Рубен Монтего был штатным доктором на шахте «Крейгтон». У Луизы случился с ним довольно бурный роман, когда Мэри, Понтер, Рубен и она оказались в Садбери на карантине. Мэри полагала, что они просто убивают время, поэтому ответ Луизы стал для неё неожиданностью.
— У него всё в порядке, — сказала она. — Помог мне перевезти вещи. На следующие выходные собираюсь к нему съездить.
— Ах, — сказала Мэри, понимая, что её поставили на место. — А ты чем здесь занимаешься?
— Доктор Бенуа возглавляет нашу портальную группу, — сказал Кригер.
— Ага, — сказала Луиза. — Пытаемся разработать технологию открытия портала с нашей стороны.
Мэри кивнула. Луиза не всё время проводила в постели с Рубеном; она также вела долгие беседы один на один с Понтером Боддетом и, несомненно, знала о неандертальских достижениях в области физики больше, чем кто-либо другой на этой версии Земли. Мэри чувствовала себя пристыженной; Луиза не сделала ей ничего плохого, её единственным преступлением была красота.
— Будет здорово снова работать вместе, — сказала она.
— Кстати, — сказала Луиза, — мы могли бы снимать квартиру на пару. Мы нормально уживались у Рубена во время карантина.
— Гмм, нет, — сказала Мэри. — Спасибо, конечно. Но я… люблю побыть одна.
— В Рочестере у тебя с жильём проблем не будет, — сказала Луиза.
Кригер кивнул.
— В «Ксероксе» и «Кодаке» в последние годы были сокращения, а они — основные работодатели в городе. Дом можно приобрести за бесценок, или выбрать квартиру из сотен предложений.
— Буду знать, — сказала Мэри.
— Рекомендую Бристоль-Харбор. Это в часе езды отсюда, но зато прямо на берегу одного из Фингер-лэйкс[14]. Божественно. Множество оленей и настоящее звёздное небо ночью.
— Кстати о звёздном небе, — сказала Мэри, внезапно поняв, что как раз Луиза может ей всё объяснить. — В мой последний вечер в Садбери я видела, как северное сияние сошло с ума. Чем это могло быть вызвано?
Луиза несколько секунд смотрела на Мэри, словно не могла поверить своим ушам.
— Ты что, не читаешь газет?
Мэри покачала головой.
— Была занята переездом.
— Магнитное поле Земли ведёт себя необычно, — сказала Луиза. — Измерения по всему шарику это подтверждают. Мощность геодинамо существенно флуктуирует.
— Из-за чего?
Луиза пожала плечами.
— Никто не знает.
— Это опасно?
— Вероятно, нет.
— Вероятно? — переспросила Мэри.
— Ну, — сказала Луиза, — ничего подобного в прошлом не фиксировалось. Многие эксперты думают, что магнитное поле Земли коллапсирует перед сменой полярности.
Мэри что-то об этом слышала, но обрадовалась, когда Кригер, а не она, спросил:
— А что это такое?
— Магнитное поле Земли время от времени меняет полярность — ну, знаете, когда южный полюс становится северным и наоборот, — сказала Луиза. — Из геологической летописи известно о более чем трёх сотнях таких событий, но в исторические времена такого пока не случалось, так что о деталях этого процесса мы мало что знаем. Однако всегда предполагалось, что в таких случаях магнитное поле сначала пропадает, а потом снова усиливается.
— И вы говорите, что беспокоиться не о чем? — сказал Кригер. — Это разве не связано с массовыми вымираниями?
Луиза покачала головой.
— Нет. Полярность магнитного поля действительно была обратной, когда вымерли динозавры, но она стала такой за миллион лет до окончания мелового периода. — Она улыбнулась своей мегаваттной улыбкой. — Самое страшное, что нас ждёт — нам придётся перекрасить все компасы.
— Какое облегчение, — сказала Мэри.
Луиза кивнула.
