— Скорее не смог, это противно моей природе. Хотя я не одинок, и подобных мне не так уж мало.
— Немало, однако, явно недостаточно, чтобы противостоять правилу «в бой идут вознесенные ангелы».
Трсайель медленно кивнул и опустил печальный взор.
— Но если я вознесусь, если справлюсь с заданием, и мне предложат стать ангелом, мне понадобится учитель. А Зак… Заф…
— Зедкиель.
— Он пропал, поэтому учить меня будешь ты.
— Надеюсь, — помедлив, ответил Трсайель, — и, между прочим, не только ты должна проявить себя при выполнении задания. К сожалению, ты действуешь лучше меня.
— А амулет кто добыл?
— Мне бы лучше никсу, и желательно — на острие меча. Я рассмеялась.
— Все еще впереди, не беспокойся. Тогда и узнаем, насколько правдивы наши предположения. Я такая везучая, что, если, наконец, решу стать ангелом, выяснится, что мне никто и не предлагает.
В глазах Трсайеля что-то мелькнуло.
— Ты уже знаешь?
Он встал, прошелся по комнате и взял яблоко со стола.
— Надо продумать следующий шаг.
— Нет, тебе есть над, чем работать. Эта попытка сменить тему разговора так же очевидна, как и та, когда ты пытался отправить меня к Лиззи Борден перед появлением Аратрона; — я поднялась на ноги — Ты говорил с Судьбами? Ах ты, хитрюга! Когда? Что они сказали?
Он помолчал, перекидывая яблоко из одной руки в другую.
— Не мне об этом говорить, Ева.
Я отобрала у него яблоко.
— Тебя все еще волнует вопрос, кто меня будет учить. Следовательно, Судьбы хотят сделать меня ангелом.
Я откусила и принялась медленно жевать, обдумывая открывающиеся возможности. Мысль об ангельском чине одновременно притягивала и отталкивала, смотря с какой стороны ее рассматривать. Моя жизнь изменилась бы, зато все проблемы с Саванной были бы решены…
Я захрустела яблоком и вернулась на диван.
— Почему именно меня?
Трсайель не ответил, и я со вздохом оглянулась на него.
— Ладно, чисто теоретически, если у Судеб открылась вакансия, почему они выбрали меня? Должно быть, есть десятки сверхъестественных призраков, более достойных этой чести.
— Ангелов отбирают не по тому, кто и чего достоин, — пояснил Трсайель, присаживаясь на стул. — Это работа, и, как всякая работа, она предъявляет к кандидатам определенные требования.
— Например?
— В каждом загробном мире есть собственная команда вознесенных ангелов, собранная из обитателей этого мира. Она занимается призраками этого мира и теми живущими, кто в него со временем попадет. Судьбы опекают сверхъестественных существ миров поменьше, число вознесенных ангелов у них ограничено, да и возможностей выбора меньше. Поэтому они проводят более тщательный отбор. Для этого они разработали уникальную и оригинальную систему критериев отбора.
— Аратрон сказал, что они изобретательны.
— Каждый из вознесенных ангелов привносит в команду Судеб определенные личные качества и умения. Например Джана, самая первая вознесенная, была жрицей, которая всю жизнь посвятила защите правды. Кацуо, тот, который исследовал замок Гламис, был самураем, воином, готовым повиноваться приказам. Мариус — тоже воин, гладиатор, возглавлявший восстание против римлян. В отличие от Кацуо, он бросает вызов всем встреченным правителям, но лучшего борца за справедливость не найти.
— Разные ангелы, разные сильные стороны, разные виды оружия для разных битв.
— Когда дело дошло до никсы, Судьбы поняли, что в их арсенале обнаружились пробелы.
— Не было никого, способного понять существо вроде никсы.
— Я не глашатай Судеб, но, скорее всего дело обстроит именно так, вдобавок есть целый ряд факторов, из-за которого они сочли — сочли бы — тебя подходящей кандидатурой. — Он украдкой бросил на меня взгляд. — Ты ведь хочешь этого? Сначала я не был уверен, но, похоже, ты притерпелась к этой мысли.
— Верно, притерпелась, — задумчиво проговорила я, вертя в руках надкусанное яблоко. — Теперь у меня возникли сомнения. Здесь есть, о чем подумать.
Трсайель помолчал, потом посмотрел прямо на меня.
— Дело в Кристофе?
