— Ты не слышала, что я сказал? Я не говорю — забудь о Саванне. Я не говорю — давай будем вместе. Я хочу, чтобы ты начала жить. Жить так, как тебе хочется. Я надеялся… — Кристоф сглотнул, — что поиски никсы помогут тебе измениться, найти себе занятие, а ты снова говоришь о Саванне, об уроках полтергейста, об амулете, и я вижу, что в тебе ничего не изменилось. Ты выполнишь задание и возвратишься в прежнее, созданное тобой чистилище, преследуя сама себя, как неупокоенные призраки!
Наши глаза встретились. Мы долго смотрели друг на друга, а потом он что-то прошептал и исчез.
Я не могла двинуться с места. Голова кружилось, мысли путались, и мне казалось, если я начну думать о случившемся, то остановиться уже не смогу. Неужели я теряю Кристофа? При одной этой мысли я похолодела. Я все исправлю… очень скоро.
А пока надо расспросить Росса об амулете.
Увидев довольную ухмылку на лице Росса, я поняла, что снова ошиблась. Как же мы слепы к своим промахам! Сначала я переживаю, что теряю Криса, и тут же бросаюсь делать именно то, из-за чего все это и происходит. Как обычно, сама рою себе яму.
С другой стороны, раз уж пришла, можно и про амулет разузнать. Если Кристоф прав, и это всего лишь миф, то разницы никакой. Ведь он возражал не против самого амулета и легенд о нем, а против моей одержимости собственной дочерью. Но… я подумаю об этом завтра.
Сначала я решила, что узнаю только, что это за амулет и на что он способен. Затем я поняла, что должна знать об амулете абсолютно все, что известно Россу. Амулет, если он существует, разрешит мои проблемы с Саванной… и ангелом для этого становиться не придется. Если верить Россу, то заклинание, наложенное на ожерелье, известное как амулет Данталиана, дает возможность овладеть живым человеком. Ограничения? В жилах владельца амулета должна течь кровь демона. Так просто, что даже не верилось.
Проблема в том, что Росс знал только о предназначении амулета, не догадываясь, что Данталиан — имя демона. Я не стала просвещать его. Он полудемон, амулет ему тоже может понадобиться. Пусть сам ищет, помогать я ему не стану. Да и можно ли его вообще найти, вот вопрос. Во всяком случае, это все надо обдумать после того, как я разберусь с никсой. Беседу с Россом я уже почти закончила, как вдруг в коридоре скрипнула половица. Я выскользнула наружу, нотам никого не было. Если Кристоф слышал… Я быстро свернула разговор с полтергейстом, дала телепортационный код места, где ему точно придется по нраву, и снова услышала скрип половиц. Я произнесла скрывающее заклинание и выскочила наружу, надеясь поймать подслушивающего Кристофа. И вместо этого с разгону врезалась в Трсайеля.
— Ой, привет. Какая встреча!
Он недовольно посмотрел на меня.
— Ева, отсюда до Массачусетса далековато.
Не успела я ответить, как он взял меня за руку, и мы телепортировались неизвестно куда.
30
Я надеялась, что Трсайель отыскал меня, чтобы поведать о новых уликах и обнаруженных следах; на самом деле он лишь решил узнать, как продвигается мое расследование. Доставив меня к Борденам, он отправился караулить Аманду Салливан. Десять часов подряд я провела, перебирая в голове все известные факты и пытаясь нащупать новый подход к решению проблемы. Я надеялась, что Кристоф заскочит на огонек, но напрасно.
Мое терпение было на исходе, когда в последний миг явился ангел.
Вот оно, божественное вмешательство! Я спасена, пусть даже Трсайелем. Лиззи Борден не назовешь блестящим собеседником.
— У меня новая зацепка, — сообщил он.
— Слава Богу, — вскочила я на ноги. — Ну что, пошли? Прямо сейчас! Пожалуйста!
Он рассмеялся, взял меня за руку, и мы телепортировались.
У Салливан появились видения, посылаемые никсой. Никса, по-прежнему призрак, явно что-то замышляла. По снам Салливан Трсайель вычислил последнее местонахождение демона: здесь. Знать бы еще, где это.
Мы шли по темному лугу. Спустился туман, похожий на мокрое кружево, который пах вереском и чем-то еще, не особо приятным.
— Псина? — сморщила я нос.
