- Я – это я, - сказала она. – Мне все равно, знаешь ли ты, кто я, но я хочу знать, кто ты и зачем леди такая мышь, как ты.
- Она не мышь, Тоуми, - сказала хмурая девочка. – Она слишком большая, - я не знала, шутила она или просто не поняла ее.
Девушка по имени Тоуми фыркнула и вернулась к огоньку.
- Там еда, - сказал Аимару. – Идем.
- Как тебя зовут? – спросила Эми.
Я вздрогнула. Мне не нравилось имя, что дала мне мама, но под ним меня тут уже знали.
- Меня зовут Рисуко, - пробормотала я, глядя в пол.
- Белка недалеко от мыши ушла, - сказала Эми, лицо ее все еще было строгим.
Что с ней? Она так шутит? Я не верила, что это так.
- Идем, Рисуко, - сказала Миэко. – Мы найдем тебе чистую одежду, а потом ты поешь.
Миэко схватила вещи с одного из матрасов и повела меня к одному из пустых загонов, где меня не увидели бы остальные. У нее была идеальная улыбка-полумесяц. Она протянула вещи.
- Давай свою одежду.
Ее мягкости невозможно было перечить, как и приказам леди Чийомэ. Трясясь, я сняла тонкий мокрый верх и штаны. Я протянула их ей, вода капала на солому на полу.
Ее улыбка застыла на лице, она забрала вещи кончиками пальцев. Держа их на расстоянии вытянутой руки, она развесила одежду на другом загоне. Больше я эти вещи не видела.
Она выдала мне чистую одежду: синие штаны и тканевая куртка. Сзади был белый круг – мон леди Чийомэ.
Миэко отвела меня к огню, а там была большой котелок риса и тарелочка с кусочками рыбы.
- Мне нужно помочь леди собраться, - тихо сказала мне Миэко. Повернувшись к остальным, она сказала. – Мы уйдем, как только леди поест. Она хочет поскорее покинуть территорию Имагава. Будьте готовы уходить.
Мужчины кивнули. Аимару тряхнул головой, Эми смотрела. Тоуми фыркнула.
На этом Миэко развернулась и выскользнула из конюшни.
Аимару и Эми приступили к своему ужину. Тоуми устроилась у стены. Она смешивала рис с рыбой пальцами, но все время смотрела на меня, ее глаза блестели в свете пламени. Великан, которого леди Чийомэ назвала Братишкой, передал мне рис с рыбой в деревянной миску и пару грубых палочек. Я села на солому и приступила к еде.
Матушка не покормила нас утром, и я долго шла по холоду, а впереди маячил новый путь, так что я была голодной. Я начала палочками запихивать рис и тонкие ломтики рыбы в рот. Палочки могли быть грязными, но я не жаловалась.
Я проглотила еду, едва ощутив ее взгляд, но остальные уже начали собирать вещи.
Я не тревожилась, мне было нечего собираться. Я доела рис, ополоснула миску водой из ведра, остатками залили огонь.
- И как ужин нашей Мышке? – оскалилась Тоуми у стены.
- Не будь злюкой, Тоуми, - сказал Аимару. – Не из-за нее мы ждали здесь…
- Три дня! – рявкнула Тоуми. – Почему леди считает тебя такой ценной? Особенной? – ее лицо помрачнело.
Я чувствовала шум крови в ушах. Кончики пальцев покалывало. Еда и тепло вернули мне власть над телом и душой.
- Я не знаю! Не знаю, что она хочет от меня! Она выкупила меня у матери этим утром, - и все, даже мужчины, даже Тоуми, уставили на меня, раскрыв рты. – Я лазала по деревьям с сестрой, но тут меня увели, не дав ни с кем попрощаться!
- У тебя была мама, - сказала Эми. – И сестра.
Я уставилась на нее, уголки ее рта стали еще ниже, а вид – печальнее. Я пыталась говорить, но ее печаль была доведена до такой крайности, как было с моей сестрой, когда ломались ее соломенные куклы, когда она ударялась ногой или после того, как ушел отец. Я опешила.
Аимару нежно коснулся моей руки. Я поняла, что сжимала палочки, как кинжал. Он сказал ровным голосом:
- Не по твоей вине все остальные – сироты.
- Сироты? – ответила я.
