— Сэр, — произнес Емек с легким кивком.
— Показывай, брат.
Емек отступил назад, пропуская Дак'ира, чтобы тому было виднее.
— Взгляните сами, сержант. — Емек обтер ледяные кристаллики инея, который мешал смотреть сквозь плексиглас. Дак'ир вгляделся сквозь неровный разрыв в изморози и увидел внутри останки адепта. Сначала трудно было что-либо различить — в азотно-гелиевом растворе плавала кровь, много крови. Но в баке плавало еще кое-что, накрепко скованное застывшей жидкостью.
— Плоть, — сказал Емек из-за спины Дак'ира. — И осколки костей, если не ошибаюсь.
— Милость Вулкана! — выдохнул Дак'ир. Его голос звучал глухо из-за шлема.
— Самоповреждение, сэр. — Объяснений тут, похоже, не требовалось. Глубокие рваные раны шли вниз по груди адепта, по плечам, по ногам, в четыре дорожки, словно он их проделал ногтями. Руки адепта служили явным тому доказательством, все покрытые кровью. Три ногтя были сорваны, явив нежно-розовую пленку под ними. Остальные были забиты клочьями содранной кожи.
— У него были глазные имплантаты? — спросил Дак'ир.
— Нет, сэр.
Значит, глаза он себе тоже вырвал. Кровь и слизь струились из разодранных глазниц — глубоких, красных и рваных. Дак'ир угрюмо рассматривал отвратительную картину.
— Твое мнение?
Емек замолчал, взвешивая слова, пока сержант не повернулся к нему, требуя ответа.
— Я считаю, что корабль ополчился сам на себя, хотя не знаю как и не знаю почему, — ответил он.
Дак'ир вспомнил вид «Архимедес Рекса» через обзорный иллюминатор «Огненной виверны»: в ретроспективе повреждения казались странными. Вполне можно было допустить, что корабль мог сам нанести себе ущерб. Это также объясняло, почему они встретили одного-единственного магоса: он остался последним, убив остальных. Криохранилище было закрыто не от внешнего врага, а чтобы не пустить остальных обитателей корабля.
— А что насчет сервиторов? — Дак'ир продолжил нить рассуждений вслух.
— Они не так разумны, как магосы и другие адепты. Возможно, на них это не действует.
Дак'ир еще раз глянул на изуродованного адепта в баке. Спасение для того пришло слишком поздно. Замкнутый внутри криорезервуара и не имея никого, на кого можно было бы напасть, он явно сам на себя накинулся.
— Продолжай искать живых, — приказал Дак'ир, отворачиваясь и с облегчением отводя взгляд от жуткого зрелища. Когда он спускался по трапу обратно вниз, канал связи с треском ожил. Закрытый канал, предназначенный только для него и Тсу'гана.
— Братья-сержанты.
Дак'ир оглянулся, услышав голос Пириила. Библиарий продолжал бдительно следить за сомнительными союзниками. Причина его зова была очевидной. Злобные Десантники вскрыли взрывостойкие двери. Подойдя к библиарию, Дак'ир увидел внутренности помещения, на котором так зациклились желтые Астартес. Это был огромный склад сродни тому, что они обнаружили ранее, только гораздо больше. И еще в отличие от небольшого склада боеприпасов здесь хранились огромные запасы готового оружия и брони: комплекты доспехов Марк-VI свисали с потолочных рам; болтеры выстроились в стойках, точно солдаты на параде, — новехонькие и нетронутые; короба, доверху набитые рожками с патронами, стояли на поддонах — сотни, тысячи обойм в каждом коробе. Во всю длину похожего на ангар помещения простиралась бесконечная серо-черная масса военного снаряжения.
Злобные Десантники уже опустошали склад, сваливая оружие, боеприпасы и доспехи прямо у входа, ограничиваясь зоной, словно очерченной какой-то невидимой линией.
И тогда Дак'ир понял, что делал на «Архимедес Рексе» Лоркар со своими боевыми братьями. Новехонькое снаряжение было прекрасной заменой их невразумительному антиквариату. Злобные Десантники решили перевооружиться, присвоив себе содержимое склада корабля-кузницы.