— И даже это может не понадобиться, — сказала она. — Насколько мы можем судить, определение, какой полюс станет северным, а какой южным — это квантовомеханический, то есть абсолютно случайный процесс. Из чего следует, что с вероятностью 50 % магнитное поле снова появится с той же полярностью, что и раньше.
Кригер поднял бровь.
— Но если так, то даже если вымирание динозавров и было связано с коллапсом магнитного поля, то мы об этом не узнаем, если его полярность после этого не изменилась.
— Вы зря беспокоитесь, Джок, — сказала Луиза. — Те коллапсы магнитного поля, о которых мы знаем, не были связаны с вымираниями. Так что нет оснований предполагать это относительно коллапсов, которые мы упустили из-за того, что полярность поля после них не поменялась. — Она снова улыбнулась Кригеру, который, как заметила Мэри, всё ещё был погружён в собственные мысли. — Не волнуйтесь, — сказала Луиза. — Я уверена, что мы это переживём.
Глава 9
— Ранее вы мне рассказывали, — сказал Журард Селган, — что ваш единственный интерес в деле с открытием портала — это блага, которые он принесёт народу нашего мира.
Понтер коротко кивнул.
— Именно так.
— И поскольку способность осуществлять контакт в другим миром зависит от квантового компьютера, который разработали вы с Адекором Халдом, то было бы естественно, если бы вы остались здесь, на этой Земле, чтобы обеспечивать работу квантововычислительной установки.
— Ну… — сказал Понтер, но потом замолчал.
— Вы сказали, что у вас не было никакого личного интереса в этом деле, не так ли?
— Да, но…
— Но вы продолжили сражаться с Верховным Серым советом, не так ли? Вы настояли на том, чтобы вам было позволено лично вернуться на другую Землю.
— Это был единственный осмысленный образ действий, — сказал Понтер. — Никто из нашего мира там не был. А я уже был знаком с некоторыми людьми и многое узнал об их мире.
— И вы отказались поделиться лингвистической базой глексенского языка, собранной вашим компаньоном, если вам не будет гарантировано место в следующей группе, которая посетит другой мир.
— Это было не совсем так, — сказал Понтер. — Я просто предположил, что моё участие было бы полезно.
— Вы более чем «просто предположили», — вкрадчиво сказал Селган. — Как и бо́льшая часть мира, я видел это всё по визору. Если ваша собственная память вас подводит, мы легко можем обратиться к вашему архиву алиби за этот день. Потому мой терапевтический центр и находится именно здесь, рядом с павильоном Архива алиби. Давайте пройдём туда и…
— Нет, — сказал Понтер. — В этом нет необходимости.
— То есть вы всё-таки прибегли к… слово «давление» здесь будет уместно, как по-вашему? — чтобы снова оказаться в другом мире.
— Я хотел сделать наибольший возможный вклад. Кодекс Цивилизации требует этого от каждого из нас.
— Да, это действительно так, — согласился Селган. — И если этот вклад — это наибольшее благо — наилучшим образом достигается путём совершения преступления, так что же…
— Вы неправы, — сказал Понтер. — В тот момент я ещё даже не начинал думать об этом преступлении. Моей единственной целью… — Он помолчал, потом продолжил: — Единственными моими целями было принять участие в возобновлении контакта… и да, увидеться с моим другом Мэре Воган. Я никогда бы не отправился туда, если бы заранее знал, что это окончится тем, что я… совершу…
— Это не совсем правда, не так ли? — сказал Селган. — Ведь вы сказали, что доведись вам пережить тот момент снова, вы бы всё равно совершили это преступление.
— Да, но…
— Но что?
Понтер вздохнул.
— Ничего.
Верховный Серый совет наконец согласился с требованием Понтера позволить ему оставить квантовый компьютер на попечение Адекора, а самому отправиться в мир глексенов. Он ожидал, что согласие будет дано неохотно — так оно и случилось — но никак не ожидал, что на него возложат титул «посланника».