Едва я произнесла эти слова, как на дорогу вышла рыжая громадина, и я невольно отшатнулась. Громадина обернулась и одарила меня долгим взглядом коровьих глаз, а затем встряхнула головой, сверкнув длинными, изогнутыми рогами.
— Это еще кто? Як? — изумилась я.
— Хайлендская корова.
— Хайлендская… так мы в Шотландии?
— Угадала. Недалеко от Данди.
— И здесь была никса? Зачем? Пасла скот?
— Нет, ее заинтересовало вот это, — показал он на лес.
Странно. Что здесь могло ее заинтересовать? Решив больше не позориться и не задавать дурацких вопросов, я сосредоточилась, вгляделась пристальней, и различила какое-то строение, возвышающееся за деревьями. Плоскую крышу окружали высокие шпили.
— Похоже на замок.
— Замок Гламис.
— Да, ты гламисский и кавдорский тан.
И будешь тем, что рок сулил, но слишком
Пропитан молоком сердечных чувств,
Чтоб действовать…
Одна из коров одобрительно замычала. Трсайель вопросительно приподнял бровь.
— Что? — поразилась я. — Ты знаешь Богарта и Бэколл, но не признал бессмертного поэта?
— Я всегда любил кинематограф, — виновато пожал плечами Трсайель. — Шекспир находил гениальные сюжеты, но переодетые юноши в роли Джульетты… по-моему, перебор. Что до цитаты, судя потому, где мы оказались, это наверняка «Макбет».
— В яблочко! Это единственная пьеса в школе, где я играла главную роль: леди Макбет. Я буквально рождена для нее!
Трсайель захохотал.
— Молчи, — погрозила я ему пальцем.
— Да чего уж тут, — продолжал он веселиться.
Я снова двинулась вперед, не отводя взгляда от величественных шпилей, выделявшихся на фоне сине-серой ночи…
— Так это Гламис?
— Да, это замок Гламис, о котором писал Шекспир, хотя к историческому Макбету он не имеет никакого отношения.
Мы прошли сквозь забор из колючей проволоки и оказались на тропе.
— А что здесь забыла никса?
— Не знаю точно, — сознался Трсайель. — Я же видел всего-навсего образы через сознание Аманды Салливан, узнал замок, но единственное, что приходит в голову — это то, что в этом замке, согласно легендам, привидений полным-полно.
— Ах! Замок с привидениями. Мечта моей жизни. Рассказывай скорее.
— Что именно? — улыбнулся он.
— Самую страшную историю, леденящую кровь.
— Боюсь, что в самой страшной действуют не призраки, а самое что ни на есть живое чудовище. Призраки…
— Рассказывай про чудовище!
Он посмотрел на меня через плечо.
— Начинай, не томи. До замка идти не меньше мили. Я десять часов сидела с Лиззи Борден. Мне надо развеяться. Ну, пожалуйста.
— Ладно, — улыбнулся ангел, — но предупреждаю, рассказчик из меня никудышный. Итак, с чего бы начать?…
— «Давным-давно…»?
— Даже я могу придумать что-нибудь поинтереснее, — обиделся Трсайель. — Итак… — Он откашлялся. — В каждом замке должна быть потайная комната. В Гламисе, замке замков, их целых три. В первой граф по прозвищу Бородач играет в карты с дьяволом. Во второй лорд Гламис замуровал отряд Огилви. А в самой тайной, самой таинственной, самой потайной комнате замка и наиболее леденящей душу, живет проклятое чудовище Гламисов.
— О, обожаю проклятья.
— Сама будешь рассказывать?
— Нет, прости. Не перебиваю.
— Легенда гласит, что род Гламисов, как и все порядочные семейства, проклят страшным проклятием. Оно появилось в облике ребенка, обычного ребенка. Впрочем, не совсем обычного. Первенец одиннадцатого графа родился таким уродом, что от одного его вида у кормилиц пропадало молоко.
— Правда?
— Нет, но история недлинная, а нам еще с полмили идти. Я приукрашиваю. Слушай дальше.
— Хорошо.
