— Если носик холодный и сопливый, вот тогда нужно бить тревогу! — огрызнулась я, все еще пытаясь сопротивляться.
— Принесите ошейник и поводок! — распорядился король, пытаясь взять меня подмышку. — Только розовый! Она же девочка! Вообще с людьми так просто! Хвостики есть только у мальчиков.
Ага, а девушкам, кроме попы и вилять нечем! Тьфу! Верните мне надменную эльфийскую заразу!
— Не переживай, — вздохнул эльф, тиская меня. — Я тебя никому не отдам. Будешь жить со мной, в комнате. Сейчас мисочки тебе поставим! Ты любишь морковные котлеты?
— Ненавижу, — закашлялась я, вспоминая кулинарию бабушки. Тертая мандрагора с морковкой по вкусу напоминала о худших моментах жизни.
— Они вкусные! — обнадежили меня, пока эльфы несли ошейник и поводок. Я пыталась отбиться, но загнанная в угол, была поймана и обезврежена ловкими ушастиками.
Поводок дернулся, сверкая стразиками, а я почувствовала, как он меня душит. Пришлось плестись за эльфом.
— Рядом! — гордо скомандовал король эльфов, словно отдавал приказ дракону. Я шла, понимая, что худший день в моей жизни уже наступил. Причем, наступил мне на ногу. И даже не извинился!
— Как на счет передачи ее оборотням? — спросил эльф в серебристой рубашке, догоняя нас на повороте.
— Нет! Никаких передач! Я не отдам ее! Они будут плохо с ней обращаться! Это — моя девочка, — меня снова погладили по голове.
— Но они же подписали все договора! — опешил слуга, а меня затаскивали к себе в покои. В книжках было сказано, что если мужчина затаскивает вас на поводке в свои покои, то ночь обещает быть жаркой! Что-то мне подсказывало, что книги в чем-то правы.
Меня спустили с поводка, а я уселась в кресло, подобрав ноги под длинное платье с разрезами. Пока эльф раздевался, чтобы улечься спать, я смотрела на изящное, подтянутое и бледное тело, с которого сползала сорочка. Он зашел в комнатку, смахивающую на санузел и закрыл двери. Минут через десять он открыл дверь, а я поняла, что все еще ору, причем, непроизвольно. От длинных белых локонов не осталось и следа. Три белые волосинки были бережно расчесаны, прикрывая розоватую черепушку. Что-то внутри скорбно заметило, что это очень «гипоаллергенный мужик». Его лицо напоминало сморщенный сапог боевого мага и немного наши дороги. Может, когда-то он и был красив. Но эти времена застала моя прапрапрапрабабушка. Вытирая остатки косметики с лица зеленым лопухом, он улыбнулся мне так, что орать мне точно не перехочется еще минут двадцать!
В детстве бабушка рассказывала, что в каждом доме живет эльф-домовичок, которому нужно кормить сладостями и дарить обязательно зеленую одежду. Так вот, теперь я знаю, где проходит эльфийская пенсия!
— Иди ко мне, моя сладкая! — обрадовался домовичок, тиская меня со страшной силой. Где?!! Где его роскошные волосы? Где его красивое лицо?! Куда оно смылось?
— Нужно придумать тебе имя, — озадаченно произнес эльф, расстегивая невидимый корсет. Корсет упал, а наружу вывалилось брюшко, намекающее, что не морковными котлетками едиными! — Я подумаю над этим…
Договорить он не успел. Дверь открылась, а на пороге появился взмыленный слуга.
— Оборотни начинают нервничать! Принц требует свою красавицу прямо сейчас! — заметил слуга, которого ничуть не пугало то, что собралось снимать белые штаны и сапоги. — Я сказал ему, что они получат ее утром! Как и договаривались!
— Утром и посмотрим! — произнес домовичок, отмахнувшись от насущного вопроса.
Дверь закрылась. Тут некромант нужен, а не молодая жена! Мой взгляд опустился вниз. «Микромант!», — подсказывало мне что-то, пока я стыдливо отводила глаза.
— Пошли спатеньки, мой маленький человечек! — произнес обладатель того, что пришлось бы замерять, приматывая тесьмой к карандашу. — Иди к папочке!
— Рррр, — мрачно произнесла я, нервничая по поводу, отдадут — не отдадут! Ничего, сейчас дождемся, пока домовичок успокоиться или упокоиться, а потом попробуем сбежать!
