Мы переглянулись. Было ясно, что они думал о том же: урок музыки звучал совсем не мило, все портило и то, что с нами будут три старшие девушки.
Фуюдори кивнула, словно мы согласились с ней.
- А теперь в купальню, - приказала она, и мы пошли в другую дверь. Это здание было моим любимым здесь, оно было таким же большим, как спальни, но тут были только две большие купальни. Пахло влажным деревом.
Огонь, нагревавший воду, догорал, но было еще тепло. Мы купались в тишине, борясь с желанием уснуть в воде. Когда мы были чистыми, то вернулись в спальню.
Фуюдори сидела на своей кровати.
- Идите тихо, - сказала она. – Все уже спят.
- Конечно, столько выпить… - пробормотала Эми и поняла, что Фуюдори недовольно смотрит на нее. – Простите, Фуюдори-семпай.
Мы опустились без сил на матрасы. Эми моментально уснула.
Я лежала и смотрела на потолок, слушая шум белки на крыше. Хотелось к ней. А потом я тоже уснула.
15
Урок музыки
Когда Фуюдори бодро разбудила нас утром, никто из нас – Эми, Тоуми, Маи, Шино и меня – не был этому рад. Ноги болели после езды и вечерней работы. Это если не считать моего бега по веткам, когда стрелы летели над головой.
Одна из старших девочек проскулила:
- Зачем нам вставать? Это у них работа на кухне.
- У вас есть обязанности вне кухни, как у меня были последние три года, - сказала Фуюдори. Она повернулась ко мне, Эми и Тоуми. – Малыши. Одевайтесь и на кухню. Потом у вас будет урок музыки.
Мы вернулись на кухню, а Ки Сан был недоволен. Его волосы торчали, словно шерсть собаки, вывалявшейся в смоле.
Мы позавтракали подогретым рисом и яичницей. Не всем женщинам дали яичницу, но им досталось пюре из бобов. Так повезло и, к ее недовольству, Тоуми.
- Я же говорил! Горячее! Мясо твоему характеру точно не подходит. Точно не для Соколика! – рассмеялся Ки Сан и убедился, что ей не попадет в тарелку ни мяса, ни яиц, ни рыбы. – Маловата еще, - прошептал он и опустил в ее тарелку пюре из белых бобов. Я видела, что Тоуми хочет возмутиться, но она знала, что такое голод, как и все мы, так что с отвращением на лице съела пюре. И все остальное.
Как только мы поели, пришло время убирать. Кухня стала прежней, и времени на это ушло почти столько же, сколько вечером, и мы пошли на первый урок на пути становления мико.
Фуюдори говорила, что это будет музыка. Я думала, что нас будут учить стучать в барабаны, звенеть в колокола, такие звуки доносились из лесного храма дома, или играть на флейте. Это не было очень сложно, но и не было интересно.
Тоуми, Эми и я шли к Чайному домику. Фуюдори, Маи и Шино уже были там, сидели у струнных инструментов – двух больших кото и одного сямисена.
Сачи улыбнулась нам, она чистила длинную флейту шакухачи тряпкой.
- Мужчинам почему-то нравится, как я это делаю.
Мы нервно сели в углу, оказавшись подальше и от остальных девочек, и от учителя. Тоуми нервничала сильнее, чем злилась.
И тут Сачи поднесла флейту к губам и заиграла.
Моя мама играла на флейте, и папе нравилось ее слушать. Она пыталась научить и меня играть, но я не смогла правильно складывать губы для этого, так что получались лишь резкие звуки. Шакухачи – простой инструмент – длинная полая трубка бамбука с пятью дырочками для пальцев, но мелодия, которую играла Сачи, не была простой. Там было желание и потеря, она была прекрасной.
Она закончила играть, а музыка еще висела в тишине. Опустив флейту, Сачи усмехнулась:
- Неплохо.
И все мы – новички и посвященные – рассмеялись.
Она повернулась ко мне, Эми и Тоуми и протянула инструмент.
- Играть умеете?
Мы опустили головы. Я не могла после услышанного сказать, что моя мама играла. И не могла назвать свои жалкие попытки музыкой.
- Хмм, ладно. Тебя зовут Эми? Твои губы подходят для этого.
Эми рядом со мной вздрогнула.
