— Что именно нелогично? Моя версия, что они шпионы?
— И это тоже. Уж больно они подозрительны для шпионов. Помните анекдот про Штирлица, который расхаживал по Берлину, волоча за собой парашют? Судя по вашему рассказу, они занимаются тем же самым. Андроид к себе сразу привлекает внимание. Флоренция не сразу, но до первого встречного землянина, а их здесь у нас не так уж и мало. Как вы это объясняете?
— Есть два варианта.
— О как, — с легким восхищением в голосе произнес Городов. — У меня нет ни одного, а у вас целых два. Что ж, внимательно слушаю.
— Во-первых, я полагаю, что такие ошибки связаны с нехваткой знаний у врага о нашей стране. Предателей среди русских солдат и офицеров практически нет. Довоенные контакты с ултами были минимальны. Ни о нас, ни мы о них не имели внятного представления. Этих ребят готовили на том, что было. Возможно, к ултам попали какие-то материалы по земной истории, на основании которых и была придумана такая легенда. Те, кто её разрабатывал, понятия не имели о том, что сведения устарели и являются ложными.
— Разумно, — оценил полковник. — Как я понимаю, это первая версия. А вторая?
— Вторая заключается в том, что ошибки в составлении легенды допущены намерено. С тем, чтобы привлечь наше внимание к этой группе, и тем самым отвлечь от настоящих шпионов.
— Это недостойно. Тот, кому дорога честь, никогда не опустится до такого поступка.
— Если бы речь шла об Англо-сакской Империи, я бы согласился с вами. Даже больше, я бы, наверное, не высказал такого предположения. Но улты… Знакома ли им честь? Что мы об этом знаем?
— Это не только против чести. Это ещё и против логики, — не сдавался полковник.
— Однако, устройством наблюдения они пожертвовали, — парировал Игорь. — Вы ведь понимаете, что это очень серьезная жертва. После того, как образец попал в наши руки, нам будет гораздо легче находить и уничтожать подобные аппараты. Не понимать это улты не могут. Но раз они это сделали, значит, считали такую жертву оправданной. А оправдание у неё могло быть только одно: отвлечь внимание это этих «ученых». Если они обнаружили и помогли уничтожить шпиона, то, конечно, сами никак не могут быть шпионами.
— Все равно, это не логично.
— С точки зрения нашей логики. Видимо у ултов она иная.
— Да, возможно… Но тогда снова встает вопрос — зачем? Пусть эти трое и андроид отвлекают нас от настоящего шпиона, но ему-то что здесь нужно? На окраине Империи, к тому же Сипа не имеет серьезного военного значения. Планетарная оборона здесь, сами знаете, аховая, серьезного военного производства нет.
— Не могу сказать, — признался Игорь. — Хотя, предположения строить можно. Например, шпион может затеряться в потоке беженцев, легализоваться, а потом перебраться отсюда на другие планеты Империи.
Городов ответил не сразу.
— Да, такую возможность надо иметь ввиду, — медленно произнес он после паузы. — Разумеется, соответствующие службы работают, но без конкретных ориентиров. Потому, что так должно быть, а не в расчете найти настоящего шпиона. Но если обстоятельства поворачиваются таким образом… Ситуация нуждается в тщательной проработке. Мурманцев, вы нам обязательно понадобитесь.
— Я полностью в вашем распоряжении, господин полковник, — заверил Игорь.
— Не сомневался. Кстати, чем вы планируете заняться?
— Если не будет поручений, то плацдармом возле пристани. Мне кажется, что его оборону нужно усилить. Иначе сипы могут захватить и уничтожить пристань.
— Сипы пока что далеко. Мы ведем очень тщательную разведку. Незаметно их армия к городу не подойдет. Сейчас вопрос стоит только об отражении нападения небольшой диверсионной группы. Сильно сомневаюсь, что дикарям знакомо такое понятие, но лучше принять меры безопасности, чем потом исправлять последствия собственной непредусмотрительности.
— Насчет группы вы абсолютно правы. Но что будет, когда вражеская армия заметно подойдет к реке?
— У нас будет время принять решение. Либо перебросить на плацдарм подкрепления, либо заблаговременно отступить.
— Отступить?! — изумленно переспросил Игорь. Подростку показалось, что он ослышался.