Эми и Аимару мрачно кивнули. Аимару сказал:
- Леди нашла каждого из нас. Я рос в храме, меня оставили младенцем монахам. А Эми…
- Я жила на улицах столицы, - сказала Эми. – И немного помню маму.
Тоуми снова фыркнула.
- Сироты? – повторила я. На глаза навернулись слезы, горло сдавило. Почему я плачу?
- Говорите, как хотите, но моя семья мертва, а я – не сирота, - процедила Тоуми. – Я из семьи Таругу. И никто не продал бы меня, как мусор.
3
Полет
Я не помнила, что случилось дальше. Но я никогда не хотела никого бить, даже сестру. Хотя порой у меня такие мысли появлялись.
Было что-то в поведении Тоуми – ее злости и возмущении – знакомое для меня. Она не отвернулась, когда моя рука ударила ее по щеке. Мы застыли от шока. Это длилось один удар сердца, а казалось, что мы вечность смотрели друг на друга.
Красный отпечаток моей ладони проступил на ее бледной коже. Моя ладонь горела.
Я видела замедленно, как ее глаза сужаются от гнева, я знала, что теперь она хотела меня убить. И она это могла. Она склонилась вперед, собираясь замахнуться рукой.
Я не знала, как все случилось дальше. Я отскочила и забралась на стену. Доски были полны зазоров, за которые можно было уцепиться. Я видела сверху, как открылась дверь с другой стороны. Если я смогу пробраться по верху над Тоуми, я выбегу под снег.
Тоуми бросилась на меня, рыча.
Мои руки и ноги двигались сами по себе.
Она не успела дотянуться, Тоуми за воротник схватила огромная рука Братишки, как железная цепь. Он держал ее, и ноги ее болтались. Он повернул свое круглое лицо ко мне.
Первую часть плана я выполнила – я была на балках под крышей. Оставалось только сбежать.
Лицо Братишки было нечитаемым. Как и у его товарища, что смотрел на меня, закрывая собой дверь. Все-таки сбежать не выйдет.
- Спускайся, - сказал Братишка. Его голос был низким, как гул землетрясения. – Никто никого больше сегодня не тронет.
Он осторожно опустил Тоуми у огня.
Я спрыгнула на укрытый соломой пол.
- Слушайте обе, - он сел, глядя на всех. – Слушайте, все вы. Мы и без этого в опасности. Не добавляйте новых. Теперь вы здесь из-за доброго сердца леди Чийомэ. Все вы принадлежите ей. Вы ее гости, - он посмотрел на меня, - но и ее вещи. Если хотите, чтобы доброта леди Чийомэ продолжалась, обращайтесь с ее вещами осторожно, - его спокойный взгляд упал на искаженное от ненависти лицо Тоуми, она смотрела на меня. – Если хочется биться, ударяйте меня. Но я ударю в ответ.
Тоуми моргнула, еще раз, а потом отвернулась и ушла в снег.
Братишка и его товарищ стояли, не двигаясь, не реагируя на нее. Я пошла к огню, села и пыталась дышать. Они следили за мной, и взгляды не угрожали, но мне было не по себе. Было стыдно, что я проявила злость, ударила другую, хотя отец учил меня не вредить.
Они отвернулись и вышли, собираясь поискать Тоуми.
Но Эми и Аимару еще смотрели на меня. И мне казалось, что на меня нападут.
- Что? – рявкнула я.
- Ты белка, - сказала Эми.
- Как ты это сделала? – сказал Аимару, не скрывая потрясения.
- Что сделала? – спросила я. И вдруг снова почувствовала голод.
- Ты забралась по стене, как паук, - сказал Аимару.
- Как белка, - исправила Эми.
- Никогда не видел, чтобы человек так лазал, - продолжил Аимару.
- Н-не знаю, - пробормотала я. – Я всегда это хорошо умела.
Они кивнули, но явно не верили мне.
- Знаете, - сказала я, потому что мне казалось, что я должна что-то сказать. – Рисуко – только кличка.
Аимару поднял руки и улыбнулся. Ему было все равно. Его улыбка была, как у Будды, будто я сказала, что на самом деле я – кицунэ – дух-лис, который украл всю их еду.
Эми надулась и спросила:
- Тогда как тебя зовут?
- О, - сказала я, хотя ее вопрос был логичным после моих слов. Но я не ожидала, что она спросит. – Я… Мурасаки.
Она растерялась.
- Это не девушка из какой-то истории? Старой истории?
