— За что?! — в ужасе прошептала та.
Одна эта фраза, интонация сказали Виктору, что женщина по уши замазана.
— Догадайся, — хмыкнул он и вытащил из кармана перочинный нож, раскрыл пилку и стал подпиливаться ноготь на левой руке.
— Витя…
— Уже Виктор Викторович, — прервал он Марго, у которой в глазах паника, руки дрожат и это не от его ударов.
— Да за что? Если какие-то продукты закупала по меньшим ценам и… — начала та, но начальник охраны ее перебил, резко наклонился, упер пилку в горло управляющей и прошипел:
— Сука, правду мне говори и быстро! То, что всплыло — не игрушки и если не расколешься, то, — он чуть надавил и на коже Марго выступила капелька крови, — сейчас кровавой пеной изойдешь.
— Не убивай, — прохрипела та, враз пересохшим горлом.
— Мое терпение на исходе! — рыкнул начальник охраны. — Не сомневайся, без тебя есть кому эту грязную историю поведать. Говори, какого хрена в хозяйский дом отправляла ядовитые продукты? Кто еще причастен? Ну, быстро!
Марго, глотая слова, запинаясь и обливаясь слезами, вывалила все. Как ее поймали на подлоге, заставили сотрудничать, указали на определенных поваров, которым она приносила различные склянки с непонятной жидкостью. А вот кто главный кукловод — не знает, все происходило через подставных лиц. Повара примерно такую же историю поведали. Всех троих начальник охраны лично выслушал, а потом хладнокровно расстрелял за городом из короткоствольного автомата.
Олег Борисович в это время беседовал с госпожой Старкиной, а Стелла проходила обследование в этом же здании. Кстати, то варево, что сделал ее новый знакомый, отдали в лабораторию, чтобы изучить состав.
— У меня много клиентов, один из них не так давно обратился с просьбой. Если одна давняя знакомая попросит за своего протеже, то следует сразу сообщить о времени и месте, где с этим человеком встречусь, — держа себя в руках и без страха глядя на губернатора, за спиной которого два боевика с даром силы замерли, поведала Евгения Михайловна.
— И? — поторопил ее дед Стеллы.
— Госпожа Сапожева, Ульяна Петровна, действительно мне позвонила и просила принять ее ученика, чтобы отдать кое-какие документы и старый долг. Разумеется, я все выполнила, — ответила целительница, стоя перед влиятельным господином, расположившемся в ее кресле.
— Мальчики, — посмотрел тот на одного из своих охранников, — часто встречаются даже одаренные, которые не понимают, что врать или недоговаривать нехорошо. Я могу обидеться и попросить вас провести беседу. Как думаете, сумеете узнать нужную информацию?
— Без сомнений, — пробурчал телохранитель.
— Только личико женщине не портите, кто знает, как оно повернется, — прищурился Олег Борисович, — прощание устраивать в закрытом гробу не хочется.
— Все поняла! Не дура, — кивнула Старкина.
Ее рассказ не занял много времени, но приоткрыл кое-какие детали, заставив призадуматься господина Разрядова. Деньги, которые она передала парню, действительно задолжала своей старой знакомой, но их она получила за слив информации незнакомцам о приходе Стаса. Про клан Жерговых, когда-то один из мощнейших, подмявший под себя чуть ли не весь рынок парфюмерии и энергетических зелий от болезней, губернатор слышал. Даже был знаком с главой, которого конкуренты методично уничтожили. Большинство фабрик и заводов парфюмеров, как называли тот клан, оказались в разных руках, как оставшиеся без владельцев и управляющих. Какие-то вырученные средства заморозили до появления наследников, как часть земель, имеющие статус личного владения.
Целители подтвердили, что Стелле ничего не грозит и смерть неожиданно отступила. Даже выдали рекомендации, как подружить источники в ее организме, но рекомендовали найти специалиста, который точечным вмешательством дар у девушки подправит. А вот насчет зелья ничего толкового сказать не могли. Да, оно зачаровано, но каким образом Моисей Петрович ответить не смог.
— Деда, так что ты решил насчет Стаса? — поинтересовалась вечером Стелла за ужином, спустя пару дней.
Еду дважды проверяют на присутствие ядов и только убедившись, что он отсутствует, Олег Борисович разрешает внучке утолить голод.
