– Все не так. – Зоя раздраженно махнула рукой. – Ничего не зная о Мартове, вы его готовы в те же бандиты записать…
– Да нет, Зоя. – Кремнев успокаивающе погладил ее по плечу. – Никуда я его не записываю, но ситуация наша очень сложная. Мы не имеем права ошибаться, если хотим уцелеть. Поэтому вот что… Расскажите мне все с самого начала и как можно более подробно. И про Мартова, и про наркобизнес ваш – в общем, все.
– Требуете исповеди? – принужденно улыбнулась Зоя
– Грехи отпускаю заранее – Кремнев вернул ей улыбку. – Но я должен ориентироваться в обстановке…
– Что ж, хорошо… – Зоя поудобнее расположилась в кресле, взяла сигарету. – Только учтите, рассказ будет длинный.
– Я готов слушать.
– Все началось здесь, в Москве, летом девяносто третьего…
25
МОСКВА
Август 1993 года
Такого в ее жизни не было… И не могло быть.
Она стояла в коридоре института, где работала ее подруга, и ждала результатов химического анализа.
Открылась дверь. Татьяна стремительно шагнула, зацепилась полой распахнувшегося халата, рванулась к Зое:
– Ты знаешь, что ты принесла? Чистейший диэтилморфин, другим словом – героин… Откуда он у тебя?
– Откуда, откуда… Нашла в кармане любимого человека.
Татьяна ахнула, прижала руку к губам:
– Бог мой! Ты… Должна бороться… Я помогу тебе. Мы придумаем план…
Зоя поморщилась, усмехнулась:
– Мистер Фикс, у вас есть план? Нет. Это только наше дело – мое и его. Не сердись… Если мне действительно понадобится помощь, я позвоню… Спасибо тебе, и… молчок!
– Само собой, о чем ты говоришь.
– Пока!
– Пока… – растерянно протянула Татьяна, пожала плечами и медленно пошла в лабораторию.
Квартира Зои встретила хозяйку тишиной. Зоя сразу двинулась на кухню, по пути захватила с тумбочки сигареты, зажигалку, пепельницу, подтащила ногой стул, села. Нажала педальку электрического чайника, тот уютно засопел, щелкнул. Вскоре перед Зоей дымилась чашка с кофе, на углу пепельницы сиротливо пристроилась зажженная сигарета.
Неделю назад, подумала Зоя, это случилось ровно неделю назад. Она только что вернулась с очередной челночной поездки. Жизнь становилась все тяжелее, а прямая специальность Зои Богушевской – история – никаких ощутимых доходов не приносила. Уже многие ее коллеги подались кто в фермеры, кто в торговцы водкой… Зоя решила попробовать себя в челночном бизнесе.
Разобрав товар и пополнив запас продуктов в холодильнике, Зоя готовила обед. Сквозь открытое окно доносились взбудораженные мальчишеские голоса. Зоя энергично стучала ножом, периодически отодвигала растущую горку капустной стружки и считала. Сколько потрачено в дороге, сколько денег нужно на новую поездку, сколько придется истратить на себя… Сколько, сколько… Зоя вздохнула.
От многотрудных размышлений ее оторвал звонок в дверь. Зоя прошла в прихожую, машинально глянула в зеркало, поправила прическу.
На пороге с портфелем в руках стоял сосед из квартиры снизу – толстенький и всегда благоухающий дорогой туалетной водой персонаж, ловелас и чревоугодник.
– Зоинька! – Он схватил ее руку, прижал к мягким губам. – Как всегда неотразима! Чем вы питаетесь, что хорошеете и хорошеете?
– Капустой, – ответила Зоя и отодвинулась.
Сосед хохотнул.
– Зоинька, солнышко… Я обременю вас просьбой.
– Если только просьбой – обременяйте, сеньор…
– Дружочек, я приберег для приятеля презент… – Он хитро улыбнулся. – Но это не для глаз моей пронырливой дражайшей… Можно оставить у вас до завтрашнего утра?
– Для приятеля, говорите? Дружба – дело святое.. Оставляйте.
Зоя двинулась на кухню, где что-то призывно зашипело.
– M-м, как пахнет, – разразился комплиментами сосед. – Что же это там такое… Мясо?
– Да! – крикнула Зоя, не оборачиваясь.
– Ну почему женщины, так восхитительно готовящие, вечно не со мной, а?! Нет, мое больное сердце не вынесет этого… Зоинька, я пошел. Целую нежно.