Один из желтых воинов, брат Немиок, в акульем шлеме, что-то спешно согласовал с сержантом, после чего достал из большого подсумка на поясе некое громоздкое устройство и, взявшись за толстую ручку, поставил его на кучу снаряжения. Устройство состояло из сужающейся трубки с таблеткой наверху, в которой находился маяк, и небольших поршней, которые приводили в действие ребристый компрессионный цилиндр.
Хотя прибор был грубо сделан и выглядел устаревшим, Дак'ир сразу узнал его. Это был телепортационный маяк. На пути к «Архимедес Рексу» Саламандры его не видели и не засекали датчиками другого корабля. Дак'ир мог только предположить, что сенсорам «Огненной виверны» не хватало дальности, чтобы обнаружить его, потому как теперь сержант был уверен, что у Злобных Десантников есть неподалеку крейсер, телепортариум которого готов втянуть краденое имущество механикусов.
Тсу'ган бросился к желтым Астартес, вставшим кольцом прямо перед зоной телепортации.
— И что это ты делаешь, брат?! — зарычал он на Лоркара, не обращая внимания на остальных.
Сержант, который руководил двумя боевыми братьями, вытаскивающими снаряжение со склада, ответил, даже не взглянув на Тсу'гана:
— А на что это похоже, Саламандр? Я пополняю запасы своего ордена.
— Ты крадешь то, что тебе не предназначено, — возразил Тсу'ган, сжимая кулаки. — Не знал я, что Злобные Десантники — бесчестные пираты.
Лоркар повернулся, и от его прежней бесстрастности не осталось и следа.
— Мы верные служители Императора. Наша честность безупречна. Мы лишь изыскиваем средства, чтобы вести Его войну.
— Тогда чтите договор, заключенный между Ним и механикусами. У нас, Астартес, нет никакого права грабить подбитые корабли Марса. Ты не лучше падальщика, рвущего мясо с трупа.
— Тебе-то вообще какая разница? — Лоркар едва заметно склонил голову, словно глядя куда-то за спину Саламандру. — Не суйся.
Едва ощутив прикосновение к наплечнику, Тсу'ган развернулся и перехватил запястье космодесантника, который пытался застать его врасплох. Вывернув руку до хруста, Тсу'ган заставил противника опуститься на одно колено.
— Попытаешься встать, и я разнесу тебе колено, — пообещал Тсу'ган, обращаясь к череполикому десантнику с плазмаганом. Несмотря на явную боль, желтый Астартес сначала глянул на своего сержанта, прежде чем сдаться.
Ба'кен двинулся со своего места, как и остальные Саламандры: и те, кто стоял на страже, и те, кто осматривал криорезервуары.
— Всем оставаться на местах. — Короткий приказ Пириила остановил дальнейшее обострение ситуации.
Ба'кен, казалось, решил двинуться дальше вопреки приказу, но Дак'ир взглядом предостерег его, и десантник остался просто наблюдать. Из Злобных Десантников вперед шагнул только брат Реннард, явно действуя согласно предыдущим указаниям своего сержанта.
Лоркар, сжав кулаки, обдумывал свои дальнейшие действия. Время словно остановилось. Напряжение в зале росло: еще чуть надавить — и оно лопнет, обратившись в кровавое насилие. Дак'ир заметил, что Гаркейн переключил орудийную платформу из спящего режима в активный — красная прицельная матрица заплясала на пелене криогаза.
Он подумал: не обезвредить ли технодесантника? В плазменном пистолете еще хватило бы заряда на один выстрел. Однако спустя мгновение Дак'ир отказался от этой мысли. В столь шаткой ситуации любое неожиданное движение могло стать роковым. Тсу'ган пока владел положением, и Дак'иру придется с этим смириться. Однако не помешает немного подстраховаться, и Дак'ир отдал почти беззвучный приказ по закрытому каналу связи.
— Ты в самом деле этого хочешь? — Тсу'ган все еще стоял спиной к Лоркару, уставившись на десантника, которого держал в захвате.
Лоркар медленно выдохнул и разжал кулаки.
— Брат Реннард, подчинись, — приказал он неохотно, и череполикий Астартес расслабился.
Тсу'ган отпустил его и снова повернулся к Лоркару — предстояло уладить возникшую затруднительную ситуацию.
— Это оружие может либо продолжать пылиться на этой развалине, либо быть использовано для уничтожения врагов человечества. Мы его не оставим.
