Немец принял всё как должное, вскочил и даже щёлкнул каблуками. Меня же назначение отнюдь не обрадовало, так как втайне я надеялся на пост начальника лазарета. Понятное дело, возражать не стал, но настроение мгновенно ушло в нулевую зону. Сука, нашли вояку…
А вот мистера Хопкинса, похоже, очень огорчил тот факт, что его обошли командными должностями.
— А чем вы собираетесь заняться? — развязно поинтересовался он у трапперов. — Надеетесь отсидеться под повозками?
Я думал, что тут ему и конец придёт, но ошибся.
— Мы с мистером Джонсоном будем там, где понадобится наша помощь, — спокойно ответил Росс.
Щёголь фыркнул и убрался быстрым шагом, что-то бормоча себе под нос.
— Калифорния, надо бы быстро убить парня… — смотря ему в спину, глухо проворчал Джонсон. — Пока он не наделал нам беды…
Росс едва заметно отрицательно качнул головой и предложил нам приступать к своим обязанностям.
Как назло, полил мелкий противный дождик, и земля мгновенно покрылась слоем жидкой грязи, что ещё больше вогнало в уныние.
Мусичка тут же удрал в фургон, а я пошлёпал вступать в должность, ибо деваться было некуда.
Личный состав мы с немецким инженером разделили очень быстро, просто и эффективно. Сначала изъяли всех взрослых мужчин и всех, кто представлял хотя маломальскую военную ценность, остальных поделили на две равных части, а потом дополнили отряды первыми. Таким образом, мне досталось пятнадцать представителей мужского пола разного возраста, не считая пацанов, в том числе два негра и три китайца, которых я не заметил вначале. А помимо остальных женщин, вдобавок передвижной бордель в полном составе, во главе с самой бордель-маман — как раз тех самых красоток, щеголявших нарядными платьями. К слову Джимми Хопкинс, оказался кем-то вроде бордельного кота. Уж не знаю, как по-другому назвать его положение при проститутках.
С половиной оружия и патронов затрофееных в бандитской пещере со скрипом в сердце пришлось расстаться — не до хомячества, когда башка уже чувствует индейский нож. Оставшиеся стволы отдал своим людям, заменив ими откровенную рухлядь.
Затем распределил личный состав по линии обороны, чередуя боеспособных с откровенными нонкомбатантами, а оставшихся вооружил помимо огнестрела, разным дрекольем в виде вил и топоров, после чего вывел в резерв — заменять вышедших из строя и на случай если индейцы прорвутся в лагерь. Так сказать, для последнего и решительного.
Действовал по наитию, ну откуда, мать его так, мне знать, как надо командирствовать? Я и в армии отсиделся всю срочную в фельдшерском пункте.
В процессе поймал за шиворот замызганного до предела, вихрастого рыжего парнишку лет двенадцати-тринадцати возрастом.
— Кто такой?
— Джебедайя Смит, мистер Вайт! — браво отрапортовал пацан. — Из Оклахомы!
— Заряжать сможешь? — я показал парнишке на капсульные револьверы и дульнозарядные ружья.
— Конечно, мистер Вайт! — мальчишка состроил важную рожу.
— Молодец! Подбери себе пару помощников, сам будешь главным… — отвесил ему лёгкий подзатыльник и пошёл сам экипироваться для боя.
Мисс Меллори, вместе с парой пожилых женщин и двумя миниатюрными молоденькими и красивыми как куклы китаянками, споро драли разную ветошь на бинты. Полевой лазарет я устроил в палатке между двумя фургонами в центре лагеря, а на его охрану отрядил потомственного дворецкого со слонобойкой.
— Мистер Вайт! — Пруденс вскочила и стремглав понеслась ко мне. — Мистер Вайт!!! — подбежав, девушка схватила меня за руки и проникновенно заглянула в глаза. — Вы пришли проведать меня…
При этом не забыла гордо покоситься на остальных санитарок: мол, смотрите, какой кавалер ко мне пришёл.
По кислым рожам матрон, ясно читалось, что они явно не оценили такого ухажёра. А китаянкам, похоже, вообще было похрену — ни одна из них, даже словечка по-английски не понимала. Или искусно притворялись, что не понимают.
— У вас всё хорошо, мисс Меллори? — с трудом растянув губы в улыбке, поинтересовался я.