Дверь захлопнулась. Зоя выглянула в коридор – портфель стоял у порога. Зоя подошла, взяла его, чтобы поставить в кладовую. Ого, килограммов пять, не меньше… Интересно, что же такое наш донжуан приготовил в подарок так называемому приятелю.
Возвратившись на кухню, Зоя дошинковала капусту и собиралась опустить ее в кипящий бульон, когда послышался шум въезжающих во двор машин, торопливые шаги в подъезде, через мгновение – громкие хлопки. Выстрелы?! Зоя метнулась к окну. Во дворе стояли две машины, по виду милицейские, а уж кто там на них приехал – бог ведает…
Грохот выстрелов оборвался пугающей тишиной. Из подъезда появились трое – тот, кто шел первым, прижимал к правому плечу левую ладонь. Сквозь пальцы струилась кровь, оставляя красную дорожку на светлом пиджаке. Двое вышедших следом несли что-то продолговатое, явно тяжелое… Тело человека, жизнелюбивого соседа Зои, дамского угодника с сочными губами. Двое швырнули его в машину так, как можно швырнуть только труп. Двигатели взревели, двор опустел.
Лишь через два дня Зоя решилась открыть портфель. Упаковки из-под чипсов были наполнены белым порошком. Зоя догадывалась, что это такое, но ей понадобилось еще несколько дней, чтобы набраться храбрости и отнести порошок на анализ.
26
Судьба Зои Богушевской до определенного периода складывалась довольно безмятежно. Было любимое дело (сперва учеба, потом работа), был муж – не бедный и очень удобный. Казалось, так будет всегда… Правда, время от времени Зоя взбрыкивала. Ей хотелось чего-то необыкновенного, будоражащего кровь, ошеломляющего… Прочь, прочь из привычной колеи! Но она прислушивалась к себе, и ей представлялось, что она стоит на подножке могучего неудержимого экспресса. Попробуй спрыгни… Так пропадало желание что-то изменить.
Обстоятельства выдернули Зою из тихого гнездышка. Простудившись на охоте, заболел и умер муж. Как свеча на ветру, Зоя осталась наедине с проблемой выживания. Челночить она стала не сразу и не вдруг, но авантюристические черточки в характере помогли ей. Она научилась толкаться, огрызаться, изворачиваться…
Но вот теперь – ЭТО. Прощальный подарок бедолаги соседа, царство ему небесное… И что с этим делать прикажете? Почти пять килограммов героина не шутка. Если удастся продать… Но как? Куда сунуться, с чего начать и главное – как себя обезопасить? Ведь героин будут искать, да еще как настойчиво. Вряд ли им придет в голову, раз до сих пор не пришло, что погибший вот так запросто отдал его на хранение малознакомой соседке, а свидетелей не было… И все же лучше убрать его из квартиры, пока – в старый гараж, а там поглядим.
Будучи полнейшим дилетантом в делах, связанных с наркоторговлей, Зоя не могла тем не менее не понимать простой истины: главная опасность возникнет при сбыте товара. Пока она сидит тише травы, ниже воды, ей, скорее всего, ничто не угрожает. А вот когда она зашевелится… Все крупные партии наркотиков наверняка под контролем, и просто так на этот рынок не влезть. Надо придумать нестандартный ход…
Зоя в последний раз затянулась сигаретой, бросила окурок в пепельницу. Расхожие приговорки роились в ее памяти. «Бог не выдаст, свинья не съест… Главное – ввязаться в бой, а там видно будет (эта – вроде бы наследие Наполеона)… Где наша не пропадала»..
Ободрив себя этими сентенциями, Зоя приняла решение – действовать. Альтернативный вариант она почти не рассматривала. Как можно отсидеться в сторонке, когда впереди маячит захватывающее приключение! И деньги, конечно, тоже хорошая вещь… Но что деньги по сравнению с игрой, нервным напряжением, остротой интеллектуального поединка! Разве не к этому она всегда стремилась? А теперь случай предоставляет ей шанс. Проигрыш равен смерти? Да, конечно, но и на лестнице в собственном подъезде можно свернуть шею. Человек не вечен, знаете ли…
И кто сказал, что Зою непременно убьют? Пусть попробуют…
Рассуждая таким образом, Зоя оставляла себе двадцать… ну, десять процентов вероятности достижения успеха при восьмидесяти или девяноста против. Это казалось ей объективной оценкой ситуации, но она ошибалась. На самом деле возможность выиграть равнялась нулю, так или иначе.