Как бы он ни хотел вернуться, снова снова увидеться с Мэре, он ожидал этого со смешанными чувствами. Его предыдущий визит был случайностью, и он был до смерти напуган тем, что может никогда не вернуться домой. Хотя Адекор искренне верил в то, что портал можно снова открыть и держать открытым неограниченно долго, никто этого не знал наверняка. Понтер однажды уже почти потерял Адекора, Жасмель и Мегамег; он не был уверен, что сможет снова подвергнуться такому риску.
Но нет. Он этого хотел. Несмотря на все опасения, Понтер хотел вернуться. Да, интересно будет посмотреть, как станут развиваться отношения с Даклар Болбай. До следующего раза, когда Двое станут Одним — ближайшей возможности снова её увидеть — почти полный месяц, и, если всё пойдёт гладко, до того времени он успеет побывать в другом мире и вернуться.
Кроме того, в этот раз Понтер отправится не один. С ним будет Тукана Прат, женщина 144-го поколения, на десять лет его старше.
Первого открытия портала никто не ждал. Второе было отчаянной спасательной операцией. В этот раз всё пройдёт организованно и в соответствии с планом.
Всегда есть вероятность, что всё пойдёт кувырком: что портал откроется в какой-то другой мир, или что Понтер ошибся в глексенах, и они только и ждут возможности вторгнуться в соседний мир. На этот случай в Бедрос, один из членов Совета, будет держать в руках детонатор. Вокруг подземных помещений, занимаемых установкой квантовых вычислений, заложена взрывчатка. Если дела будут плохи, Бедрос взорвёт её, и тысячи пертавов скальной породы обрушатся и заполнят вычислительную камеру. И хотя сигналы с компаньона Бедроса не могут быть услышаны на поверхности, детонаторы взрывчатки услышат их отлично; так что если Бедрос погибнет — если глексены хлынут через портал, паля из своего оружия — то взрывчатку подорвёт его компаньон.
Тем временем Адекор будет контролировать менее разрушительную тревожную кнопку. Если всё пойдёт не так, он сможет отключить питание квантового компьютера и прервать соединение между мирами. И опять же, если он погибнет, его компаньон сделает это за него. Наверху, на поверхности, вход в Дебральскую никелевую шахту также был заминирован, и принудители несли вахту, готовые действовать в случае любых неожиданностей.
Конечно, Понтер и Тукана не собирались очертя голову кидаться на ту сторону. Сначала туда будет спущен зонд, оборудованный с видеокамерами, микрофонами, устройствами для забора проб воздуха и многим другим. Зонд будет выкрашен в ярко-оранжевый цвет и окружён кольцом фонарей. Всё это для того, чтобы глексены не подумали, что целью зонда является тайное подслушивание — Понтер рассказал о том, как сильно глексены дорожат своим правом на уединение.
Как и робот, которого посылали через портал во время операции по возвращению Понтера, зонд будет передавать данные своих приборов по оптическому кабелю. Но в отличие от того злополучного робота этот зонд будет крепиться на прочном тросе из синтетического волокна.
Хотя зонд представлял собой продукт самых современных технологий, да и деркерова труба, с помощью которой предполагалось не дать порталу закрыться, также была довольно тонким механическим устройством, сама операция вставки её в портал определённо относилась к категории низкотехнологичных.
Понтер и Адекор построили квантовый компьютер для того, чтобы факторизовать по-настоящему большие числа. Принцип его действия состоял в том, что он обращался ко всем другим параллельным вселенным, где существовал его аналог, и каждый из них проверял один-единственный делитель. Комбинируя результаты, полученные в разных вселенных, компьютер производил проверку миллионов делителей практически моментально.
Но если факторизуемое число оказывалось настолько огромным, что потенциальных делителей было больше, чем параллельных вселенных, в которых существует квантовый компьютер, то он начинал перебор вселенных, в которых его аналога не было. При первой же попытке обратиться к такой вселенной процесс факторизации аварийно завершался, и открывался портал.