— Возможно придется отступать, — вздохнул Городов. — У меня слишком мало сил. Полк легкой пехоты и сводная бригада неполного состава, собранная из тех, кто уцелел в боях в степи. Плюс казаки, плюс ополченцы.
— И всё равно, отступать перед дикарями недостойно! — Мурманцев не пытался скрыть возмущения.
— Этих дикарей слишком много. В направлении Белой движется орда, численность которой оценивается примерно в половину миллиона. И орда эта весьма дисциплинированная и хорошо вооруженная. Если она выйдет к городу в полном составе, то нет никакого смысла удерживать позицию на том берегу. Пусть сами попытаются переправиться, а мы их уж тут встретим.
— Но почему у вас так мало сил?
— Их никогда и не было много. Сипа всегда считалась мирной и спокойной планетой. О боях с туземцами никто всерьез не задумывался. Как и об отражении вторжения из космоса, ведь мы здесь находимся совсем на окраине.
— Хорошо, но сейчас-то, после того, как эти дикари всё-таки взялись за оружие, почему до сих пор не оказана помощь? Неужели генерал-губернатор не доложил о происходящем на Землю?
— Разумеется, он доложил. Но Земле сейчас не до нас. Наш флот только что потерпел разгромное поражение в секторе Шумерлы.
— Что? — Игорь подался вперёд, словно хотел вскочить с кресла. — Не может быть!
— К сожалению, может. Полностью уничтожена вся вторая эскадра адмирала Барановского.
— Но это же… Два космических линкора…
— Три, — поправил Городов. — Три линкора, две матки, девять крейсеров, четырнадцать разрушителей, четыре корвета и два фрегата. Уничтожены все до единого.
— А улты?
— Понесли потери, но, к сожалению, незначительные. Их корабли были оборудованы новым типом позитронного оружия. По всей видимости, использованы технологии рюжангов.
— Проклятье, — юноша непроизвольно сжал кулаки. — Они ответят. Они за всё ответят.
— Да… — задумчиво протянул Городов. — Знал бы капитан Мурманцев…
Тут он оборвал себя на полуслове и посмотрел на Игоря так, словно в первый раз его увидел.
— Он был ваш однофамилец или родственник?
— Родственник. Я приходился ему внучатым племянником. А что именно он должен был знать?
— Я думаю, что если бы он знал, к чему приведет стычка на Раде, то повел бы себя по-иному.
— Он повел бы себя точно так же, — вскинул голову Игорь. — Знаете, как учил меня мой отец?
Перед глазами подростка словно наяву встала сцена из далекого уже прошлого: ночная тишина, темные громады гор (дело происходило на высокогорьях Памира), яркие звёзды над головой, казавшиеся одновременно и близкими и бесконечно далёкими и негромкий, спокойный голос отца: "Конечно, отступить можно всегда… почти всегда. Космос ведь велик; не эта планета — так другая, пусть чуть похуже, зато без борьбы… Или просто Луна — в конце концов, можно построить на ней искусственные купола, зато не будет крови… А потом у твоих правнуков — во имя мира и согласия! — потребуют: откажитесь от колонизации вообще и заодно ограничьте рождаемость. Зато не будет крови… А к пра-правнукам придут и скажут: отдайте то, чем владели пра-прадеды, вы же все равно вымираете. За это мы позволим вам дожить спокойно. И не будет крови… А начнется все с того, что я спрошу себя: зачем мне эта победа? 3ачем она мне, если ради нее придется умереть? И, когда я так спрошу, Игорь — я ограблю тебя. И твоих детей."
— Ваш отец очень мудрый человек и настоящий патриот, — в голосе полковника прозвучало подчеркнутое уважение.
— Он был русский дворянин, — глухо ответил юноша. В конце фразы голос предательски дрогнул: Игорь очень любил отца и до сих пор не мог смириться с его гибелью.
— Был? Простите, я не знал…
— Отец служил на «Стремительном». Вторым помощником командира корабля…
Полковник молча кивнул. Слова тут и не требовались. Историю битвы на орбите Спики знали все — и взрослые, и дети. Во-первых, это была первая большая битва войны с ултами, начавшейся после инцидента на Раде. Во-вторых, самая крупная на текущий момент победа Русской Империи в той войне. Флот ултов был наголову разгромлен, понес тяжелейшие потери, а его остатки едва сумели спастись бегством. Большинство боевых кораблей землян тоже было повреждено, но безвозвратно утеряны были лишь крейсер "Генерал Трошев" и разрушитель «Стремительный». Последний в критический момент сражения прикрыл флагманский линкор "Князь Святослав", спася его от верной гибели: маленькой паузы команде корабля хватило, чтобы скорректировать огонь орудий и уничтожить вражеский линкор раньше, чем тот успел окончательно добить флагман.