Голос Пириила вклинился в безвыходное противостояние:
— Ты ошибаешься. Оружие будет возвращено механикусам для надлежащего распределения. Вас меньше, чем нас. Никто здесь не хочет драки. Отступитесь или пожалеете.
Гаркейн шевельнулся, намереваясь сделать что-то, о чем позже пожалел бы, но дернулся, словно ужаленный.
«Я разрушу твой разум прежде, чем твой палец нажмет на курок!»
Дак'ир почувствовал психический приказ, адресованный лишь Гаркейну, и его продрал мороз по коже.
Лоркар, не подозревавший о ментальной угрозе, решительно мотнул головой:
— Эти оружие и броня покидают корабль. — Он прервался, слегка склонив голову, снова выслушивая указания, передаваемые по связи.
— Давай-ка послушаем твои приказы, Злобный! — презрительно рыкнул Тсу'ган. — Или голос на другом конце канала слишком труслив?
Реннард уже поднялся на ноги и теперь поддерживал сломанное запястье.
— Ты проявляешь неуважение к капитану Астартес! — громко заявил он.
Тсу'ган накинулся на него.
— Так покажите мне этого капитана, — потребовал он. — Я слышу лишь шепот труса, который прячется за спиной своего сержанта.
Сзади над набычившимся Реннардом, который стоял, слегка сгорбившись над поврежденной рукой, внезапно угрожающе навис Ба'кен, и Злобному Десантнику хватило ума ничего больше не делать и лишь кипеть от негодования под своим макабрическим шлемом.
Дак'ир кивнул могучему Саламандру, тот кивнул в ответ.
— Ну так что? — продолжал напирать Тсу'ган, сосредоточившись на сержанте Злобных Десантников. — Где он?
Лоркар шагнул вперед, кольцо доспехов разомкнулось и пропустило его. Сержант отцепил с пояса какой-то предмет и встал лицом к лицу с Тсу'ганом. Тут же встав плечом к плечу с братом-сержантом, Дак'ир заметил, что Пириил сделал то же самое. Лоркар прошипел:
— Как пожелаешь…
— Держитесь!
II
«Чистилище»
Это было последнее, что услышал Дак'ир, перед тем как криохранилище исчезло в яркой белой вспышке. Затем пришла боль, такая глубокая и острая, словно все его органы выворачивало наизнанку, словно сама молекулярная решетка его существа в наносекунду распадалась, атом за атомом, затем воссоздавалась и мгновение спустя рассыпалась снова. Запах серы и кордита рвал ноздри, такой оглушающий, что Дак'ир не мог вдохнуть. Резкий привкус меди заполнил рот; все понятия о времени и бытии растворились в море первобытных инстинктов, как у новорожденного. Осязаемое уступило место неосязаемому, когда органы чувств перестали что-либо ощущать.
Вокруг Дак'ира словно медленно проявляли фотографию. Химический запах остался, как и кровь, заполнившая рот. Он увидел металл, ощутил его твердость под ногами. Следом появились тошнота и внезапный приступ головокружения, от которого Дак'ира качнуло, пока вокруг возвращался материальный мир.
Дак'ир находился на корабле. Устройство в руке Лоркара оказалось маяком наведения, при помощи которого он телепортировал их на борт.
— Тошнота пройдет. — Дак'ир узнал скрипучий голос Лоркара.
Саламандр стоял посреди большого круглого зала. Свод потолка, тускло освещенного натриевыми светильниками-симулякрами, терялся в непроглядной тьме. Огромный зал по периметру был завешен знаменами с описанием многочисленных побед; заглавия на них были выписаны готическим шрифтом. Желто-черные Астартес вздымали черепа и прочие зловещие талисманы, словно демонстрируя их восхищенной толпе. Истории сотни с лишним кампаний были выписаны по окружности зала, и каждая восхваляла вторую роту ордена Злобных Десантников. Злобные Десантники не входили в число орденов Первого Основания, они не сражались в Великом крестовом походе, приводя к Согласию тысячи миров, однако, глядя на эти лавры, легко можно было ошибиться и подумать обратное.