Время шло, а из-под тонкого одеяла слышалось сопение, прерываемое старческим покашливанием. Я подкралась к двери, дернула ее, понимая, что двери заперты. Мой взгляд скользнул на спящего домовичка, свернувшегося под одеялом. Раз я домашнее животное, то держись, ушастенький!
— Иу! Иу! — скулила я, царапая рукой двери. Эльф заворочался, пока я стала скрестись. — Ав! Ав!
Эльф что-то промычал, словно отмахиваясь от невидимого полчища комаров, заворачиваясь в одеяло поплотнее.
— Гав! — рявкнула я ему на ухо, заставив подскочить, как ужаленный совестью в дряблую попу. — Гав! Гулять!
Я бегала по комнате, зажимая руками молчащий мочевой пузырь и издавала такие звуки, от которых кровь в жилах стыла.
— Гав! Гав! — гавкала я, забираясь грязными ногами на кровать и прыгая сверху на сонные эльфийские дрогнувшие мощи!
Я вертела бедрами так, словно от амплитуды их колебания зависит моя зарплата!
— Га-а-ав! — орала я в острое ухо, топчась на нем, точно так же, как жизнь на мне. — Га-а-ав! Гулять! Га-а-ав! Гуля-я-ять! Писикабра хочет гулять!
Эхом по дворцу разнеслось многозначительное: «ля-я-я-ядь!». А я вспомнила то чудовище, которое сначала терроризировало окрестности, а потом страдало от тирании окрестностей, объявивших на нее беспощадную охоту.
Сонные глаза смотрели на меня, а я устроила беспощадный танцевальный марафон. Еще немного и фраза «я станцую танец боевых гоблинов на твоей могиле» будет очень близка к истине.
Тело сползло с кровати, пока я продолжала прыгать за ним, царапая лапами и вертясь под ногами. После такого танца даже «микромант» окажется бессилен!
— Слуги! Сюда! — послышался стон, а я слезла с короля эльфов, видя, как в комнату влетают служанки. Я стучала пальцами по столу, понимая, что любое домашнее животное уссытся голодной смертью прямо на пороге его спальни. Звуки, которые доносились из комнаты приготовлений, совсем не напоминали мне книги про большую любовь, которая поступательными движениями ранит нежные девственные чувства.
— Не тяни его! — слышался голос короля. — Да что ты его дергаешь! Поставь его как-нибудь! Примотай! А это что? Где моя смазка?
— Потерпите, ваше величество, — извинялись служанки, а я впервые слышала мучительные мужские стоны. Через полчаса служанки выпорхнули из комнаты, а миру явился тот самый роскошный красавец, так глубоко запавший в душу принцессы и в мою печень.
Меня подцепили на поводок, а я в позе чупакабры направилась коридору, пытаясь запомнить план замка. «Я требую немедленно свою наложницу!», — слышалось рычание за роскошными дверьми, куда слуги носили пирожки из тертой коры и дубовые котлеты. Одна из них упала на пол с таким звоном, что у меня пропал аппетит.
Свежий воздух ударил мне в лицо, а мы вышли из высокого белоснежного замка, спрятанного в лесу. Лес казался настолько дремучим и непролазным, что желание сбежать резко поубавилось. Я ходила по газону, трогая кустики рукой. Так, а теперь переходим к плану побега. Нужно попытаться снять ошейник!
Я осмотрелась по сторонам и потянула «человековода» к кустам, похожим на большой помпон! Ломая кусты, я продиралась внутрь, ощупывая пальцами крепление ошейника. Забравшись в самые дебри, я отцепила ошейник и примотала его к дереву.
— Я тут надолго! — жалобно предупредила я, тихонько пробираясь дальше. Пришлось снять туфли, чтобы не издавать лишних звуков. Я мчалась по тропинке, оглядываясь по сторонам. Светлячки, облепившие деревья освещали тусклым светом мой путь.
— Сюда! — выдохнула я, услышав легкий шелест за спиной. Я нырнула в какие-то заросли, пережидая опасность.
Мимо меня легким шагом промаршировала маленькая армия зелененьких человечков на поверку оказавшихся эльфами.
— Мы всегда должны быть готовы к войне, — н сурово произнес один из миниатюрной армии, остановившись по закону подлости возле моего убежища. — Она может начаться в любой момент!
Да кто с вами воевать будет? Грибники? Охотники? Туристы? Ау, вы чего, ушастенькие!