— Он… — Я откинулась на подушки и перевела взгляд на книжные полки. — Несколько дней назад он сказал, что мне не хватает цели в жизни, и был совершенно прав. Эта охота, это задание… я… я бы сказала «ожила», но звучит очень глупо.
— Вовсе нет.
— В некотором смысле «ожила» точно описывает ситуацию. С тех пор, как я умерла, я так и осталась… хм… «мертвой», застряв в чистилище, волнуясь за дочь. Выныривала я только ради встреч с Кристофом. Мне нужно большее, и он это хорошо понимает. Мне нужна работа. — Я неожиданно расхохоталась. — Сильно сказано. Я никогда нормально не работала, никогда в жизни не платила налогов, а теперь, когда я мертва…
— Не хочу тебя разочаровывать, — улыбнулся Трсайель. — Но ангелы не платят налоги и не получают зарплату.
— Ты понимаешь, о чем я.
— О том, что тебе нужна цель, и ты думаешь, не она ли это. Не твое ли это призвание.
— Бе-э-э, — поморщилась я.
— Ну ладно, — ухмыльнулся ангел. — Карьера, не призвание. Однако проблема с Кристофом остается. Очевидно, он тебе дорог.
— Последовав его совету и согласившись на эту «работу», я легко могу все испортить. Став ангелом, я осуществлю свою мечту защитить Саванну, и вместо того, чтобы отыскать для себя новую цель, я только обострю ситуацию. То, что должно меня излечить, окажется смертельным ядом. Если это случится, Крис для меня потерян навсегда. У него бульдожья хватка, но даже бульдог со временем понимает, что он вцепился в то, чего не сдвинуть с места.
Трсайель промолчал. Я обернулась и увидела, что он устремил на меня неподвижный взгляд.
— Так ты не знаешь?…
— Не знаю чего?
— Когда ты вознесешься… Ева, ты не сможешь… — Он прижал ладонь ко рту. — Я думал, ты знаешь…
— Что?!
— Когда ты вознесешься, то порвешь все связи с призрачным миром.
Стены комнаты накренились, вокруг потемнело.
— То есть мне жить там будет нельзя, — медленно начала я, — и придется переехать сюда, но ведь я смогу навещать…
— Ты покинешь его. Навсегда.
Не помню, что я дальше говорила, губы шевелились, произносили какие-то слова. Кажется, Трсайель кивнул и что-то сказал в ответ. Я продиктовала телепортационный код. Все кругом потемнело и исчезло.
37
Я оказалась в плавучем доме Кристофа, перед маленьким письменным столом рядом с койкой. Над столом висела полка, уставленная фотографиями. В призрачном мире их назвали памятными снимками. Ни фотоаппаратов, ни оставшихся дома фотографий здесь не было, но они и не нужны были. Если какая-то сцена задержалась в памяти, из нее легко было сделать такой снимок. Я воспользовалась этим, когда мне понадобилось изображение Аманды Салливан.
У Кристофа стояли фотографии самых важных для него людей: родители, братья, племянники и, разумеется, сыновья. Плюс два снимка Саванны: один — в момент их встречи, другой — какая она теперь. Сразу видно, что главное для него — семья. В центре же оказалось много фотографий нас двоих — и пятнадцать лет назад, и после смерти. В стороне стояли еще две моих фотографии. На одной я состроила рожу, на другой уютно свернулась в кресле у себя дома. Один снимок он попросил у меня, потому что сам он не мог этого видеть: мы с Саванной.
Два дня назад я обвинила его в попытке навязать мне выбор: дочь или он. Теперь, глядя на фотографии, я поняла, что едва не сделала этот выбор, хотя и невольно. Мне хотелось сказать, что я никогда бы не согласилась стать ангелом, не зная всех подробностей такого выбора, но с тем же успехом я могла бы заявить, что никогда не забрала бы Саванну у Кристофа без его согласия. Или не сбежала бы из дома без хорошо продуманного плана. Действуй, не задавай вопросов и вечно расплачивайся за ошибки — вот краткое описание моей жизни. Не предупреди меня Трсайель о цене, которую предстояло заплатить за ангельский чин, и я невольно предпочла бы Саванну Кристофу, точнее — иллюзорные отношения с Саванной настоящему Кристофу.
