Организация связи по всей Галактике была делом непростым. Корабли, чтобы достичь сверхсветовой скорости, использовали двигатели с генераторами полей масс-эффекта, а сигналы, передаваемые через космический вакуум, могли несколько лет идти от одной солнечной системы до другой.
Передача информации, личных посланий или результатов исследований на расстояния в тысячи световых лет за приемлемый промежуток времени могла производиться двумя способами. Автоматические курьерские аппараты, используя сеть ретрансляторов массы, доставляли файлы в кратчайшие сроки, но такая услуга была не всем по карману — топливо стоило немало. Кроме того, если маршрут беспилотников пролегал через несколько ретрансляторов, время доставки растягивалось до нескольких часов. При необходимости срочного обмена данными такой вариант не устраивал пользователей.
Вторым вариантом являлась передача информации через экстранет — серию бакенов, расположенных по всей Галактике и предназначенных для осуществления связи между системами в режиме реального времени. Информация при помощи обычного радиосигнала отправлялась на ближайшую матрицу бакенов связи. Матрицы, отстоящие друг от друга на сотни, а то и тысячи световых лет, поддерживали телеметрическую связь при помощи узкого пучка, созданного посредством проекции поля масс-эффекта. Такая связь служила современным эквивалентом оптоволоконных кабелей, применявшихся на Земле в конце XX века. По этому узконаправленному коридору сигналы перемещались в несколько тысяч раз быстрее, чем свет. Таким образом, пакеты информации в виде радиосигналов пересылались от одной матрицы к другой почти мгновенно. При соответствующей ориентации матриц удавалось даже поддерживать разговор через всю Галактику с задержками всего в десятые доли секунды.
Но хотя система матриц сделала связь возможной, она была доступна далеко не всем. Миллиарды людей в тысячах миров использовали экстранет постоянно, и матрицы связи не выдерживали перегрузки. Чтобы справиться с этим, информация посылалась тщательно отмеренными пакетами сигналов, и емкость этих пакетов распределялась согласно строгой системе приоритетов. Практически неограниченный доступ имели организации, чья деятельность была напрямую связана с галактической безопасностью. Затем шли правительственные и военные организации каждой расы, входящей в состав Совета, и различные средства массовой информации. Все, что оставалось, продавалось на аукционе.
Практически все остатки емкости скупались корпорациями провайдеров экстранета, а они, в свою очередь, делили их на тысячи мелких пакетов и продавали индивидуальным пользователям. В зависимости от провайдера и наличия свободных средств можно было осуществлять персональное обновление почты каждый час, раз в день или раз в неделю.
Но вся эта система не затрагивала Андерсона. В качестве офицера Альянса он имел персональный доступ к экстранету и обновлял информацию каждые пятнадцать минут. Возможность отправлять и получать личные послания вместе с официальной почтой составляла одну из привилегий его положения в армии.
На этот раз в его почтовом ящике ожидало только одно послание. Увидев знакомый адрес отправителя, Андерсон нахмурился. Нельзя сказать, чтобы он удивился, но получение этого файла его ничуть не обрадовало. Несколько секунд он колебался, не проигнорировать ли письмо, но такое поведение годилось разве что для детей. Лучше уж сразу покончить с этим делом.
Андерсон открыл файл и загрузил несколько электронных копий документов, а также короткое видеообращение адвоката по семейным делам.
Видеозапись началась с изображения Иба Хамана, его адвоката. Этот плотный лысоватый мужчина лет шестидесяти обращался к адресату, сидя за столом в своем кабинете. За последние несколько месяцев этот образ стал Андерсону слишком хорошо знакомым.
«Лейтенант, я позволю себе опустить формальности и не стану спрашивать, как вы себя чувствуете… Я понимаю, насколько нелегко пришлось и вам, и Синтии».
— Верно, черт, побери, — тихо пробормотал себе под нос Андерсон.
«Я посылаю вам копии всех документов, подписанных вами при нашей последней встрече. Синтия тоже их подписала».
