Все это было немного странно. Я даже повнимательнее стало присматриваться к Белле, стараясь разглядеть в ней признаки Немезиды, но в этом занятии не преуспел. При свете дня она показалась мне еще менее отталкивающей, хорошо сложенной и явно занимающейся спортом девицы лет эдак двадцати пяти, и если бы не ее ненормальная одержимость пыльными руинами, я был бы не прочь продолжить знакомство.
А сейчас как-то не тянуло, и я решил, что это к лучшему.
И тут она остановилась, прервала свой монолог, развернулась и посмотрела мне прямо в глаза. Ну, то есть, прямо в очки. Солнце ведь, все дела.
— Скучно? — спросила она.
— Скучно, — сказал я.
— Ну и слава богу, — сказала она. — Потому что мне тоже нестерпимо скучно.
— Тогда зачем?
— Потому что эти руины — не просто главная достопримечательность нашего города, а единственная его достопримечательность, — сказала она. — И рано или поздно все приезжие изъявляют желание на них посмотреть. Вот я и решила откатать обязательную программу перед произвольной.
— Обязательную программу можно считать выполненной, — сказал я. — А теперь чем займемся?
Она посмотрела на часы. Они тут еще носили часы на руках, потому что мобильные телефоны в их мире еще не придумали, а интерфейсы Система пока не активировала.
— Можем немного посидеть в кафе, а потом мне нужно ненадолго на работу заскочить. А потом весь день будет в нашем полном распоряжении.
— Отличный план, — сказал я.
В небольшом уличном кафе мы поговорили ни о чем, и это было очень легко — разговаривать с ней ни о чем, и в какой-то момент на меня опять навалилась тоска из-за того, что ее уютный мирок с этим палящим солнцем, уютными уличными кафе и пыльными, набившими всем оскомину руинами будет уничтожен, а потом она упорхнула на работу, взяв с меня обещание, что я подожду ее здесь, и я заказал себе еще одну чашку кофе и закурил дрянную местную сигарету.
А через пять минут после ее ухода за мой столик без приглашения присел немолодой мужчина с лицом не единожды битого жизнью человека. На мужчине был изрядно помятый летний костюм серого цвета и не подходящая к нему по гамме шляпа с отвисшими полями.
— Да, конечно, присаживайтесь, здесь свободно, — сказал я, а сам попытался угадать, кто это такой. Тайный воздыхатель Беллы? Старший брат? Отец? Муж?
— Спасибо, — сказал он без тени иронии. — Могу я посмотреть ваши документы?
— Не знаю, — сказал я. — Наверное, это зависит от того, кто вы такой.
Но так-то уже было понятно, кто он такой. Оставалось только с чинами и званиями определиться.
Другой на моем месте уже наверняка начал бы нервничать и гадать, где и на чем он спалился, но я оставался спокоен. Если ты идешь путем физрука, на лишние переживания у тебя уже нет времени.
— Я — шеф Рамирес, — сказал он.
— Шеф чего? — на всякий случай уточнил я.
— Шеф местной полиции, — он показал мне свое удостоверение. Как положено, в раскрытом виде и не выпуская из рук.
Что ж, загадка одного из моих хвостов была раскрыта — это был соглядатай местных органов охраны правопорядка. А второй мой хвост, на первый мой взгляд, и вовсе никакой загадки не представлял.
Оставалось только ясность относительно его хвостатых намерений внести.
— Так это ваш человек за мной все утро шпионил?
— Не шпионил, а приглядывал, — поправил меня шеф Рамирес.
— Похоже в вашем городе у полиции совсем работы нет, — заметил я.
— До недавнего времени не было, — согласился он. — Но на днях у нас тут ограбили банк. А знаете, когда у нас тут последний раз грабили банк до этого случая?
— Никогда? — попробовал угадать я.
Не угадал.
— Двадцать восемь лет назад, — сказал шеф Рамирес. — Я тогда еще даже в полиции не работал.
— Много вынесли?
— В тот раз или в этот?
— В любой, — сказал я. — На самом деле, мне неинтересно, я просто хочу разговор поддержать.
— Тогда я вам точных сумм сообщать не буду, — сказал шеф Рамирес. — А документы все-таки покажите.