Полковник вздохнул.
— Что я вам скажу, Мурманцев?.. Красивых слов говорить не стану: во-первых, не умею этого делать, а, во-вторых, вы в них не нуждаетесь.
Здесь Городов был абсолютно прав: слушать красивые слова сейчас Игорю хотелось меньше всего на свете.
— Я вижу, вы взяли на себя на тяжелое бремя дворянского долга. Я вижу, что вы понимаете, что то значит. А раз так, то будем действовать вместе. Я рассчитываю на вас, Мурманцев. Сами видите, сейчас мне дорог каждый человек, особенно такой, который, как вы, умеет и может вести за собой. Подкреплений, как вы понимаете, нам ждать теперь не приходится.
— Это окончательное решение? — на всякий случай уточнил Игорь.
— Ещё пока нет, но навряд ли оно изменится. Мы можем рассчитывать только на себя, — констатировал полковник.
— На себя, значит — на себя. Мы — русские.
— Оставьте у адъютанта номер своего комбраса. В какой гостинице вас искать, если вдруг не сработает визирование?
— Не в какой. Присылайте вестового в восьмую городскую школу.
— Неужели не осталось свободных номеров? — удивился Городов.
— Не знаю. Но это сейчас меня не интересует. Я пришел в Беловодск не один, а с отрядом. Я отвечаю за этих ребят и не оставлю их одних, пока ситуация не нормализуется.
— Понятно. Что ж, буду знать, где в случае чего вас искать.
Полковник поднялся из кресла, Игорь сделал то же самое.
— До свидания, Мурманцев, — произнес Городов, протягивая юноше руку. — До скорой встречи.
Глава 5
"Тагэре для Арции, а не Арция для Тагэре!"
Герцог Шарль Тагэре, регент Арции.
(В.Камша. "Кровь заката")
«Добытчики» вернулись в школу где-то через полчаса — шумные, довольные и с большим свертком, который тащили вместе в две руки: один справа, другой слева. В свертке оказался болотный плащ-дождевик, под которым могло укрыться, наверное, с полдюжины Никит и не меньше четырех Валерок. Фигуру Робика при накинутом капюшоне он скрывал от макушки до пят, причем разглядеть вокабулятор можно было только при очень большом старании. Заставив андроида слегка ссутулиться, ребята добились того, что он стал выглядеть совершенно неподозрительно по причине своего откровенно комичного вида. Можно было не сомневаться, что каждый встречный обратит на него внимание, подумает про себя: "вот чудак-то", и двинется дальше по своим делам.
К дождевику прилагались резиновые сапоги, тоже болотные, в развернутом виде доходившие Робику чуть ли не до середины бёдер, но их полагалось носить подвернутыми до колен. Покупка была совсем не лишней, поскольку прежняя институтская обувь андроида за время похода по лесу изрядно пострадала.
Валерку, правда, кольнула совесть.
— Сильно потретился? — спросил он у Серёжки.
— Фигня, — беззаботно махнул рукой мальчишка. Беззаботность эта показалась Валерке несколько наигранной, но заняться «потрошением» малолетнего сорванца он не посмел. Одно дело младшему брату в голове "гайки подворачивать" — хоть и двоюродный, но всё-таки братишка, родственник. А Серёжка на попытки его повоспитывать вполне может обидеться, ощетиниться: "ты мне кто такой" и будет на это в полном праве. И толку никакого, и друга потерять можно запросто, а очень не хотелось: за эти несколько дней Валерка крепко привязался к никогда неунывающему шкету. Не так, конечно, как Никита, но все равно — крепко.
— Ну что, идем? — разрешил все сомнения вопрос Паоло.
— Пошли. Серега, дорогу показывай.