Человек на экране посмотрел на стол и перелистал лежащие перед ним страницы, потом снова перевел взгляд на камеру.
«Вы также получите копию моего счета. Я понимаю, для вас это небольшое утешение, но, к счастью, у вас не было детей. Тогда все было бы гораздо хуже — и гораздо дороже. Когда дело касается опеки, процедура становится намного сложнее».
Андерсон фыркнул. Для него процесс и так оказался довольно сложным.
«Ваш брак официально считается расторгнутым начиная с даты, указанной в документах. Как мне кажется, к тому времени, когда вы получите послание, ваш развод уже вступит в силу. Если у вас есть какие-то вопросы, не стесняйтесь, лейтенант. Я всегда к вашим услугам».
Говоривший резко умолк, поскольку Андерсон остановил запись и отправил ее в корзину. Он больше не собирался общаться с Ибом Хаманом. Этот человек был хорошим адвокатом, не запрашивал лишнего и оставался честным и беспристрастным на протяжении всей процедуры развода. Надо признать, он работал эффективно и профессионально. Но, если бы адвокат сейчас оказался в комнате, Андерсон мог бы его ударить.
Андерсон выключил аппаратуру и невесело усмехнулся. Забавно. Он только что принимал участие в двух древнейших и живучих обрядах человечества: браке и разводе. Теперь пришло время отдать дань еще более старой традиции — пойти в бар и напиться.
ГЛАВА 7
«Берлогу Коры», единственный бар поблизости от квартиры Андерсона, нельзя было назвать низкопробным притоном, но и на высший класс он тоже не тянул. И в этом крылось свое очарование, как и в его танцорах и крепких напитках. Но больше всего Андерсону нравились постоянные клиенты бара.
В любое время дня и ночи «Берлогу» заполняли посетители, но в баре никогда не было тесно. В районах Цитадели имелось множество заведений, куда желающие заходили себя показать или на других посмотреть. Сюда же изо дня в день шли, чтобы поесть, выпить и отдохнуть, обычные жители прилегающих кварталов. Простой люд, если так можно назвать странный контингент различных рас.
Конечно, люди тоже были здесь чужаками. И Андерсон снова вспомнил об этом, едва миновал входные двери. Десятки глаз обратились в его сторону, стоило только остановиться на пороге, и многие посетители даже не скрывали своего любопытства.
Это вовсе не означало, что люди выглядели как-то по-особому. Такие особи, как ханары — полупрозрачные существа, похожие на трехметровых медуз, составляли скорее исключение из правил. Большинство рас, освоивших космические странствия, были представлены двуногими, ростом от одного до трех метров особями. В объяснение этого подобия существовало множество теорий; некоторые из них казались вполне приемлемыми, остальные — откровенно спекулятивными или чересчур эксцентричными.
Учитывая, что большинство рас в Цитадели освоили межзвездные путешествия благодаря открытиям и использованию средств протеанской технологии, найденных в солнечных системах своих родных миров, многие антропологи заявляли о некотором влиянии протеан на эволюцию во всем пространстве Галактики.
Но Андерсон придерживался другой, более популярной теории, утверждавшей, что двуногие создания в истории эволюции имели некоторые преимущества перед всеми другими формами, почему и достигли таких высот в освоении космоса. Наличие тайников с образцами технологии объяснялось легко: со стороны протеан интерес к примитивным, но похожим на них самих расам был вполне естественным. Некоторые народы, как, например, человечество, развивались быстрее, и тогда протеане пришли, чтобы наблюдать за ними, а не за кем-то другим. Впоследствии теория параллельной эволюции была подкреплена тем фактом, что представители разумных форм жизни на Цитадели имели в большинстве своем соединения углерода в основе, не могли существовать без воды и дышали смесью газов, сходной с земной атмосферой.