— Извольте, — сказал я, протягивая ему свеженарисованный Виталиком паспорт.
И я опять не нервничал.
Во-первых, я не сомневался в способностях Виталика в области подделки государственных документов, а во-вторых, ну что этот шеф полиции может мне сделать? Даже при худшем варианте развития событий он меня просто арестует и я встречу начала зомбиапокалипсиса в тюрьме, выйти из которой могу в любой момент, тупо пнув стену ногой.
Нет у них методов против Кости Сапрыкина.
Шеф Рамирес повертел паспорт в руках, погладил пальцем тиснение на обложке, открыл документ, мельком глянул на вклеенную в него фотографию, бросил взгляд на мое лицо.
— Похож на настоящий, — сказал он.
— Так бывает, — сказал я. — Особенно когда он на самом деле настоящий.
— Где вы остановились? — спросил он.
— На Тенистой улице.
— Там дорого.
— Ну, и отпуск только один раз в году, — сказал я.
— Путешествуете один, или с семьей, или с компанией?
— С другом, — сказал я, имея в виду Федора. Виталика местным не стоит показывать ни при каких раскладах. Ну, пока не началось.
— Чем на жизнь зарабатываете?
— Граблю банки, — сказал я.
— Очень смешно, — сказал шеф Рамирес. — Обожаю людей с чувством юмора. Особенно арестовывать. А на самом деле?
— Я учитель.
— С зарплаты учителя можно снять виллу на Тенистой улице?
— Я по совместительству еще и завуч. Так что вы мне инкриминируете? Подозреваете, что это я банк ограбил?
— На самом деле, нет, — сказал он. — Там, скорее всего, кто-то изнутри поработал. Охрану вырубили, хранилище открыли так, что даже следов взлома не осталось, словно у кого-то ключ был. Или дубликат ключа. Мы сейчас как раз проверяем всех, у кого был доступ к хранилищу, но дело идет не быстро, а мы обязаны отрабатывать все версии.
— В городе и кроме меня полно приезжих.
— Курортный сезон, — сказал шеф Рамирес.
— Вот именно, — сказал я.
— Но людей, отдыхающих с семьями, мы будем подозревать в последнюю очередь.
— Значит, вы меня все-таки подозреваете?
— Я отрабатываю версии, — сказал он. — У вас есть какие-то знакомые в нашем городе?
— Да, — сказал я. — Она как раз показывала мне развалины крепости на холме, в тени которого мы сейчас сидим.
— А помимо мисс Суарес?
— Нет, — сказал я. Вот теперь я еще и фамилию Беллы узнал. Зачем-то.
— Как вы с ней познакомились?
— А как вообще люди знакомятся?
— Я не знаю, — сказал шеф Рамирес. — Обычно я показываю им свое удостоверение и прошу их показать мне их документы.
— Кстати, об этом, — сказал я. — Мой паспорт вам все еще нужен?
Он с некоторым удивлением посмотрел на документ, который все еще машинально вертел в руках.
— Пожалуй, что нет, — сказал он. — Вы надолго к нам?
— На пару недель, — сказал я. — Потом надо будет готовиться к началу учебного года, сами понимаете. Планы, отчеты, парты в классе покрасить, инвентарь пересчитать…
— Понятно, — сказал он. — А ваш друг, он тоже учитель?
— Нет, — сказал я. — Он инженер.
Вряд ли у них тут системные администраторы с программистами толпами ходят, так что я решил не рисковать.
— Вы не будете возражать, если я загляну к вам на Тенистую улицу как-нибудь вечером? — спросил шеф Рамирес.
— Нет, — сказал я. — Возражать не буду, но и гарантировать, что мы будем дома, тоже не могу. Отпуск, вот это вот все.
— Да, понимаю, — сказал он и протянул мне паспорт.
Он даже приподнялся над своим стулом и сделал вид, что собирается уйти, но в последний момент передумал и сел обратно.
— И еще один вопрос, — сказал он. — Где вы были сегодня ночью?
— Дома на Тенистой улице, — сказал я. — Мой друг может это подтвердить.
— Не сомневаюсь, — сказал он. — Иначе зачем вообще нужны друзья?
Вот на этот вопрос Федор нашел бы нестандартный ответ, подумал я.