— Кто здесь! — сурово произнес один из эльфов, муштрующий новобранцев с луками. Только не говорите, что он со ста шагов попадает белке в зад! — Я слышал шорох! А ну быстро отвечай!
— Писикабра, — сдавленным голосом выдавила я, понимая, какой интерес вызывают у эльфов эти огромные и колючие кусты. Видимо, в зоологическом справочнике данная тварь не значилась, поэтому эльфы призадумались. Пока эльфы думали, я осторожно выбиралась из кустов с другой стороны, чувствуя, как остаются на ветках моих пришитые волосы. Куда бежать? Направо или налево? Я дернула направо и услышала знакомый голос: «Ну, ты там еще долго?». Значит, налево. Я бежала по мягкой траве, а потом уперлась в стену, покрытую зелеными листьями! Плющ! Ядовитый, между прочим!
— … а я что говорю? — послышался грубоватый, не похожий на эльфийский голос откуда-то справа. — Далась тебе ему баба! Он вон одну уже нашел! С ним теперь весь замок за руку здороваться перестал! Ик! Если его коронуют, то вместо Мудрого, Хищного или как-то там, принца назовут Зеленый.
Внезапно послышалось журчание, а я затравленно осмотрелась, в надежде найти спасение хоть где-нибудь.
— Ты видал, как он частично сливается с листиками! Он просто мастер маскировки! — послышался пьяный голос, а потом кто-то принюхался. — Тебе не кажется, что запах знаком? Да! Точно! Это же та красавица! Видал, как платье мелькает? Зовите сюда принца! Вот радости будет! Он же еще не подписал договора? Нет! Так что мы можем ее попросту спереть! И сказать, что она сама сбежала!
Я поняла, что меня загнали в угол. За моей спиной был плющ, а за кустами слышался топот ног. Закусив губу, я схватилась за упругие побеги, которые обожгли мои ладони, и стала карабкаться по стене. Перед глазами все начало плыть, а гул в ушах забивал собой голоса.
— Видал! Красотка твоя! — обрадовался кто-то снизу. — Хватай ее за волосы! Гляди, телепаются!
— Погодите! Так это же… — произнес изумленный голос принца оборотней, заставивший меня ускориться в два раза. — Это она… Я узнаю ее… Значит, эльфы предоставили ей убежище! Убить ее! Догнать и убить! За поруганное королевское достоинство!
Да ладно тебе «поруганное»! Я твое достоинство, между прочим, на две страницы расхваливала!
Я почувствовала, как меня дернули, посмотрела вниз, видя, как прядь падает на лицо принца оборотней, который дернулся, обращаясь в огромного волка, берущего разбег. Он вцепился в мою юбку, но я была уже высоко. Юбка с хрустом оторвалась, а я попыталась сползти с другой стороны, слыша приказ: «Открыть ворота». Шатаясь, я мчалась по лесу, прислоняясь к огромным сырым деревьям. От прически остались воспоминания, от сознания какие-то смутные проблески. Деревья кружились перед глазами, а я отгоняла от себя мучительное чувство тошноты. Руки горели, покрываясь волдырями.
Обессилев, я упала на мох, понимая, что алая полоса рассвета пронзает ночное небо. В глазах все рябило, и я терла руки о корсет. «Бзззз!», — звенели перед глазами противные мушки, когда я услышала крики: «Убить ее!» и с трудом встала на ноги! Я бежала, как могла, петляя между деревьями. «А потом на моем надгробии напишут: «Заблудила в лесу!», — пронеслось в голове, когда я чуть не споткнулась о корягу. Нет, все-таки споткнулась. Потеряв равновесие, я рухнула на мох.
Через мгновенье мох превратился в мягкий ковер, который плыл перед моими глазами.
Ковер подозрительно напоминал волчью задницу с хвостом и раскоряченными лапами. Причем, лежала я на полу, упираясь носом туда, куда первым делом заглядывают игривые собачки в при знакомстве!
— Ну все, понюхала, познакомилась и хватит! — спокойно произнес знакомый голос, а я встала на ноги, чувствуя, как меня мутит. На полу лежало несколько шкур оборотней, уложенных одна на другую.
— Я немного ошибся в расчетах, — снова послышался голос, а на меня прищурился знакомый фиолетовый глазик.
— Еще бы, — выдавила я, гордо пытаясь держать голову. — Глазомер развивать нужно!
