета. И в квадратах словно были натыканы маленькие сосны. Я кивнула.
Дама снова улыбнулась, напоминая старую свинью, нашедшую отличный пруд. И эта улыбка пугала еще больше.
Тут мы вышли на главную дорогу. Я была уверена, что мы пойдем направо, к деревне, к моему дому и маме, и тогда будет понятно, почему она задает вопросы.
Но паланкин повернул налево.
Я растерянно остановилась.
- Стоять! – завопила дама. Братишка и подмигивающий слуга замерли. – Идем, девочка.
- Но…
- Я же просила идти рядом со мной, дитя, - она даже не смотрела на меня.
- Но… деревня?.. – я указала на дорогу, по которой ходила почти всю жизнь, на мост, который виднелся за деревьями и вел к моему дому.
- Глупая Рисуко. Вниз! – мужчины опустили ее на перекрестке. Она посмотрела на меня. – Ты не вернешься туда. Твоя мама продала тебя мне этим утром, - она склонилась и крикнула. – Вперед!
2
В круге
Я попятилась. Я думала, если я вообще могла думать, что можно спрятаться под мостом, там в перепутанных ветвях я часто укрывалась. Никто не смог бы найти меня там. Конечно, кроме отца.
Я не успела даже шагу сделать к тропе, ведущей к мосту и домой, как рука, большая, как дыня, вцепилась в мое запястье. Великан с кличкой Братишка смотрел не с угрозой, но и не дружелюбно. Свободной рукой он развязал пояс, что оказался длинной лентой, его деревянный меч упал на дорогу. Он повернулся к паланкину и спросил:
- Запястья?
- Посмотрим, - сказала старушка и ухмыльнулась мне. – Мы можем сделать это по-разному, Рисуко. Ты можешь прийти моим гостем, и тогда он обвяжет твою талию, чтобы ты не… потерялась. А можешь прийти узницей, и тогда он свяжет твои руки, чтобы ты не сбежала. Или можешь прийти моей вещью, и тогда он перевяжет тебя и положит на подставку паланкина. Как нам поступить? – ее лицо казалось добрым, несмотря на угрозу, а взгляд сверлил меня. – Ну?
Я посмотрела на мужчин с каменными лицами, отчаянно взглянула на тропу к деревне. Братишка все еще держал меня за руку, и я знала, что не вырвусь. Горло сдавило, но меня охватило ужасное облегчение. Я снова посмотрела на даму, а ее фальшивое выражение лица еще было там, и перевела взгляд на теплое и большое лицо Братишки. Я пробормотала:
- Гостем.
- Отлично, - сказала дама, Братишка привязал один конец к моей талии, поднял свой меч, а другой конец вручил своему товарищу, который скривился мне, будто в улыбке. – Хватит мешкать, - рявкнула дама. – У нас дела. Идем!
Мы уходили все дальше от моего дома, я спотыкалась и смотрела, как тучи сгущаются над нами и долиной, закрывая полуденное солнце.
* * *
Я не чувствовала ног, но не от холода. Не только от холода. Матушка продала меня. Я никогда не увижу ее или Усако снова. Я шагала за паланкином, потрясение превращалось в холодную ярость, а потом в страх. Кто эта леди, получившая меня?
Всадник Имагавы промчался мимо нас в противоположную сторону, обрызгав грязью мои уже промокшие и грязные ноги.
Желудок под веревкой заурчал. После лазания и ходьбы я устала и проголодалась сильнее, чем когда-либо.
Мы шли по главной улице Соснового берега, и я заметила мальчиков чуть старше меня, несущих корзины сушеной рыбы по дороге. Они остановились и поклонились, пока мы проходили мимо них, и в их глазах было только благоговение. Я поняла, как мы выглядели со стороны: два огромных слуги несли элегантную леди в паланкине, а тощая девочка в лохмотьях шла за ними на веревочке, как коза.
А вот отряд солдат с тревожными лицами даже не взглянул на нас.
Мы приблизились к гостинице в центре города. Две девушки с эмблемой белого диска на их зимних одеждах вышли на улицу и проводили нас во двор.
- Леди Чийомэ, - сказала служанка приятного вида. – С возвращением. Вижу, вы хорошо поохотились.
- Да, - сказала леди, Братишка помог ей вылезти из ящика. – Я смогла поймать белку.