— Его след затерялся, — мрачно вымолвил Виктор Викторович, так же находящийся за столом. — Сумели отследить до столицы, сейчас попутчиков по купе разыскиваем, но не думаю, что все так просто. Твой Стас парень осторожный, следы путал профессионально, хотя иногда действовал как дилетант.
— Он хороший травник, похоже, что и человек неплохой, — задумчиво проговорил Разрядов. — Если найдется, то надо отблагодарить. Кстати, а Артема, твоего якобы жениха, в нашем доме, чтобы духу не было. Клан Золотовых перешел границы и понесет наказание.
Губернатор не стал озвучивать дальнейшие шаги, в том числе и переговоры с князем. Сейчас наступают неспокойные времена, тут и непонятная сила из столицы, война с кланом приисковиков, травник отходит на второй, а то и третий планы, но его следует в уме держать. Но самое главное — внучка, ее в первую очередь следует окончательно излечить, а такую возможность Жергов преподнес на блюдечке, а Разрядов добро помнит. В своем крае он навел относительный порядок, люди свободно могут дышать и жить. Это с врагами он жесток.
Стелла тяжело вздохнула, осознавая, что дед далеко не откровенен. Вон, сидит бирюк бирюком, задумчив, какие-то ведомые ему одному комбинации просчитывает. Эх, пора самой мозгами шевелить…
Глава 8. БОЛЬНИЧКА
Глава 8. БОЛЬНИЧКА
(ВНИМАНИЕ! ИЗМЕНЕН ПОРЯДОК ГЛАВ! РАНЕЕ НОМЕР БЫЛ 7, НА ЕЕ МЕСТО ДОБАВЛЕНА ДРУГАЯ ГЛАВА. РЕДАКЦИЯ ОТ 23.04.2021)
Бред или нет? Яркий свет бьет в лицо, кто-то с окровавленными руками склоняется над моим лицом. Вижу только усталые глаза, в которых печаль и тоска. Откуда-то доносится чей-то бесстрастный голос:
— Мы его теряем.
— Непрямой массаж сердца! — восклицает врач и в моей грудной клетке трещат кости.
Кто-то шушукается, но перед глазами круги, а до своего дара не могу достучаться. Неужели он себя в автомобильной аварии исчерпал. Что стало с родителями? Где дед? Стоп! Это вопросы не мои, их задают остатки разума того, в чье тело я попал. Господи, глупо же так погибнуть! Хрен вам всем, не дождетесь, да и кое-какие счета у меня к этому и моему бывшему миру. Необходимо собрать волю в кулак и не дать телу умереть. Сердце! Приказываю тебе сокращаться и гнать кровь по артериям и венам!
— Разряд! — восклицает кто-то и прикладывает к моей груди электроды, а потом происходит разряд дефибриллятора.
— Завели! — хладнокровно констатирует женский голос.
Блин, да не умирал я! Сам со своим организмом пытался разобраться. Правда, так толком ничего и не смог продиагностировать. Дар молчит, а боли слишком много, но зато успокоился, что руки-ноги на месте.
Темнота, какие-то звуки за окном, кто-то бренчит на гитаре, орут коты, запах отвратительный, и очень хочется пить. Прищуриваюсь, перед глазами серый потолок и понимаю, что лежу абсолютно голый, если не считать бинтов на теле. Память возвращается и догадываюсь, что оказался в больничной палате. Ужасно хочется пить, но пошевелиться не могу, сил нет и на анализ ситуации, дар молчит и вновь проваливаюсь в забытье. Следующее пробуждение оказалось днем, в присутствии уборщицы, бубнящей что-то себе под нос и машущей шваброй.
— Пить, — сумел прохрипеть я.
— Очнулся? Сейчас полы подсохнут и доктора позову, — объявила грузная тетка и покинула палату.
Могла бы и дать водички-то, пусть даже из своего грязного ведра! Но почему дар не борется с повреждениями? Хотя, о чем это я? Организм истощен, необходима энергия, которую беру из живых растений, а меня в лучшем случае колют химией, в которой нет ни грамма нужных ингредиентов. Все запасы дар исчерпал и очень меня порадовал, что на мой призыв сумел откликнуться.
— Что тут у нас? — зашел в палату доктор в мятом халате и со стетоскопом на груди.
— Пить, — вновь попросил я.