— Знаешь, ты меня раздражаешь, — произнес спокойный голос с явными воспитательными нотками.
— Тоже мне, купи себе детское мыло от раздражения! — ответила я, чувствуя, что лучше бы меня сожрали оборотни! Хочу, чтобы оборотня, который будет жрать меня, звали «Домик». Это мое особое требование! Если что, смогу смело утверждать, что я в Домике! Есть еще варианты имени «Печаль», «Депрессия», «Уныние» или «Туалет».
— Так в чем проблема? Все просто решается! Глазиком моргнуть не успеешь, как я уже далеко-далеко! — выдохнула я, видя как плывет знакомая комната, теряя резкость очертаний.
— Ты могла бы быть повежливей, — заметил обладатель идеального «глазомера».
— Простите, вежливость была сегодня утром. Вежливость закончилась! Новую еще не подвезли! — вяло съязвила я, пряча руки за спиной. — Приходите раньше всех, желательно с утра, будет вам вежливость!
— Они тоже были не очень вежливы, — произнес мой фиолетовый глазик, указывая на шкурки оборотней. Нога в сапоге коснулась раскрытой пасти и придавила ее. «Мы, оборотни, всегда добиваемся своего!» — передразнил оборотня мой «воспитатель», отпуская и поднимая носок сапога, так словно говорит зубастая пасть. — «Да как ты смеешь! Мы — могущественное государство! Да мы кого хочешь!».
Дверь открылась, а на пороге стоял старик: «Простите, что прерываю ваш разговор, но только что пришли новости! Оборотни сдались!».
— Отлично. Раздайте им по косточкам и пусть подписывают договор капитуляции! — зевнуло его величество. Дверь закрылась так же тихо, как и открылась. — На чем мы остановились?
— Вы на оборотне. Я на… — в голове снова зашумело. Это не хорошо.
— Повежливей. Здесь быть невежливым имею право только я, — на губах появилась улыбка. — Так вот, ты обещала подумать над моим предложением. Но ответа я так и не получил.
«Бзззз!», — звенела назойливая несуществующая муха, кружась вокруг меня.
— Спасибо тебе за оборотней, — ответила я, мотнув головой в надежде отогнать этот звон. — Век буду благодарна!
— А при чем здесь ты? Ради тебя я бы палец о палец не ударил бы. Просто наглеть не нужно. И охотиться на границе я тоже не разрешал, — абсолютно невозмутимо заметило его величество, изучая свой перстень. Я искала глазами кресло, чтобы присесть, а когда увидела его — обрадовалась, как ребенок! Я поплелась в сторону мягких объятий подушек, предвкушая счастье, радость и любовь.
— Я не разрешаю сидеть в моем присутствии, — напомнили мне, когда я уже почти села на него. Мушки перед глазами стеклись в единый зудящий темный рой, а меня качнуло в сторону.
— Это что еще за новости! Лежать в моем присутствии я тоже не разрешал! — послышался быстро приближающийся голос.
Сквозь темноту бреда, я слышала отдаленные голоса: «Все плохо… Это эльфийский плющ… От него нет противоядия». Кто-то сокрушался незнакомым голосом. «Оно есть только у эльфов…», — донесся до меня обрывок фразы, а я снова провалилась в темноту обнадеживающих прогнозов.
— Ваше Величество! Эльфы отказались давать противоядие. Категорически, — незнакомый голос показался мне таким громким, отдаваясь в голове колоколом. Все смешивалось. Принцесса с каким-то портретом, эльфийский король, оборотни, которые гонятся за принцессой…
— Вы же сами настаивали на ее казни! — донеслось до меня сквозь марево.
Я хотела встать, но не смогла даже пошевелиться. Во рту пересохло, а мне казалось, по мне кто-то ползает. Мелкий, противный, словно я лежу в лесу на муравейнике.
Пей! — послышался приказ, а я попыталась отвернуться. Во рту все слиплось, а где-то голая принцесса гналась за оборотнями, размахивая эльфом.
Мои губы разжали, а потом принялись за стиснутые зубы, вливая что-то похожее на смесь тыквенного сока и мятной зубной пасты. Кашляя и захлебываясь, так, словно решила испустить дух. Меня трясло и знобило, снова утаскивая в мучительный лабиринт кошмаров.
— Не подействовало, — произнес голос сквозь мутные очертания силуэтов во тьме. — Тащите ушастых сюда! Если нужно, то за уши!