Строго говоря, все обитаемые планеты по многим ключевым характеристикам мало чем отличались от Земли. Чаще всего они принадлежали к звездным системам класса G по системе классификации Моргана и Киинана, до сих пор используемой Альянсом. Их орбиты пролегали в узком коридоре, известном как зона жизни: чуть ближе к солнцу — и вода превратилась бы в пар, чуть дальше — и на планете остался бы только лед. Вследствие этого периоды обращения домашних миров развитых рас вокруг их солнц различались не более чем на несколько недель. Стандартный галактический год — средний промежуток времени между годами асари, салариан и протеан — был всего в 1,09 раза длиннее, чем год на Земле.
«Нет, — думал Андерсон, проходя к свободному стулу у стойки бара, — землян выделяет не наружность, не физические характеристики. Просто мы здесь новенькие и произвели на остальных довольно сильное впечатление».
Двое туриан уставились на него похожими на птичьи глазами и следили за каждым движением, словно два ястреба, готовые ринуться на ничего не подозревающую мышь. Туриане обладали примерно таким же ростом, как и люди, но были гораздо стройнее. Их трехпалые руки напоминали птичьи лапы с когтями, а головы и лица были закрыты плотной маской из хрящей и костей. Эта маска, обычно украшенная родовыми татуировками и цветными полосами, держалась на затылке короткими тупыми шипами и опускалась на лицо, прикрывая лоб, нос, верхнюю губу и щеки, так что туриан трудно было отличить друг от друга. Вид этих существ всегда напоминал Андерсону об эволюционном родстве между динозаврами и птицами.
Несколько секунд он выдерживал их взгляды, а затем отвернулся, предпочитая не замечать повышенного внимания. Да, он сегодня был в плохом настроении, но не собирался повторять войну Первого Контакта. Андерсон переключил свое внимание на танцовщицу-асари, выступавшую на сцене в центре бара.
Среди обитателей Цитадели асари были самыми многочисленными и больше всех походили на людей. Вернее, на женщин, напоминая их своими высокими, стройными и пропорционально сложенными фигурами. Асари были асексуальными существами, и проблемы пола для них не существовали. Но, на взгляд Андерсона, они выглядели очень женственными. Даже их лица напоминали лица женщин человеческой расы, хотя и отличались ангельским, почти неземным выражением. Кожный покров асари имел голубоватый или зеленоватый оттенок, однако изменение пигментации стало настолько распространенной процедурой, что часто встречались и люди с таким же цветом кожи. Неземное происхождение выдавали их затылки: вместо волос у асари свисали свободные складки кожи. Нельзя сказать, чтобы это выглядело отталкивающе, но вызывало некоторое замешательство; во всем остальном асари обладали почти человеческой внешностью.
Эта раса всегда приводила Андерсона в недоумение. С одной стороны, они обладали бесспорной привлекательностью. Асари, несомненно, сознавали этот факт и часто выбирали род занятий, требующий яркой внешности и провокационной сексуальности. Чаще веет можно было встретить асари, танцующих в барах или в качестве наемных спутников. С другой стороны, раса пользовалась всеобщим уважением и восхищением и являлась одной из сильнейших во всей Галактике.
Асари славились мудростью и дальновидностью и, по всеобщему мнению, были после протеан первой расой, освоившей звездное пространство. Они также первыми обнаружили Цитадель, и в Совете им принадлежало подавляющее большинство голосов. Кроме того, асари контролировали самые обширные территории и обладали большим влиянием, чем любая другая раса.
Андерсон все это давно знал, но до сих пор с трудом мог сопоставить их доминирующую роль в галактической политике с захватывающим танцем на сцене. Он понимал, что это только его вина — результат свойственных людям предубеждений и неверных предположений. Однако дело было не только в производимом несколькими танцовщицами впечатлении; все асари казались ему женщинами, следовательно, они автоматически становились жертвами стереотипного патриархального мышления.
Но он хотя бы сознавал свои заблуждения и, как мог, старался их преодолеть. К несчастью, Андерсон знал многих людей, которые чувствовали то же самое, но не собирались отказываться от собственных предрассудков. Еще одно доказательство того, что человечеству еще придется узнать о Галактике много нового.