Чтобы портить людям жизнь и топтать их мечты.
— А что случилось сегодня ночью? — спросил я.
— Хулиганов на пляже избили, — сказал шеф Рамирес.
— Ну, для хулиганов это, наверное, дело привычное, — заметил я. — Издержки профессии, так сказать. Сегодня ты кого-то избил, завтра — тебя…
— Сильно избили, — сказал шеф Рамирес. — Все они в больнице.
— Может быть, они извлекут из этого какой-нибудь урок, — сказал я. — Но, скорее всего, нет.
— Какое тонкое понимание человеческой природы, — восхитился шеф Рамирес.
— Я все-таки учитель, — сказал я.
— Что преподаете?
— Математику.
— Уважаю, — сказал шеф Рамирес. — Мне вот точные науки никогда не давались.
— Бывает, — посочувствовал я.
— Так вот, о хулиганах, — сказал он. — Избиения в их среде, как вы понимаете, не редкость, разборки группировок, кто-то оказался не в том районе, и еще куча достаточно понятных причин. Но в этом случае есть какая-то странность. Они утверждают, что это сделал один человек.
— Может быть, он даже сам на них напал? — спросил я.
Но мнение мое о местных хулиганах изменилось в худшую сторону. Надо же, с полицией сотрудничают, на вопросы отвечают, омерту не чтут… Мы в их годы такими не были.
— Такого они не утверждают, — сказал шеф Рамирес. — А еще они говорят, что это был турист.
— И вы решили, что я похож на туриста, который отправил в больницу… сколько, вы говорите, их там было?
— Четверо, — сказал он. — И я этого еще не говорил.
— Я похож на человека, который может справиться с четырьмя хулиганами?
Шеф Рамирес пожал плечами.
— Я давно работаю в полиции, — сказал он. — Я видел всякое, и во многое из того, что я видел, сложно поверить. Но вот что я понял: люди на самом деле совсем не такие, какими выглядеть, и первый взгляд, как правило, очень обманчив. Добропорядочные отцы семейств бьют жен и детей, молодой интеллигентный человек вполне может быть насильником, а благообразные старички могут оказаться серийными убийцами…
— Что насчет учителей математики? — спросил я.
— Вы не похожи на учителя математики, — сказал он. — И, как бы абсурдно это ни звучало, это снимает с вас часть подозрений.
— На кого же я похож?
— На солдата. Вы служили в армии?
— Очень давно.
— В каких войсках?
— Писарем в штабе отсиделся, — сказал я.
— Понятно, — сказал шеф Рамирес. — Вас не затруднит снять с себя остальную часть подозрений? Для этого надо-то всего ничего: зайти в больницу, чтобы парни на вас посмотрели.
А это здесь стандартная процедура опознания? Меня даже в один ряд с тремя одноглазыми неграми не поставят?
— Прямо сейчас? — спросил я.
— Прямо сейчас я, к сожалению, занят, — сказал шеф Рамирес. — Ограбление банка само себя не расследует.
— У меня тоже были планы на сегодняшний день.
— Понимаю, — сказал шеф Рамирес. — Море, солнце, девушки… Как насчет того, чтобы зайти завтра?
— Буду раз, — сказал я. — Развеять остальную часть подозрений. В какое время?
— В любое, как вам будет удобно, — сказал он. — У их палаты постоянно дежурит мой сотрудник, так что вы не ошибетесь.
— Отлично, — сказала я. — Удачи вам в ваших расследованиях.
— И вам хорошо отдохнуть.
Я думал, что он сейчас устроит очередной спектакль вернется с половины дороги и задаст еще какой-нибудь каверзный вопрос, ну, типа там, попросит местную гипотезу Пуанкаре доказать или хотя бы объяснить ее формулировку на пальцах, но он на самом деле ушел.
Думаю, что ничего у него против меня не было, даже подозрений, иначе бы он с меня не слез. Мне такой тип людей хорошо известен, въедливые, дотошные, очень последовательные и готовые зацепиться за любую мелочь.