Служанки посмотрели на меня, словно я была на самом деле трофеем охоты.
- Ее зовут Рисуко, - рассмеялась леди. – Братишка, можешь развязать ее. Уверена, наша гостья не сбежит.
Меньший из мужчин подошел ко мне и развязал узел на талии. Теперь он точно улыбнулся мне.
Стены во дворе были высокими, но они были бревенчатыми, и если бы я была одна, я бы забралась на крышу, но…
- Я хочу убраться отсюда. Имагава нервничает. Мы уходим, как только я хоть немного поем. Миэко, дай ей переодеться во что-то получше этих лохмотьев, а потом отведи к остальным и накорми.
Еда.
Служанка кивнула, и леди Чийомэ посмотрела на меня, пронзая ледяным взглядом, как до этого в лесу.
- Не будь скучной и не веди себя как вещь, а не как гость. Ночью мы доберемся до места назначения, там Миэко приведет тебя ко мне, и мы посмотрим, насколько хороший ты приз.
Я поклонилась и начала пятиться, но ее голос остановил меня.
- Кано Мурасаки, ты можешь этого не понимать, но я оказала тебе огромную услугу. В моей власти дать тебе дар, о необходимости которого ты и не подозревала. Стань достойной, и ты будешь этому рада. Разочаруешь меня, и сильно пожалеешь об этом.
Я не понимала, о чем она говорит. Честно говоря, я была потрясена тем, что она назвала меня полным настоящим именем. Никто не называл меня так после того, как ушел отец. Я посмотрела на ее лицо, но он было пустым, как лицо статуи Джизо.
- Кунико, я хочу принять ванну, - заявила она, развернулась и прошла в гостиницу, служанки следовали за ней.
- Идем, Рисуко-чан, - сказала Миэко, - следуй за мной, - она плавно развернулась и пошла по двору, ее высокие деревянные сандалии стучали по камням, как копыта лошади, и снегопад приглушал звук.
Я шагнула за ней и ощутила свое тело, тут же задрожав, не в силах управлять этим. Слезы покатились по моему лицу. Только теперь.
Она вела меня сквозь монетки снежинок. Хотя был полдень, из-за бури стало темно, и ее силуэт, казалось, таял в падающих перьях снежинок. Я танцевала по холодным камням босыми ногами на ледяном ветру и была похожа на цаплю рядом с плавно идущей Миэко.
- Мы дадим тебе переодеться и поесть до того, как уйдем, - сказала она.
Между мной и входом в гостиницу никого не было. Я подумала о побеге. Но еда…
Мы добрались до широкой двери, похожей на вход в конюшню. Миэко открыла ее и поманила меня внутрь.
- Идем, Рисуко.
Я зашла за ней и вгляделась в полумрак. Глаза привыкли, я различила пять силуэтов вокруг маленького огонька.
Комната и была похожа на стойло, но была переделана в общежитие для слуг. Низко пересекались балки, удерживая крышу. Вдоль одной стены лежали матрасы, огонек согревал пространство из центра. Почти согревал.
Пять фигур встали и повернулись ко мне. Мне хотелось забраться на подоконник и убежать. Но уже было поздно.
Я узнала две крупные фигуры прислужников леди Чийомэ. Они посмотрели на меня, склонили головы и повернулись к огню, мешая рис в котелке.
Другие три фигуры подошли ко мне. Вдали от огня их силуэты стали мягче. И я смогла разглядеть их лица. Они были старше меня, но все еще дети. Самый большой был парнем с бледным улыбчивым лицом. Посередине девушка тоже улыбалась, но совсем не дружелюбно. А самой маленькой была девочка чуть старше меня, что очень смешно хмурилась.
- Дети, - сказала Миэко, положив ладонь на мое плечо, - познакомьтесь с нашей новой спутницей, Кано Мурасаки.
- Кано, - средняя девушка сощурилась. – Так это потому мы ждали тут, - заявила она.
Я попыталась отпрянуть, но Миэко осторожно удержала меня на месте.
Парень заговорил, будто девушка ничего не сказала.
- Я Аимару. И это Эми, - он указал на печальную девочку.
- Привет, - сказала она. Ее голос был приятным, но сердитый вид не исчез.
Парень уже хотел представить другую девушку, но она отбила его руку.