Хвастливые знамена для пущего эффекта были украшены изображениями по-настоящему макабрических символов одержанных побед. Дак'ир увидел черепа ксеносов: орков, чьи выпирающие челюсти и покатые лбы нельзя было не узнать; биоформы тиранидов, знакомые ему по залу Памяти на Прометее — особенно по той его части, где рассказывалось о подвигах второй роты на Имгарле, когда они вычистили спутник от генокрадской заразы. Выбеленные черепа ненавистных эльдаров щерились на него сверху, презрительные и высокомерные даже после смерти. Вычурные боевые шлемы легионеров-предателей тоже были представлены здесь, пустые и зловещие. Дак'ир с волнением заметил боевой шлем без узнаваемых меток Хаоса, который вызвал в памяти болезненный укол вспоминания. В полумраке трудно было различить, и вдобавок Дак'ир еще не отошел от неприятных ощущений недавней телепортации, но, кажется, шлем был замогильно-черного цвета с костяными выступами, торчащими из макушки, словно гребень.
— Идиот, ты мог убить нас всех своим фокусом!
Внимание Дак'ира отвлек голос Тсу'гана. Тот, сжав кулаки, обратил свой гнев и ярость на Лоркара. Сержанта Саламандр трясло, хотя Дак'ир не мог сказать точно — от злости или от последствий внезапного перемещения с «Архимедес Рекса».
Однако Тсу'ган был прав. Телепортация — опасная и неточная наука. Даже при наличии наводящего маяка шансы затеряться в варпе или перенестись обратно в виде бормочущей лужи пузырящегося студня, когда твои внутренности становятся наружностью, оставались неуютно велики. А телепортироваться, когда те, кто переносится, не готовы или не облачены в терминаторские доспехи, которые могут защитить от суровых физических условий процесса, было еще рискованнее.
— Я это сделал и чтобы изложить свою точку зрения. — Голос, твердый как железо, был полон силы и самоуверенности. Он гулко докатился из того конца зала, что был погружен во мрак, и Саламандры повернулись в поисках его источника.
Там, размыкая круг славы и почета, покоился на стальном возвышении черный трон, на котором восседала фигура, похожая на привольно развалившегося короля. На виду торчали лишь носки башмаков, ореолом отражая свет ближайшей лампы-симулякра, да смутно проступали из темноты желтые поножи. Личность сидящего до настоящего момента была покрыта мраком.
Он был явно знатоком военной истории. Над троном висели многочисленные карты древних завоеваний и походов. Хватало там и оружия: эзотерических огнестрельных ружей, клинков неизвестного происхождения и прочих необычных предметов. Все убранство тронного зала представляло собой выставку горделивого бахвальства, свидетельствующую о явной склонности капитана к тщеславию.
— Я капитан Виньяр. Это — мой корабль, «Чистилище». Если вы думаете, что обладаете здесь какой-то властью, то ошибаетесь. Корабль механикусов мой, я заявляю права на все, что в нем есть.
— Заявляешь права? Ты не можешь заявлять никаких прав на «Архимедес Рекс» и оставишь его под нашим надзором именем Императора, — заявил Тсу'ган.
— Умерь свой пыл, брат-сержант, — предупредил вполголоса до сих пор просто наблюдавший Пириил. — Ты обращаешься к капитану Астартес.
Дак'ир отметил, что, в отличие от них с Тсу'ганом, библиарий не выказывал никаких внешних признаков дискомфорта от вынужденного путешествия.
— Ты мудр, раз держишь своего сержанта на поводке, библиарий, — произнес Виньяр и подался вперед так, чтобы на его лицо упал свет.
Выражение лица капитана было таким же твердым, как и его голос. Бесстрастные глаза смотрели с почти квадратной головы, сидящей на широких плечах Астартес. Практически лысый, если не считать редких пучков коротко остриженных волос, покрывающих голову, словно волосатые раны, Виньяр был обладателем щетинистого подбородка и челюсти, похожей на кувалду. Три платиновых штифта намечали линию через лоб над налитым кровью левым глазом.
Капитан был облачен в доспехи, окрашенные в такие же, желтый с черным, цвета, как и у его боевых братьев. Оба наплечника украшали шевроны — ветеранские знаки «опасности» Злобных Десантников. Черная мантия из всклокоченного горностая висела на плечах, точно старая мешковина. Левая рука оканчивалась силовой перчаткой, пальцы которой казались сплавленными воедино, и, видимо, рука больше не могла разжаться. Дак'ир так понял, что Виньяру все равно не было нужды что-то ею брать, рука ему была нужна лишь как молот, которым он крушит своих врагов.