27
Хотелось, чтобы лето задержалось на излете. Хотелось, чтобы так же тихо и нежно грело солнце, шуршала под ногами багряно-желтая листва, в автобусах перекатывались крутобокие румяные яблоки, выпавшие из переполненных дачных корзин… Но утром Зоя проснулась под стук дождевых капель за окном. Она легко выпрыгнула из нагретой постели, протерла ладонью запотевшее стекло, глянула в серое угрюмое небо.
Накануне недели две она бродила по вокзалам, рынкам, подолгу сидела в кафе, ресторанах и присматривалась, присматривалась. Прикрываясь сигаретным дымом, она скользила взглядом по очередному залу, задерживалась на дрожащих суетливых руках, лихорадочно блестящих глазах, бледных лицах, вслушивалась в отрывистые фразы… Иногда к ней подсаживались, заводили традиционный разговор. Когда претендент становился назойливым, она вставала и с помощью различных уловок исчезала. К концу ее блужданий появились кое-какие результаты…
Сегодня она собиралась для первого серьезного броска. Приняла контрастный душ, высушила и уложила волосы, тщательно выбрала одежду, провела по губам помадой, зачем-то перекрестилась и вышла из дома.
Вокзал встретил ее разноголосым гулом, криками носильщиков, гудками тепловозов. Она протолкалась сквозь густую толпу прибывших, прошла к дальнему краю платформы и остановилась сбоку от носильщика, здоровенного парня с одутловатым лицом.
– Милый, мне нужно… Это, понимаешь… Очень нужно, сыну, пропадает мальчик, ломает его…
С таким же успехом она могла бы обратиться к памятнику. Носильщик не шелохнулся. Зоя тронула его за рукав и повторила просьбу.
– Что? – выбросил он из себя.
– Сыну. Пропадает мальчик. – Зоя всхлипнула.
– Цыц. – Парень цапнул ее за руку и потащил. Не проронив больше ни звука, он волочил ее по каким-то переходам, коридорам, ступеням. Наконец он отомкнул замок еле заметной среди шершавых стен двери, втолкнул Зою, следом вкатил тележку и заперся в кромешной тьме.
В следующее мгновение Зоя зажмурилась от яркого света. Извне не доносилось ни шороха. Когда глаза привыкли, она огляделась. Колченогий стул, такой же стол, грязный топчан, голая лампочка под потолком. Сильный толчок бросил Зою на топчан.
– Что ты просишь, красавица? – проскрипел парень.
Зоя взметнула руки к горлу, с трудом разлепила губы.
– Только не начинай петь про несчастного сыночка, – рявкнул парень и неожиданно резко, наотмашь ударил ее по лицу. Прическа моментально рассыпалась, звякнули о каменный пол выпавшие заколки. – Курва… – последовал второй удар. – Ты кому лепишь?
Носильщик рванул из ослабевших женских рук сумочку, щелкнул замком, высыпал на стол содержимое. Брызнули осколки зеркала пудреницы, со стуком упала на пол помада, посыпались деньги, шлепнулась пачка сигарет.
– Кто тебя прислал? – уже совершенно спокойно, убийственно спокойно спросил парень и прочно сел на шаткий стул.
– Никто. – Зоя трясущимися руками собирала волосы.
– Громче! Не слышу.
– У меня болен сын. – Она старалась придать твердость дрожащему голосу.
– А почему ко мне пришла? – Парень снова вскипел. – Кто тебя подослал? А?!
Зоя быстро подобрала ноги, плотно прижалась к стене. «Не дать свалить на пол», – всплыло откуда-то.
Вдруг парень вжикнул молнией на брюках.
– А вот сейчас мы узнаем, – забормотал он и придвинулся.
На Зою смотрело нечто устрашающих размеров, красное, изъязвленное, возбужденно подрагивающее. Она зажмурилась, сглотнула подступившую тошноту, несколько раз судорожно вздохнула, и ее вырвало.
– Курва! – взревел парень, задергал молнию и в ярости набросился на Зою с кулаками.
Она сжалась в комок, стиснула зубы… Наконец несостоявшийся любовник запыхался. Он брякнулся на стул, тот с громким треском развалился. Парень упал затылком, смешно взмахнув ногами. На пару секунд он затих. Зоя посмотрела на вытянувшееся тело как завороженная, медленно опустила с топчана ноги.