- Да, - сказала я. – Истории Генджи. Имя писателя. Это старая история о любви. И любимая папина история.
Она погрустнела, ее глаза стали мокрыми.
- Когда мама была жива… она рассказывала истории оттуда.
Я кивнула, показывая, что понимаю. Эми, потом Аимару пошли к двери с матрасами в руках.
- Мы должны быть готовы уйти, - извинился Аимару.
Я огляделась, чтобы что-то взять, но, конечно, мне было нечего нести. Я хотела уже спрятаться здесь, подождать, пока они уйдут, но ощутила безмолвное присутствие за собой. Я не удивилась Братишке и его товарищу, оказавшимся за моей спиной как каменные колонны.
Я попыталась улыбнуться им. Младший улыбнулся мне в ответ.
- Скажите, как… мне вас называть?
- Братишка, - сказали они в унисон.
Младший, что подмигивал мне, широко улыбнулся.
- Леди так нас называет. Все ее последователи – учителя и ученики Полной луны – Мочизуки – знают нас как Братишек.
Учителя? Мочизуки? Школа в полнолуние? Я ничего не понимала.
Крупный не радовался так, как его товарищ.
- Леди Чийомэ сказала, что мы уходим.
4
Край мира
Все вокруг меня бегали по двору, загружая вещи на двух коней и утепляясь.
Когда я подошла к ним, Эми слабо улыбнулась и дала мне теплую накидку, а потом матрас.
- Это на ночь. Положи к нашим на белого коня.
Я была удивлена улыбке, потому не сразу забрала у нее сверток.
Когда я сунула свой матрас к остальным и накинула на тонкую синюю рубаху теплую, младший Братишка выдал каждому из нас накидки из соломы и соломенную обувь.
- Мы будем идти под снегом, - сказал он спокойно. – Нельзя, чтобы вы отморозили ноги.
Мы обулись, и мне казалось, что я стою на колючей хвое. Мы натянули длинные сплетенные из соломы накидки, Эми и Аимару захихикали. Я подняла голову. Они напоминали ходячие стога сена. Даже Тоуми едва заметно улыбнулась. И я вспомнила свою младшую сестренку Усако, сердце сжалось.
Вход не был защищен. Но в такой обуви…
Тоуми накинула на голову соломенный капюшон.
- Вы похожи, - пробормотала она, - на стадо коров в зимних накидках.
- А на что тогда похожа она? – прошептала Эми.
Братишки вынесли черный паланкин из конюшни, леди Чийомэ и Миэко вышли из гостиницы. Кунико, горничная с каменным лицом, шла за Братишками, сжимая нечто, похожее на короткий меч, приделанный к шесту с нее ростом. Позже я узнала, что это оружие называется глефа. Я не представляла, как Кунико обращается с ним, но она уверенно сжимала его в руках. Видимо, она была этому обучена.
Старая богачка была в той же одежде, что и ранее днем: в темном многослойном зимнем кимоно. Я думала, что горничные будут в элегантных шелковых кимоно, но они тоже были в теплых синих зимних одеяниях с белым кругом. Братишки тут же опустили паланкин перед леди Чийомэ, она забралась в ящик плавным и едва заметным движением.
Я думала, что ее горничные залезут к ней, а их общий вес замедлит Братишек.
Но две молодые женщины пошли с нами, Миэко со своими плавными движениями, и Кунико с оружием. Кунико говорила с нами прямо и резко, не обращая внимания на свою глефу.
- Мы будем в пути десять дней, если позволит погода. Идите. Не скулить, - голос леди Чийомэ рявкнул:
- Вперед! – и Братишки подняли паланкин и повели нас из двора гостиницы.
Кунико шагала сразу за ними, одной рукой удерживая поводья лошадей, другой двигая глефой, как тростью. Мы шли за ней. Миэко замыкала строй.
Мне было интересно, что будет, если я не пойду за ними, если я убегу на улицу Соснового берега и спрячусь в лесу за городком. Но я только и делала, что шла, спешила, чтобы поспевать за ними. Мы двигались на север по главной дороге. Мы быстро шагали по снежным и пустым улочкам. Несколько владельцев магазинов и попрошаек испуганно поглядывали на нас.
Конь промчался мимо нас на север. На наши соломенные накидки попала грязь, и конь исчез впереди. Может, это был тот же всадник, что забрызгал меня ранее.