Изначально лаборатория квантовых вычислений занимала всего четыре помещения: автономный санузел, столовая, пультовая и обширная вычислительная камера. Теперь к ним добавились ещё три: небольшой медицинский изолятор, комната отдыха и большое помещение с оборудованием для деконтаминации. Люди, идущие в обоих направлениях, будут проходить через неё, чтобы уменьшить шанс принести что-то вредное из своего мира или очиститься от того, что могли подхватить в чужом. Глексенские технологии деконтаминации были весьма примитивны; глексенам, практически лишённым волос на теле, было легко содержать его в чистоте, а их крошечные носы позволяли им оставаться в блаженном неведении, даже будучи грязными. Но в этом мире уже давно применялись деконтаминаторы на калиброванных лазерах, для которых протеиновые структуры человеческой кожи, плоти, органов и волос были прозрачны, но которые с лёгкостью уничтожали все вирусы и микробы, испаряя их.
Никогда раньше в лаборатории квантовых вычислений не собиралось столько народу. Помимо Понтера и Адекора здесь также присутствовала посол Прат и три члена Верховного Серого совета, включая обоих делегатов местных делегатов. Робототехник Дерн будет управлять зондом. Здесь же были двое эксгибиционистов со специальными устройствами, которые передадут записанное изображение зрителям, как только окажутся на поверхности.
И вот, наконец, пора.
Адекор встал у своей консоли на одном краю пультовой, Понтер — на другом. У Дерна была своя консоль, водружённая на крышку стола.
— Ты всё взял, что может понадобиться? — спросил Адекор.
Понтер выполнил финальную проверку. Хак, разумеется, был всегда при нём, и в него была загружена полная медицинская и хирургическая база данных на случай, если с Туканой и Понтером что-то случится в мире глексенов.
Широкая кожаная лента с нашитыми на неё карманами была обёрнута у Понтера вокруг пояса. Он уже проверил всё по описи: антибиотики, антивирусные препараты, иммуностимуляторы, стерильные бинты, прижигающий лазерный скальпель, хирургические ножницы и набор других лекарств — против насморка, обезболивающее, снотворное. У Туканы был такой же пояс. У каждого также был чемоданчик с несколькими сменами одежды.
— Всё на месте, — сказал Понтер.
— Всё на месте, — повторила Тукана.
Адекор взглянул на Дерна.
— У тебя?
Толстяк кивнул.
— Я готов.
— Тогда мы можем начинать, — сказал Адекор Понтеру.
Понтер ответил жестом — рука с растопыренными пальцами.
— Отыщем наших родичей.
— Начинаем, — сказал Адекор. — Десять!
Один из эксгибиционистов стоял рядом с Адекором; второй — рядом с Понтером.
— Девять!
Три члена Верховного Серого совета переглянулись. Хотели присутствовать и другие, но было решено, что разумно рискнуть максимум тремя.
— Восемь!
Дерн потянул какие-то стерженьки на своей консоли.
— Семь!
Понтер глянул на посла Тукану; если она и нервничала, то очень хорошо это скрывала.
— Шесть!
Он оглянулся через плечо на широкую спину Адекора. Они специально не устраивали никаких прощаний накануне вечером — никто из них не хотел допускать мысли, что в случае чего Понтер может никогда не вернуться домой.
— Пять!
И ведь тогда он потеряет не только Адекора. Мысль о том, что его дети могут так рано остаться без родителей, беспокоила Понтера сильнее всего, когда он принимал решение о повторном путешествии.
— Четыре!
Меньшим, но не менее значительным беспокойством была возможность снова тяжело заболеть в мире глексенов, хотя доктора укрепили его иммунную систему, а Хака модифицировали для постоянного мониторинга его крови на предмет присутствия посторонних тел.
— Три!
Была также опасность возникновения у него или Туканы аллергии на какие-нибудь вещества с другой стороны.
— Два!
Ещё у Понтера были опасения насчёт долговременной стабильности портала, ведь он был продуктом квантовых процессов, которые в силу самой своей природы непредсказуемы. И всё же…