— Семья была обречена вечно заботиться о ребенке, ведь он был одарен бессмертием. Поэтому они заперли его в потайной комнате и завещали всем поколениям Гламисов заботиться о нем и скрывать эту комнату от всех, даже самых близких и любимых людей. Но в браке секретов не бывает, и вот однажды юная леди Гламис, устав от сплетен и слухов, пожелала узнать правду. Дождавшись отъезда мужа, она созвала гостей и предложила им гениальный план. В каждом окне замка вывесили полотенца. Обойдя замок вокруг, они обнаружили одно окно без полотенца на третьем этаже. Это и была тайная комната. Леди Гламис вернулась в замок, взбежала по лестнице и вошла в комнату, соседствующую с потайной. В поисках потайной двери она принялась простукивать стены. Постучала раз, постучала второй, постучала третий… и что-то постучало ей в ответ.
Трсайель подошел к извил истой дороге, ведущей в замок и, не останавливаясь, двинулся дальше.
— А что потом? — спросила я наконец.
— Все. По легенде, она хотела продолжить поиски двери, но неожиданно вернулся муж. Он узнал, что она натворила, и устроил ей головомойку. А потом она его бросила.
— Не могу ее винить. Но это неправильный конец.
— Придумать другой?
— Придумывай.
Он вздохнул.
— И чего только от меня не требуется при выполнении задания!.. Ладно, вот тебе концовка поинтереснее. Итак, изнутри раздался стук. Вдруг леди Гламис услышала шум за спиной, обернулась и увидела мужа с ржавым ключом в руках. Он схватил ее, и, не успела она позвать на помощь, как потайная дверь распахнулась. Донесся чудовищный стон. Леди Гламис закричала, а супруг втолкнул ее внутрь, быстро захлопнул дверь и запер, навсегда оставив наедине с монстром. И она заботилась о нем до скончания веков.
— И как же она о нем заботилась? — ехидно спросила я. Трсайель едва сдержал смех.
— Не так, как ты подумала! Это приличная история про призраков. Не сочиняй глупостей.
— Приличная? Про ребенка-калеку, которого заперли в одиночном заключении? Несчастный столько лет просидел взаперти, тут ему подсовывают прекрасную женщину, и что с ней делать? В крестики-нолики играть?
— Взяла и все опошлила.
— Эту историю опошлили задолго до меня.
Мы свернули за угол, и перед нами возник замок Гламис, окутанный туманом.
— Господи, — прошептала я. — Впечатляет. Никогда не верила в существование потайных комнат, но в такой громадине, пожалуй, можно спрятать десяток комнат, да так, что никто и никогда их не обнаружит. — Я еще раз оглядела замок. — Так здесь обитают призраки? Ничего удивительного, я и сама бы тут подзадержалась. Темница есть?
— Нет, только склеп.
— Подойдет. Не верится, что никса явилась сюда любоваться достопримечательностями. Ей что-то понадобилось, но эту махину сразу не обыщешь. В видении Салливан еще что-нибудь было?
— Только беспорядочный набор комнат замка.
— Похоже, она что-то искала.
— Вот именно. Подозреваю, что она давно отсюда скрылась.
— То есть мы ищем не саму никсу, а то, что привлекло ее сюда. Может быть, мы зря теряем время. Но если здесь обитают призраки, то они могут быть связаны с…
— Не обитают, в том-то все и дело.
— Как это?
— А вот так, ни одного.
— В таких древних постройках всегда кто-нибудь обитает, — настаивала я. — Может быть, стенающих и звенящих оковами призраков здесь нет, но могут быть те, кто застрял между мирами или те, кто любит нагнать страха на живых, создать мистическую атмосферу.
— Обычно да, но не здесь.
— Это почему же?
— Понятия не имею, — покачал головой Трсайель. — Одному из вознесенных ангелов в прошлом веке поручили это расследовать, но появилось более важное задание, и дело так и не довели до конца. Здесь не происходит ничего плохого, нет необъяснимых смертей, нет никаких демонов. Причин для расследования не возникает. А то, что здесь призраков нет, — так это даже к лучшему. У нас и без них забот хватает.
— Но что-то отпугивает призраков от такого соблазнительного места. И визит никсы наверняка связан с этим.
Мы проскользнули в замок через боковую стену и очутились в огромной столовой, в центре которой красовался стол, накрытый на двенадцать персон, а по стенам висело множество портретов.
Стоило шагнуть сквозь эти стены, и по спине пробежал странный холодок, я невольно насторожилась.
— Чувствуешь? — шепнул Трсайель, повернувшись ко мне спиной и напряженно оглядывая комнату. Я придвинулась к нему поближе, и он продолжил: — Я говорил Кацуо, ангелу, который вел расследование, что чувствую нечто странное, но он не придал этому значения.