Я едва успела заметить, как мы ушли от моего дома, прошли мимо торговца рисом, которому отец помогал написать брачный контракт с дочерью Джиро-сана, Канной.
Мы шли ровно. За городом старую широкую реку пересекал мост. Солдаты Имагавы охраняли его, но смотрели на север. На нас взглянул только один и помахал, пропуская.
Копыта наших коней застучали по деревянным доскам моста. Река была глубже и медленнее, чем возле деревни, я шла по краю моста, глядя на темно-зеленую воду. Было бы лето, и я сбежала бы, спрыгнув с моста и поплыв к месту, где река проходила рядом с нашим домом. Но Братишки шли быстро, уводили нас на твердую землю по дороге Великого океана прочь от моего маленького мира из сосен и дубов, ручья и замка за стеной.
* * *
Дорога была широкой и ровной. Почти все время мы шли по берегу, и деревьев здесь было мало, они были кривыми. А когда мы пошли вдоль леса, казалось, что часть его вырубили.
- Наверное, чтобы бандиты не могли там прятаться, - предположил Аимару, когда я указала на это во время редкой передышки.
Солдаты Имагавы промчались мимо нас на север. Пар из ноздрей лошадей оставлял за ними белый призрачный след.
- А еще, - пробормотала Эми, - так нам проще освобождать дорогу всадникам.
Я кивнула, но мне это не нравилось. Я всю жизнь была окружена деревьями. А на открытой дороге я чувствовала себя… обнаженной.
Солнце двигалось к вершинам гор вдали, мы обнаружили, что дорога не всегда позволяла нам легко пропускать солдат. Мы приближались к перекрестку, главную дорогу закрывали вооруженные люди, в основном, солдаты Имагавы. Они не были в дозоре. Они лежали, перевязанные и истекающие кровью.
Самурай в рваной броне встал, когда мы приблизились, одной рукой прося нас остановиться, другой сжимая меч. Кунико отпустила поводья коней, схватила двумя руками глефу, направив лезвие, но пока не угрожая.
Леди Чийомэ выглянула из паланкина.
- Что такое? Почему замедлились?
- Нельзя сюда, леди, - сказал самурай.
Все собрались за Кунико и паланкином. Миэко встала перед Тоуми, Эми и мной.
- Нам нужно пойти дальше, если мы хотим пройти мимо сражения, - проворчала старушка. Самурай издал смешок без юмора.
- Но не здесь, - сказал он, указывая назад большим пальцем. – Пройти дальше здесь вы можете только в мир иной.
Я поежилась.
- Дальше деревня, - сказал самурай, - указывая на тропинку. – Была там пару дней назад. Можете переночевать там, а потом оттуда по дороге пойти в провинцию Быстрой реки. Не думаю, что там много сражений по пути.
- Но нам нужно…!
- Леди, если вы пойдете, я сам убью всех вас. Никаких простых жителей, - он посмотрел на Кунико. – Никого…
Чийомэ-сама захлопнула окошко паланкина, и Братишки восприняли это как сигнал идти по тропинке. Мы пошли за ними. А я услышала ее ворчание из ящика:
- Хулиган!
Мы добрались до деревни в темноте. Кунико подошла к старушке. Я слышала ярость в повышенном голосе Чийомэ-самы, но не разобрала слов.
Вооруженная горничная прошла к нам, стиснув челюсти. Я не слышала, что она сказала леди, но уловила слова «опасность» и «враг».
Чийомэ-сама высунула голову из окошка, и я расслышала ее ответ с отвращением в голосе:
- Кунико! – завопила она, горничная была на расстоянии вытянутой руки. Леди указала на единственное здание в деревне с табличкой. – Посмотри, гостиница ли это. Пусть греют воду, я хочу принять ванну, - она захлопнула окошко.
С достоинством Кунико передала поводья одному из Братишек и пошла к зданию.
Миэко стояла за мной. Я повернулась к ней и прошептала:
- Почему леди Чийомэ так злится?
Миэко склонила голову и очень тихо спросила:
- Что ты видела сегодня в пути?
Я нахмурилась на миг.
- Туда-сюда проносились всадники.
- Сколько?
- Эм, - я нахмурилась снова. Тоуми оскалилась под своим соломенным капюшоном. – Один утром ехал в замок? Другой у моста в Сосновом берегу… и… несколько, когда мы остановились?