- Простите, - сказала Сачи. – Я постоянно забегаю вперед, - она фыркнула и вдохнула. – Я должна поприветствовать новичков. Мой… учитель приветствовал некоторых в их первый день, - она направила флейту на посвященных. – Она говорила так с ними, когда они прибыли сюда. Я постараюсь соответствовать.
Глубоко и медленно вдохнув, Сачи прижала руку к груди раскрытой ладонью.
- Добро пожаловать, леди, на начало вашего официального обучения в Полной Луне. Леди Чийомэ создала эту школу, чтобы убедиться, что традиции нашего народа не забудут, но и для того, чтобы использовать таланты девушек, как вы, чьи способности могут быть зря потрачены в борьбе за выживание в тяжелые времена, с которыми мы столкнулись.
Фуюдори, что почти всегда вежливо улыбалась, нахмурилась.
- Все, что вы будете делать в Полной Луне, подготовит вас к новой жизни. Уроки, что буду вести я и другие куноичи, дадут вам возможность получить навыки, что пригодятся вам в будущем, - Сачи замолчала, и я поежилась. Она словно упоминала дух Кунико, которая явно была тем самым учителем Сачи. Она посмотрела на каждую из нас. Наверное, хотела понять, есть ли у нас вопросы, но казалось, что глазами Сачи на нас смотрит Кунико и проверяет нас. Не знаю, что думали остальные, но я точно провалилась. - У жриц много работы, - продолжила Сачи низким голосом без эмоций. – Вы научитесь танцевать, проводить важные ритуалы, готовить храм к фестивалям. И вы должны уметь петь в честь богов.
Она подняла шакухачи и вдруг улыбнулась, показывая свой характер.
- И вы научитесь играть на инструментах. Музыка очень важна для мико. Как я и сказала, мужчины любят, когда у женщин хорошие пальцы, - сказала она. – Вопросы есть?
Сачи играла лучше моей мамы. И, должна признать, обучала она тоже лучше. К концу первого урока Эми издала несколько дрожащих нот на флейте, я смогла наиграть что-то на сямисене, к недовольству Маи, работавшей со мной. Сачи смогла дать каждой из нас музыку, чего мама, какой бы хорошей она ни была, не смогла.
Но я была уверена, что мама никогда не рассказывала столько грязных шуток.
* * *
Когда Сачи попрощалась с нами, солнце было уже высоко, гравий во дворе сиял и слепил глаза.
Масугу-сан стоял рядом с леди Чийомэ и несколькими старшими мико. Девять воинов с копьями, что ехали с нами сюда, выстроились перед командиром и нашей госпожой.
Всадники были мрачными, но явно не жалели, что покидают это место. Они даже радовались, что уйдут из лагеря женщин. Масугу был рад, что остается с нами, и я обнаружила, что тоже этому рада. Он был единственным взрослым, считавшимся со мной.
- Поприветствуйте от меня капитана Ямагату, - сказал он. Я заметила впервые, как меняется голос лейтенанта, когда он говорит как командир. Его голос был твердым и резким, не таким теплым, каким он говорил с ними за ужином, или когда говорил со мной. Масугу-сан отсалютовал им, рявкнул приказ, и лошади сорвались с места, выбегая через ворота. Братишки закрыли за ними врата.
Не успела осесть пыль, а Чийомэ-сама и ее леди повернулись и пошли в Большой зал. Фуюдори, Маи и Шино присоединились к ним, хотя Фуюдори намеренно не смотрела на лейтенанта Масугу так забавно, как это делали старшие девушки. Словно он не замечал.
А мне казалось, что ей не нравятся солдаты.
Я пошла за Эми и Тоуми к кухне, чтобы начать помощь с обедом, но почувствовала, как меня похлопали по плечу. Обернувшись, я увидела Масугу-сана. Он коснулся меня дубинкой, что я видела у него раньше. Она была металлической и закрытой с обеих сторон. Чехол для письма, такой я видела у отца, когда он отправлял или получал письма из замка. Чехол был запечатан, но не четырьмя бриллиантами Такеды, а меткой трех широких имбирных листа в круге.
- Как ты, Мурасаки-сан? – спросил он и улыбнулся. – Нашла себе место здесь?
Я начала отвечать, но заметила, что Тоуми стоит у двери кухни и смотрит на меня. Я растерянно опустила голову.