Я уставилась на своего спутника — не из-за того, что он сказал, а из-за того, как он это произнес. Его губы не шевелились, но я отчетливо расслышала каждое слово. Трсайель заметил мой дискомфорт.
— Прости, что не предупредил, — сказал он телепатически. — Ты не против?
Я кивнула.
— Не хочется шуметь. Можешь смело думать все, что намерена произнести вслух.
— Вот так? Он кивнул.
— Не волнуйся, все твои мысли я прочитать не могу. Только те, что предназначены для меня.
— Как заклинание связи?
— Да. — Он снова напряженно огляделся. — Не знаю, почему Кацуо этого не чувствовал.
— Ты был здесь?
— Пару раз. Любовался видами.
Я не поверила.
— Разделимся?
Он так глянул на меня, что мне стало ясно: поиски затянутся.
Чем глубже мы входили в замок, тем сильнее меня охватывало странное волнение, нечто среднее между беспокойством и смутным предчувствием. Не то, чтобы совсем неприятное ощущение… во всяком случае, не настолько неприятное, чтобы отпугнуть уверенного в себе призрака. Однако мне было не по себе. Трсайель старался поддерживать в нас бодрость духа, телепатически рассказывая обо всех залах и связанных с ними исторических событиях.
Из столовой мы перешли в большой зал, галерею с декоративным лепным потолком и множеством семейных портретов, включая странный портрет одного из предков в странных доспехах телесного цвета.
К большому залу примыкала часовня. В ней тоже было полно изображений давно умерших людей. Кажется, это были апостолы, но я не слишком разбираюсь в христианстве. Над столом со свечами, в центре стены, располагалось изображение Христа Распятого. Это даже я знала. Но больше всего мне понравилась потолочная роспись: пятнадцать сцен из Библии и даже один ангелочек с крылышками.
— Не похоже на тебя, — хмыкнула я.
— Ты не видела моих детских фото, — улыбнулся Трсайель. — Итак, если ты еще не поняла, мы находимся в часовне. Если хорошенько прислушаться, то можно услышать, как скребется вампир, навеки заключенный в этих стенах.
— Не много ли заключенных?
— Место популярное. Хочешь историю про вампира?
— Сама расскажу. Вампир проник в замок, притворившись слугой, а потом пил кровь какого-то придурка, его застукали за этим делом и навеки замуровали здесь?
— Нет, ее замуровали вон там, хотя в остальном ты права. Обычная история про вампиров. Пошли в бильярдную.
Мы прошли дальше, в еще одну огромную комнату, увешанную картинами и уставленную застекленными книжными шкафами.
— Больше похоже на библиотеку. Трсайель указал на стол в центре.
— Вот он, бильярдный стол, вокруг которого разворачивается действие следующей легенды. Второй граф Гламис, известный как граф Бородач, был заядлым картежником. Как-то раз в субботу вечером он с приятелем, графом Кроуфордским, засиделись за картами допоздна. Слуга напомнил ему, что близится полночь, а играть в карты в воскресенье — грех. Бородач выгнал его вон со словами: «Захочу — сыграю с самим дьяволом». Тут раздался стук в дверь, и на пороге появился человек в черном и присоединился к играющим. В ту ночь оба графа проиграли души дьяволу. Лет через пять Бородач умер, а из той самой комнаты, где граф некогда играл с незнакомцем, стали раздаваться голоса и стук игральных костей. Комнату замуровали, но звуки не прекратились.
— Опять замуровали? Должно быть, каменщики замка хорошо зарабатывали.
Мы прошли в гостиную.
— А эта история произошла не так давно. Это — гостиная королевы-матери. В замке жили ее предки, сама она выросла здесь, и здесь же родилась принцесса Маргарита. Правда, не в этой комнате, но в самом замке.
— Значит, королева-мать выросла и родила ребенка в замке, знаменитом своими призраками, вампирами, визитами дьявола, кровавыми бунтами, казнями и пытками? Становится понятным поведение английской королевской семьи.
По широкой каменной лестнице мы дошли до часовой башни. На лестничной площадке у окна стояла девушка в длинном белом платье. Сначала я не поняла, что она призрак, а решила, что у шотландцев весьма странные представления о ночных рубашках. Трсайель упоминал, что замок — резиденция лорда Гламиса, и его семья и слуги по-прежнему живут в крыле, закрытом для посетителей. Женщина обернулась, и оказалось, что на ней не ночная рубашка, а белое бальное платье.