В это время носильщик зашевелился, сел, потрогал затылок и как-то по-детски пожаловался: «Ой, больно…» Он почти миролюбиво глянул на Зою, а она стремительно поджала ноги, обхватила их избитыми руками и снова притиснулась к стене. Парень усмехнулся. Медленно встал, сплюнул на пол, сунул в рот папиросу, чиркнул спичкой. Зоя не могла не узнать этот неповторимый запах, памятный со студенческих лет, – марихуана…
– Тебе дать? – Он весь окутался сладковатым дымом. Зоя потрясла головой.
– Мой дай, – хрипло попросила она.
– Трубка мира?.. На, кури, пока я добрый.
… Через полчаса Зоя сидела в поезде метро, и в ее сумочке лежал купленный пакетик марихуаны. Проверка прошла успешно, если не считать синяков…
Дома она долго и усердно мылась, потом выпила бокал сухого вина и уснула без сновидений. Когда уже стемнело, она открыла глаза. Сердце бешено билось, лоб заливал холодный пот. Ей было страшно… Она зажгла свет, взяла сигарету и оцепенело уставилась в темное окно.
28
Зоя благоразумно выждала три дня, а на четвертое утро сидела перед зеркалом, обдумывая грим. Ее познания в этой области были скудны: студенческий театр эстрадных миниатюр, вот и весь опыт.
Она пришла к мысли преобразиться в бомжиху – естественный персонаж всех вокзалов. Тревожили перспективы неизбежных встреч с милицией, тут уж приходилось надеяться на быстрые ноги или жалобные легенды.
Переодевшись в тряпье, Зоя старательно загримировалась и осмотрела себя в большое трюмо. Удовлетворительно. Из глубины зеркала на нее грустно уставилась серая от пыли, недоедания и пьянства, с жутким фингалом и шрамом во всю щеку, несчастная обитательница дна. Казалось, сам господь бог отвернулся от заблудшего создания.
Зоя долго стояла в прихожей, ловила каждый звук на площадке. Пора! Тенью она выскользнула из квартиры. В метро сунуться не решилась, зато храбро и нагло влезла в трамвай, с удовольствием наблюдая возмущенно-брезгливую реакцию пассажиров. Нет, не зря она держала в баке сырую одежду, запашок еще тот…
На вокзале она заняла выбранный много раньше пятачок, на который настоящие бомжи не претендовали, видимо, из-за крайней убогости такового, а может быть, и по иным, только им доступным соображениям. Она засела прочно, надолго, рядом бросила замусоленную торбочку с измятой пачкой «Примы» и жесткой булкой, поставила полбутылки водки. Плохо, что водка не бутафорская, но если отхлебывать понемногу, вполне можно сохранить ясность мысли. А вода в бутылке не вариант, придется угощать собратьев… Благо здесь сухо и довольно тепло.
Она просидела часа четыре, прежде чем в толпе мелькнуло знакомое лицо. За это время Зоя успела обзавестись дружком – хранителем ее скромных пожитков, возраст коего невозможно было определить: мешал слой грязи. Увидев нужного ей носильщика – Толяна, как он представился в финале их памятного рандеву, – она прытко вскочила на ноги, чем перепугала нового дружка.
– Эй, куда? – Он тоже вскинулся.
– Да это… Счас я! – отмахнулась Зоя и поддернула грязную юбку.
– А, ну это святое дело, – по-своему понял ухажер и вяло опустился на замусоренный, заплеванный пол.
– Ты уж правда посиди. – Зоя ринулась в толпу.
Погромыхивая тележкой на неровностях, Толян спешил к бишкекскому поезду. Он почти подхватил на руки вывалившуюся из вагона бабульку, вытащил ее многочисленные, перетянутые ремнями чемоданы, узлы, сумки, лихо покидал все в тележку и покатил вдоль поезда. Рядом, охая и стеная, семенила старушка, постоянно что-то бормочущая. Периодически она останавливалась, промокала несвежим платком круглое, морщинистое, блестящее от пота лицо и снова вприпрыжку торопилась за носильщиком. Возле багажного отделения Толян терпеливо ждал, пока бабулька с причитаниями расплатится с кладовщиком, а затем один за другим метнул в окошко бабкины баулы, узлы и чемоданы. Но одну видавшую виды сумку он почему-то пихнул в руки некоего затерханного мужичка, причем бабушка возражений не высказала, а мужик направился к двери и быстро исчез.