- Нельзя говорить со мной? – Масугу-сан вздохнул и понизил голос. – Ах, ладно. Слушай, я хотел поблагодарить тебя за вчера. Ты спасла жизни. Возможно, и мою. И… - он понизил голос до шепота. – Помнишь, что я рассказал о твоем отце? О других девочках?
Глядя на гравий, я кивнула.
- Не воспринимай это всерьез. Думаю, я перегнул палку. Они, наверное, ничего не знают. Лучше не говори ничего. Ясно?
Я снова кивнула. Тоуми еще ждала.
- Слушай, - продолжил он, - я знаю, что тебе можно говорить с нами только за ужином. Но если тебе нужна помощь, я буду рад.
Глядя вниз, чтобы Тоуми не видела, что мои губы двигаются, я сказала:
- Спасибо, Масугу-сан.
- Это радость для меня, Мурасаки-сан, - сказал он с улыбкой. И ушел в сторону кладовой, посвистывая и постукивая свитком по плечу.
Я пошла к кухне и учуяла кислый запах в порыве ветра. Приближался снег.
Тоуми улыбнулась, когда я подошла к ней.
- Я видела, что ты с ним говорила.
- Доложишь об этом? – спросила я, стараясь скрыть тревогу.
- Нет, я не могу думать о таких мелочах, - она склонилась ко мне и прошептала на ухо. – Я не забуду, мышка Кано. Однажды перед леди Чийомэ и остальными я покажу, кто ты на самом деле.
Хищно улыбнувшись, она развернулась и ушла на кухню.
Я пошла за ней.
16
Лезвия
Я вошла на кухню Ки Сана, опуская голову так низко, чтобы не видеть Тоуми или Эми. Я не хотела, чтобы они видели, что я расстроена. Я взяла стопку мисок и пошла к столовой, чтобы подготовить все к обеду, но Ки Сан остановил меня:
- Нет, девчушка, - проскрежетал он, его шрам изогнулся. – Не заходи туда, пока там леди Чийомэ и ее дамочки, если не хочешь, чтобы в одной из этих мисок оказалась твоя голова.
Я тупо посмотрела на него.
- Некоторые уроки вас ждут только после посвящения, - сказал он с ухмылкой. – Так что мы готовимся здесь, а потом будем спешить, как древесные демоны, чтобы все накрыть, когда они уйдут. Так что готовь беличьи лапки к работе.
Тоуми хотела заглянуть за дверь, лицо ее было лишено привычного гнева.
Ки Сан даже не оглянулся, окликнув ее:
- Их занятия, - сказал повар, усмехаясь, - не для девочек, слышите? Давайте уже, помогайте Яркоглазой.
Тоуми фыркнула, а Эми нахмурилась. Но Эми всегда хмурилась.
- Что мы делаем, Ки Сан-сан? – спросила я.
Повар в этот раз искренне улыбнулся.
- Что ж, Яркоглазая, - сказал он, - умеешь управляться с ножом?
- Ножом? – спросила я.
Тоуми вдруг заинтересовалась разговором. Эми все еще хмурилась.
- Сможешь справиться с этими длинными бобами? – он указал на гору длинных тонких стручков фасоли.
- Бобы? – фыркнула Тоуми.
- Бобы, - сказал Ки Сан, улыбаясь шире. – Хочу, чтобы вы напали на эту гору фасоли, очистили и одолели, разнеся ее в пюре.
Тоуми смогли лишь фыркнуть.
- Ты держала нож, Соколик?
Ее глаза вспыхнули.
- Идите уже сюда, - сказал он, указывая на разделочный стол, - и учитесь.
Я не хотела рассказывать, что Ока-сан учила меня резать овощи, что я училась держать длинный острый кухонный нож, что я даже начинала учить сестру управляться им. Я не хотела, чтобы Тоуми ненавидела меня еще больше.
Ки Сан принес три сияющих изогнутых ножа, каждый был размером с мою ладонь, и мне не нужно было изображать удивление. Сталь сверкала. Края были ровными и острыми.
Мечи Ото-сана были не такими красивыми и опасными.
Тоуми потянулась к тупой стороне ножа.
- Не делай так при мне с хорошим лезвием! – рявкнул Ки Сан. Он ударил Тоуми по пальцам и провел ножом по бамбуковой палке, на которой сушились травы. Сначала бамбук показался нетронутым, но вдруг рухнул, разрубленный на две части, травы рассыпались на стол. – К ножу относитесь с уважением, ясно? – он передал нож потрясенной Тоуми, чтобы она взяла его за рукоять.