Стараясь делать вид, что их ничуть не занимают удивленные и ироничные взгляды встречных прохожих, ребята быстро добрались до городской больницы. Больничный комплекс занимал целый квартал и, по давней традиции, лечебные и хозяйственные корпуса окружал парк, в котором преобладали самые что ни на есть земные берёзы. Попадались так же дубы и клёны с крупными резными листьями и ещё несколько пород, которых Никита не опознал, а уж Валерка с Паоло и подавно. То ли местные, то ли произраставшие в их мире вдали от Рязанщины и других мест вроде Бурятии или Онтарио, с которыми Никита успел познакомиться поближе. Зато центральные аллеи обрамляли зеленой стеной хорошо известные ребятам туи.
Модерновые корпуса больницы с внешним обилием стекла и пластика резко контрастировали с нарочито патриархальным окружающим ландшафтом, который словно нарочно копировали со старинных фотографий двадцатого века. А может и с даггеротипов девятнадцатого.
Большинство дорожек в парке было засыпано мелким речным песком, незнакомое пришельцам твердое покрытие (не привычный карамелит, но и не допотопный асфальт, а что-то третье) использовалось только на центральных аллеях. Крашеные в густо-зелёный цвет деревянные скамейки с изогнутыми спинками и металлическими ножками. Увитые плющем деревянные беседки. Аккуратно подстриженный кустарник и изумрудно-зеленый ровный газон. На глаза попался даже небольшой круглый бассейн с гипсовыми фигурами рыб, из раскрытых ртов которых вырывались тугие пенные струи воды.
На перекрестках то и дело попадались указатели: двухметровые мачты с гроздями деревянных стрелок на верхушке. На каждой стрелке красной краской крупными печатными буквами были выведены конечные точки указанного маршрута: «Хирургия», "Столовая", "Лабораторный корпус" и так далее.
Картину добавляли спешащие по делам медработники в белых халатах и неторопливо гуляющие больные в синих пижамах.
— И где будем искать этого Стригалёва? — почесал в затылке Никита.
— Хирурга нужно искать в хирургии, — поучающим тоном произнес Паоло.
— Точно. Ой, а вдруг у него операция.
— Там увидим, — решил Валерка. — В крайнем случае, попробуем договориться, чтобы он назначил время, когда сможет с нами поговорить. Только сначала Робика пристроим. Не тащить же его с собой
— А куда ты его денешь? — недоверчиво спросил Паоло.
— Пусть в беседке посидит, где-нибудь где поглуше.
Подходящая беседка обнаружилась довольно быстро: в глухом углу возле больничной ограды, надежно скрытая почти со всех сторон разросшимся и буйно зеленеющим кустарником. В неё и усадили задрапированного в дождевик андроида, строго наказав немедленно выходить на связь в случае если кто-то пристанет с разговором.
— А как далеко у него связь работает? — полюбопытствовал Серёжка.
— В обычном режиме до трёхсот метров. А направленным лучом километра на два километра дотянет, — ответил Паоло.
— На два? Ха. На десять не хочешь? — заявил Никита.
— Да ладно, не дотянет он на десять. Наши на станции были той же модели.
— А им режим направленного ответа включали? Коммуникаторы на них настраивали?
— Чёрт, забыл совершенно, — признался Паоло. — А у тебя настроен?
— А то…
— У нас комбрасы видят друг друга примерно на таком же расстоянии, метров триста-триста пятьдесят, если без ретрансляции. Дальше уже не могут.
— Понимаешь, вообще-то никто не использует андроидов как ретрансляторы или вещательные установки. Они не для этого предназначены, — пояснял Никита по дороге к хирургическому корпусу. — Но дальняя связь у них бывает нужна, если они обслуживают территориально распределенные комплексы.
— Какие комплексы?
— Э… Ну, большие очень. В смысле, занимающие много пространства. Например, металлургические заводы. Там от одного цеха до другого запросто может быть несколько километров.
— Я знаю, — кивнул Серёжка.
— Ну вот. Для этого у них есть специальный режим направленной передачи. Когда сигнал идет не во все стороны, а направленным лучом. За счет этого мощность сигнала увеличивается при неизменной мощности передатчика. А раз увеличивается мощность сигнала, то и дальность его приема тоже.
— А откуда он знает, куда ему этот луч направить?
— Я ему задам направление. В наших коммуникаторах ведь тоже есть передатчик, способный выдать мощный сигнал. Робик его получит, запеленгует и, если потребуется, будет вести передачу в том направлении.