Лейтенант продолжал наблюдать за выступлением танцовщицы и размышлял, насколько легко можно закрыть глаза на небольшие отличия в их физиологии. Андерсон слышал немало красочных рассказов о сексуальных отношениях между особями разных рас и даже видел несколько фильмов на эту тему. Он гордился тем, что способен спокойно относиться к подобным фактам, хотя такое положение вещей обычно вызывало у него неприятие. Вот только влечение к асари он мог бы понять. К тому же, насколько ему было известно, асари слыли искусными любовниками.
Но сегодня он пришел в бар не за этим.
Андерсон отвернулся от сцены и заметил, что бармен-волус вразвалочку направляется в его сторону, готовый принять заказ. Гравитация в родном мире волусов почти в полтора раза превосходила земное притяжение, и по этой причине волусы были гораздо ниже землян и обладали настолько плотным телосложением, что имели почти сферическую форму. Если туриане были похожи на ястребов или соколов, то волус напоминал Андерсону ламантина, увиденного когда-то в морском заповеднике Земли: медлительное, переваливающееся с боку на бок, почти комичное существо.
Атмосфера на Цитадели оказалась для волусов слишком разреженной, и они взяли в привычку носить дыхательные маски, закрывавшие почти все лицо. Однако Андерсон достаточно часто бывал в «Берлоге Коры», чтобы узнать именно этого волуса.
— Налей мне выпить, Маавда.
— Конечно, лейтенант, — отозвался бармен, и его голос с трудом пробился через маску и складки кожи на горле. — Что вы сегодня предпочитаете?
— Удиви меня чем-нибудь новеньким. И покрепче.
Маавда снял бутылку с полки позади бара, а из-под стойки достал стакан.
— Это эласа, — пояснил он, наполняя стакан бледно-зеленой жидкостью. — С Тессии.
Из домашнего мира асари. Андерсон кивнул и осторожно сделал небольшой глоток. Напиток оказался резким и холодным, но приятным. Долгое послевкусие было особенно сильным и заметно отличалось от первого ощущения. Во рту осталась легкая горечь, смешанная с резковатой сладостью. Если бы Андерсона попросили охарактеризовать ощущение одним словом, он бы сказал «пикантно».
— Неплохо, — одобрительно кивнул лейтенант и сделал еще глоток.
— Кое-кто называет этот напиток «спутником печали», — заметил Маавда, усевшись на свой табурет и наклонившись к клиенту. — Меланхоличная выпивка для меланхоличного человека.
Лейтенант не смог сдержать улыбку: мало того что бармен-волус заметил мрачное настроение своего клиента-человека, у него еще и хватило сочувствия, чтобы спросить, в чем дело. Вот еще одно доказательство утверждения, в котором Андерсон был твердо убежден: несмотря на физические и культурные особенности, почти все расы разделяют одни и те же чувства, стремления и ценности.
— Я получил сегодня неприятные новости, — пояснил он, рассеянно обводя пальцем краешек стакана. Андерсон почти ничего не знал об обществе волусов и сомневался, стоит ли говорить о своих неприятностях. — Тебе известно, что такое брак?
Бармен кивнул:
— Это узаконенный союз партнеров, верно? Общественное признание процесса размножения. У моего народа существует такой же обычай.
— Так вот, я разведен. Моя жена и я расторгли наш союз. С сегодняшнего дня его не существует.
— Сочувствую вашей потере, — прохрипел Маавда. — Но я удивлен. Вы столько раз приходили в этот бар и ни разу не упомянули о своем партнере.
Вот в этом-то и заключалась проблема. Синтия оставалась на Земле, а Андерсон — нет. Он либо жил на Цитадели, либо выходил на патрулирование Скайллианского Края. В первую очередь он был солдатом, а потом уже мужем… А Синтия заслуживала лучшего.