Мы с Эми осторожно взяли свои ножи за рукоять.
Но тут я задумалась: если бы он хотел, чтобы мы взяли ножи за рукояти, зачем он дал бы их лезвиями вперед?
Он показал нам – почти как мама, почти как я, когда пыталась научить Усако – как проводить ножом по овощам, как другой рукой придерживать еду, осторожно держать пальцы вдали от лезвия. Вскоре мы резали, а он готовил остальные блюда обеда, отдавая нам указания насчет нарезки, прося нас не спешить.
Стало вскоре очевидно, что Тоуми недовольна, что ее горка самая большая из трех. Я знала, что могу резать быстрее нее, но не хотела ее злить, так что перекладывала понемногу стручков в горку Эми, которая работала методично, смотря на то, чтобы острое лезвие не задело ее пальцы.
Порой мы слышали стук или звон из столовой. И пока мы резали, эти звуки казались важнее, чем то, что мы делали.
Когда стручки кончились, Ки Сан отошел от большой кастрюли с курицей.
- И у всех остались пальцы? – спросил он. Мы вытянули руки. – Хмм, ни крови, ни срезанных ногтей? Думаю, я придержу вас на кухне подольше! – он посмотрел на три горки. – Молодец, Улыбчивая! Быстро сработала! – Эми и Тоуми посмотрели на горки и растерянно обнаружили, что горка Эми теперь самая большая. Ки Сан подмигнул мне.
* * *
За обедом Миэко снова поставила рядом с собой миску риса, снова вонзила туда палочки Кунико. Она будет делать так еще семь недель. Вскоре это перестало быть зловещим, а стало привычным. Ритуал повторяли, что смерть человека казалась осязаемой. Естественной.
Нас отправили чистить купальни. Маи и Шино научили нас сушить их, ополаскивать и наполнять из большой цистерны, где хранилась вода. Шино сказала нам, точнее, Тоуми, потому что девушки не стремились говорить со мной и Эми, что воду приносят из ручья, потому Полная Луна тут и стоит, чтобы у них всегда была вода.
Как только купальни были наполнены заново, мы разожгли огонь, чтобы все нагрелось к вечеру.
* * *
Дни пролетали быстро. Утром мы помогали с завтраком, потом шел урок – пения, танцев, игры на инструментах. Редко были уроки о ритуалах. Я решила, что этому нас научат, когда мы будем в бело-красной форме посвященных.
Уроки всегда вели те, кто старше, и они менялись так часто, что не всех мы помнили по имени. Я запомнила одну по имени Мицуки, чей голос напоминал шорох мыши в листве, она учила нас скучным утром ходить как леди.
Страннее всего было упражнение, когда нас заставляли носить камни. Каждой давали высокую стопку камней, которую мы несли из одного конца двора в другой. Холодные камни царапали ладони. На следующий день мы несли их обратно, в дождь, снег и солнце.
Не удивительно, что я всегда приходила последней.
С нами почти всегда были Маи и Шино, которых Эми называла Сестрами-редьками, и Фуюдори. Мягкие слова девушки с белыми волосами ранили больнее насмешек двух других девушек.
Вскоре Редьки начали брать Тоуми под крыло, шептались с ней, когда учитель отвлекался. Пока мы занимались музыкой, а Сачи и Фуюдори пытались научить Эми правильно изгибать руки, Шино, что была за мной, шептали, что Эми тупее флейты, что на ней можно поиграть. Тоуми скалилась, как и Маи. Но Сачи поворачивалась к ним, и они тут же возвращались к игре.
Маи восприняла Тоуми неохотно, она оставляла ее рядом, пока Тоуми была не против смеяться с нас с Эми. А тут Тоуми просить не надо было.
Порой на уроках были и девушки постарше, хотя я думала, что они так показывали, сколько нам еще учить, что мы и без них понимали.
Миэко не приходила. Я редко ее видела. Часто в столовой я чувствовала на себе взгляды Миэко и лейтенанта Масугу. Стоило им заметить друг друга, и оставшееся время они проводили, глядя в миски перед собой.
После уроков утром мы помогали с обедом, чистили купальни и помогали с ужином. А потом купались и ложились спать… и так до нового утра, и все по новой.
17
Время луны