При первой же возможности отделался от девчонки, дёрнул к себе Ромео и завёл его за угол фургона.
— Всё плохо, мистер Вайт? — поинтересовался с кислой рожей потомственный дворецкий.
— Всё очень плохо, мистер Роббинс, — мрачно подтвердил я и понизив голос сказал чернокожему. — Я надеюсь на лучшее, но вряд ли мы доживём до утра. У меня будет к вам просьба. Когда поймёте, что всё заканчивается, убейте миссис Меллори. Поверьте, если она попадёт в руки краснокожих живой, то позавидует мёртвым. Я постараюсь сделать это сам, но… в общем, вы всё понимаете.
Думал, что дворецкий впадёт в истерику, но этого не случилось.
— Я сделаю это… — опустив голову, прошептал Ромео. — Обещаю, мистер Вайт…
— Я в вас верю, мистер Роббинс… — я на секунду прижал к себе чернокожего, а потом оттолкнул его. — А теперь пошёл вон, буду переодеваться. Не надо помогать!
Быстро сменил белье, поверх оделся в то, в чём был, после чего навесил на себя крест-накрест бандольеро с патронами для дробовика и винтовки. Боеприпасы для револьверов, помимо патронташа на ремне, закинул россыпью в карманы. Взял в руки «Эллис» с «Большой Бертой» и поплёлся обратно на баррикады. Хотел попрощаться с кошаком, но тот куда-то запропастился.
Особого страха не было, но чувствовал себя смертником, по собственному желанию марширующим на эшафот.
— Так тебе и надо… — мстительно прошептал я сам себе, и тут неожиданно заметил в сторонке парочку прибившихся по пути к переселенцам дворняг, азартно трепавших какой-то круглый предмет.
«Откуда здесь мяч?» — машинально подумал я и неожиданно понял, что собаки грызут… башку Луи Свиньи.
— Куда, бля! — у меня даже сердце ёкнуло. — Стоять…
Выдрал револьвер из кобуры, но почти сразу вложил его обратно.
Потому что собачки уже сбежали за периметр, не забыв утащить с собой башку гомосексуального разбойника.
— Бля, целую тысячу баксов как корова языком слизнула…
Но, как ни странно, настроение немного поправилось.
Я обошёл свой участок обороны, как мог ободрил людей, провёл что-то вроде учений и сам занял позицию за баррикадой между двумя большими фургонами. Присел на чурбак, поставил рядом собой последнюю бутылку «Старого Деда», и принялся неспешно раскуривать трубку.
Рядом, как бы невзначай, мгновенно нарисовались две девочки из борделя.
Я обречённо вздохнул и поближе двинул к себе виски.
Но шлюхи так же мгновенно испарились, а вместо них появилась их бордель-маман.
— Я Бель Морган… — женщина прислонила свою винтовку к баррикаде и изящно подтянув юбки, присела в кресло, которое ей немедленно поднесли её девочки.
— Простите, миссис Морган… — спохватившись, я приподнялся и прикоснулся пальцами к шляпе. — Бенджамин Вайт.
— Мисс Морган, мистер Вайт… — женщина улыбнулась. — Я не замужем.
— Ещё раз простите, мисс Морган… — я внезапно понял, что не могу оторвать от неё глаза. Нежные и одновременно строгие черты лица, большущие глаза, красиво очерченные полные губы, бархатистый голос… а как она пахла! Чёрт побери, я впервые за время со своего попадания в девятнадцатый век, почувствовал запах женских духов! Пруденс довольно тщательно ухаживала за собой, но почему-то духами не пользовалась.
Внезапно почувствовав тесноту в паху, невольно скосил вниз глаза и ещё больше смутился, увидев, что мисс Морган смотрит туда же.
— Вы так очаровательно смущаетесь. С вашей внешностью, вы должны давно уже разучиться это делать… — женщина ещё раз улыбнулась. — Я всё больше убеждаюсь в том, что чем мужчина мужественней, тем больше он безоружен перед женщиной. Если, конечно, он не законченный ублюдок. Исключения случаются, но редко.
— Рядом с вами трудно не смутиться, мисс Морган… — я наконец взял себя в руки, и чтобы сменить тему разговора показал взглядом на Винчестер женщины. — Вы умеете пользоваться этой штукой?