— Анечка, смочите губы больному, — указал врач медсестре и веки мне оттянул, всматриваясь в глаза. — Боль чувствуешь? Как зовут и что случилось помнишь? Какой сегодня год? Где находишься? — задал он перечень вопросов.
Медсестра, молоденькая девчонка, приложила к моим губам смоченный бинт и несколько живительных капель попали в пересохшее горло.
— Физраствор уже ставили? Обезболивающе делали? — посмотрел врач на Анечку.
— Семен Петрович, в назначении ничего не сказано, а на смену только-только заступила, — стала та оправдываться.
— Бардак! — беззлобно сказал доктор и приказал: — Сделай парню, что велел, он с того света выкарабкался, не стоит его туда вновь отпускать.
— Уже иду, — кивнула медсестра и неспешно покинула палату.
Гм, она явно торопиться не собирается. Неужели думает, что и в самом деле могу умереть?
— Так-с, вернемся к нашим вопросам, — посмотрел на меня Семен Петрович, которому уже лет под шестьдесят, но выглядит этаким крепышом. — Говорить тебе тяжело, поэтому вновь повторю, а ты уж, будь любезен, постарайся ответить, хотя бы моргая. Медленно глаза прикрыл — да, два раза быстро моргнул — нет. Понял?
— Угу, — прошипел я, а потом медленно моргнул.
— Вот и хорошо! — улыбнулся врач. — Долго пытать не стану. Боли есть?
Глаза прикрыл и про себя усмехнулся. Он что не понимает, в каком я состоянии и как тут может переломанное тело не болеть?
— Очень хорошо! — чему-то обрадовался доктор, а потом объяснил: — Вот если бы не ощущал ничего, то могли нервные окончания пострадать и ты бы стал инвалидом.
Пару минут он уточнял про руки ноги и колол мои конечности шариковой ручкой, следя за реакцией. Остался удовлетворен и приступил к дальнейшим расспросам. Я же решил воспользоваться ситуацией и подкорректировал свой план. Изначально задумал две вещи, не зная, что получится. Отыскать семью, у которой есть парень моего возраста и позаимствовать его метрику о рождении. Но там имелся момент с опознанием в той же школе, как ни крути, а аттестат о среднем образовании так же необходим. Рассматривал и потерю памяти, в том числе и просчитывал варианты, как лучше такое устроить. Склонялся к обеду в ресторане, чтобы завалиться и симулировать приступ, предварительно употребив кое-какие настойки собственноручного приготовления, но там мог вмешаться в дело дар и все испортить. Медицина для тех, у кого нет связей и денег оставляет желать лучшего, но доктора могли бы раскусить мою игру. Подумывал и под машину как бы случайно попасть, но не хотелось подставлять водителя, а тех, кого не жалко — опасно, могут и на месте прибить за порчу техники.
— Так, а где ты находишься, понимаешь? — продолжил доктор.
— Бо-ль-ни-ца, — по слогам произнес я.
— Прекрасно! Ну, а зовут тебя как?
Делаю вид, что задумался, попытался даже лоб наморщить, но непроизвольно от боли застонал и не пришлось испуганными глаза делать. Показалось, что черепушка у меня на половинки распалась!
— Фамилия? Родня? — мрачно поинтересовался Семен Петрович. — Может помнишь школу, в которой учился? Где живешь? Ну хоть что-то то из своей жизни можешь рассказать?
Разумеется, не признался ни в чем! Да и если положить руку на сердце, то родственников нет, точнее, не ведаю о них. Жилья своего не имею, а называться настоящим именем — глупо по многим причинам. Гм, нет, к имени Стас привык и его менять не стоит, как-то нужно подвести, чтобы им называли.
— Ничего страшного, ты не волнуйся, такое случается и память к пострадавшим в еще более жутких авариях возвращается. Но, честно говоря, никто не ожидал, что ты выкарабкаешься. Если уж выжил, то все наладится, — произнес доктор и нахмурился: — Вот где она бродит?!
Семен Петрович подошел к двери и открыв ту прокричал в коридор:
— Анна! Где ты путаешься? Тебя только за смертью посылать! — он оглянулся на меня, развел руками и успокоил: — Ничего, сейчас придет, поставит капельницу и укольчики, заснешь, а когда проснешься уже лучше себя почувствуешь.