Я вышла на пристань. Кружилась голова. Подняв голову, я увидела, что с холма спускается Крис, глядя под ноги и о чем-то размышляя. Он поднял голову, увидел меня, и озабоченность сменилась широкой улыбкой. Ускорив шаг, он что-то крикнул, перекрывая мягкий рокот волн, бьющихся о киль.
Я вышла ему навстречу, но его улыбка вдруг померкла. Он молча ускорил шаг. Я остановилась у края деревянного причала. Я хотела рассказать ему, что отыскала амулет, выхватила его из-под носа никсы и задала ей хорошую трепку. Но думала я только о том, что едва не лишилась единственных истинных ценностей в посмертии.
Подняв руку, я коснулась его щеки. Почему кожа остается теплой, хотя кровь, согревавшая ее, давно исчезла? Быть может, мы ощущаем память о тепле, а может, это нечто большее, чем биология?
Кристоф взял мою ладонь, прижал к своей щеке, поднес руку к губам и легонько поцеловал. Прикосновение было таким нежным, что у меня по спине мурашки побежали. Я огляделась, но вокруг никого не было. Здесь всегда было пустынно, только иногда над головой пролетала одинокая чайка или крачка.
Я высвободила руку и расстегнула первую пуговицу на рубашке Кристофа. Закрыв глаза, провела руками по его груди, нежно коснулась ключицы. Смотреть нужды не было; пальцы сами знали дорогу, его тело оставалось знакомым, невзирая на прошедшие годы, все пути навеки отпечатались в моей памяти, словно я заранее знала, что мне придется полагаться на память, чтобы видеть его.
— Ты мне постоянно снился, — проговорила я, расстегивая рубашку до конца и проводя пальцами по груди, — хотя мы давно расстались. До самого конца снился. Двенадцать лет прошло, а я все просыпалась по ночам с ощущением, словно ты только что вышел из комнаты. Мне даже твой запах чудился, и тепло тела в постели.
Расстегнув брюки, я приспустила их.
— Иногда мне просто снилось, что ты спишь рядом. А иногда… — Я, невольно задрожав, сунула руку к нему в трусы, стягивая их с него другой рукой. — Иногда я просыпалась вся в поту, влажная, как после ночи любви. И что мне снилось, я не помнила, хотя это был точно ты. И я пыталась убедить себя, что это не так.
Я скользнула ладонями по бедрам, коснулась их внутренней стороны.
— Я мечтала о тебе. Старалась удержаться, думать о ком-то другом, все равно о ком, но он неизменно превращался в тебя. Я закрывала глаза и вспоминала твой запах и вкус. Если этого не хватало, я звонила тебе в офис и слушала голос на автоответчике. На тебя было не похоже — на тебя настоящего, — однако, если сосредоточиться и не слушать слова, я могла просто наслаждаться голосом.
— Ты чудилась мне повсюду, — пробормотал он, высвобождая мою блузку из джинсов. — На улице, в офисе, дома, даже рядом в машине. Краем глаза я замечал какое-то движение и на миг забывал, что мы расстались…
Он резко выдохнул и уткнулся лицом мне в плечо, поцеловал в шею и принялся стаскивать с меня джинсы.
— Иногда все начиналось с запаха. Запаха еды, которую мы с тобой ели, или запаха какого-то места, где мы бывали. Иногда — со смеха. Я был уверен, что слышал твой смех, и что ты лежала в моей постели, улыбаясь, склонив голову набок, а длинные волосы падали на грудь… — Еще раз, прерывисто вздохнув, он пробежался пальцами по волосам, пощекотал меня прядкой. — Вот как мало мне было нужно. Всего лишь смех. Иногда он слышался в самый неподходящий момент. Впрочем, бывало, что хотелось и большего.
Он пробежался пальцами по бокам, по животу, спускаясь все ниже.
— Однажды я нашел одну из твоих квартир. Я не показывался, пока ты не съехала. Тогда я пришел туда просто для того, чтобы… — опустив глаза, он пожал плечами, — просто посмотреть, постоять там. Ты забыла наволочку — она завалилась за кровать. От нее все еще исходил твой запах. Она помогала мне, когда не хватало воспоминаний.
Я обхватила его руками за шею.
— Я хочу быть с тобой Крис. Отныне и вовек.
Он медленно уложил меня на деревянный причал.