— Я умею пользоваться оружием, — спокойно и уверенно ответила женщина. — И мне уже приходилось убивать людей. Не переживайте мистер Вайт, ни я ни мои девочки не будем обузой. Шлюхам приходится сталкиваться со многим в своей жизни и индейцы не самое страшное из этого.
Я почему-то опять смутился, но от полного позора меня спас Питер Росс.
— Мисс… — он вежливо поклонился женщине. — Простите, я буду вынужден украсть у вас вашего кавалера.
Мы отошли с ним в сторону.
— Как вы, мистер Вайт? — траппер провел взглядом по моей винтовке и одобрительно кивнул
— Буду сражаться, — коротко ответил я.
— У нас у всех нет другого выхода, — траппер показал рукой на засеку. — Сиу будут нападать сразу со всех сторон, но боюсь, вы их увидите первыми. Начинайте стрелять только когда меднолицые подойдут к вот к той линии.
Я молча кивнул.
— У вас есть ещё вопросы, мистер Вайт? — траппер сел на бочку и достал свою трубочку.
— Почему здесь почти одни женщины? — неожиданно даже для себя задал я вопрос.
— Мужчины быстрей умирают, мистер Вайт, — Росс пожал плечами. — Женщинам трудно без мужчин в этой жизни, поэтому они легко снимаются с места, чтобы найти кормильца для своих детей и опору для себя. Здесь почти все вдовы, мистер Вайт. Они знают, что в Монтане мало женщин и спешат устроить свою жизнь, пока не потеряли своей привлекательности и способности работать. Надежда, ими движет только надежда.
— Мне кажется, надежда движет всем миром, мистер Росс, — честно признался я. — Без надежды жить очень тяжело.
— Согласен с вами, мистер Вайт… — на лице траппера вдруг появилось жёсткое и злое выражение. — Но, боюсь, ничего хорошего Монтана этим женщинам не принесёт. Ещё до конца года половина из них окажется в борделях. Если повезёт, в приличных заведениях, где их иногда будет осматривать доктор. А те, кому не повезёт, сгниют заживо от дурных болезней в грязных притонах. Остальные будут медленно умирать на медных рудниках, в тщетной надежде прокормить детей. Некоторые выйдут замуж, возможно даже удачно, но большинство очень скоро поймут, что стало только хуже. Но пока их ведёт надежда…
Он вдруг замолчал, прислушался и спокойно сказал.
— Сиу уже здесь.
— Где? — шнырявший рядом паренек лет пятнадцати возрастом высунул башку из-за баррикады.
Что-то звонко свистнуло, в борт фургона с треском воткнулась стрела с пёстрым оперением, а парень тут же рухнул на землю и держась рукой за ухо и судорожно извиваясь, принялся истошно верещать:
— Ау-ооо! Меня убили-и-ии!!! Убили, умираю! Помо-о-ги-ите-ее…
Из-под ладошки паренька струйками хлестала кровь, и я подумал, что ему действительно отстрелили кусок черепа.
— Помогите ему, мистер Вайт… — траппер взглядом показал на мальчишку. — А я побуду здесь. Не спешите, вряд ли сиу нападут в ближайшие полчаса.
Я молча кивнул и жестом приказал тащить верещащего как недорезанная свинья пацана в лазарет. Хотя сам очень смутно представлял, что буду делать с ним без инструментов, без анестезии и без стерильного перевязочного материала.
В палатке сопровождающие взгромоздили раненого на чурбак и наладились смотреть, как его будут тиранить. Но я быстро погнал всех прочь, оставив только «медперсонал».
— Уби-или… — ревел мальчишка, норовя свалиться с чурбака.
— Да держите его, мать вашу!!! — рявкнул я китаянкам и принялся оттирать кровь тряпкой с его головы.
— Всё, мне пришел конец… — неожиданно спокойно заявил паренек. — Мне надо исповедаться перед смертью, молю не откажите…
— Исповедайся… — я облегчённо вздохнул, наконец, разобравшись, что стрела только содрала длинный и узкий кусок кожи над ухом. — Как тебя зовут? Да не дёргайся, щенок…
— Исайя, Исайя меня зовут… — истошно взвыл парень и захлебываясь соплями признался. — Я дрочил!!!
— Все дрочат, давай дальше… — я покосился на белую как смерть мисс Меллори и принялся прилаживать на место содранную кожу.
— А ещё… ещё, я засунул в Лили свою письку… — Исайя взвизгнул и начал оседать.