Скорее, он за этой беседой меня просто оценивал, и то, что я не проявил никаких признаков беспокойства, сыграло в мою пользу. Остается только вопрос, что с завтрашним опознанием делать. Потому что если эти хулиганы укажут на меня… Ну, в тюрьму меня сразу вряд ли упекут, в конце концов, это была самооборона (узнать бы еще, каковы пределы самообороны на этой планете), но начнут смотреть пристальнее и вопросы будут задавать все более каверзные. А моя легенда вообще никакой проверки не выдержит, и сразу же станет понятно, что появился я здесь всего три дня назад и неизвестно откуда.
Да, надо было все-таки в лесу сидеть.
Я осмотрелся по сторонам.
Шеф Рамирес скрылся из поля видимости, а приставленный им шпик исчез еще раньше, примерно в тот самый момент, когда шеф полиции за мой столик присел. Ну и в самом деле, что же ассо мной не так? У меня на лице написано, что я ищу неприятностей, или на меня кто-то заклятие соответствующее еще на Земле наложил? Надо бы Федора попросить проверить, по собственной инициативе-то он точно ничего делать не будет.
Хотя он в магии огня эксперт и без пяти минут мастер, а тут наверняка какая-то более мощная штука задействована. Ментальная, может быть. Или еще какая, я в этом не специалист.
Скорее бы уже апокалипсис. Когда со всех сторон попрут зомби, местным полицейским будет уже не до расследований, кто там чего ограбил и кто там кому на пляже навешал, и может быть даже местный Коломбо перестанет свои каверзные вопросы задавать.
Я сверился с интерфейсом. Белла сказала, что ее не будет час-полтора, а прошло всего минут тридцать, так что у меня еще оставалось время чтобы разобраться со вторым хвостом. Он-то никуда не делся, оккупировал дальний столик этого же кафе и, прикрывшись свежим выпуском бумажной газеты попивал холодную минералку, всем своим видом давая понять, что ничего интереснее местных провинциальных новостей он в жизни своей не читал.
Что, конечно, весьма сомнительно, если учесть, что он должен был получить классическое образование в одном из лучших университетов мира.
— Борден, — позвал я. — Оставь в покое местную прессу и иди сюда, о делах наших скорбных покалякаем. А то что ты там сидишь, как неродной?
Глава 18
Ни капли не смутившись, британский суперагент сложил газету, сунул ее под мышку, прихватил стакан и бутылку с минералкой и подсел ко мне. На тот самый стул, который всего несколько минут освободил шеф Рамирес.
— Стареешь, — сказал я. — Теряешь квалификацию. Я тебя еще час назад срисовал.
— Так это я специально, — сказал Борден. — Если бы я не хотел, чтобы ты меня срисовал, ты бы меня и не срисовал бы никогда в жизни.
— Все вы так говорите, — сказал я.
— С тобой я играю в открытую, — сказал он. — И ты, как я смотрю, квалификации не потерял. Всего несколько дней на новом месте и уже неприятности с законом.
— Учитывая, как все складывается, это не у меня неприятности с законом, — сказал я. — Это у закона неприятности со мной.
— Да, похоже на то, — согласился он.
— Ты здесь один или с компанией? — спросил я.
— С компанией, конечно.
— И где эта компания?
— Не в пределах прямой видимости, — сказал он. — И слышимости. И они узнают об этом разговоре только то, что я им скажу. Если тебя именно этот аспект интересует.
— Понятно, — сказал я. — Как Элронд?
— Кто? — не понял он.
— Пожиратель Миров, — пояснил я. — Элрондом я зову его для краткости.
— Жив и здоров, — сказал Гарри. — По крайней мере, так же здоров, как и в момент окончания битвы на Земле. Потому что там, куда мы за ним отправились, его ни черта не было.
— Печально, — сказал я.
— А знаешь, почему его там не было?
— Нет. Но у меня такое чувство, что вот-вот узнаю.
— Потому что ты разрушил его планету своим чертовым навыком, — сказал Борден. — Тем самым спровоцировав преждевременную атаку на Землю.
Все-таки разрушил.
Выходит, не врал Соломон, пусть даже его заявление противоречило известным мне законам физики. Странно, но даже после новостей о том, что я стал разрушителем планеты, ничего в моей душе не колыхнулось.
Ну, разрушил и разрушил. В конце концов, Элронд сам напросился. Все равно того навыка у меня больше нет, канул в Лету вместе с Клавдией, только бледная тень от него осталась.