Мы лежали рядом, нежась в мягких лучах солнца и наслаждаясь негромким плеском волн. Кристоф рассеянно ласкал мое бедро и вдруг остановился, нахмурился и посмотрел на него. Нахмурился еще сильнее. Бедро обвивал тонкий шрам, след раны, нанесенной мечом Трсайеля.
Я рассказала ему о последних событиях.
— Пусть учится получше обращаться с мечом.
— Это еще почему? — Я еле сдержала смех.
— Он или тормозит, прежде чем им махать, или тыкает, куда попало.
Отсмеявшись, я уткнулась лицом в плечо Криса. Кристоф нежно погладил меня по голове.
— А что было дальше?
Прежде я не упоминала о намеках Трсайеля на то, что это задание — испытание перед принятием в ангелы. Рассказав об этом Кристофу, я ждала, что он захохочет. Напрасно. Он выслушал очень внимательно и медленно кивнул.
— Логично.
— В самом деле? Крис, ты — единственный человек на свете, который, узнав, что меня хотят сделать ангелом, сказал бы, что это логично.
— А куда деться? Возможно, ты не самый очевидный кандидат, но очевидные кандидаты уже лет сто никсу поймать не могут. — Он задумчиво помолчал. — Предложение стоит серьезно обдумать. Тебе… явно стало лучше, чем за все годы здесь. Конечно, сначала тебе придется все как следует обсудить с Судьбами, выяснить, в чем именно заключается сделка.
— Я… я уже все выяснила.
Он поднял бровь.
— Удивлен моей предусмотрительностью? Напрасно. Главное мне рассказал Трсайель. И хорошо, что рассказал, потому что… — В горле перехватило. — Потому что я едва не совершила очень большую ошибку. Я не хочу быть ангелом, Крис. Цена слишком высока.
— Саванна, — прошептал он. — Ты не сможешь за ней следить.
— Нет. Наоборот, меня заинтересовало предложение Судеб в основном из-за Саванны, — Я встретилась с ним взглядом. — Став ангелом, я могла бы защитить ее, остановить Лили, как Трсайель. С тех пор, как Трсайель сказал мне, что я — кандидат в ангелы, я думала только о том, как это поможет Саванне. После нашего с тобой разговора на Аляске у меня возникли сомнения. А сегодня я узнала нечто такое, что делает мое вознесение невозможным. Если я стану ангелом, меня отправят в страну ангелов. Это билет в один конец.
Крис нахмурился, удивленно моргнул.
— Тебе придется покинуть призрачный мир, который ты так любишь…
Я страстно поцеловала его.
— Ты отлично понял, о чем я, не прикидывайся дурачком. Мне наплевать на призрачный мир. Я не хочу расставаться с тобой.
Он медленно улыбнулся и поцеловал меня в ответ.
— Значит, не судьба тебе обрести нимб и крылышки. Честно говоря, в таком наряде я тебя не представлял.
— Разве не во всех нарядах ты меня представлял? — Я придвинулась ближе, прижалась животом к животу, ощущая новую волну тепла. — Я найду работу, решено. Мне надо чем-то заниматься. Может быть, мы подумаем об этом позже. Надо будет формы попримерять, выбрать, что тебе больше понравится…
Он рассмеялся и, положив руки мне на ягодицы, подтянул поближе к себе.
— Уверен, понравятся все. Начнем с медсестры…
Он прикрыл глаза и тихо выругался.
— Крис?
— Прости, рациональная часть моего разума подсказывает, что я отвлекаю тебя от кое-чего поважнее, чем фантазии на тему медсестер. — Он окинул взглядом мое тело. — Могу прекратить, если хочешь.
— Ты прав, мне надо браться за работу, — засмеялась я, — а потом… перед нами — вечность. Будем играть в переодевание сколько захотим. Мне нужно обдумать следующий шаг. Трсайель хороший партнер, но когда дело доходит до плана действий, мы мыслим совершенно по-разному.
— Убивать не дает?
— Даже слышать об этом не хочет. Не убий, не воруй, не солги. Кажется, он пару раз выругался, хотя точно не скажу.
— А еще я — выше.
— Что? — подавила я смех.
— Выше, выше, — ухмыльнулся Кристоф. — Он красивее, худее, волосы все на месте… зато я выше. На целый дюйм.
— Ты не только поддерживаешь мое духовное разложение, но ты еще и выше? Мечта всех женщин!
— Значит, она не добралась до амулета, — произнес Крис, выслушав рассказ о последней стычке с никсой.