— Куда, щенок… — я привёл его в чувство подзатыльником и взялся за кусок разодранной простыни. — По согласию хоть засунул?
— Нет, мистер… — жалобно всхлипнул Исайя. — Вряд ли она хотела этого…
— Это хуже. Но может ей понравилось?
— Вряд ли, мистер Вайт… — парнишка жалобно всхлипнул. — Она сильно блеяла, а потом оборвала верёвку, которой я её привязал к забору, лягнула меня копытами и сбежала.
— Блеяла? Копытами? — я затянул бинт и хлопнул парня по плечу. — Всё, будешь жить… — и тут, наконец, до меня дошло в кого засунул свою пиписку этот засранец. — Подожди, получается, ты выебал козу?
— Ага, мистер Вайт… — размазывая слезы по щекам, быстро закивал Исайя. — Козу мистера Делоне. Как вы думаете, это большой грех?
— Ах ты грёбаный скотоложец… — я в буквальном смысле остолбенел. — Да я тебя сейчас сам…
— Ой-ой, не надо, не надо мистер Вайт!!! — Исайя сорвался с места и пулей вылетел из палатки.
— Твою же мать… — полностью обессилев, я приземлился задницей на чурбак и заржал. — Вы представляете, этот щенок присунул рогатой. Бе-ее-е!!! Козу!!! Господи, куда я попал…
— Мерзкий грязный маленький развратник! — возмущённо зашипела одна из старушек. Вторая активно закивала, соглашаясь с подругой.
— А что сделал этот мальчишка? — с любопытством поинтересовалась Пруденс. Она как всегда ничего не поняла.
— Бе-ее-е!!! — одна из китаянок приставила ко лбу пальцы, а вторая, пристроившись к ней сзади изобразила характерные возвратно-поступательные движение и на ломаном английском пояснила. — Коза надевать на своя бокки, твой понять, лаовай дурной?
У них получилось настолько комично, что через мгновение в палатке ржали все, мисс Меллори, Ромео, сами китаянки и даже старухи.
Но почти сразу же мы все заткнулись. А точнее, нас заставил заткнуться пронёсшийся над лагерем жуткий волчий вой. Дикий, вибрирующий вой, заставляющий леденеть кровь в венах…
Глава 7
Создавалось ощущение, что вой несётся прямо с неба, потому что, как я не всматривался в стену деревьев, индейцев так и не смог увидеть.
Сначала меня никак не тронули эти завывания, но уже через пару минут, стало ясно, что больше всего на свете мне хочется бежать, куда глаза глядят.
На переселенцев вопли индейцев подействовали ещё сильней: почти все закрыли себе уши руками, то и дело слышались всхлипывания и сдавленные молитвы.
Неожиданно неподалёку звонко стеганул выстрел, потом сразу второй.
— Не стрелять, мать вашу!!! — заорал я. — Не стрелять! — сорвался с места и отвесил оплеуху молоденькому чёрному пареньку, судорожно пытающемуся передёрнуть скобу карабина Спенсера. — Не стрелять, щенок! Они сами боятся вас!
С другой стороны лагеря доносились хриплые ругательства германского инженера.
— Хальт, ферфлюхтер швайн! Куда, грязный свинья! Хальт, доннерветтер! Цурюк, грюне шайзе…
— Стоять… — я едва успел поймать за шиворот взрослого мужика, сорвавшегося бежать. — Куда, баран грёбаный! Кто сдвинется с места, сам пристрелю…
Бородач с искажённой от ужаса мордой попытался отмахнуться, но я, на автомате коротко и резко двинул его по печени, уронил в грязь, а потом пнул под зад в сторону баррикады.
— Назад, ублюдок…
Действовал инстинктивно, больше из чувства самосохранения, а не из-за каких-то выдающихся командирских талантов. Так как прекрасно понимал, если поселенцы дрогнут, то конец всем наступит очень скоро.
Но матюги и рукоприкладство особо не помогали, я уже думал, что начнётся всеобщая дикая паника, как из-за фургонов в центре лагеря послышался детский звонкий голос.
Буду славить Господи, всем сердцем моим, возвещать все чудеса Твои…
Совсем слабый голосок, пела девочка, но он каким-то странным образом заглушил адские завывания индейцев.
Через мгновение к нему присоединился ещё один женский голос; хриплый и надтреснутый, но звучный и сильный.