Ну, в этом не сомневаюсь! Мне бы хотя бы свежий подорожник пожевать дали, желательно с корнем. Но об этом не попросишь, а самому на улицу не выйти.
— И чего он разбубнился? — стала жаловаться мне Анечка, после того, как впорола, по другому и не скажешь (слишком больно) два укола и теперь ставя капельницу. — Словно не знает, что препараты выдает старшая медсестра, а та вечно где-то бродит, ничего не делает, а только порядки проверяет.
Девушка еще что-то трындела, но мои веки налились тяжестью, снотворное мне вколола. Ну, на месте врача и я бы так поступил.
Пять дней прошло после посещения врача, а я только смог на кровати принять сидячее положение и мечтаю добраться до туалета на собственных ногах. Из повреждений у меня перелом ребер, правой ноги, левой руки, сильный ушиб головы (слава богу, череп не раскололся!), многочисленные гематомы и ссадины, глубокий порез на груди, а про мелкие и говорить не приходится. Лицо опухло, глаза заплыли и если честно и откровенно, то тело превратилось в один сплошной синяк.
— Странно, сумел выжить, — зевнув заявил лейтенант, проводящий опрос. — Основной удар автомобиля пришелся как раз по тебе. Стоящие рядом погибли на месте, а ты почти цел! — он широко улыбнулся.
Господин полицейский, по фамилии Брущенков, пытается казаться своим в доску. Шутит, улыбается и всячески хохмит, но постоянно переспрашивает, уверен ли я, что горел зеленый сигнал светофора для пешеходов в момент ДТП. Водитель совершивший невынужденный наезд очень опытный. Нарушений за ним не числится. И вообще, очень славный малый, так что мне следует хорошенько подумать о своих показаниях.
— Понимаешь, это такой дружеский совет, не связывайся с тем, кто сильнее, — стал серьезным лейтенант. — Пока протокол не составляю, ты еще болен и показания дать не можешь. Зайду, через пару дней и детально поговорим.
— Так кто за рулем-то находился? — поинтересовался я. — Тачка крутая, парень, вроде, молодой ей управлял.
— Клан Сергеевых, сын Ивана Степановича, — понизив голос, шепнул полицейский. — Ты вроде парень не глупый, если правильную позицию займешь, то на лечение перепадет. Большинство пострадавших вину на себя берут, мол массовое помешательство нашло и пошли на красный за каким-то придурком следом, хотевшим спровоцировать ДТП.
Блин, такого бреда слышать не приходилось. Одного не понимаю, почему дело расследует обычный лейтенант, а не стражи за одаренными? Правда, еще про клан Сергеевых ничего не знаю, но, думаю, дело в нем.
Так и оказалось, сынок главы клана за рулем тачки находился. Естественно, ни о каком справедливом расследовании и речи не идет. Это мне Анечка поведала, как и многое другое. Что Герман, так зовут виновника ДТП, ни с кем и ни с чем не считается, ну, кроме отца, но тот души в своем чаде не чает и все тому дозволяет, а на непотребства глаза закрывает. Молодой человек, который оказывается мой ровесник, гоняет по городу, устраивает охоту на хорошеньких девушек и тех увозит на одну из многочисленных турбаз. Не все оттуда возвращаются, никто их не находит и не ищет. Если случаются крупные драки, то там или лично Герман заводила или его приятели.
— Так что никаких перспектив в торжестве справедливости. Жив остался — радуйся, может еще и на лечение подкинут деньжат, — завершила она разговор, словами лейтенанта.
— А другие пострадавшие? — мрачно поинтересовался я.
— Те, кто на дороге остался — ничего не скажут, а остальных так или этак убедят, — пожала медсестра плечами и отправилась по своим делам.
Врачи мной время от времени интересуются, но ни о каких обследованиях речи нет.
— Еще не вспомнил кто ты? — дежурный вопрос и после отрицательного на него ответа про мою персону забывают.
Кости у меня восстановились, больничный дворик травами богат. Конечно, свари я пару зелий и наделай мазей, то уже мог бы и вовсе о происшествии забыть, но и так неплохо. Гипс только покоя не дает, под которым все чешется и прыгать на костыле непривычно и неудобно. Три недели пролетели быстро, за это время изучал газеты, которые хоть и за старые числа, но картину мира немного раскрывают.